Посланник бури

Джей Си Сервантес, 2018

Зейн Обиспо проводит каждый день, исследуя спящий вулкан на заднем дворе. «Бестия», как мальчик его называет, – это единственное место, где он может укрыться от посторонних. Его одноклассники в Нью-Мексико не отличаются добротой, то и дело придумывая обидные клички, ведь он не такой, как все. Однажды в Бестию врезается самолет, и на пороге Зейна появляется незнакомка. Она утверждает, что знает ужасную тайну, и Зейну ничего не остается, кроме как поверить ей. Но принять услышанное слишком сложно: то, что отличает мальчика от других, – на самом деле первый ключ к семейной истории, которая связывает его судьбу с богом смерти. А чтобы разгадать тайну прошлого, ему придется преодолеть множество испытаний, подвергнув свою жизнь серьезной опасности.

© 2018 by Jennifer Cervantes

Introduction Copyright © 2018 by Rick Riordan. All rights reserved.

Е.В. Емельянова, перевод на русский язык, 2022

ООО «Издательство АСТ», 2022

Посвящается маме, моей Провидице,

и тем, кто не чувствует себя особенным

Для предъявления по месту требования

Вот она — история, которую вы заставили меня написать во всех подробностях до горького и несчастливого конца. Все для того, чтобы показать на моем примере, что происходит с теми, кто бросает вызов богам.

Я никогда этого не хотел. Но вы не дали мне выбора. Я оказался здесь из-за какой-то священной клятвы, которую даже не давал, и потому что слишком сильно разозлил вас и вы захотели увидеть меня мертвым.

Думаю, вы получили, что хотели.

Вообще-то, мне кажется, вы должны поблагодарить меня, но боги никогда не выражают благодарность, не так ли?

Я просто хочу, чтобы вы знали: я бы сделал все это снова, даже зная, где в конце концов окажусь. Я ни о чем не жалею. Ладно, может, только об одном: что не смогу увидеть ваши шокированные лица, когда вы это прочтете. Во всяком случае, посылка отправлена. Увидимся на другой стороне.

Зейн Обиспо

«Тот, кто не верит в волшебство, никогда его и не найдет»

Роальд Даль

Глава 1

Все началось с маминого вопля.

Сначала я подумал, что она увидела скорпиона, и со всех ног бросился на кухню. Но оказалось, ей всего лишь пришло письмо — она выплясывала от радости, размахивая им над головой.

Целый год я сидел на домашнем обучении, и вот теперь могу снова вернуться в школу. Вы услышали, да? Могу. Другими словами, мне все-таки разрешили учиться.

Вот глупые! Кто вообще назначил взрослых главными? Но тут такая штука: я совсем не хотел возвращаться в эту чопорную частную школу под названием «Святой Дух», где монашки будут бросать на меня злобные взгляды. И уж точно не хотел, чтобы школьный «шаттл» этого «Святого Духа» приезжал за мной в нашу глушь. Здесь у него последняя остановка, а значит, все места в фургоне, скорее всего, будут заняты. И как только я в него сяду, не менее дюжины глаз будут на меня пялиться.

Я улыбнулся маме — она просто сияла от счастья. Целыми днями она ухаживает за больными на дому, к тому же с нами живет ее брат. А основное занятие Хондо — пачками поглощать кукурузные чипсы за просмотром реслинга по телевизору, так что у мамы не так много поводов для улыбки.

— Слушай, мам… — Я не знал, как начать. — Ты говорила, я могу учиться дома.

— Год, — отозвалась она, все еще улыбаясь. — Таков был уговор. Помнишь? Один год.

Сто процентов такого уговора не было. Но если у мамы что-то засело в голове, считай, приклеилось намертво. Спорить бесполезно. Да к тому же я хотел, чтобы она была счастлива. По-настоящему счастлива. Поэтому я тут же закивал, часто-часто. Чем усерднее киваю, тем радостнее буду выглядеть. Я даже выдавил еще одну улыбку.

— Так когда?

Сейчас сентябрь, значит, месяц занятий я уже пропустил.

— Начинаешь завтра.

Вот зараза!

— А что, если начну в январе?

Ага, это, конечно, супероптимистично.

Мама покачала головой.

— Это невероятная возможность, Зейн.

— Разве частная школа не стоит слишком дорого?

— Тебе назначили стипендию. Смотри!

Она помахала письмом.

М-да.

Мама аккуратно сложила конверт.

— Ты ждал своей очереди с тех пор, как…

Она не закончила фразу, но в этом не было необходимости. «С тех пор, как» относилось к тому самому дню, когда один козел — козел, чье лицо навсегда врезалось мне в мозг, — извозил меня по полу и поклялся, что больше никогда нога моя не переступит порог «храма знаний».

— А как же тетушка Кэб? — спросил я. — Ей нужна моя помощь. И на что я буду покупать корм для Рози, если не смогу работать?

Мисс Кэб — наша соседка. Вообще-то, настоящая фамилия у нее Кабальеро, но в детстве я все время путал, как она правильно произносится, и в итоге придумал эту коротенькую кличку, которая так и осталась. Она была слепа как крот, и ей нужен был помощник по хозяйству. Еще она подрабатывала гадалкой по телефону, я отвечал на звонки клиентов и только потом передавал ей трубку. Так все это выглядело более или менее законно. Платила она мне прилично, хватало, чтобы прокормить Рози. Рози у меня была «боксматинцем» — наполовину боксер, наполовину далматинец — и ела как слон.

— Можешь работать после обеда, — сказала мама и взяла мои руки в свои.

Ненавижу, когда она так делает во время наших споров.

— Зейн, родной, пожалуйста. На этот раз будет лучше. Тебе уже тринадцать. Тебе нужны друзья. Ты не можешь жить здесь совсем один с этими…

Под словом «здесь» она имела в виду узкую, пыльную дорогу в пустыне Нью-Мексико, «эти» — наш сосед и соседка, а еще блуждающие клубки перекати-поля, гремучие змеи, койоты, земляные кукушки, охотящиеся на ящериц, высохшее русло реки и даже один потухший вулкан. Но об этом позже. Большинство людей удивляются, когда узнают, сколько вулканов есть в Нью-Мексико (но мой-то, конечно, не просто творение природы, ведь так, боги?)

— С кем с «этими»? — спросил я, хотя знал, кого она имеет в виду: неудачников.

Ну и что такого, что тетушка Кэб со странностями? И кому какое дело, что другой наш сосед, мистер Ортис, выращивает в теплице перцы чили каких-то непонятных сортов? Это не значит, что они неудачники.

— Я хотела сказать, тебе нужно проводить время со сверстниками.

— Да не люблю я сверстников, — пробубнил я. — И без учителей учусь лучше.

Тут ей было нечего возразить. Я самостоятельно изучил кучу всего, начиная с перечня генералов Гражданской войны и заканчивая группами крови человека и названиями звезд и планет. В этом-то и заключался самый большой плюс домашнего обучения: я был сам себе боссом.

Мама взъерошила мне волосы и вздохнула.

— Ты гений, да, но мне не нравится, что ты болтаешься здесь с кучкой стариков.

— Двое — это не куча.

Вообще-то я надеялся, что мама забудет о нашей договоренности. Или этот «Святой Дух» (кто ж так школу называет?) в один прекрасный день провалится под землю в результате какого-нибудь природного катаклизма.

— Мам, — я пристально посмотрел маме в глаза и постарался, чтобы голос звучал серьезно, — никто не захочет дружить с чудиком.

И постучал тростью по полу.

У меня одна нога чуть короче другой, а что это значит? То, что хожу я, по-дурацки прихрамывая. Вместе с хромотой мне достались всевозможные клички, которые напридумывали ребята: Костыль, Сэр Хромселот, Зейн Сильвер, Профессор Грюм и моя любимая кличка — Уно, обозначающая, так сказать, наличие только одной здоровой ноги.

— Ты не чудик, Зейн, и…

Ох, нет. На глазах у нее выступили слезы.

— Хорошо, хорошо, пойду, — выпалил я.

Мне легче выдержать сотню злобных взглядов одноклассников, чем один печальный мамин.

Мама выпрямилась, смахнула слезы и сказала:

— Твоя форма выглажена и лежит на кровати. И, кстати, у меня для тебя подарок!

Заметили, как ловко она обворачивает плохие новости во что-то приятное? Ей бы в мэры баллотироваться. Но я не стал цепляться к несчастной школьной форме и ворчать, что от галстука шея будет чесаться и покраснеет. Вместо этого сосредоточился на слове «подарок» и весь сжался, мысленно молясь, чтобы это не были четки или что-нибудь еще в этом духе. Мама бросилась к шкафу и вытащила длинную узкую коробку, перевязанную серебристой ленточкой.

— Что это?

— Открой, увидишь! — И она нетерпеливо потерла ладони.

Я вскрыл коробку, недоумевая, откуда она взяла деньги на какой-то подарок. Под крышкой обнаружился кусок оберточной бумаги, а под ним — блестящая полированная черная трость с бронзовой ручкой в виде драконьей головы.

— Это… это… — Я моргал, подыскивая нужное слово.

— Нравится?

Мама широко улыбнулась, а глаза засияли так, что могли бы осветить весь мир.

Я повертел трость в руках, проверяя на вес, и решил, что она похожа на оружие воина, а значит, это лучший подарок во всей Вселенной.

— Держу пари, она стоит кучу денег.

Мама покачала головой.

— Мне ее отдали… Помнишь, на прошлой неделе умер мистер Чанг?

Мистер Чанг, богатый клиент тетушки Кэб, жил в огромном доме в городе. Это она посоветовала ему взять маму сиделкой, и каждый вторник мама возвращалась от него с внушительной порцией китайского рагу. Меня трясло от мысли, что ей приходится все время возиться с умирающими людьми, но, как она всегда говорила, мы вынуждены хоть что-нибудь есть. После этих слов я решил, что буду есть меньше, но чем старше я становился, тем труднее мне давалось это решение. Сейчас во мне целых сто семьдесят пять сантиметров — рекорд для нашей семьи.

Я провел ладонью по бронзовой драконьей голове, изрыгающей пламя.

— Он собирал всякие дорогие вещи, — пояснила мама, — и его дочь сказала, я могу взять трость. Она знает, что ты…

Мама запнулась.

— Она сказала, дракон символизирует защиту.

Значит, мама думает, что я нуждаюсь в защите. Мне в голову тут же полезли мысли, что я и впрямь какое-то жалкое существо. Но я знал, что она сказала это из лучших побуждений.

Я попробовал опереться на трость. Она подошла идеально, словно была сделана специально для меня. Прошелся по комнате. Да, эта трость намного круче моей старой деревянной палки, которая, стоило взять ее в руки, словно начинала кричать: «Гляньте, чудик!»

— Спасибо, мам, мне правда нравится.

— Я подумала, с ней вернуться в школу тебе будет… легче, — произнесла она.

Да уж. Легче. Ничто на свете, даже эта вещица «от Воина Дракона», не поможет мне стать другим человеком.

В общем, в моей жизни наступила черная полоса, и я не думал, что дела могут пойти еще хуже. Но, парень, оказалось, ты ошибался.

Ночью, лежа в кровати, я думал о завтрашнем дне. Внутри у меня все закручивалось в клубок и сжималось, я мечтал превратиться в какую-нибудь амебу и стечь под землю. Рози почувствовала мои переживания, тихонько заворчала и мягко ткнулась носом мне в щеку. Я погладил ее.

— Знаю, детка, — прошептал я. — Но мама так счастлива…

Интересно, что на это сказал бы мой отец? Но об этом я никогда не узнаю, ведь я ни разу его не видел. Они с мамой не были женаты и он ушел от нее еще до того, как я родился.

Она рассказала мне о нем три вещи. Он был исключительным красавчиком (ее слова, не мои). Он был из Мексики, из штата Юкатан (мама там жила какое-то время до моего рождения и рассказывала потом, что океан похож на стекло). А третье? Она была влюблена в него по уши. Как-то так.

В комнате стояла тишина, только урчало у меня в животе да где-то верещал сверчок. Я сел на кровати и включил настольную лампу. На тумбочке у кровати лежала книжка про индейцев майя; ее подарила мама, когда мне исполнилось восемь. Это был один из пяти томиков истории Мексики, и мне он нравился больше всех. Я понял, что с помощью книг она пыталась рассказать мне о культуре, к которой принадлежал мой отец, при этом избегая разговоров о нем самом. На потертой зеленой обложке большими золотыми буквами было выведено: «Утерянные мифы и магия цивилизации Майя». В книге было много цветных картинок и рассказов про приключения разных богов, царей и героев. Боги у авторов вышли привлекательными, вот только они все переврали.

Я раскрыл книгу. На форзаце была изображена погребальная маска из потрескавшегося нефрита с прищуренными глазами, лишенными век, и квадратными зубами, торчащими в ряд, словно погребальные камни на кладбище.

Я мог бы поклясться, что маска мне улыбалась.

— Ну и куда ты уставился? — раздраженно спросил я вслух и захлопнул книгу.

Откинув одеяло, я встал и подошел к окну. Снаружи царила темень и тишина. Если что и было хорошего в нашей жизни на плоскогорье, так это потухший вулкан в ста ярдах от дома. Мы звали его Бестия.

Я всегда считал, что в моей коротенькой жизни самое интересное — это то, что у меня есть собственный вулкан. До настоящего момента, по крайней мере. В прошлом месяце я даже нашел потайной ход. Мы с Рози спускались с вершины. Где-то на середине пути я услышал в стороне чей-то сдавленный хрип и, естественно, свернул, ожидая увидеть там раненное животное. Но когда раздвинул чахлые заросли креозотовых кустов, обнаружил кое-что любопытное: лаз, достаточно широкий, чтобы в него можно было пролезть. Он вел в целый лабиринт пещер, и на секунду я даже задумался, не позвонить ли в «Нэшнл Географик» или куда-нибудь еще. Но в следующее мгновение решил, что лучше нам с Рози иметь собственное секретное местечко, чем красоваться на обложке какого-нибудь дурацкого журнала.

Рози спрыгнула с кровати, увидев, что я надеваю тапочки.

— Идем, детка, прогуляемся.

Я взял свою новую трость и вышел из дома. Проковыляв мимо могилы бабушки (она умерла, когда мне было два года, так что я совсем ее не помню), я побрел по пустыне, петляя между креозотовыми зарослями, кустами фукьерии и разлапистыми деревцами юкки. Луна висела в небе, как огромный рыбий глаз.

— Может, мне притвориться, что я хожу в школу? — задумчиво проговорил я, когда мы подошли к Бестии, темным конусом поднимающейся из песка к небу на добрую пару сотен ярдов.

Рози остановилась, принюхалась и навострила уши.

— Ладно, согласен. Плохая идея. У тебя есть лучше?

Собака заскулила и медленно попятилась.

— Ты что-то учуяла?

Надеюсь, не гремучую змею. Ненавижу змей. Но знакомого шуршания не было слышно, и я расслабился.

— Признавайся, еще одного рогатого зайца испугалась?

Рози тявкнула на меня.

— Испугалась, не спорь!

Неожиданно она рванула с места.

— Эй! — крикнул я, бросившись следом. — Подожди!

Я нашел Рози четыре года назад. Она бродила по пустыне, и я подумал, что ее кто-то выкинул. Она была тощей и пугливой — видимо, с ней плохо обращались. Я упросил маму оставить ее и пообещал, что буду сам зарабатывать ей на корм. Как и у большинства боксеров, шерсть у Рози была светло-коричневой, только с черными пятнами по всему телу, включая болтающиеся уши, поэтому я и решил, что в ней есть что-то от далматинца. А еще у нее было только три ноги, так что мы с ней, как говорится, нашли друг друга.

Когда мы подошли к подножию вулкана, я остановился как вкопанный. На песке, залитом лунным светом, отчетливо виднелись отпечатки лап — крупные, с длинными когтями. Я наступил на один из следов — моя ступня 44-го размера была раза в три меньше этой лапы. Эти следы определенно не мог оставить койот. Я подумал было о медведе, только они не водятся в пустыне.

Опустившись на колени, я принялся изучать отпечатки. Мне не составило бы никакого труда заметить огромные следы и без лунного света, потому что в темноте я видел превосходно. Мама говорила, это мой священный дар, который я якобы получил от предков. Или что-то типа того. Я же называл это еще одной своей странностью.

— Знаешь, Рози, они даже для динозавра слишком большие.

Рози повела носом, принюхалась еще раз и тихонько поскулила.

Я пошел по следам, но внезапно они оборвались, словно существо, что их оставило, исчезло. По спине прошел холодок.

Рози снова заскулила, настороженно косясь на меня карими глазами, будто хотела сказать: «Давай уже пойдем отсюда!»

— Ладно, вперед, — быстро сказал я, и собака немедленно бросилась по склону вулкана вверх.

Мы начали взбираться по петляющей тропе и, миновав секретную пещеру, вход в которую я предусмотрительно завалил сухими ветками кустарников, вышли на край обрыва почти на самой вершине.

Прямо передо мной раскинулся захватывающий дух вид. На востоке пустыня сливалась с блистающим ночным небом, на западе мерцали огоньки города, отделенного от плоскогорья долиной. А дальше? Расплывчатая горная гряда, ощетинившаяся острыми пиками, стоявшими плечом к плечу, как строй солдат.

Здесь было мое самое любимое место во всем мире. И хотя я никогда не выезжал за пределы Нью-Мексико, я много читал о других местах. Мама постоянно твердила мне, что вулкан опасен, правда, никогда не поясняла, чем именно, но для меня он был самым тихим и спокойным местом. А еще тем местом, где я тренировался. После того, как врачи развели руками и сказали, что шансов восстановить хромую ногу нет, я начал изнурять себя бесконечным хождением по Бестии вверх и вниз с единственной мыслью: если мои ноги станут сильными, возможно, хромота будет не так заметна.

Чуда не случилось. Но мои тренировки на краю обрыва не прошли даром: научившись держать равновесие, я превратился в гуру эквилибристики. А это чертовски полезный навык, когда в школе тебя постоянно толкают.

Я отложил трость и начал осторожно двигаться по краю кратера, раскинув руки в стороны. Если бы мама увидела, что я делаю, она бы меня убила. Один неверный шаг, и я скачусь на камни вниз.

Рози шныряла позади меня, обнюхивая землю.

— Что, если притвориться больным? — произнес я, все еще обдумывая варианты, как избежать посещения «Святого Духа». — Или запустить в столовую крыс… школа же не может работать без столовой?

Интересно, а есть ли вообще столовые в католических школах? Одна только проблема: все это избавит меня от учебы на пару-тройку дней, не больше.

В небе послышался низкий рокот.

Мы с Рози остановились и задрали головы. К вершине Бестии приближался маленький самолет. Он пронесся мимо, развернулся и полетел назад.

Я отошел от края кратера и помахал рукой в надежде, что меня заметит пилот. Но самолет не стал приближаться, а вместо этого принялся выписывать зигзаги, словно пилот рехнулся. Сначала я подумал, что он «боррачо», то есть пьяный, но полет все-таки выровнялся и самолет устремился прямо на меня, быстро приближаясь. Я подумал, что пора бы ему набрать высоту, и в этот мгновение пилот направил нос машины прямо в кратер вулкана. Крылья пронеслись так близко, что я различил болты, скрепляющие металл. Меня чуть не сбила воздушная волна, но я устоял.

Что-то начало светиться внутри кабины. Какой-то неестественный желтовато-голубой свет. То, что я увидел внутри, было, скорее, галлюцинацией или оптическим обманом. В кабине был не пилот. Это было НЕЧТО. Нечто с головой пришельца, выпученными красными глазами, безносый, с острыми длинными клыками, торчащими изо рта. Ага, все правильно. Какой-то чувак, похожий на инопланетянина или черта, влетел на самолете в кратер Бестии! Все произошло как при замедленной киносъемке. Я услышал омерзительный грохот, а следом — мощный взрыв, с такой силой потрясший все вокруг, что, казалось, планеты сойдут с орбит.

Не удержавшись, я упал и покатился к краю. Пламя, вырвавшееся из кратера, чуть не опалило меня. Где-то в стороне залаяла Рози.

— Рози!

И прежде, чем до меня дошло, что случилось, я начал падать все ниже, ниже и ниже, прочь от Бестии, от любимой собаки и от своей привычной жизни.