Бегущий в Лабиринте. Тотальная угроза

Джеймс Дэшнер, 2012

За 13 лет до событий, происходящих в Лабиринте, на Землю обрушились потоки солнечной радиации, уничтожая на своем пути все живое… Необратимые изменения климата привели к резкому потеплению. Немногочисленные выжившие после катастрофы ютятся в палатках и жалких самодельных жилищах, прячась в лесах и горах. В довершение всех бед, выпавших людям, правительство принимает решение о сокращении населения Америки, выпуская на волю смертельный, не до конца изученный вирус. Юные Марк и Трина вместе со своими спутниками – отставным пилотом и бывшей военной медсестрой – пробираются по выжженным землям Северной Каролины в поисках лекарства от страшной заразы, неуклонно расползающейся по планете.

Глава 2

— В последний раз день у меня сложился, когда мне исполнилось шестнадцать. — Трина загнула уголок страницы и отложила книгу. — А через три дня после моего дня рождения мы с тобой пробирались по раскаленному туннелю.

— Хорошее было время, — вздохнул Марк. Он уселся поудобнее и вытянул ноги. — Просто замечательное!

Трина искоса посмотрела на него.

— Мой день рождения? Или период солнечных вспышек?

— Ни то, ни другое. Кстати, ты к себе на день рождения пригласила этого придурка, Джона Стидхема, помнишь?

Трина смущенно отвела глаза.

— Ага… словно миллион лет назад было…

— А меня ты заметила, только когда полмира выжгло, — улыбнулся Марк и тут же сообразил, что шутка слишком похожа на правду. — Давай сменим тему, — вздохнул он.

— Договорились. — Трина закрыла глаза и оперлась затылком о валун. — Даже думать об этом не хочу.

Марк кивнул. Уверенность в том, что день сложится, как будто растворилась в журчании ручейка. От воспоминаний никуда не денешься. Они ни на час не оставляли Марка, накатывали постоянно, каждый раз заново обдавая волной ужаса.

— В чем дело? — спросила Трина и взяла его за руку.

Он неловко высвободил вспотевшую ладонь.

— Да так… Хочется хотя бы один день прожить нормально. Хорошо бы все забыть и не вспоминать. Дела идут на поправку. Надо только… забыть! — Он почти выкрикнул последнее слово, не понимая, что, собственно, так его рассердило. Раздражали сами мысли — образы, звуки, запахи.

— Мы все забудем, обязательно забудем. — Трина снова потянулась к его руке, и он не стал вырываться.

— Ну что, пойдем? Пора уже. — Как только воспоминания начинали его одолевать, Марк всегда переключался на насущные дела. Займись делом, работай… — Алек и Лана нас заждались. Штук сорок заданий накидают, не меньше.

— И все надо сделать сегодня, — напомнила Трина. — Сегодня, иначе наступит конец света.

Она улыбнулась, и жить стало легче. Чуть-чуть.

— А свою занудную книжку потом дочитаешь. — Марк встал, помог Трине подняться, и они двинулись вниз с горы, к поселку, который стал их новым домом.

* * *

На подходе к Штабу первым делом в нос били запахи — прелая листва, жареное мясо, сосновая смола, — но все перекрывал тонкий, вездесущий запах гари: постоянное напоминание о катастрофических вспышках на солнце.

Марк и Трина пробирались мимо разномастных хижин и лачуг. Поначалу дома строили как попало, лишь бы была крыша над головой, но когда к поселку подтянулись уцелевшие строители и архитекторы, дело пошло на лад. Бревенчатые стены обмазывали глиной, смешанной с хвоей, оставляли проемы для окон и дверей. Кое-кто решил обойтись своего рода землянками: вырой неглубокую яму в каменистой почве, выстели дно полиэтиленовой пленкой, сверху накрой бревнами, если вдруг дождь пойдет, — и живи себе на здоровье. Никаких тебе небоскребов или бетонных джунглей.

Марк и Трина подошли к Штабу — покосившейся бревенчатой лачуге — и поздоровались с Алеком. Тот что-то буркнул в ответ, и к ним подошла Лана, крепко сбитая брюнетка, моложе Алека, однако старше родителей Марка. До катастрофы Лана была медсестрой, работала под началом Алека в оборонном ведомстве. В тот день, когда планету обожгли солнечные вспышки, Алек и Лана спешили на какое-то совещание. А потом все внезапно рухнуло. С Марком они встретились в туннелях под Нью-Йорком.

— Где вас носит? — спросила Лана, грозно глядя на Марка. — Мы же договорились, что начнем пораньше, на рассвете. Надо разведать ситуацию в долине на юге, выяснить, можно ли там еще один лагерь разбить. Нас тут слишком много стало.

— Доброе утро, — бодро ответил Марк. — Ты сегодня в боевой форме.

Лана улыбнулась.

— Ага, я с ходу беру быка за рога. Но, если подумать, до Алека мне далеко. Глянь, какой он суровый!

— Сержант-то? Это ты в точку.

Старый вояка хмыкнул.

— Простите, что задержались, — сказала Трина. — Я бы придумала, что соврать, но привыкла всегда говорить правду. Марк увел меня к ручью, и мы там… ну, сами понимаете…

Марка давно уже ничего не смущало и не удивляло, но заявление Трины заставило его покраснеть до корней волос. Он попытался возразить, Лана замахала на него руками и в изнеможении закатила глаза:

— Да ну вас! Идите лучше завтракать, а потом собирайте вещи и выходим. Вернемся через неделю.

Марк обрадовался возможности провести целую неделю в лесу, на свежем воздухе, а не в тесноте поселка. Может быть, удастся обнаружить что-нибудь новенькое… Он дал себе обещание в пути не думать о прошлом: поход — все-таки развлечение.

— Вы Дарнелла с Жабом не видели? — спросила Трина. — И Мисти?

Эта неразлучная троица год назад присоединилась к группе уцелевших в туннелях Нью-Йорка.

— Трех болванов? — рассмеялся Алек. Он всегда отличался своеобразным чувством юмора. — Они, между прочим, о походе не забыли. Уже позавтракали и пошли вещи собирать, вот-вот вернутся.

Марк и Трина доедали оладьи и колбаски из оленины, когда послышались голоса друзей.

— Ну что ты опять вытворяешь?! Сними немедленно! — раздалось за дверью.

На пороге возник паренек с парой трусов на голове — Дарнелл. Он никогда в жизни ни к чему серьезно не относился, сыпал шутками даже тогда, когда солнце выжгло планету.

— А что такого? — спросил он. — И прическу сохраняет, и от жары и дождя защищает. Здорово же!

Следом за ним вошла девушка чуть младше Марка, высокая и худая, с длинными рыжими волосами. Все звали ее Мисти, потому что своего настоящего имени она не сообщила. На Дарнелла она смотрела с каким-то изумленным презрением. Жаб — коренастый коротышка — юркнул мимо Мисти и, подпрыгнув, сорвал трусы с головы Дарнелла.

— Дай сюда! — крикнул Жаб.

Девятнадцатилетний Жаб ростом не вышел и компенсировал этот недостаток чрезвычайно развитой мускулатурой. Он обожал быть в центре внимания и добродушно относился к шуткам на свой счет, хотя легко мог бы разделаться с любым обидчиком. А Дарнелл только и делал, что дурачился и поддразнивал своего приятеля.

— Скажи, зачем ты Жабовы трусы на голову нацепил? — поинтересовалась Мисти. — Они же его зачуханную задницу прикрывали!

— Да, этого я не учел, — с напускным отвращением протянул Дарнелл. — А вообще-то смешно вышло, правда?

— Ага. Особенно мне, — заметил Жаб, старательно запихивая трусы в рюкзак. — Между прочим, я их две недели не стирал.

Он залился странным, лающим смехом, и все вокруг заулыбались: то ли и впрямь развеселились, то ли их позабавили звуки, которые издавал парень. Как бы то ни было, развлечение пришлось кстати. Трина разрумянилась от удовольствия, Алек и Лана добродушно посмеивались, и Марк решил, что день все-таки складывается.

Внезапно смех резко оборвался. Над головами прозвучал странный шум, которого обитатели поселка не слыхали вот уже год и никогда больше не надеялись услышать.

В небе мерно гудели двигатели.