Охотники на волков

Джеймс Оливер Кервуд, 1908

Двое друзей, Ваби и Род, в сопровождении опытного проводника отправляются в опасную охотничью экспедицию. Молодым людям предстоит стать свидетелями битвы скелетов, пережить встречу с индейцами, убегать и догонять, спасаться от хищников и едва не погибнуть от ран. Но несмотря на все трудности, только крепнет их дружба и сильнее становится любовь к огромному Северу, хранящему множество ещё не раскрытых тайн.

Глава V

Перед лицом пустыни

Четвёртого ноября, в понедельник, Род, Ваби и их старый проводник Мукоки оставили наконец факторию и вступили на стезю приключений, которые ждали их в Великой Белой Пустыне.

Мороз стал крепчать. Озёра и реки уже глубоко промёрзли, и снег разостлал по земле свой первый тонкий покров.

Молодые охотники, которые запоздали на две недели сравнительно со своим первоначальным планом, достигли форсированным маршем северной окраины озера Нипигон и через шесть дней добрались до реки Омбакики. Там они были задержаны сильной снежной метелью.

Была разбита временная стоянка. Во время работы Мукоки открыл первые волчьи следы. Тогда он решил, что они останутся здесь на день-два, чтобы осмотреть окрестности.

На второй день Род и Ваби, отделившись от Мукоки, решили до наступления ночи сделать большой обход, и, воспользовавшись благоприятными условиями, ещё до начала больших снегопадов обследовать более отдалённые места.

Старый индеец остался один на стоянке.

В течение шести дней маленький отряд шёл безостановочно, и единственной его пищей было копчёное сало и консервированная дичь. Мукоки, чудовищный аппетит которого мог сравниться разве только с тем искусством, которое он проявлял для его удовлетворения, решил, если удастся, улучшить содержимое кладовой за время отсутствия своих друзей.

Кроме ружья, он взвалил на плечи два капкана для волков и ненадолго пошёл поохотиться. Осторожно скользил он вдоль реки, зорко всматриваясь и чутко прислушиваясь, в ожидании случайной дичи.

Вдруг он наткнулся на замёрзшее и наполовину объеденное туловище оленя. Ясно было, что животное убито волками в этот самый день или накануне. Следы от лап, оставшиеся на снегу, убедили индейца, что в убийстве и пиршестве приняли участие четыре волка.

Он ни минуты не сомневался, на основании своего долголетнего охотничьего опыта, что волки должны вернуться на следующую ночь, чтобы закончить трапезу. Воспользовавшись этим, он расставил капканы и покрыл их сверху тремя или четырьмя дюймами снега.

Продолжая свой путь, Мукоки напал на свежий след карибу ^[1]. Уверенный в том, что животное не могло убежать очень далеко по мягкому снегу, он пошёл по его следу с быстротой, на какую только был способен. Пройдя с полмили, он вдруг остановился и закричал, охваченный бесконечным изумлением. Другой охотник также преследовал зверя по его следам.

С удвоенной осторожностью Мукоки продолжал продвигаться вперёд. На двести футов дальше вторая пара мокасин присоединилась к первой, а немного подальше и третья.

Руководимый скорее любопытством, чем надеждой найти свою долю добычи, индеец молча шёл вперёд между деревьями. Когда он выходил из густой заросли молодых сосен, его ожидал новый сюрприз. Он чуть не грохнулся, наткнувшись на тушу карибу, которого выслеживал.

Краткий осмотр убедил его, что животное было убито не больше чем два часа тому назад. Трое охотников выпотрошили его, унеся сердце и печень. Кроме того, они отрезали и забрали с собой всю заднюю часть, бросив остаток мяса и кожу. Почему они удовлетворились такой незначительной частью добычи? Мукоки снова начал рассматривать отпечаток мокасин. Он констатировал явную поспешность шагов. Неведомые охотники, забрав самые лакомые куски дичи, не хотели больше задерживаться и быстро удрали.

Это послужило новым поводом для изумления индейца. Ворча, вернулся он к мёртвому карибу, быстро ободрал шкуру с его передней части, завернул в неё лучшие куски оставшегося мяса и, нагруженный своей добычей, вернулся на стоянку.

Род и Ваби ещё не возвращались. Мукоки развёл большой костёр, пристроил близ огня на вертеле кусок жаркого и стал ждать. Он ждал долго, и ночь давно уже спустилась, а юноши всё ещё не показывались.

Беспокойство овладело Мукоки, и он начал опасаться, не случилось ли уж какое-нибудь непоправимое несчастье, когда услышал призыв Ваби. Он побежал к нему и увидел, что тот держит на руках почти безжизненное тело Рода.

Раненый был тотчас же перенесён на стоянку. Как только он был уложен на свою постель в построенной из веток хижине, против весёлого огня, который вливал в него жизнь, Ваби дал некоторые разъяснения старому индейцу.

— Я очень боюсь, — сказал он, — не сломана ли у него рука. Муки, есть у тебя тёплая вода?

— Ранен выстрелом из ружья? — спросил Мукоки, не отвечая на поставленный вопрос.

И он опустился на колени рядом с Родом, протянув к нему свои длинные, коричневые пальцы.

— Выстрел из ружья? — повторил он.

Ваби покачал головой:

— Нет, палочный удар. Мы встретили трёх индейцев, которые расположились на привал. Они пригласили нас закусить вместе с ними. В то время как мы ели, ничего не подозревая, они напали на нас сзади. Род получил этот удар и, кроме того, лишился своего ружья.

Мукоки уже раздел мальчика и осматривал его. Левая рука сильно распухла и почти совершенно потемнела. С той же стороны, несколько повыше пояса, виден был большой синяк. Старый проводник был доморощенным, но не лишённым ловкости хирургом, какие встречаются в Великой Белой Пустыне, где не имеется иных учителей, кроме самой жизни. Он поставил свой диагноз, тиская и щипая мышцы, нажимая на кости так основательно, что Род стал в конце концов громко кричать. Но исследование оказалось благоприятным.

— Все кости целы, — с торжеством воскликнул наконец Мукоки. — Здесь (и он показал на синяк) самая большая рана. Почти сломанное ребро. Но не совсем. Этот удар мешать ему дышать и сделать его больным. Дать ему хороший ужин, горячий кофе, натереть медвежьим жиром. Тогда ему чувствовать себя лучше.

Род с полузакрытыми ещё глазами слабо улыбнулся, Ваби облегчённо вздохнул.

— Вот видите, Род, — сказал он, — дело не так уж и плохо, как мы думали. Вы можете смело верить Муки. Если уж он утверждает, что рука не сломана, значит, она не сломана. Вот и всё. Давайте-ка я подоткну под вас одеяло. А потом примемся за ужин. Это самое лучшее лекарство от всех ваших болезней. Я уже чувствую запах мяса. Да ещё свежего мяса!

Мукоки вскочил на ноги с радостным кудахтаньем и поспешно вернулся к своему жаркому. Оно уже приняло чудесный золотистый оттенок, и сок, который оно пускало, щекотал ноздри аппетитным запахом.

Ваби, следуя указаниям старого индейца, занялся перевязкой ран своего друга. Не успел он справиться с этим делом, как все приготовления к пиру были закончены. Он принёс Роду кусок жаркого, весьма приличных размеров, а также лепёшку из ржаной муки и чашку дымящегося кофе. Род весело расхохотался.

— Мне просто неловко, что вы за мной так ухаживаете, — сказал он. — Сколько хлопот я причиняю вам обоим, как будто я какой-то беспомощный ребёнок. И подумать только, что я даже не могу сослаться в своё оправдание на сломанную руку. По правде сказать, я действительно голоден как волк. Вы не находите, Ваби, что я немножко струсил? И испугался так, как будто уже умираю! Я начинаю, в конце концов, жалеть, что у меня и в самом деле не сломана рука.

Мукоки был занят в это время огромным куском жирного мяса, в который запустил свои зубы. Он перестал есть и, подняв свою лоснящуюся физиономию, сказал вполголоса:

— Да, надо ему много больной. Ещё много больной, страшно больной. Ему больше больной, чем он думает…

— Правильно, — закричал Ваби. — Великолепная штука болезнь.

И общая весёлость раскатилась по пустыне взрывами громкого хохота.

Но вдруг молодой человек стал серьёзен. Он бросил подозрительный взгляд в темноту, за пределы освещённого костром круга.

— Вы предполагаете, — спросил Род, — что они способны преследовать нас и здесь?

Ваби вместо ответа приложил палец к губам, и все голоса невольно понизились.

Потом Ваби рассказал старому проводнику о событиях дня. Он снова повторил, как они с Родом в глубине леса, на расстоянии нескольких миль от озера, приняли приглашение троих индейцев и как стали жертвой предательского нападения. Нападение было столь быстро и столь неожиданно, что один из индейцев имел полную возможность сразу же удрать с ружьём Рода, его патронташем и револьвером. В схватке, которая завязалась, Ваби был повержен на землю двумя остальными индейцами, и именно тогда, придя ему на помощь, Род получил два жестоких удара не то палкой, не то ружейным прикладом. Целью нападающих было завладеть ружьём Ваби, как они это сделали с ружьём Рода. Но юноша вцепился в него крепко, и ничто не заставило бы его выпустить из рук своё оружие. Видя это, оба индейца после короткой борьбы быстро скрылись в порослях, удовлетворившись своей первой добычей.

— Я думаю, — закончил Ваби, — что это люди племени Вунга. Но я спрашиваю себя, почему им было с самого начала не убить нас, ведь это так легко было сделать. Казалось, что они это и имеют в виду. Может быть, они боялись мести наших…

Ваби умолк, и в глазах его отразилась внутренняя тревога.

Тогда наступила очередь Мукоки рассказать обо всём, что случилось с ним за день, и об оставленной неведомыми охотниками части убитого ими карибу.

— Любопытная история, — сказал Ваби. — Не думаю, чтобы это были те самые индейцы, которых встретили мы. Но ручаюсь головой, что они принадлежат к той же шайке. Надо полагать, что Вунга имеет в этих краях одно из своих обычных пристанищ. Мы попали в осиное гнездо. Самое лучшее, что мы теперь можем сделать, — это как можно скорее выбраться из этой области.

— Мы послужили бы для них великолепной мишенью, — подтвердил Род.

В самом деле, устроившись вначале в конусе тени, отбрасываемой горой, они были теперь, когда луна поднялась выше, освещены яркими лучами ночного светила, тогда как другой берег реки, напротив, был погружён во мрак.

Тем временем послышался слабый звук, как будто кто-то задел снаружи ветки их хижины. За ним последовало странное фырканье, а потом глухой стон.

— Молчите и слушайте, — приказал Ваби приглушённым голосом.

И он раздвинул сосновые ветки, проделал небольшое отверстие и просунул через него голову.

— Олла, Волк! — прошептал он чуть слышно. — Что там такое?

В нескольких шагах от хижины к одному из кустов было привязано поджарое животное, которое смутно напоминало собаку. Оно вытянулось вперёд, мускулы ног были напряжены, уши настороже.

Присмотревшись к нему, можно было заметить, что это была не собака, а взрослый волк. Взятый в плен ещё детёнышем, он воспитывался как самая настоящая собака, но дикий инстинкт никогда не покидал его. Если бы оборвалась привязь, которая его удерживала, или если бы его ошейник соскользнул с шеи, волк одним прыжком очутился бы в лесу и присоединился бы навсегда к стаям своих собратьев.

Но пока что волк был здесь. Он дёргал за верёвку и с полуоткрытой пастью прислушивался к чему-то, подняв кверху морду.

— Совершенно ясно, что-то происходит недалеко отсюда, — сказал Ваби, просовывая голову обратно в хижину. — Что ты об этом думаешь, Муки?

Протяжный и заунывный вой пленного волка прервал его слова.

Мукоки встал с быстротой кошки и, вскинув ружьё на плечо, выскользнул наружу. Родерик не испугался и продолжал лежать, а Ваби, взяв второе ружьё, последовал за Мукоки.

— Оставайтесь здесь и лежите спокойно, — сказал он тихо. — Ваша постель в тени, и пуля не может попасть в вас. По всей вероятности, это просто какое-нибудь животное, наткнувшееся случайно на нашу стоянку. Но всё-таки осторожность требует, чтобы мы убедились в этом.

Десять минут спустя Ваби показался снова.

— Ложная тревога, — сказал он, весело смеясь. — Эта оленья туша, на которую вчера наткнулся Муки, привлекла, как он и предполагал, нескольких волков. Наш волк почуял своих сородичей и пришёл в волнение. Капканы, расставленные Муки, без сомнения, снабдят нас первыми скальпами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Карибу — название северных оленей, обитающих в Северной Америке. (Здесь и далее примеч. ред.)