Ночной странник. Тьма внутри

Денис Юрьевич Воронков

Зло спустилось в мир. Зло – воплощение вселенского хаоса и разрушения. Вместе со злом пришли его посланцы, творящие ужасные дела и оставляющие после себя горы мертвецов… Добро пожаловать на последнюю кровавую вечеринку, предрекающую абсолютный конец… Но кто знает, может, редактор журнала Ярослав, расследующий череду кровавых и ужасных событий в своем городе, сможет положить конец напрасным и чудовищным смертям?

Глава 5. Растерзаный

Ярослав Сергеевич сидит за рулем своего «Форда» и напряженно думает о том, что его ждет. Серый автомобиль мчится по шоссе, унося водителя прочь от большого города. Он мчится на максимально разрешенной скорости, обгоняя один автомобиль за другим. По обе стороны от шоссе раскинулись заброшенные поля, на которых первая зелень наступившей весны смешалась с серым засохшим кустарником, и такой же мертвой травой. Чуть дальше его ждут вспаханные и засеянные поля, но не здесь. Рядом с Кургановском земля словно погибла. Все старания что-нибудь здесь вырастить всегда сводились к нулю, и эту затею давно оставили.

В салоне автомобиля звучит лишь тихий рев мотора. Ярослав поглядывает по сторонам. В окнах мелькают все те же поля, только сейчас на глаза стали попадаться одинокие деревья, растущие у дороги, и совсем далеко зелень сосновых боров, переходящая в леса.

Ярослав был удивлен, когда Анечка, его секретарша, сообщила ему, что в Холмогорске, городке, находящемся в получасе езды от Кургановска, произошли таинственные несчастные случаи. Трое человек погибли при странных обстоятельствах. Для Кургановска такое являлось нормой, но вот для такого маленького городка, как Холмогорск, это было странным. Но больше всего Ярослава привлекло то, что этим утром в больницу упомянутого выше городка поступил молодой парень, утверждающий, что во всем, что произошло с ним и другими, виноват не кто иной, как сам дьявол.

Ярослав поехал в Холмогорск лично, желая взять интервью у, вероятно лишившегося рассудка, парня. Он ясно решил, что использует данный случай в своей статье о религии «Что есть Вера?». Только как именно он еще не решил, но знал одно, это будет противопоставление религии.

Наконец, унылый пейзаж стал меняться. Появился дорожный знак, сообщающий, что до Холмогорска осталось десять километров. По обе стороны от шоссе расположились вспаханные засеянные поля. И мелькнув за поворот, Ярослав въехал в город.

Сразу за встречающей табличкой «Холмогорск», его встретил вид старых, полуразрушенных зданий. Это были как двухэтажные дома, так и обычные деревянные домики. У бетонных строений отсутствовали окна, на одном даже не было крыши. Это были следы заброшенного проекта по строительству жилых домов, а может мародеры поработали на славу. Ярослав это не знал. Деревянные домики свидетельствовали о наличии в них жизни, пусть и ушедшей. Стеклянные окна были выбиты, у половины домов забиты досками. Доски, покрывающие бревна на этих домах, лишились красок, став лишь серой, наполовину гнилой массой, укрывающей такие же гнилые бревна. Эти домики покосились, и казалось, что достаточно небольшого дуновения ветра, и они рухнут, исчезнув в пучине времени, словно их никогда и не было. Дороги в этой части города оставляли желать лучшего. Через каждые пару метров автомобиль поджидала яма. Ямы колебались от размера футбольного меча, до настоящего кратера с половину дорожной полосы. Ярослав с горечью заключил, что выбрал явно не тот путь въезда в город. Вероятно, местным властям плевать на асфальт в этой части города, ведь здесь никто не живет. Вполне себе логично.

Как только ужасная дорога сменилась полосой гладкого асфальта, исчезли и мертвые строения. Справа Ярославу открылся вид на колхозное хозяйство. Дюжина длинных каменных загонов для скота. Огромный гараж для техники, со стоящими радом с ним тракторами и комбайнами. Только вот животных он не увидел. Вероятно, пасутся на каком-нибудь поле, или же стоят по стойлам. Что не говори, а Холмогорск обладает одним из самых крупных фермерских хозяйств в Кургановской области.

И только спустя два километра, Ярослав въехал, наконец, в место, что принято считать городом. По обе стороны дороги выросли пятиэтажные дома. Хоть и видно было, что они довольно старые, с местами треснувшим белым кирпичом и таким же шифером, но люди в них явно живут. На них всех можно было отметить сохнущее белье, развешанное на маленьких балконах. И спутниковые тарелки, торчащие во все стороны домов, подобно грибам на старых деревянных паленьях. К каменным строениям присоединились все те же деревянные домики, только не такие, как на въезде, а вполне пригодные для жизни. Ровно стоящие, с разукрашенными в разные цвета стенами, они выглядели довольно не плохо. Но сказать что они новые, все равно, что назвать Петербург вчера построенным городом.

Вдоль дороги замаячили вывески, рекламирующие интернет, связь, автомобили и бытовую утварь. По мере приближения к центру города, а именно туда и направлялся Ярослав, после того, как утром позвонил в местную больницу, чтобы договориться о встрече, под предлогом статьи об их поликлинике, и ему сказали ехать в центр. Там он точно не заблудится и найдет их. Но на самом же деле Ярослава интересовал поступивший к ним утром пациент.

По мере приближения к центру стало вдвое больше перекрестков и строений. Они буквально усыпали центральную улицу. На каждой дороге двигалась вереница автомобилей, мчащихся во все направления. Ярославу преодолел три светофора, и добрался до центра.

Непосредственным центром Холмогорска является центральная площадь. Практически по кругу ее окружают храм, больница и административный центр. Кто-то даже смог построить рядом с ней большой торговой центр, огромное по меркам Холмогорска здание в четыре этажа. В нем помещались кафе, продуктовый магазин, несколько магазинов одежды, и достояние города — кинотеатр, в который люди стекались толпами, и который служил излюбленным местом молодежи. Торговый центр выгодно отличала от прочих зданий конусообразная форма и покраска в виде двух красных линий и одной желтой посередине. Со стороны площади видны два небольших окна на желтой полосе и огромный вход, с раздвигающимися входными дверями.

Напротив торгового центра, словно в оппозиции, стоит храм. Довольно небольшой, с пятиэтажное здание, но это если учесть крышу с крестом. Тем не менее, в ширину он занимает четверть от размера площади, и не понятно, толи площадь построили рядом с храмом, толи храм на площади. Храм выглядит прекрасно отремонтированным и ухоженным. Белые стены, позолоченные ворота, и сверкающий на солнце, под самой крышей, колокол.

Но самым большим из этой тройки оказалось административное здание. Оно расположилось на половину длины площади, и пяти этажей. Было видно, что здание довольно старое, но, как и храм, прекрасно отремонтированное. По длине расположились четыре массивные белые колонны, сравнимые только с колоннами храмов древнегреческих богов. К трем входам ведут три каменные лестницы, достигающие ввысь двух метров. И соответственно, имеется три входа над лестницами. Две небольших металлических двери, в человеческий рост, наводящие на мысль, что прошлые обладатели сего прекрасного здания не жаловали незваных гостей, а даже опасались. Главным же входом служат ворота, достигающие в высоту двух с половиной метров, а в ширину двух. На лицевой части здания видны полуметровые квадратные окна, со стоящей в них решеткой. Окна расположились на каждом этаже по десятке в ряд. Над каждым входом висит по табличке, говорящей, что там за контора, но Ярослав, как ни силился, не смог их прочесть. Вероятно, данное здание служило кому-то неплохой резиденцией, в далекие времена царской России.

Ярослав медленно проехал по площади, объезжая толпы людей, идущих отовсюду, в надежде найти парковку. Перед ним мелькали женщины, мужчины, старики и дети. Было видно, что все торопятся, растекаясь ручьями по площади во все направления. Но что-то с ними было не так. Их одежда была словно из прошлого века, со всей присущей атрибутикой, а именно платки, серые брюки, мрачные черные платья, и конечно, старые кожаные куртки, висящие подобно плащам. Ярослав сразу заметил, что в глазах у прохожих сверкает злоба и отчаяние. Что с ними, думал он, где же хоть одна улыбка, хотя, учитывая ваш городок, я бы и сам тронулся немного…

Ярослав резко затормозил. Прямо перед ним оказался пожилой мужчина, воинственно кинувший руки на капот. Даже двигаясь на первой скорости, Ярослав едва успел нажать на тормоз. Мужчина посмотрел прямо в глаза Ярославу, сверкнув злобой, словно желая вцепиться в глотку зубами. Ярослав же посмотрел на мужчину удивленным взглядом. Перед ним стоял мужчина сорока-сорока пяти лет, в черной заношенной кожаной куртке. Его лицо имело желтый оттенок. И если бы Ярослав никогда не видел алкоголиков, то решил бы, что он болен. Но глядя на опухшее, заросшее бородой лицо, Ярослав понял, что перед ним местный любитель выпить.

— Какого черта?! — закричал мужчина, хлопнув ладонью по капоту.

— Отойдите с дороги, мужчина, — выкрикнул в ответ Ярослав, высунувшись из окна автомобиля.

— Ты меня чуть не сбил, — мужчина погрозил кулаком.

— Проваливай! — не выдержал Ярослав.

Мужчина лишь махнул рукой и пошел своей дорогой, смешавшись с толпой.

Наконец, Ярослав добрался до больницы. На стоянке, предназначенной для размещения не менее десяти автомобилей, Ярослав без труда нашел место для парковки. На ней стояла всего одна скорая помощь, два легковых автомобиля, и полицейский «УАЗ*ик». Остановившись, Ярослав чуть не крикнул от досады и удивления, посмотрев в зеркало заднего вида. Вся та толпа, что перегораживала Ярославу дорогу, буквально растаяла в воздухе. Было лишь человек пятнадцать, идущие в противоположную от него сторону. Ну ладно, мало ли чего, успели разойтись, не иначе. Ярослав не придал этому значение, а молча вышел из автомобиля, и окинул взглядом пресловутую больницу, путь до которой оказался таким сложным.

Взгляду Ярослава открылось правое крыло здания, выходящее на площадь. Своеобразный «домик» ведущий к основному зданию. Крыло, занимающее всего один этаж, и покрытое треугольной металлической крышей. Оно, подобно всему зданию, было выложено из красного кирпича. На площадь выходило только это крыло, остальное здание уходило в сторону, прячась за собором. Ярослав лишь мельком взглянул на основное здание. Они имело пять этажей и еще одно крыло, в котором, вероятно, разместилось какое-нибудь отделение. Ярослав взглянул на табличку, поверх большой металлической двери-входа. Металлические буквы гласили, что данная больница является ничем иным, как центральной районной больницей.

— Лишь бы парня найти. Там теперь людей полно, — проговорил Ярослав и вошел внутрь.

Белый свет. Белые стены. Как же Ярослав не любил все это. Белый свет его раздражал. Еще с детства больница для него была наказанием. С ней ассоциировалась боль, плохое самочувствие и отчаяние. Белый свет, то притухающий, то разгорающийся чрезвычайно ярко слепил глаза, на помощь свету приходил зловонный запах химикатов, дурманящий, и вызывающий рвотные позывы.

Ярослав с трудом преодолел желание немедленно уйти из этого места. Но, все же, он знал, куда едет и что его ждет. Больница встретила его криками и шумом. Дети, старики, мужчины и женщины шли из каждого коридора. Кто-то кричал, что вылечится, кто-то плакал. Ярослав в полном молчании прошел мимо них, купил бахилы в маленькой аптеке, находящейся у входа в регистратуру. В ней продавали сладости, соки, бахилы и небольшой объем лекарств, включающий лишь самые ходовые таблетки, такие как аспирин и витамины.

— Здравствуйте. Чем могу помочь? — раздался приятный женский голос из регистратуры.

Ярослав повернулся на голос. На него смотрели внимательные карие глазки девушки. Точь-в-точь как у его секретарши Анечки. Только девушка, работающая в регистратуре, чрезвычайно худая, и с тонким бледным личиком, но подобно Анне, имеет белоснежные локоны волос на голове. Они высовываются из-под белой шляпки медсестры, и спадат на белый халат. Который, в свою очередь, висел на девушке, словно на вешалке. Со стороны Ярославу казалось, что под халатом находится лишь тонкий деревянный каркас в форме человеческого тела.

— Мужчина! — снова повторила девушка, глядя на растерянного Ярослава. — Так Вы, на прием или на посещение.

— Ом, простите, — растерянно тряхнул головой Ярослав, стараясь перестать оценивать худую фигуру девушки перед собой. — Да, на посещение, в каком-то роде. Я журналист.

— Журналист? — девушка улыбнулась, обнажив ряд белоснежных зубов. — Нас предупредили о Вас, главврач Вас ждет.

— Дорогу не подскажите?

— Да, конечно. Поднимайтесь на третий этаж, там налево и до конца коридора. Кабинет №227.

— Спасибо.

Ярослав благополучно поднялся, минуя толпы людей, ожидающих приема. Все они были злы и раздосадованы. На их лицах не читалось ничего, кроме желания поскорее убраться из больницы. Да еще бюрократия, связывающая по рукам и ногам. Половина людей жаловалась другой половине, что бродит с самого утра из одного кабинета в другой. В надежде получить направление или анализ, без которых их никто не примет.

— Да уж, вот вам и божественный промысел, — едва проговорил себе под нос Ярослав.

Наконец, нужный кабинет был найден, и Ярослав постучал по двери.

— Заходите! — раздался грубый мужской голос по ту сторону двери.

Ярослав вошел в дверь. Его взгляду предстал такой же белый кабинет, что и вся больница. На стенах висят часы, стенды с плакатами, призывающими к здоровой жизни, приказами и белыми листами с текстами непонятного предназначения. За белым письменным столом, в черном кожаном кресле сидит полный мужчина в белом халате, и записывает что-то в тетрадь. Стол завален медкнижками и бумажными папками. Глядя на это зрелище, Ярослав невольно сравнил стол главврача со своим.

— Андрей Васильевич Синицкий? — с порога произнес Ярослав.

Мужчина за столом поднял глаза. Увидев Ярослава, он тут же улыбнулся.

— Ярослав Сергеевич! Рад Вас видеть.

— Он самый. Я по поводу интервью.

— Да, да. Присаживайтесь, — Андрей Васильевич указал на стул, стоящий у противоположной стороны его рабочего стола. — Я смогу уделить Вам время.

— Спасибо, — Ярослав присел на стул и достал из планшета диктофон.

— Так чем журнал «Мудрое слово» заинтересовала наша больница? — спросил главврач, сделав серьезное лицо.

— О! Вы не подумайте, — решил успокоить главврача Ярослав, поняв, что тот клонит в сторону его рублики, направленной на разоблачение заблуждений, — Мы, в данном случае я, собираем довольно интересную информацию…

— И какую же? — перебил его главврач.

— О странных происшествиях, болезнях. Возможно даже странных пациентах.

— Не понял Вас, — критично улыбнулся главврач.

— Ну, что Вы. Выша больница довольно старая. Если не врут источники в интернете, то построена она была в первые послереволюционные годы. В этих стенах наверняка произошло много всего интересного.

— А, ну, да. В общем, есть у меня кое-что, диктофон включили?

— Да.

Одобрительно кивнув, главврач приступил к рассказу. Он рассказал историю больницы, с момента построения до сегодняшнего дня. Не забыл упомянуть о руководстве больницы за все это время. Ярослав лишь кивал и кивал, задавая наводящие вопросы. Но сам же ждал, когда, наконец, он поднимет тему нового пациента. И тут произошло то, чего Ярослав совсем не ожидал. Рассказав о себе, о том, как ему тяжело справляться с больницей в наше тяжелое время, главврач вдруг замолк и настороженно посмотрел на Ярослава.

— Да, — ответил взгляду Ярослав.

— Знаете, пожалуй, есть у нас одна очень интересная история. Говорят, что все это правда. Но никаких источников не сохранилось. Даже в интернете ничего не найдете, разве что под рубрикой «городские легенды». Но я сомневаюсь, что Вы такое читаете.

— Да, Вы правы, не читаю. Но Вашу, очень интересно послушать.

— Что ж, ладно. Было это в годах пятидесятых прошлого века. Страна все еще приходила в себя после войны. Городок наш, в то время был совсем маленький. Так что, все знали, кто воевал, кто нет. Кто погиб, а кто нет. Знали и тех, кто побывал в плену. Одним из таких был Владимир Стрелецкий. Говорят, что он побывал в одном из концлагерей, в каком именно, никто не знает. Может Освенцим или Бухенвальд. В общем, над ним там жестко издевались. Ведь он был наполовину еврей. Проводили над ним эксперименты, заставляли проходить через всякое…

— Что именно? — перебил его Ярослав.

— Всякое. Не будем вдаваться в подробности. Говорят, что ему даже удалось перенести газовую камеру и лоботомию. Не знаю, насколько это правдиво, но все же. В общем, по освобождению из концлагеря его тут же осудили на родине, как и многих, побывавших в плену. И только в пятидесятых он оказался на свободе. Как выяснилось позже, к большому сожалению. Стрелецкого с самого начала все боялись. Он выглядел неуравновешенным и вспыльчивым. И вот, в один прекрасный день пропала тройка человек. Через неделю еще двое. Сначала это были мужчины, затем к ним присоединились и женщины. Дошло до того, что на пятой неделе, а люди пропадали каждую неделю, пропало пять детей. Вот тогда-то, местная милиция, поднятая негодованием местных жителей, принялась бесцеремонно врываться в дома ко всем подозрительным людям, коих в послевоенное время было много. Все, кто остался один, считались подозрительными. Наконец, после сотни вскрытых и обысканных домов, добрались и до Стрелецкого. В сарае, рядом с его домом обнаружили могилы. Не такие, что в привычном понимании, а просто небольшие бугры с совсем недавно вскопанной землей. Когда их откопали, то у одного милиционера тут же отказало сердце, а двоих же отвезли в больницу в шоковом состоянии. Трое оставшихся на месте милиционера тут же скрутили Стрелецкого. Как говорят, в могилах нашли тела в ужасно изуродованном состоянии. Они были выпотрошены, изувечены и частично распилены. Кто-то даже говорит, что они были частично съедены, и на телах явно были видны следы человеческих зубов.

— Вы считаете, что это все правда? — спросил Ярослав.

— Да, мой дед, как и практически все старики в городе, рассказывают об этом. И я сомневаюсь, что это все кто-то выдумал.

— И что же произошло потом?

— Толпа обезумевших от гнева горожан ворвалась в участок, и потребовала выдать Стрелецкого для самосуда.

— И его отдали?

— Кто-то говорит, что его забрали насильно, но мой дед говорит иначе. Менты сами его хотели казнить, не без приказа свыше. Один из убитых детей оказался родственником члена партии. В итоге его вывели на площадь. Для начала любой желающий мог кинуть в него камень. Как Вы уже догадались, желающими оказались все. И вот, еле живой и истекающий кровью Стрелецкий был подвешен за ноги на площади, на одном из столбов, облит бензином и зажжен.

— Вы серьезно?

— Это еще не все. Никто не знает, что пошло не так. Все списали на теракт противников советского режима, кто-то говорит, что это сам Стрелецкий заминировал площадь. Но в итоге грянул взрыв, унесший жизни четверти населения города.

— То есть, Вы хотите сказать, что площадь перед больницей отреставрирована совсем недавно?

— Да, и порой, не упокоенные души бродят по ней, во главе с самим Стрелецким.

В голове Ярослава мелькнули образы людей, виденные им на площади. На миг он решил, что это были именно призраки. Но скептицизм взял верх.

— Что, поверили? — улыбнулся главврач.

— Веселая история. Ничто не скажешь.

— Да уж.

— А в данный момент, в больнице, есть что-то необычное, — Ярослав вспомнил причину своего приезда.

— Ну, если только пациент. Тут, у нас в городке, произошла пара несчастных случаев. Так один парень к нам сегодня поступил, утверждает, что встретил самого дьявола, представляете?

— Интересно. Возьмем у него интервью?

Алексей Лосев проснулся на больничной койке. На нем бинты, обматывающие все его тело, голова одурманена морфином, подающимся из капельницы, стоящей рядом с его койкой. У Алексея открыт всего один глаз, рот и нос. Все остальное тело покрывают бинты, местами красные в области живота, ног и головы. Последнее что помнит Алексей, это яркий свет фар, волну боли и темноту. Алексей с трудом оглядывается по сторонам. В палате он один. Рядом четыре пустых койки.

Внезапно открылась дверь. Алексей с ужасом затаил дыхание, ожидая того, кто сейчас зайдет. Но вопреки его опасениям, в палату зашел мужчина в белом халате. А за ним еще один мужчина, в туфлях, брюках, белой рубашке и с планшетом, держащий в руках диктофон. Наверное, врач и полицейский, подумал Алексей.

— Как вы себя чувствуете? — спросил мужчина в халате.

— Плохо, — тихо проговорил Алексей.

— На вопросы ответить сможете? — снова спросил мужчина в халате.

— Да.

— Вы помните, что с Вами случилось?

— Кажется, меня сбила машина.

— Когда Вас привезли сюда, то Вы в бреду кричали, что это происки дьявола. Может Вы имели в виду какого-нибудь человека?

В голове Алексея промелькнули картины незнакомца, контракта, полного нечисти утра. Его сердце бешено забилось, и он закричал.

— Это он! Это все он! Он пришел! Нам всем конец!!!