13 часов

Джеймс Тёрбер, 1950

В сказке американского писателя Джеймса Тёрбера (1894–1961) неразрывно сплетены юмор и романтика, удивительное волшебство и простая человеческая доброта. Свет и тепло любви борются с темнотой и холодом зла. Один из символов сказки – замороженные злом часы, которые способно оживить лишь «сердце девушки, отсчитывающее время юности и любви, и знающее разницу между белизной снега и белизной лебедя, между весенним утром и летним вечером». Для детей среднего школьного возраста.

Глава III

Настало утро. Ледяной Герцог смотрел в окно замка, и казалось, что он любуется яблонями в цвету или порхающими птичками. На самом деле он следил, как его слуги скармливали гусям останки Шептало. Он обернулся, прохромал три шага и уставился на менестреля, стоявшего в главном зале замка со связанными за спиной руками. «Какой такой принц? В какую такую девицу он влюблён? К чему твои бессмысленные и бесполезные речи?» Его голос прозвучал подобно шипению капель расплавленного металла, прожигающего бархат.

«Благородный принц и благородная леди, — ответил менестрель. — Их свадьбе будут рады миллионы».

Герцог извлёк свою шпагу из трости и полюбовался ей. Он прохромал вокруг своего пленника, встал напротив, мягко коснулся его горла, а потом и его живота, вздохнул, нахмурился и вложил шпагу обратно. «Нам придется придумать для тебя особо занятное задание, — сказал он. — Мне не по душе твои фокусы и уловки. Думаю, нет никакого принца и никакой девицы, которые поженятся, когда я тебя прикончу, но я всё-таки не уверен до конца». Он усмехнулся и повторил: «Мы тебе придумаем весёленькое заданьице».

«Но я же не принц, — сказал менестрель. — Только принцы могут искать руки Саралинды».

Холодный Герцог продолжал усмехаться. «Ну и что, мы тебя произведём в принцы, — сказал он. — Будь принцем Рубищ и Заплат». Он хлопнул ладонями в перчатках, и появились двое слуг, бесшумных и бессловесных. «В карцер его, — распорядился Герцог. — На хлеб без воды и воду без хлеба!»

И вот, когда слуги повели менестреля, в зал по мраморной лестнице лёгким облачком выплыла принцесса Саралинда. Словно кристалл, сверкнул глаз Герцога. Изумлением загорелся взор менестреля. Она была высокой и стройной, и фрезии были вплетены в её тёмные косы, и свет покоя и мира окружал её, словно радуга. Поэт сравнил бы её уста с розой, лик — с белой лилией. Небесной музыкой звучал её голос, очи сияли, словно свечи в тихую полночь. Она шла по залу, словно дуновение ветерка по фиалкам, а улыбка её сияла, и сам воздух наполнился нежным и нездешним благоуханием. Принц застыл от её красоты, но не оледенел, а Герцог, что был оледеневшим, но не застывшим, вытянул руки в перчатках, словно её тепло и нежность могли согреть его ладони. Менестрель заметил, как тёплый румянец приливает к щекам хромца.

Конец ознакомительного фрагмента.