Тень ушедшего

Джеймс Айлингтон, 2015

Прошло двадцать лет после свержения авгуров, правителей, что черпали силу в предвидении будущего. Однажды грядущее закрылось перед ними, и, не желая терять власть, постепенно они сошли с ума от собственной беспомощности. Теперь авгуров нет, а все люди, у которых есть хотя бы подобие магических способностей, находятся под постоянным контролем, скованные четырьмя доктринами. Давьян – один из таких одаренных, жертва войны, которая закончилась еще до его рождения. Будущего у Давьяна нет, он обречен на вечное презрение и рабство. К тому же, как выясняется, из всех возможных способностей у него есть только одна: то самое предвидение, которое уже чуть не разрушило мир, а потом исчезло. Но будущее коварно, изменчиво, и это открытие запускает цепь событий, которые приведут к самым неожиданным последствиям и множеству смертей. А на западе, в лесу, приходит в сознание странный человек. Он не помнит, кто он; не помнит, как его зовут, его одежда залита чужой кровью и, кажется, даже собственные мысли временами ему не принадлежат… Пути незнакомца и Давьяна вскоре пересекутся, и вместе им предстоит выяснить, что на свете есть опасность гораздо страшнее правления обезумевших авгуров.

Глава 13

Давьян застонал.

Память возвращалась неохотно, голова гудела. Что-то было не так. Он потянул руку ко лбу, но тотчас обнаружил, что локти у него привязаны к бокам.

Мальчик окончательно пришел в себя, вспомнил все разом. Попытку спасения пленника, солдат, то существо.

Распахнув глаза, он забился, силясь высвободить руки или хоть шевельнуться. Ничего не получалось. Он, замерев, ощутил на предплечье холодный металл оковы. Побарахтавшись несколько секунд, Давьян вздохнул, вывернул голову — кажется, только голова у него и осталась свободной — и заставил себя оценить положение.

Комнатка была маленькая, опрятная, довольно скромная: ничего, кроме второй кровати у стены напротив и втиснутого в промежуток между ними тюфяка, не было. Окно открыто, шторы раздвинуты, но ясно было, что расположились они высоко: снаружи виднелись только кусочки крыш. В комнату вливался уличный шум: крики расхваливающих товары купцов смешивались с цокотом копыт по булыжнику, скрипом телег и будничным гомоном горожан. Явно не село — городок, а то и город, только знать бы еще, как он сюда попал.

Вирр растянулся на второй кровати. На руке окова, лежит в неудобной позе, как бросили связанным. Но с его стороны доносился не слишком деликатный храп, и раненым, к облегчению Давьяна, друг не выглядел.

Тюфяк на полу занимал хрупкий юноша — он тоже крепко спал. Отросшие до плеч рыжеватые волосы падали ему на лицо, но Давьян и так узнал парня. Синяки сошли, лохмотья одежды выглядели почище, и все же это был человек из фургона — тот самый, которого спасали они с Вирром. Парень был моложе, чем показалось сперва Давьяну — всего года на два, на три старше их.

Давьян с огорчением отметил, что незнакомец по рукам и ногам стянут толстой веревкой, а охватывавшая его руку окова указывала, что успех спасителей оказался недолговечным. Одно утешение: кто-то, по крайней мере, оказал раненому помощь.

Толком обдумать свое положение Давьян не успел, потому что снаружи звякнул ключ. Мальчик напрягся, глядя на открывающуюся дверь.

Шагнувший в комнату мужчина был немолод: на висках, среди его песочных волос, уже проглядывала седина. Но Давьяна прежде всего поразило лицо: сплошные шрамы, большие и маленькие, старые, побледневшие, и розовые, едва зажившие. Один, припухший и совсем свежий, тянулся от носа к уху; красный рубец пересекали черные стежки шва. От страшного зрелища Давьян вжался в подушку.

Глубоко посаженные глаза вошедшего обежали комнату. Заметив, что Давьян не спит, незнакомец остановился.

— Не ори, — тихо, но властно предупредил он. Голос его, в отличие от лица, успокоил мальчика. — Я тоже одаренный. Если нас обнаружат, погибнем все. — Закатав рукав, он показал метку и, поняв, что Давьян не намерен поднимать шума, немного расслабился. — Ты очнулся намного раньше, чем должен был.

Давьян умиротворенно вздохнул. Значит, они не пленники гил’шаров. Для начала неплохо.

— Кто ты? — спросил он. — Если одаренный, почему я связан?

— Связан ты потому, что я еще не разобрался, что о вас думать. Пока разбираюсь, поговорим о нем. — Незнакомец кивнул на лежащего на полу юношу. — Вы его освободили. Зачем?

Давьян насупился.

— Это… трудно объяснить.

— Постарайся попроще, — мужчина уселся на единственный стул. — Я не спешу.

— Он одаренный. Мы решили, что так будет правильно.

Давьян поежился, сам заметив, как неубедительно это звучит.

Не убедил он и схватившего их мужчину.

— Мы, парень, посреди Дезриеля. Вы не от нечего делать его спасали. Придумай объяснение получше.

Давьян покачал головой.

— Предпочту помолчать.

— Что ты предпочтешь, никого не волнует, — возразил незнакомец. Его изрезанное лицо не дрогнуло. — Или ты рассказываешь все мне, или из тебя это вытянут гил’шары. Я знаю, что бы выбрал на твоем месте. Пока не объяснишь, какую роль сыграл, я тебя не развяжу.

Давьян побледнел. Этот человек не лгал.

Лицо незнакомца смягчилось, насколько это было возможно.

— Слушай, парень, вполне возможно, что мы на одной стороне, — успокоил он испуганного мальчика. — Я неделю шел по его следу, пока не вмешались вы с приятелем, — я и сам попробовал бы его спасти. Но у меня были свои причины так рисковать. Пока не узнаю ваших, я вам доверять не могу. — Поколебавшись, мужчина добавил: — Если тебе от этого легче, я знаю, что ты авгур. Для тебя одним секретом меньше.

Давьян похолодел. Он открыл было рот, чтобы отпереться, но по лицу мужчины понял: бесполезно. В его глазах была холодная спокойная уверенность.

Под этим ровным твердым взглядом решимость Давьяна растаяла.

— Я… не знаю, с чего начать, — чуть дрожащим голосом сказал он.

Незнакомец склонился к нему.

— С начала, паренек, — тихо посоветовал он. — Начни с начала.

* * *

Ктому времени как Давьян договорил, в глотке у него пересохло. Он ничего не скрывал: какой смысл, если этот человек уже знает, что он авгур? Незнакомец с изуродованным лицом слушал внимательно, изредка кивал, чему-то хмурился. Наконец он взглянул на Давьяна, и во взгляде его была… печаль.

— Ну и история, — тихо проговорил он. — Вопросов в ней больше, чем ответов, и все же… ничего себе история.

Давьян выдохнул.

— Так ты мне веришь?

Незнакомец вместо ответа вытащил что-то из кармана. Давьян не сразу узнал в вещице свой бронзовый сосуд. Незнакомец повертел его в руках, хотя Давьяну показалось, что он осматривает шкатулку не в первый раз.

— Да, я тебе верю, — проговорил он. — Это не значит, что доверяю, но для начала… — Оторвав взгляд от шкатулки, он посмотрел в глаза Давьяну. — Это наверняка не просто путеуказатель. Вещица, чем бы она ни была, древняя. Ты в самом деле не представляешь, на что она способна?

Давьян покачал головой. Он видел, что грань, обращенная к беспамятному юноше, все так же ярко сияет.

— Она еще действует, — сообщил он. — На той стороне, которая ближе к нему, — он кивнул вниз, — загорается рисунок волка. Так ярко, что глаза слепит.

Незнакомец хмыкнул и пристально уставился на сосуд, словно надеялся, что если смотреть подольше, увидит.

— Рисунок, о котором ты говоришь, — знак, который выколот у него на запястье, — это символ Тар Ана-на. За Рубежом его можно увидеть повсюду.

— Что… что он означает? — хмуро спросил Давьян.

— Точно не знаю. — Человек со шрамами бросил взгляд на бесчувственного пленника. — Когда я беру сосуд в руки, у него загорается татуировка. Но на самой коробочке я ничего не вижу. — Он недоуменно скривил рот. — Нет, я не сомневаюсь, что это путеуказатель, что символы связаны друг с другом. Вероятно, он будет действовать, пока они не соприкоснутся. Чего я не понимаю — это почему коробочка работает только на тебя. Как такое возможно без твоего ведома? Без твоего согласия? — вздохнув, он спрятал сосуд в складку плаща.

Давьян неловко шевельнулся.

— Теперь ты меня развяжешь?

Оглянувшись на Вирра и на юношу на полу, незнакомец покачал головой.

— Нет. Есть способ проверить, по крайней мере, часть твоего рассказа, и я хочу прежде убедиться. Нет, я тебе верю… Но мне и прежде попадались умелые лжецы. Бывало, и не старше тебя.

Давьян помрачнел.

— Может, доверишь мне хотя бы свое имя?

Мужчина кивнул.

— Терис Сарр, — назвался он, явно ожидая, что имя произведет впечатление.

До Давьяна дошло не сразу. Имя человека, который спас его три года назад, который якобы нарушил первую догму, убив его мучителей.

Человек, казненный Надзором.

— Нет, — наморщив лоб, отозвался Давьян. — Те-рис Сарр умер.

Мужчина улыбнулся.

— Вот как говорят? А я-то думал… — он усмешливо покачал головой. — Ну, нет, определенно не умер.

— Ты лжешь, — без выражения проговорил Давьян.

— А что говорит твоя способность?

Давьян замолчал. Изо рта незнакомца не вылетало ни струйки черного дыма.

— Как же? — спросил он, помедлив.

Мужчина рассеянно потирал шрамы на щеках.

— Я сбежал. Очевидно, Надзор, чтобы не позориться, предпочел уверить всех, что казнь состоялась. — Он пожал плечами. — Я укрылся здесь — здесь никто бы не додумался меня искать. Хотя оказалось, что навсегда укрыться от прошлого невозможно, — сухо добавил он.

Давьян хотел заспорить, но передумал. Этот человек опять говорил правду.

Он был Терисом Сарром.

— Я… знакомство с тобой — честь для меня, старший Сарр, — начал Давьян, когда вновь обрел дар речи. — Не могу высказать, сколько раз я мечтал тебя поблагодарить.

— Пусть будет просто Терис. Услышь кто, как ты зовешь меня старшим, и мы все покойники. — Терис закашлялся, вид у него был смущенный. — И благодарить меня не за что. Трое взрослых мучают тринадцатилетнего парнишку? Мужчине, который бы не вмешался, нет оправданий.

— И все же я тебе благодарен. — Давьян ошалело помотал головой. — У меня столько вопросов…

Терис выглянул в окно.

— Пожалуй, время есть. Пока эти двое не придут в себя, сделать ничего нельзя. — Он махнул рукой. — Спрашивай.

Давьян ненадолго задумался.

— Ты и вправду, спасая меня, нарушил первую догму?

Терис хихикнул, но в его смехе не было веселья.

— А, так ты так и не вспомнил за эти годы? — он вздохнул. — Нет, парень, просто у меня нашлась пара кинжалов. Я приказал им перестать, а они бросились на меня. Так что я защищался. Они были пьяны, а я проворнее, чем выгляжу… Но блюстители увидели три трупа и одаренного, который никак не мог с ними справиться.

— А я не годился в свидетели, — с ужасом понял Давьян. — Прости.

Терис отмахнулся от извинений.

— Ты почти все время был без памяти, да и в любом случае твоего слова бы не хватило. Блюстители решили преподать урок: напомнить всем, как опасен одаренный, не связанный догмами. Не подвластный им.

— Как же ты бежал? — спросил Давьян.

Помедлив, Терис достал из кармана два гладких камушка, черный и белый.

— Это путевые камни, — пояснил он. Сосуды, открывающие порталы друг к другу. За эти годы они не раз мне пригождались. И в тот день тоже. Как и прошлой ночью.

Давьян смотрел на Териса, разинув рот. Он впервые слышал о подобных сосудах, но теперь становилось понятно, каким образом удалось доставить трех бесчувственных парней из леса в гостиницу.

— А что ты делал в Дезриеле? — спросил Давьян, опомнившись. — Зачем искал его? — мальчик подбородком указал на лежащего юношу. — Тебе тоже понадобился сиг’нари?

Терис поморщился.

— Я тебя огорчу, парень. Человек, пославший тебя сюда — этот Тенвар, — морочил тебе голову. В Дезриеле нет сиг’нари.

— Не может быть, — возразил Давьян. — Он не лгал.

— Уверен? Ты сказал, что не успел разобраться со своими способностями.

— Уверен, — отрезал Давьян.

Терис смерил его взглядом.

— Окова тебе не помешает? — Давьян мотнул головой. — Тогда давай кое-что покажу. Я сделаю три утверждения: два правдивых и одно ложное. Посмотрим, сумеешь ли ты выявить ложь.

— Отлично, — пожал плечами Давьян.

Терис, сосредотачиваясь, прикрыл глаза.

— Сейчас полдень. Мы в городке под названием Данмар. Мне сорок пять лет.

Давьян нахмурился: от напряжения в виске забилась боль. Изо рта Териса не вырвалось ни струйки дыма.

— Все правда, — медленно проговорил он.

Терис покачал головой.

— Сейчас далеко за полдень, городок называется Анабир, а мне сорок восемь лет.

Давьян недоверчиво уставился на него. Опять ни струйки.

— Как ты это делаешь? — ошарашенно спросил он. Терис пожал плечами.

— Старый фокус. В твоем поколении его мало кто знает, а во времена правления авгуров это было обычным делом. Мысленная защита, щит против вторжения. Чтобы продержаться долго, нужно учиться, но закрыться на несколько минут могут почти все. — Видя, как вытянулось лицо Давьяна, он покачал головой. — Мне жаль, парень. Правда.

— Но… — Давьян покосился на лежащего на полу. — Тогда кто же он? Зачем старший Тенвар меня сюда послал?

— Это нам и надо выяснить. Надо сказать, я думаю, насчет Рубежа Тенвар не солгал. Чтобы одурачить твою способность, он должен был вплести в ложь как можно больше правды. — Терис встал. — Мне нужно кое-что разузнать в городе. Если твой рассказ подтвердится, еще поговорим.

На полпути к двери он задержался и кивнул на лежащего юношу:

— Вряд ли он очнется до моего возвращения, но если очнется… Лучше притворись спящим. Не знаю, зачем Тенвар тебя обманул, но вряд ли он, посылая сюда, заботился о твоей безопасности. А значит, и этот человек не станет о тебе заботиться.

Он вышел и закрыл дверь, оставив бледного, потрясенного Давьяна наедине с собой.

Тенвар лгал. Все, что было, было напрасно.