Еще один простофиля

Джеймс Хэдли Чейз, 1962

За полвека писательской деятельности британский автор детективов Рене Брабазон Реймонд (1906–1985) опубликовал около девяноста криминальных романов и сменил несколько творческих псевдонимов. Самый прославленный из них – Джеймс Хэдли Чейз. «Я, как ищейка, беру след и чую, чего хочет читатель. И что он купит» – так мэтр объяснял успех своих романов, охотно раскрывая золотоносный секрет: читателей привлекают «действие и ритм». В XX веке не осталось места неспешным старомодным историям, в которых эксцентричный сыщик расследует загадочное убийство аристократа в декорациях уютного загородного особняка; по законам нового времени детектив пускает в ход револьвер едва ли не чаще, чем дедукцию.

Глава третья

I

Маленькое облачко закрыло луну. С минуту море казалось холодным, пляж потемнел и стал неуютным. Затем облачко уплыло, вода снова посеребрилась, берег залило светом.

Реа Мальру смотрела на меня.

— Другого шанса раздобыть такую сумму нет, — сказала она. — Только киднеппинг. Это единственный способ заставить моего мужа расстаться с деньгами. Все очень просто. Надо только продумать детали.

— Похищение карается смертной казнью, — заметил я. — Это вы учли?

— Но ведь на самом деле никто не будет похищен, — возразила она, вытягивая свои красивые длинные ноги. — Предположим, нас постигла неудача. Я открываю мужу правду, и на этом все кончается.

Все это звучало не слишком убедительно.

Но в глубине моего сознания уже засела мысль о пятидесяти тысячах долларов. Возможно, говорил я себе, если все просчитать и проработать самостоятельно детали, эти деньги и вправду достанутся мне.

— Вы хотите сказать, ваш муж просто посмеется и ограничится тем, что назовет вас и свою дочь гадкими девчонками? А то, что я позвонил ему, сообщил о похищении дочери и потребовал выкуп, не будет иметь значения и он отнесется к этому как к шутке? Вы полагаете, он скажет агентам ФБР, что это просто розыгрыш его жены, устроенный с целью выманить у него пятьсот тысяч?

После продолжительного молчания она произнесла:

— Мне не нравится ваш тон, мистер Барбер. Вы слишком развязны.

— Извините, но я когда-то был газетчиком. Наверно, я лучше вас представляю, какую шумиху поднимет пресса во всем мире по случаю похищения дочери Феликса Мальру. Это будет новое дело Линдберга.

Она пошевелилась в кресле, и я увидел, что ее пальцы сжались в кулаки.

— Вы преувеличиваете опасность. Я не позволю мужу обратиться в полицию.

Голос ее звучал резко и раздраженно.

— Все произойдет так. Одетта исчезает. Вы звоните мужу по телефону и сообщаете, что она похищена. Ее вернут, если муж заплатит пятьсот тысяч долларов. Он их заплатит. Вы забираете деньги, и Одетта возвращается. Вот и все.

— Вы надеетесь, что этим все завершится, — сказал я.

Она сделала нетерпеливое движение.

— Я знаю, что этим все завершится, мистер Барбер. Вы же сказали, что ради солидных денег готовы пойти на риск. Если сумма кажется вам маленькой, так и скажите, я найду кого-нибудь другого.

— Найдете ли? — сказал я. — Не обманывайте себя. На это уйдет немало времени. Не нравится мне ваша идея. Всякое может случиться. Допустим, вопреки вашим заверениям, муж обратится в полицию. А уж там не успокоятся, пока кого-нибудь не арестуют. Скорее всего, меня.

— До полиции дело не дойдет. Я в состоянии управлять мужем.

Я подумал о престарелом миллионере, медленно умирающем от рака. Возможно, он потерял былую хватку. Возможно, она права и ей удастся уговорить его расстаться с пятью сотнями тысяч долларов без борьбы. Возможно…

Мысль о том, что в случае удачи пятьдесят тысяч — мои, погасила неожиданный укор совести.

— Ваша падчерица согласна?

— Конечно. Ей деньги нужны не меньше, чем мне.

Я запустил окурком сигареты в темноту.

— Предупреждаю вас, — сказал я, — если в дело вмешаются агенты ФБР, нам несдобровать.

— Я прихожу к заключению, что вы не тот человек, какого я ищу, — заявила она. — Кажется, мы напрасно тратим наше время.

Мне бы согласиться и позволить ей раствориться во мраке так же бесшумно, как она появилась, но мысль о пятидесяти тысячах долларов прочно засела в моей голове. Сумма заворожила меня. Я понял, сидя под луной, что, если бы комиссар полиции выложил на стол пятьдесят тысяч долларов новенькими хрустящими купюрами, я бы не устоял. Я с ужасом осознал, что способен устоять перед десятью тысячами, но не перед пятьюдесятью.

— Я только предупрежу вас, — сказал я. — За решеткой нам троим придется несладко.

— Сколько раз твердить вам одно и то же? Подобный исход исключен.

Ее голос звучал раздраженно, нетерпеливо.

— Могу я рассчитывать на вас или нет?

— Вы изложили пока только голую схему. Объясните, что я должен делать, подробнее, — сказал я, — тогда я смогу принять решение.

— Одетта исчезает. Вы позвоните мужу, — недовольным тоном произнесла она. — Скажете ему, что ее похитили и вернут после того, как он заплатит пятьсот тысяч долларов. Я заставлю его поверить в то, что в случае отказа она погибнет. Вы должны сыграть убедительно, в этом я на вас полагаюсь.

— Вашего мужа легко напугать? — спросил я.

— Он очень любит свою дочь, — спокойно ответила она. — В подобной ситуации его напугать несложно.

— Что я делаю потом?

— Вы организуете получение денег. Забрав их, оставляете себе свою долю, а остальное передаете мне.

— И вашей падчерице, конечно.

После паузы она сказала:

— Да, конечно.

— Это звучит убедительно, — сказал я. — Тут только одна шероховатость. А вдруг вы знаете мужа хуже, чем вам кажется? Он может не испугаться и позвонить в полицию. Человек, сколотивший такое состояние, отнюдь не слабак. Это вы учли?

— Я же вам сказала — я с ним справлюсь.

Она сделала затяжку, и тлеющий кончик сигареты осветил ее блестящие яркие губы.

— Он болен. Два-три года назад все это было бы нереально. Тяжелобольной человек, мистер Барбер, не способен сопротивляться, когда кто-либо из его близких в опасности.

Я содрогнулся от мысли, что Господь мог даровать мне в жены такую женщину.

— Наверно, в подобных вещах вы разбираетесь лучше моего, — сказал я.

Она снова выдержала паузу. Я почувствовал враждебность в ее взгляде.

— Ну? Согласны вы или нет?

Я снова подумал о пятидесяти тысячах долларов. Бросаться в это дело очертя голову не стоило, но при тщательно разработанном плане оно могло выгореть.

— Мне надо подумать. Я дам вам окончательный ответ завтра.

Она поднялась, вынула из сумочки несколько купюр и бросила их на столик, разделявший нас.

— Это на аренду коттеджа и прочие расходы. Я вам позвоню.

Она ушла так же бесшумно, как и появилась, исчезнув в темноте, словно привидение.

Я взял со столика деньги. Там было сто долларов десятками. Держа их в руках, я мысленно умножил сумму на пять тысяч.

Часы показывали десять минут одиннадцатого. До возвращения домой я располагал еще парой часов. Уставившись на залитое лунным светом море, я обдумывал ее предложение со всех сторон, в первую очередь оценивая степень риска.

В начале первого решение во мне созрело. Оно было нелегким, но обещанная мне сумма производила впечатление. Располагая такими деньгами, мы с Ниной могли начать новую жизнь.

Я решил принять предложение, но исключительно на моих условиях.

Следующим утром я спозаранку отправился в коттедж. Биллу Холдену я сказал, что хочу продлить аренду еще на день, а может и дольше, и заплатил за два дня.

Я просидел возле коттеджа до десяти часов, а потом зашел внутрь и расположился у телефона. Аппарат зазвенел ровно в одиннадцать. Я поднял трубку.

— Барбер слушает, — сказал я.

— Да или нет?

— Да, но есть условия. Я хочу поговорить с вами и третьей стороной. Приходите сюда к девяти вечера.

Я не дал ей возразить, опустив трубку. Я хотел внушить ей, что отныне инициатива перешла ко мне и останется у меня впредь.

Телефон снова зазвонил, но я не поднял трубку. Выйдя из коттеджа, я запер дверь.

II

Аппарат в домике не умолкал. Я направился к месту, где стоял «паккард».

Я вернулся в коттедж в седьмом часу. Из дома я прихватил с собой кое-что. К счастью, Нина отсутствовала, иначе она могла поинтересоваться, зачем мне понадобился длинный электрический шнур, набор инструментов и магнитофон, купленный мною в период работы в «Геральд» и сохраненный ею.

Два часа, проведенные прошлой ночью в обдумывании плана Реа Мальру, оказались плодотворными. Я быстро понял, что главное условие моей безопасности — это гарантия того, что ни Реа, ни ее падчерица не подставят меня в случае провала, а сами умоют руки. Я решил втайне от них записать на пленку наш сегодняшний разговор: если Мальру и правда обратится в полицию, этой парочке не удастся отвертеться, свалив все на меня.

Я спрятал магнитофон в стенной шкаф в спальне. Аппарат работал почти беззвучно, но, оставив его в гостиной, я все же мог насторожить их шумом. Я проделал маленькую дырочку в деревянной стенке и вывел через нее шнур питания. Провод я подсоединил к выключателю освещения гостиной и убедился, что при зажигании лампы магнитофон начинает работать.

Несколько минут я искал место, где лучше спрятать микрофон, пока наконец не приладил его под небольшим столиком в углу комнаты, куда звук разговора доносился беспрепятственно из любой точки.

Единственным осложнением мог послужить их отказ зайти в коттедж или нежелание сидеть при свете. Я решил, что смогу заманить их в домик, сославшись на то, что на открытом воздухе нас может заметить случайный прохожий. Если они потребуют убрать свет, я погашу его кнопкой, размещенной непосредственно на лампе, а не настенным выключателем.

На пляже еще были люди, но их оставалось все меньше и меньше. Через час побережье опустеет.

Я собирал свои инструменты, когда раздался стук в дверь. Поглощенный работой, я оторопел от неожиданности. Я испуганно уставился на дверь. Затем спрятал инструменты под подушку, прошел к двери и открыл ее.

Передо мной стоял Билл Холден.

— Извините за беспокойство, мистер Барбер, — сказал он. — Мне надо знать, понадобится ли вам коттедж завтра. Меня спрашивают насчет него.

— Я хотел бы сохранить его за собой на неделю. Пишу сейчас серию статей, здесь прекрасные условия для работы. Если не возражаете, я рассчитаюсь с вами в конце недели.

— Конечно, мистер Барбер. До конца недели домик в вашем распоряжении.

Когда он отвалил, я вынул набор с инструментами, запер его и направился к «паккарду». Дома мне появляться не хотелось, и я проехал по дороге полмили до ресторана, где подавали дары моря. Когда я приступил к еде, мои наручные часы показывали двадцать минут девятого.

За окном смеркалось.

Я вернулся к коттеджу. Пляж обезлюдел. Фары я не включал. В домике работал кондиционер. Я хотел, чтобы к приходу гостей там установилась приятная прохлада. На веранде было жарко, но я сел там в кресло, ослабив галстук.

Я порядком волновался, думал, не опоздает ли Реа, гадал, как выглядит ее падчерица Одетта.

Еще я размышлял о том, хватит ли у них хладнокровия для осуществления моего плана.

В начале десятого я услышал шорох и слева, в трех шагах от веранды, увидел Реа. Она была одна.

Я встал.

— Добрый вечер, мистер Барбер, — сказала она, направляясь к свободному креслу.

— Давайте зайдем внутрь, — предложил я. — Нас не должны видеть вместе.

Я распахнул дверь коттеджа и зажег свет.

— Где ваша падчерица?

Реа зашла в комнату, и я прикрыл дверь.

— Скоро подойдет, я полагаю, — безразличным тоном произнесла она и уселась в кресло.

На ней было бледно-голубое платье без рукавов. Стройные ноги были обуты в пляжные туфли без каблуков. Она сняла платок, покрывавший голову, и, резко мотнув ею, распустила покрашенные в песочный цвет волосы. Реа по-прежнему носила зеленые солнцезащитные очки. Она не сняла их.

— Я пальцем не пошевелю до разговора с ней, — сказал я. — Хочу убедиться в том, миссис Мальру, что она знакома с вашей идеей и одобряет ее.

Реа метнула в меня недовольный взгляд.

— Конечно одобряет, — сказала она. — На что вы намекаете?

— Я желаю услышать это из ее уст, — сказал я, сел и продолжил исключительно для магнитофона: — Мое желание вполне естественно. Вы заявляете мне, что вместе со своей падчерицей планируете разыграть ее похищение. Вам обеим срочно потребовались четыреста пятьдесят тысяч долларов. Единственный способ получить эту сумму от вашего мужа — это имитировать киднеппинг. За мое содействие вы обещаете мне пятьдесят тысяч.

Сделав паузу, я снова заговорил:

— Киднеппинг карается смертной казнью. Я хочу быть абсолютно уверен в том, что ваша падчерица знает, что делает.

— Конечно знает… она не ребенок, — нетерпеливо сказала Реа.

— Вы убеждены, что ваш муж не заявит в полицию? — спросил я.

Она забарабанила пальцами по подлокотнику кресла.

— У вас природный дар тратить попусту время, — сказала она. — Мы это уже обсуждали, не так ли?

Я был удовлетворен. После этой короткой беседы в случае неприятностей ей не удастся разыграть удивленную невинность.

Я взглянул на часы: половина десятого.

— До разговора с вашей падчерицей я не обсуждаю это дело и не занимаюсь им, — сказал я.

Реа зажгла сигарету.

— Я попросила ее прийти, но она редко меня слушается. Не силой же мне было ее сюда тащить? — сказала миссис Мальру.

Я услышал чьи-то шаги.

— Может, это она, — сказал я. — Посмотрю.

Я прошел к двери и открыл ее.

Внизу, возле ступеней веранды, стояла девушка. Она смотрела на меня.

Несколько секунд мы не спускали глаз друг с друга.

— Привет, — сказала она и улыбнулась.

Одетта Мальру была миниатюрна и прекрасно сложена. Легкий белый кашемировый свитер и джинсы, расцветка которых напоминала шкуру леопарда, подчеркивали ее формы. Волосы цвета вороного крыла, как у Нины, разделенные посередине пробором, эффектно спадали на плечи. Мертвенно-бледного оттенка лицо сужалось к подбородку. На вид ей могло быть от семнадцати до двадцати пяти лет. У нее были голубовато-серые глаза, маленький вздернутый носик, небрежно накрашенный малиновой помадой рот. Она казалась олицетворением развращенной молодости. Подобные экземпляры — дерзкие, непокорные, во всем разочарованные, сексуально распущенные, не имеющие цели в жизни — частые гости в судах по делам несовершеннолетних.

— Мисс Мальру?

Она усмехнулась, потом стала медленно подниматься по ступенькам.

— Вы, должно быть, и есть Али-Баба. А где же сорок разбойников?

— Заходи, Одетта, — позвала ее Реа. — Побереги остроумие для своих дебильных приятелей.

Девушка наморщила носик, скорчила гримаску, потом подмигнула мне. Вызывающей походкой она прошла в коттедж.

Ее аккуратные маленькие ягодицы вихляли из стороны в сторону.

Я прикрыл дверь и вспомнил о магнитофоне. Пленки хватало на сорок минут. Если я хочу записать весь разговор, мне следует поторопиться.

— Здравствуй, дорогая Реа, — сказала Одетта, плюхаясь в кресло, стоящее рядом с моим. — Правда, он симпатяга?

— Заткнись! — оборвала ее Реа. — Послушай, что тебе скажет мистер Барбер.

Девушка посмотрела на меня и взмахнула ресницами. Затем подтянула под себя ноги, положила одну руку на бедро, а о вторую оперлась щекой и придала своему лицу насмешливо-внимательное выражение.

— Я вас слушаю, мистер Баба́.

Я заглянул в ее серо-голубые глаза. Подростковое позерство не обмануло меня ни на миг. Глаза ее выдавали. Это были глаза несчастной, заблудшей девушки, неуверенной в себе, знающей, что она сбилась с пути, но не находящей в себе сил вернуться на правильную дорогу.

— Я хочу послушать тебя, — сказал я. — Ты поддерживаешь идею похищения?

Девушка быстро перевела взгляд с Реа на меня.

— Поддерживаю ли я идею похищения?

Она захихикала:

— Нет, правда, он прелесть, дорогая Реа? Да, конечно поддерживаю. Мы с дорогой Реа придумали это вместе. Идея потрясная, правда?

— Да?

Я взглянул на нее:

— Твой отец может посмотреть на дело иначе.

— Вас это не касается, — сказала Реа. — Теперь, если вы удовлетворены, перейдем к обсуждению.

— Ну что ж, поговорим, — сказал я. — Когда начнем операцию?

— Как только будем готовы — возможно, послезавтра, — сказала Реа.

— Мисс Мальру исчезнет — но куда?

— Называйте меня Одеттой, — сказала девушка, выставляя вперед грудь для моего обозрения. — Мои друзья зовут меня так…

Не слушая ее, Реа сказала:

— В Кармеле есть маленькая тихая гостиница. Одетта может отправиться туда и провести там три-четыре дня — больше не понадобится.

— Как она туда доберется?

Реа нервно дернулась.

— У нее есть автомобиль.

— Чудо, а не машина, — добавила Одетта, — «Триумф TR-3». Летает как птица…

— С такой машиной трудно остаться незамеченной, — возразил я. — Местные жители тебя, наверно, хорошо знают.

Она немного растерялась и сказала:

— Да, вероятно.

Я посмотрел на Реа:

— Больше вы никого не собираетесь посвящать в наши планы?

Она нахмурилась:

— Нет, конечно.

— Неужели тебе так легко взять и исчезнуть? — спросил я Одетту. — У тебя есть друзья? Как насчет прислуги?

Она пожала узкими плечами:

— Я часто уезжаю.

Я посмотрел на Реа:

— Будь я на месте вашего мужа, если бы мне сообщили о том, что моя дочь похищена и потребовали за нее выкуп в пятьсот тысяч долларов, я бы не стал спешить с передачей денег. В вашем плане отсутствует создание атмосферы. Я бы подумал: а не розыгрыш ли это?

Я потушил сигарету и продолжил:

— Я бы обратился в полицию.

— Многое зависит от того, насколько убедительно вы сыграете свою роль, — сказала Реа. — За это я вам и плачу.

— Я сыграю роль убедительно, — сказал я, — но допустим, он все же позвонит в полицию. Как вы поступите в этом случае? Скажете ему, что это шутка? Признаетесь, что вы двое решили немного развлечься? Или будете молчать — в надежде, что я получу с него деньги, а полиция не нападет на наш след?

— Я же вам сказала… — сердито начала она.

— Помню, — сказал я, — но я не обязан вам верить. Если в игру вступят полицейские, сумеете ли вы их остановить? Захотите ли продолжить операцию в том случае, если вы не сможете это сделать?

— Мы продолжим операцию, — сказала Одетта. — Нам нужны деньги!

В голосе девушки появилась неожиданная жесткость, заставившая меня пристально посмотреть на Одетту. Ее лицо отражало решимость, она глядела не на меня, а на Реа.

— Да, — сказала Реа, — нам нужны деньги. Повторяю в сотый раз — полиция не будет нас искать.

— Гораздо благоразумнее предположить противное, — сказал я. — Хорошо, допускаю, что ваш муж передаст нам выкуп, но после возвращения дочери он практически наверняка все расскажет полиции, и они начнут расследование. Человек, наживший такое состояние, не может быть дураком. Откуда вам известно, что он не пометит банкноты? Какой вам от них будет прок, если вы не посмеете их тратить?

— Я прослежу за тем, чтобы он этого не сделал, — сказала Реа. — Не стоит об этом волноваться.

— Да? Хотел бы я разделять вашу уверенность.

— Мой муж тяжело болен, — сухо сказала Реа. — Он делает то, что я ему велю.

Я перевел взгляд с миссис Мальру на Одетту и почувствовал холодок, пробежавший по спине. Обе они уставились на меня. Одетта скинула маску маленькой девочки. Внезапно она показалась мне такой же безжалостной, как Реа.

— Я все же буду исходить из предположения, что ваш муж вступит в контакт с полицией, — сказал я. — Если вам не понравится мой план, скажите мне, и я выйду из игры.

Реа опустила кулаки на колени. Одетта грызла ногти, не спуская с меня глаз.

Я обратился к ней:

— Сегодня вторник. Мы успеем подготовиться к субботе. Я хочу, чтобы ты договорилась с подружкой пойти в кино в субботу вечером. Сможешь это организовать?

Я прочел удивление в ее глазах. Она кивнула.

— Ты пообедаешь дома и скажешь отцу, куда собираешься. Наденешь на себя что-нибудь броское, чтобы люди замечали тебя и узнавали. Назначишь подружке свидание на восемь часов, но не придешь. Поедешь в «Пиратскую хижину». Это ресторан с баром в двух милях отсюда. Знаешь его?

Она снова кивнула.

— Поставишь машину на стоянку и зайдешь в бар выпить. В это время там будет полно посетителей. Я думаю, своих друзей ты там не встретишь. Верно?

— Абсолютно верно, — подтвердила она. — Они в такие заведения не ходят.

— Так я и думал. Я хочу, чтобы тебя там запомнили. Пролей напиток или привлеки к себе внимание другим способом. Через пять минут выйди. Смотри, чтобы никто за тобой не увязался. Мой автомобиль будет на стоянке. Убедившись, что за тобой не следят, сядешь ко мне в машину. Там найдешь новую одежду и рыжий парик. Переоденешься. Пока ты будешь менять наряд, я отгоню твою машину на стоянку в Лоун-Бэй. Ты поедешь за мной. Я оставлю твою машину на стоянке. Вполне вероятно, что ее не обнаружат до того момента, когда она снова нам понадобится. Ты заберешь меня, и я отвезу тебя в аэропорт. Я закажу билет до Лос-Анджелеса. Там тебе будет забронирован номер в гостинице. Ты скажешь портье, что нездорова, попросишь подавать еду в номер и не покинешь его до тех пор, пока я не прикажу тебе вернуться. Все поняла?

Она кивнула и перестала грызть ногти. Вид у нее был заинтригованный.

— Все это совершенно лишнее, — сказала Реа. — Если она отправится в гостиницу в Кармеле…

— Нужны вам эти деньги или нет? — перебил ее я.

— Сколько раз можно повторять одно и то же? — рассердилась она. — Я же сказала — нужны!

— Тогда слушайте меня — и вы их получите!

— По-моему, он просто прелесть, — сказала Одетта. — Я исполню любой ваш приказ, Хэрри… Можно мне называть вас Хэрри?

— Называй меня как хочешь, только делай то, что тебе велят, — сказал я ей и обратился к Реа: — Посадив Одетту в самолет, я звоню вашему мужу. Он — персона важная. Соединят ли меня непосредственно с ним?

— Вам ответит его секретарь. Если вы скажете, что хотите побеседовать с моим мужем о дочери, секретарь спросит его, будет ли он говорить. Я буду находиться рядом и прослежу за тем, чтобы он взял трубку.

— Я надеюсь также, что к тому времени подруга Одетты уже позвонит и спросит, где Одетта.

Я посмотрел на девушку:

— Как ты думаешь, она позвонит?

— Конечно, — сказала Одетта.

— Хорошо бы она позвонила. Это создаст нужную атмосферу. Тебя должны хватиться до моего звонка.

— Она позвонит, — сказала Одетта.

— Хорошо. Я скажу твоему отцу, чтобы он подготовил деньги за два дня и ждал дальнейших указаний, — заявил я и посмотрел на Реа. — Вы должны удержать его от какого-нибудь фортеля. Главное — чтобы банк не переписал номера купюр, а ФБР не пометило их. Как вам этого добиться, не знаю, но иначе ни вы, ни я не сможем тратить деньги.

— Беру это на себя, — заявила Реа.

— Надеюсь на вас. Через пару дней я позвоню снова. Ваш муж в состоянии самостоятельно доставить выкуп?

Она кивнула:

— Он не поручит такое дело другому человеку.

Я удивленно поднял брови:

— Даже вам?

Одетта захихикала, прикрыв рот ладошкой, глаза Реа сузились, лицо окаменело.

— Конечно, он доверяет мне, — сердито сказала Реа, — но он не захочет подвергать меня риску. Он не разрешит мне даже сопровождать его.

— Что ж, ладно.

Я прикурил новую сигарету.

— Я предложу ему выехать из дома в два часа ночи и направиться вдоль Ист-Бич-роуд. Поедет он на «роллс-ройсе». Дорога в это время пустынная. Деньги должны находиться в дипломате. Где-то на шоссе он заметит мигающий фонарь. Он выбросит деньги возле него и проследует дальше не останавливаясь. К этому моменту Одетта вернется сюда и будет ждать меня в коттедже. Я заберу свою долю и остальное отдам ей. Как вы распорядитесь деньгами, не мое дело, но советую не терять осторожности.

— Нет! — возразила Реа. — Я не согласна! Вы не должны отдавать ей деньги! Вы вручите их мне!

Одетта скинула ноги на пол. Ее бледное лицо перекосилось от злости.

— Почему бы ему не передать деньги мне? — пронзительным голосом спросила она.

— У меня к тебе доверия ни на грош! — отрезала Реа, сверкнув глазами. — Он отдаст их мне!

— Думаешь, я тебе доверяю? — жестко сказала Одетта. — Стоит деньгам попасть в твои лапы…

— Ну хватит! — вмешался я. — Мы зря тратим время. Есть лучший вариант. Я набросаю текст письма, которое Одетта пошлет отцу. Так все будет выглядеть более убедительно, и я избавлюсь от необходимости звонить в третий раз. Она объяснит ему, каким образом передать выкуп. Выполнив указание, он должен поехать на стоянку в Лоун-Бэй к якобы ожидающей его там дочери. Дорога займет у него полчаса. Вам хватит времени забрать деньги. Ну как?

— Но если папа не обнаружит меня на стоянке, он сможет обратиться в полицию.

Это была первая разумная мысль, высказанная кем-либо из них за вечер.

— Верно. Тогда в письме надо сообщить ему, что на стоянке в Лоун-Бэй он найдет записку с указанием места, где находится его дочь. Я оставлю бумажку в машине. Там будет написано, что ты уже дома. Годится?

Реа посмотрела на меня:

— Мы вынуждены доверить вам всю сумму, мистер Барбер.

Я усмехнулся:

— Если это обстоятельство вас беспокоит, не стоило обращаться ко мне. Если есть другие кандидатуры — бог в помощь.

Женщины переглянулись, затем Реа после недолгого колебания сказала:

— Если я буду присутствовать при разделе денег, вы меня устраиваете.

— То есть она хочет сказать, что вам она доверяет, а мне — нет, — заявила Одетта. — Чудесная у меня мачеха, правда?

— Она вынуждена верить мне, — сказал я. — Теперь расскажи мне, что с тобой произошло. Почему ты не встретилась с подружкой около кинотеатра? Почему отправилась в «Пиратскую хижину»? Кто тебя похитил?

Она тупо уставилась на меня:

— Не знаю. Почему вы меня спрашиваете? Это ваша идея.

— Лучше все же тебе это знать. Твой отец спросит тебя. Ручаюсь, что после твоего возвращения он позвонит в полицию, и тебя станут допрашивать. Там работают профессионалы. Если они заподозрят неладное, они сумеют вытащить из тебя правду.

Конец ознакомительного фрагмента.