Наследство

Денис Ушаков, 2022

Молодая пара поздно вечером приезжает в деревню к почившей бабушке, исполнить её последнюю волю. Кажется воспоминания, не единственное что хранит старый дом. Уже на следующее утро девушка пропадает и парень остаётся один на один с тайнами, которые выходят за рамки его понимания.

— Вот это захолустье! — шокировано воскликнул Артём, осматривая обветшалые избушки, тянущиеся неровной линией вдоль изъеденной ямами, ухабами и колеёй грунтовой дороги.

Свернув с главной улицы старой деревни, о существовании которой парень и не подозревал до вчерашнего дня, Тёма буквально очутился в другом мире. Будучи самым городским жителем во всём понимании этого слова, он привык к быту со всеми сопутствующими удобствами и привилегиями, а в этом поселении ни дорог нормальных, ни домов человеческих и, как сказала Танюша — даже туалет на улице.

— Вообще то здесь прошло моё детство, — с грустью в голосе озвучила Таня, осматривая проносящиеся заборы и запущенную растительность мимо окна авто.

— Ну так я тебе ничего не говорю, — оправдательным тоном прокомментировал Тёма слова своей девушки. — Я же взял два выходных на работе, чтобы мы скатались сюда.

— Спасибо тебе, — улыбнулась девушка, взглянув мило на парня с добротой. — Без тебя я бы не решилась, — продолжила она через мгновение.

— Ты имей ввиду, если вдруг захочешь, просто скажи — развернёмся и поедем обратно. Ничего страшного, сможем вернуться позже, в другой раз, или не приезжать вовсе…

— Бабушка просила, — ответила Таня Артёму, — вывезти картины, книги, ценности, медали деда, пока местные не растащили. А потом родители выставят дом на продажу.

— А чего бы им не заняться всем этим?

— Они с бабушкой давно в плохих отношениях, не общались совсем. Сам же видел, на похоронах никого кроме нас с тобой не было, — с грустью ответила Таня.

— Печально…

— Я пока на младших курсах училась, ещё приезжала, гостила у неё. А сейчас и с работой, и с учёбой совсем её забросила, да и она напоминать о себе перестала. Как не позвонишь, сразу отделаться от меня пыталась и трубку бросала, — на глазах Тани навернулись слёзы, а голос задрожал.

Артём хотел было сказать что-то доброе и нужное, чтобы поддержать Таню, но не нашёл в себе слов.

— Этот дом, — указала пальцем девушка на покосившийся и местами прогнивший забор, из-за которого выглядывала деревянная крыша избушки. — Подожди, я пойду ворота открою, — сказала она Артёму, выходя из машины после остановки.

Таня быстро управилась с калиткой, а следом и с воротами, которые распахнулись сами под своим весом из-за перекоса, освобождая путь внутрь участка.

— И куда вставать то? — удивился Артём, глядя на полутораметровые заросли всех видов сорняков, которые только могли быть.

— Аккуратно заезжай, — скомандовала девушка, — там вроде ничего нет в траве.

На улице уже темнело, Тёма включил ближний свет фар и потихоньку нажал на педаль газа, продавливая заросли травы вглубь участка. Следом за машиной Таня закрыла ворота.

— Слушай, время то всего семь вечера, — недоумевающим тоном воскликнул Артём, выходя из машины. — Разве летом так рано солнце садится? — спросил он.

— Да не знаю, — ответила девушка. — Вроде как обычно, — закончила она и направилась по узенькой тропинке, ведущей через траву в сторону крыльца дома.

— Как по мне, так это не нормально! — возмутился происходящему Тёма, включив фонарик на своём смартфоне и подсвечивая им тропу чтобы не наступить на грабли или что-то более неприятное.

Солнце ещё не село окончательно, но его лучи уже практически не пробивались на территорию вокруг избы, огороженную забором и поросшую растительностью.

— Да ладно тебе, — улыбнулась Таня. — Тут в принципе всегда так было, сколько помню, рано смеркается да поздно светает. Видимо из-за расположения участка…

Чем ближе становился дом, тем более удручающим представал его образ, так как всё больше деталей бросалось в глаза. Облезшая краска на фасаде, выполненном из деревянных реечек, которые когда-то очень и очень давно были покрыты синим цветом. Покосившиеся рамы и створки окон, местами заколоченные разъеденными гниением досками. Много разбитых стекол, аккуратно заставленных фанерными листами изнутри избушки. На лестнице крыльца виднелась кривая деревянная табуретка, расположенная в провале отсутствующих ступеней и выполняющая их функцию.

Осторожно ступая, пара поднялась на крыльцо, с которого уходил провод куда-то в сторону. Посветив в том направлении, Тёма увидел небольшой сарай, столь же косой и старый, как и сама изба. К строению вела отдельная тропинка.

— Боюсь даже представить что там, — отвесил комментарий Артём.

— Завтра посмотрим, — сказала Таня. — Уже поздно, с дороги лучше бы отдохнуть. Не зря говорят, что утро вечера мудренее, — закончила она, отворив со скрипом дверь в дом и щёлкнув ближайший выключатель на стене.

Единственная лампочка в прихожей моргнула и осветила внутреннее убранство помещения, которое плавно переходило в большую комнату, вероятно выполнявшую роль гостиной.

Проходя по тёмным комнатам, девушка на ощупь, по памяти нащупывала выключатели в попытках добавить больше света. Однако работающих лампочек в люстрах по всей избе от силы насчитывалось с пол десятка, так что с освещением было худо.

— Жутко, — с грустью сказала Таня, проходя в глубь дома и рассматривая вещи бабушки, наполнявшие избу. Запущенность жилища вселяло ужас, грусть и непонимание, почему бабушка так старательно избегала общения с семьёй, ведь ей однозначно требовалась помощь. Очевидно, что одна она с хозяйством не справлялась…

Старые и облезлые ковры, покрывавшие местами и полы, и стены. Иконы, расставленные по всему дому на многих поверхностях, вперемешку с сотнями свечей, большинство которых стояли либо оплавлены более чем на половину, или сожжены практически полностью. Одно единственное зеркало было завешено белым куском ткани. Повсюду пустые и грязные тарелки, кастрюли и кружки. Криво висящий деревянный крест, лаковое покрытие которого потрескалось и облезло от старости, вот-вот норовил упасть со стены, держась на ней лишь за один ржавый гвоздь. Шкаф с отсутствующими дверцами содержал скудный гардероб, частично поеденный толи молью, толи старостью. На подоконниках можно было разглядеть горшки с заведшими цветами и растениями, сухо свисающими практически до самого пола. Запах спёртого воздуха с примесью подгнивающей сырости и затхлости, тяжёлыми нотами ложился в нос и оседал на слизистой, сдавливая горло в попытках вызвать рвоту.

— У твоей бабушки была кошка? — поинтересовался Артём, заглянув в холодильник и увидев там открытую банку кошачьего корма. Кроме открытой жестянки в холодильнике стояло ведёрко майонеза и несколько обглоданных больших костей на тарелке.

— Нет, — ответила девушка.

— Понятненько, — сказал Тёма и с отвращением поспешил закрыть дверцу холодильника. — Ты не против, если я открою окна? — поинтересовался он у девушки.

Конец ознакомительного фрагмента.