Последние дни Джона Леннона

Джеймс Паттерсон, 2020

Лето 1980 года. Джон Леннон впервые за долгие годы создает новые музыкальные композиции и готовится их записать. Он полон сил и готов к тому, чтобы начать все с чистого листа, и ему не терпится показать миру эти свежие песни. В то же время Марк Чепмен увольняется с работы в службе безопасности и садится на рейс в Нью-Йорк с пистолетом и пулями, спрятанными в багаже. Через несколько месяцев случится непоправимое событие, после которого мир уже не будет прежним. «Последние дни Джона Леннона» – это трагичная история заката жизни великой звезды, рассказанная Джеймсом Паттерсоном, американским писателем в жанре триллера и детектива. Он провел десятки интервью с друзьями и соратниками Леннона, включая Пола Маккартни, чтобы оставаться как можно более беспристрастным и честным в роли автора этой книги. Издание в деталях воспроизводит те дни 1980-го, которым суждено было стать роковыми. Дни, когда столкнулись две личности – и пять выстрелов изменили ход истории и заставили сердца миллионов людей содрогнуться. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Херальдо Ривера

THE LAST DAYS OF JOHN LENNON

Copyright © 2020 by James Patterson

This edition arranged with Kaplan/DeFiore Rights through The Van Lear Agency

В оформлении обложки использована фотография: © David Gahr / GettyImages.ru

© Беляев А., перевод на русский язык, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

КОМАНДА ПРОЕКТА

«Не буду лукавить: переводить эту книгу было как-то… неуютно! Это прозрачно написанный, жесткий текст. Рубленый синтаксис, из-за которого создается впечатление наброска-репортажа. Вся жизнь Джона Леннона быстро проматывается перед взором читателя — неприукрашенная. Важно было сохранить этот поток. Интересно, что жизнь Леннона описана в настоящем времени, а история преступления Марка Чепмена — в прошедшем. Главки идут вперемежку, и это создает сильный эффект. Кроме того, по Паттерсону получается, что “последние дни” — это прямо практически вся жизнь великого битла и есть! А что двигало Чепменом, какой смысл был разрушать чужую жизнь и свою? Автор пытается его понять, но понять — не значит принять. Жизнь конечна, и мы все это осознаем. И да, мы знаем трагический финал жизни Леннона, но, читая, все надеемся, что “Чапай выплывет”, а Ромео и Джульетта повзрослеют и поженятся. Но автор “Imagine” обеспечил себе место в истории. Джон Леннон жив. В настоящем времени».

ПЕРЕВОДЧИК АЛЕКСАНДР БЕЛЯЕВ

«Книга “Последние дни Джона Леннона” — не только о финале жизни своего героя. Она охватывает весь путь великого музыканта, увязывая воедино разные эпизоды его богатой событиями биографии с трагедией 1980 года. Бывали периоды, когда любой его день мог стать последним. Вместе с Джоном мы проживаем головокружительные кульбиты истории, ставшей легендой. Но человек в центре этого безумного водоворота был живым и полным противоречий, веселым и бесшабашным. Отчего горечь от его потери на страницах книги ощущается лишь сильнее».

НАУЧНЫЙ РЕДАКТОР ИГОРЬ ЦАЛЕР

«Книга “Последние дни Джона Леннона” рассказывает не только о финале жизни знаменитого музыканта и миротворца: она открывает для читателя мир музыкальной индустрии прошлого века, мир The Beatles, позволяя проследить за становлением самой легендарной группы из когда-либо существовавших. Погружая читателя в личные и деловые перипетии музыкантов, авторы воссоздают атмосферу второй половины XX века, рисуя динамичные картины подпольных выступлений в Ливерпуле и звездных вечеринок в Нью-Йорке. Параллельно с историей The Beatles рассказывается биография Джона Леннона, с которым тесно связан образ еще одного персонажа — самого сенсационного убийцы в истории Марка Чемпена. Страницы книги пестрят знакомыми именами и названиями, из-за чего все происходящее поневоле воспринимается ближе к сердцу».

ЛИТЕРАТУРНЫЙ РЕДАКТОР ВЛАДИСЛАВА СЫЧЕВА

Пролог

6 декабря 1980 года

Он сидит в самолете, окутанный сигаретным дымом. Раскрывает бумажник, разглядывает разрешение на ношение пистолета. Собирался купить 22-го калибра, но продавец убедил его взять 38-й.

«Ну вот ворвется к тебе домой грабитель, а у тебя только 22-й — так он же ржать над тобой будет! — объяснял продавец. — А вот с 38-м никто над тобой не поржет: из 38-го ты разок шмальнешь — и все, уноси готовенького».

Безопаснее всего перевозить огнестрельное оружие — как ему объяснили по телефону в Федеральном управлении гражданской авиации, — упаковав его в чемодан вместе с патронами. Он так и сделал. Пистолет приобретен на Гавайях, совершенно легально, для самозащиты, так он объяснил продавцу.

Но вот с патронами сложней: экспансивные пули в Нью-Йорке запрещены. Так что, если на таможне дело дойдет до досмотра багажа, его могут арестовать.

«Все получится», — твердит он про себя, выходя из самолета. Сейчас главная угроза — захватчики самолетов, а он-то на террориста не похож.

Он стоит у транспортера в аэропорту La Guardia, провожает взглядом свой чемодан и украдкой наблюдает за охранниками из-под темно-рыжих стекол очков-авиаторов.

Никто не обращает на него внимания. Хороший знак. Он забирает чемодан с ленты. Никто за ним не бежит. Он направляется к выходу. Никто за ним не следит.

Те, мимо кого он проходит, приезжают в город Большого Яблока по работе или чтобы насладиться рождественским шопингом и даже не замечают его присутствия. Ни взглядов, ни кивков, никакой реакции.

«Как будто я невидимка».

В каком-то смысле он и есть невидимка. И был им всю жизнь. Он ничем не отличается от других, и это дает ему сильное преимущество. Его везде примут за своего, и внешний вид не вызовет подозрений.

«Надо продолжать в том же духе. Всегда казаться нормальным».

Что значит ни минуты не оставаться в своем уме.

Кто знает, что у него там, на уме.

Из здания аэропорта он выходит на улицу, ярко светит солнце. Тепло не по сезону. Он ставит чемодан на тротуар и, потея и тяжело дыша, ловит такси, мысленно возвращаясь к пяти пулям, уложенным вместе с пистолетом. В ФУГА ему сказали, что они могут повредиться от перепадов давления.

Ему нужно, чтобы сработала хотя бы одна.

Пять разрывных гильз «Смит и Вессон» с дополнительным усилением были разработаны для достижения наибольшей мощности и травматичности. Когда такая пуля входит в мягкие ткани, ее острие разворачивается, и получается нечто вроде маленькой бензопилы, которая вворачивается глубоко в тело, разрывая ткани и органы.

Одного выстрела более чем достаточно, чтобы мгновенно отправить Джона Леннона на тот свет.

К нему подъезжает желтое такси. Он ставит чемодан в багажник, сам усаживается на заднее сиденье, говорит водителю адрес в Вест-Сайде, у здания YMCA — «Юношеской христианской ассоциации» — недалеко от западной части Централ-парка. Всего в девяти кварталах от места, куда ему на самом деле надо.

Он натягивает самую слащавую из улыбок и заявляет:

— Я работаю на студии звукозаписи.

Такси съезжает с тротуара.

— С Джоном Ленноном и Полом Маккартни.

Шофер не отвечает.

Он вперяет взгляд ему в затылок.

«Эх, если б ты только знал, что я сейчас сделаю, ты был бы со мной осторожней. Не относился бы ко мне как к человеку-нигде».

«Нигде-человек», Nowhere Man — это песня его любимой группы The Beatles. Когда-то любимой, строго говоря, до того момента, пока они не распались. А Леннона за то, что он считал The Beatles популярнее Иисуса Христа, он так и не простил.

Это было кощунством.

Такси въезжает в Манхэттен в плотном потоке машин, движущихся бампер к бамперу. Все рвутся в Рокфеллер-Центр. Туда только что доставили елку высотой в 65 футов, и сейчас электрики лихорадочно увешивают ее огоньками, чтоб через пару-тройку дней она празднично зажглась, как обычно бывает в это время года.

Он вытаскивает пакетик с наркотиком и, насыпав дорожку на тыльную сторону ладони, снюхивает ее с кулака.

Шофер поглядывает в зеркало заднего вида.

— Хошь?

Тот качает головой и снова переводит взгляд на дорогу.

На этот раз наркотик должного эффекта не произвел. Никакого прилива наслаждения, вместо этого пот градом и злость, ярость, а все из-за Леннона.

«Продырявлю его по-любому, — бормочет он. — Шесть пуль в его жирное волосатое брюхо».

Приехали. Заплатив, он выходит из такси и представляет вокруг себя банду вооруженных полицейских, готовых упечь его за решетку. Он так и видит, как сидит в камере, приговоренный к пожизненному.

Мысль эта его успокаивает.

Мир.

Он наклоняется к водителю:

— Я Марк Чепмен. Попомни меня, когда услышишь это имя снова.