Гнев Тиамат

Джеймс С. А. Кори, 2019

Ворота в будущее человечества открыты. Одним махом стали доступны более тысячи новых миров, в их числе и Лакония, где император Дуарте установил режим, с помощью которого он намерен подчинить себе остальную часть галактики. Кажется, ничто не сможет остановить его – даже Солнечная система находится под его контролем. И хотя команда Росинанта начинает опасную подпольную битву против империи Дуарте, все более неизбежной кажется будущая жизнь под властью Лаконии, а значит вместе с ней и война, которую человечество скорее всего проиграет. Ведь для борьбы с происходящим произволом и ужасом недостаточно одной лишь отваги и честолюбия. Но, возможно не все потеряно. Ведь у могущественного отца-императора есть дочь – Тереза, а у нее есть свои секреты и тайны, неизвестные даже всесильному отцу…

Глава 11

Алекс

Верфи Каллисто являли собой превосходный образчик старой идеи, что корабли и здания не застывают навсегда после того, как их построили. История берет, что попадет под руку, и применяет находку, внося изменения согласно нуждам текущего момента и сама играя роль архитектора.

Когда-то база Каллисто была разделена на части. Гражданские верфи, на манер средневековых селений под стенами крепостей, вырастали вокруг военных верфей Марсианской республики, пока война и коммерция не сравнялись. Свободный флот, еще не заявивший о себе официально, атаковал марсианскую часть и превратил половину базы в прах и трупы. Из-за великого дезертирства, заронившего зерно Лаконии, восстановление марсианских верфей так и не довели до конца. В голодные годы их забросили. Но недвижимость осталась на месте, и по мере надобности военные строения снова начали использовать. Умирая, все становится фундаментом для будущего.

Они провели на Каллисто уже восемь дней и до сих пор не знали, когда смогут отчалить. Здесь стояло несколько больших грузовых кораблей, пригодных для контрабанды «Предштормового» из Сол, если подполье выберет этот вариант. Однако подполье могло решить и оставить их в системе. При всех амбициях Лаконии система Сол все еще превосходила все внешние числом людей, станций и кораблей. Правда, соотношение менялось. Еще при жизни Алекса порог мог быть преодолен, и тогда Сол станет действительно рядовой системой среди множества других. Останется, конечно, старейшей, самой человеческой системой империи. Но не домом с большой буквы. Появятся тысячи домов, и, если исторические примеры о чем-нибудь говорят, через поколение-другое каждый будет считать свой самым главным.

Ресторан, куда привел его Каспар, располагался в укрепленном куполе явно марсианской конструкции. Возможно, прежде здесь находилось товарное депо. Теперь все запиравшиеся электронными системами люки пропали, а мощные стены были завешаны батиками и коврами в количестве, какое декоратору удалось втиснуть на квадратный метр. Меню числилось марокканским, но зернистая структура грибов и говядины выдавала продукты, выращенные в баке. Может, рецепты и пришли с Земли, но Алекс узнавал вкус астерской пищи.

Они с Каспаром и остатками команды одевались в комбинезоны с принтами «дуги и треугольника», которые заявляли об их принадлежности к газодобывающему кооперативу «Харом Аллан», действующему на юпитерианских лунах. «Предштормовой» прятался в старых копях, отмеченных на планах как разрушенные обвалом. Здесь была перевалочная база контрабандистов АВП, и они рассчитывали пересидеть несколько недель, пока не уляжется тревога в лаконских службах безопасности.

А команда тем временем могла получить отпуск с корабля для выпивки, борделей, игры в голго и гандбол, а также в двумерный футбол. Или посидеть по-турецки на мягких тканых подушках, слушая мелодии флейт и барабанов из невидимых динамиков, и пожевать кусочки грибницы, притворяющиеся пшеничной мукой, с кубиками острой говядины, никогда не бывшими коровой.

Передышка на Каллисто давала и еще одно преимущество: возможность оценить температуру системы. Реакцию на известие об атаке подполья. И реакция оказалась неожиданной для Алекса.

— Ничего? — спросил Каспар.

Алекс еще раз прокрутил новости. Рост производства продовольствия на Земле и Ганимеде за последний квартал соответствует планам. Группа из зоны совместных интересов Красноярск — Саха подала запрос на торговую автономию. Поселение на Навнан Гар сообщает об открытии под землей мощной кристаллической сети — собирается особая научная комиссия для определения, новый ли это артефакт чужаков или естественный феномен планеты. Первый солист группы «ТУВА» выслал свое фото в обнаженном виде несовершеннолетнему фанату, власти ведут расследование. Научный директорат Лаконии сообщает о наметившемся прорыве в изучении мертвых систем: обнаружен огромный зеленый алмаз, содержащий, по мнению экспертов, записи, которые после расшифровки могут поведать историю создателей врат.

Два лаконских фрегата и транспорт с особо важным политическим представителем на борту, уничтоженные в системе Сол, нигде не упоминались. По крайней мере, поиск в новостях ничего не давал. Но, поскольку Сабе было точно известно, что Лакония регулирует поисковые запросы, Алекс продолжал искать и надеяться. Вдруг что-нибудь. Хотя…

— Нет, — признался он, — ничего.

Каспар отломил кусок хлеба и зачерпнул им немного тажина.

— Не знаю, радоваться или огорчаться.

— Когда я был таким, как ты, — сказал Алекс, — о подобном происшествии кричали бы во всех новостях. Земля и Марс выдали бы официальные заявления, а восемнадцать аналитических программ рассматривали бы со всех возможных сторон каждое сказанное ими слово. Тысячи пиратских радиостанций Пояса объявили бы по меньшей мере о дюжине фракций, принявших ответственность на себя, и кто-нибудь непременно утверждал бы, что все это — заговор иезуитов.

Каспар ухмыльнулся. Один «глазной зуб» у него был желтоватый — Алекс только сейчас заметил.

— Скучаешь по старым временам, дедушка?

Алекс ответил вопросительным взглядом.

Каспар скроил мрачную мину и завел с растяжкой:

— Когда я был твоих лет, мы каждое утро выжимали себе воду из камня, а по долине Маринер бродили динозавры.

Алекс подавил укол обиды и рассмеялся.

— Какое-никакое, а разнообразие было. — Он кивнул на льющийся из настольного монитора поток новостей. — А это все как будто отцензурировано одним бюрократом где-нибудь на Луне. Все поют с одного голоса.

— Вполне вероятно.

— Да, — решил Алекс закрыть тему, — вполне.

Каспар по-кошачьи потянулся, постучал пальцем по монитору. Новости сменились интерфейсом ресторана.

— Поделим счет, — предложил Алекс.

— В другой раз ты меня угостишь, — отказался Каспар. — Да и то. Были бы настоящие деньги…

Всю команду на Каллисто снабдили фальшивыми удостоверениями личности и ввели их в систему. Подполье позаботилось даже о биометрии и банковских счетах. От сознания, как все это хрупко, жить было немножко неуютно. Лаконская система, попади в нее документы Алекса, выбросила бы сигнал тревоги. Проще простого угодить за решетку и провести там остаток жизни. Все в любой момент могло рухнуть.

Как всегда, если быть честным. Просто сейчас об этом труднее забыть.

— У меня встреча с техниками на третьем уровне. Там в баре показывают комедию со свободным микрофоном для зрителей и виски подают за полцены. И караоке, чтобы красавчик вроде меня успел определиться, с кем уйти домой.

— Выпей там за меня и не делай ошибок, о которых нельзя будет пожалеть наутро, — сказал, поднимаясь с подушки, Алекс. — Я тоже найду, чем заняться.

— И то верно, — согласился Каспар. — Ладно, увидимся.

В коридоре они расстались. Каспар направился по проходу, уводящему в глубину спутника, Алекс же свернул налево к докам и спальным гробикам, предоставлявшимся для ночлега отпущенным на берег морякам. Вроде него.

Он шел, засунув руки глубоко в карманы и глядя в землю перед собой. Избегая встречаться глазами с другими прохожими. На разветвлении коридоров стояла скульптура, как видно, еще не решившая, изображать человека или транспортный челнок. Над ней висел список кораблей и причалов. Всех, кроме его корабля.

Алекс с мальчишеских лет помнил двоюродного дедушку Нарендру, который жил у них, пока ремонтировали его групповой дом в Иннис-Шеллоус. С такой потаенной усмешкой дед прогуливался по коридорам Бункерхилла, слушая, как они с приятелем Джонни Зу обсуждали тонкости новой игры. То же выражение Алекс ощущал сейчас на своем лице.

Наверное, каждое поколение рано или поздно начинает чувствовать себя не на месте. Возможно, оттого что человеческий разум помечает как «норму» то, что испытал в юности, и потом щетинит шерсть на все, что не слишком похоже на прошлое. Или, может быть, Лаконское завоевание в самом деле не похоже на все, что случалось прежде. Так или иначе, верфи Каллисто больше не ощущались знакомой Алексу Солнечной системой. Он чувствовал себя так же, как в первые дни под властью Лаконии. В ушах звенел неотступный страх, что все готово рухнуть. Амос говаривал, что все вокруг — Балтимор. Теперь стало иначе. Теперь все вокруг было Мединой.

Его гробик располагался рядом с доками. Этот еще из просторных: высота метр с лишним позволяла сидеть на кровати. Старый матрас из переработанного геля для амортизаторов и слоистый, из стекла и сетки, потолок, имитирующий космос над головой. Алекс заполз внутрь, закрыл доступ к двери и устроился поудобнее. Он собирался посмотреть пару развлекательных программ. За годы он стал специалистом по неонуарным триллерам, а эти выпустили на Церере еще до захвата ее Лаконией, и там были любопытные монтажные эффекты. Правда, он опасался, не выдаст ли себя, пропуская их через систему гробика. Вдруг Лакония в курсе, какие фильмы он смотрит, какие блюда предпочитает, как держится при ходьбе?.. Вдруг следы, которые он оставляет за собой, позволят заглянуть за созданную Сабой маску? Не приведет ли он службу безопасности к своим дверям, оставаясь самим собой? Может быть, лучше ему посмотреть что-нибудь популярное, жанровое, держаться в гуще стада?

Он вывел на систему гробика свой профиль. Красная иконка обозначала закрытую связь с «Предштормовым». Забавно, что он больше опасается выдать себя лаконцам просмотром привычных фильмов, чем попасться на шифрованной связи с подпольем. Но что было, то было. Ввязываясь в это дело, он решил довериться старым технарям АВП. Теперь уж нет смысла начинать в них сомневаться. Алекс открыл сообщение, и с экрана на него взглянул сын.

— Привет, пап. — Улыбка Кита напомнила Алексу о Жизель. Кит был больше похож на мать, чем на отца. И слава богу. — Удивился, так скоро получив от тебя весточку. Ты в системе? В смысле ты мне не говори. Знаю, все тишком. Но привет. В этом семестре все отлично. По трем своим секциям я получил высшие отметки, а на две другие, — его улыбка стала покаянной, — мне дали лучшего репетитора. И… а, да. Я встречаюсь с девушкой, и, по-моему, это у нас серьезно. Зовут ее Рохани. Я ей не рассказывал о… о тебе. Но вдруг получится как-нибудь, чтобы тебе с ней познакомиться. Мама говорила с ее родственниками, и, думаю, у тебя скоро может появиться невестка. Так что хорошо бы, да?

Сообщение было длинным, Алекс слушал с теплым чувством в груди — и с грустью. Не познакомится он с этой девушкой. И не попадет на свадьбу, если будет свадьба. Рохани останется в списке, в котором уже есть Амос, Холден, Кларисса. В списке потерь. Еще одна потеря. С этим придется жить. Так надо.

Его ручной терминал звякнул, на его фальшивый идентификационный номер пришло сообщение от Сабы с меткой высшей срочности. Пока Алекс открывал его, в животе все сжалось от ужаса.

«Уведомляем, что „Буря“ сошла с орбиты и движется к Юпитеру».

— Ну, — сказал себе Алекс, — вот дерьмо!

* * *

— Мой малыш собрался жениться? — говорила Бобби, не отрывая, однако, взгляда от ящиков. — Считай, девочке повезло, если я не выхвачу его из-под носа.

Склад располагался на краю комплекса. Он не использовал силовую сеть станции, а систему жизнеобеспечения ему смастерили из остатков старого астероидного прыгуна. От выпота на стенах и потолке остались леопардовые пятна. Крупный груз вроде торпед пока держали на «Предштормовом». А вот добычу помельче с лаконского грузовика переложили в четыре широких ряда поддонов и доставили на склад. Бобби занималась распаковкой, перерывая ящики и составляя собственный инвентарный список. На некоторых коробках темнели ожоги. В воздухе висел меловой запах расслоившейся от жара керамики.

— Ты очень спокойно перенесла известие о приближении самого большого боевого корабля империи, — заметил Алекс.

Глубоко вздохнув, она терпеливо ответила:

— Джиллиан всех оповестила. «Буре» до нас еще не один день пути, а здесь работа не ждет. Надеюсь, ко времени, когда я с ней управлюсь, созреет план.

— А пока с ним как?

— Пока никак. Я дам тебе знать.

Алекс присел на коробку. Ему было тяжело — слишком тяжело для мягкой гравитации спутника.

— Бобби, что мы здесь делаем?

Она помолчала, уставившись на него. Бо́льшую часть ее взглядов он знал наизусть. Различал, когда она говорит с ним как друг, а когда — как капитан. Прямо сейчас она слушала его как женщина, с которой он давным-давно летал на «Роси». Та женщина, которую он знал еще до Ио.

— Воюем, — сказала она. — Подрываем силы и влияние врага. Лишаем его доступа к ресурсам.

— Само собой, — согласился Алекс. — Только с какой целью? В смысле мы стремимся вернуть власть Союзу перевозчиков? Или хотим, чтобы каждая планета собирала своих стрелков, чтобы посмотреть, что из этого выйдет?

Бобби скрестила руки на груди и прислонилась к штабелю коробок. В резком свете рабочих ламп Алекс различал, как огрубело ее лицо и кисти от десятилетий тяжелой работы и постоянного облучения. Следы возраста были ей к лицу. Уместны.

— Сдается мне, ты спрашиваешь, в самом ли деле так плох авторитаризм, — сказала она. — Я не ослышалась?

Потому что, да, так плох.

— Я не о том. Просто… Сам не знаю о чем. Я что-то растерялся. И, пожалуй, немножко подавлен.

— Да, — сказала Бобби, — это у нас со всеми.

— И с тобой?

— Мы утратили цель. Может, тот комиссар дал бы нам что-то, что позволило бы загнать ублюдков в каменный век. То есть, может, и не дал бы, но теперь уже не узнать. Так что, да, и я тоже брюзжу. Но тебя, как видно, не то гложет?

— Я не понимаю, как должна выглядеть победа.

— Ну, по мне, это когда, умирая, знаешь, что человечество теперь немножко лучше, чем если бы ты вовсе не родился. Чуть свободнее. Чуть добрее. Капельку умнее. Что тираны, ублюдки, садисты из-за меня покусали чуть меньше народу. По мне, достаточно.

— Да-да, — начал Алекс, но она еще не закончила.

— Большая стратегия не по моей части. Это для умников. Я пехота, пехотой и останусь. Эти люди хотят превратить все планеты в тюрьмы и решать, кто будет охранником, а кто — заключенным.

— А мы против, — сказал Алекс. Он слышал в своем голосе усталое согласие. — Ты никогда не думала, что Наоми права? Может, лучше действовать изнутри системы? Так ее легче изменить.

— Она права, — сказала Бобби, поворачиваясь спиной к инвентарному списку. — Штука в том, что я тоже права. Наоми хочется, чтобы был единственно правильный способ все уладить и притом такой, который не требует крови.

— Но способа два, — сказал Алекс, решив ее поддержать.

— Но способа нет вообще, — возразила Бобби. — Мы просто сопротивляемся всеми доступными нам средствами и надеемся пережить ублюдков.

— Сама знаешь, наше время на исходе, — заметил Алекс. — Я думаю о Такеши.

— Я известила его близких, — сказала Бобби. — Терять людей всегда тяжело. Нам до сих пор везло, но это не могло продолжаться вечно.

— Я про то, что он у тебя был из лучших, а возрастом под шестьдесят. Не считая Джиллиан, Каспара и еще немногих, все наше сопротивление — старые астеры. Старый АВП.

— Согласна, — сказала Бобби. — И слава богу. Они хоть большей частью понимают, что делают.

— А за ними идет целое поколение, не знавшее АВП. Они не сражались за независимость с внутренними планетами. Они росли и богатели, работая в Союзе перевозчиков. На важной, уважаемой работе. Детишки вроде Кита. Как их убедить, что надо отдать все, что они имеют, ради войны?

Бобби замерла, обернувшись к нему.

— Алекс, с чего это ты?

— Я подумал, что у нас пока есть сопротивление, потому что хватает стариков, привыкших сопротивляться непобедимому врагу. Они иммунны к страху перед поражением. Но, по-моему, когда они уйдут, нам конец. Как движению. Как исторической силе. Тех, кто родился при Союзе перевозчиков, не убедишь воевать без надежды на победу. И, возможно, по большому счету у нас только и остался план Наоми — выиграть политическими методами.

Он увидел, как застыл взгляд Бобби.

— Без надежды на победу? — повторила она.

— Ну, — сказал Алекс, — а разве не так?