Нежеланная мечта. Том 1

Денис Сергеевич Кореев, 2022

Молодой глупый парень отправляется в очередное путешествие и, по совершенно непонятным причинам, он оказывается в середине 19го века. Жизнь в новом времени начинается столь стремительно и бурно, что уже в первый день он совершает преступление и решает двигаться дальше по этому пути. Что же его ждёт? Богатство, слава, любовь, влияние, а может быть множество трудностей, проблем и гибель. В этой книге вам откроется множество всего, начиная со слабостей и пороков, а заканчивая такими вещами, которые и невозможно представить. И всё это вы увидите от первого лица.Содержит нецензурную брань.

Глава 2. Перемещение

1

Окончательно проснулся я, как и всегда, уже после рассвета, когда солнце начало припекать и в палатке стало жарко. Ещё и птицы всё утро мешали спать своим пением. Выбравшись из палатки, я умылся. Покурил. Признаться, честно, я бы не отказался поспать ещё пару часиков, жаль, что не поставил свою палатку в тень. Но раз уж я встал, то следовало отправляться на трассу. До города оставалось всего немного, доехать я должен был быстро, а там меня уже должны ждать алкоголь и прекрасные белорусские девушки. Я быстро скидал вещи в рюкзак, особо не заморачиваясь с их укладкой, так, или иначе скоро их всё равно предстоит вытаскивать.

Закинув рюкзак на плечи, я пошёл до дороги. Пройдя сто метром, я не нашёл никакой трассы. Лишь была обычная просёлочная дорога, состоявшая из двух не широких тропинок. Странно, но вчера в этом самом месте была шикарная дорога, асфальт, четыре полосы, никаких ям и неровностей и даже был бордюр. Возможно я так сильно хотел вечером спать, что не заметил, как прошёл значительно дальше, чем мне показалось и даже не заметил этой колеи.

Я направился дальше и прошёл примерно пол километра, размышляя над своей растерянностью, но нигде по пути я не нашёл никаких признаком близлежащей дороги. И места, по которым я шёл были мне не знакомы. Тогда я подумал, что возможно устал на столько сильно, что перепутал сторону, из которой я пришёл, и сейчас я лишь отдалился от трассы. Хотя прежде со мной никогда такого не случалось. Я решил вернуться назад по своим следам.

Я вновь прошёл мимо того подобия дороги, что я видел прежде и пошёл к месту стоянки, находившемуся в ста метрах. Оно было хорошо выделено и окурки валялись там же, где я их бросил. Достав сигарету из пачки и прикурив, я решил оглядеться. Вокруг не было никаких следов ходьбы, кроме тех, что я только что оставил. За ночь трава не могла бы подняться и мои вчерашние следы должны были бы быть видны. Так же меня смутило наличие птиц, что по-прежнему пели. И даже воздух был словно каким-то другим. Такого обычно не бывает возле трассы, в лесу, за пять километров от признаков людей — да, но возле трассы — нет. Меня поразили эти перемены и то, что я не заметил их прежде. Но, прежде я и не терял дороги. Так что я списал всё на незнакомую мне прежде Европу.

Докурив сигарету, я отправился в другую сторону. Но и там я не нашёл ничего, кроме леса на протяжении пяти ста метров. Я серьёзно испугался и решил вернуться вновь к месту стоянки.

Так как я нечего не понимал, то мне просто необходимы были сигареты и дойдя до места стоянки я выкурил ещё одну. Эта сигарета помогла мне сообразить, что если есть эти две колеи, то значит по ним кто-то ездит и вблизи должен быть какой-то населённый пункт. Белоруссия значительно меньше России, а это значит, что здесь деревни находятся ближе друг к другу и далеко мне идти не придётся, а там я уже смогу узнать, как мне добраться до Бреста.

Я вышел на это подобие дороги и отправился на запад. Пока я шёл, меня заполонили мысли о том, как же могло такое произойти, что дорога, по которой я вчера ехал, вдруг исчезла. Не сошёл ли я с ума. Мне подумалось, а вдруг это всё сон, или какая-то галлюцинация. Наверняка скоро всё это пройдёт. Но для чего же я иду тогда в Брест? Ещё мне вспомнилось ночное событие. Как в этом месте могло произойти землетрясение? Поблизости нет ни больших озёр, ни морей, ни океанов, а всё что я знал о землетрясениях, так это то, что они происходят лишь вблизи больших водоёмов.

Я шёл и шёл прямо, наверное, прошёл километров пять со своим огромным рюкзаком, прежде, чем почувствовал усталость. Солнце было в зените. Я вспомнил, что ещё не завтракал. Никогда не завтракаю с самого утра, лишь спустя несколько часов, после пробуждения, а вот сигаретами и кофе не брезгую, но в дороге, к сожалению, кофе нет. Я присел на край дороги. В рюкзаке у меня валялась лишь половина батона. Который я принялся жевать, запивая водой.

Не успел я прикончить свой завтрак, как услышал в отдалении приближающуюся ко мне повозку с лошадью. Я не сразу понял, что это повозка. Но, я услышал ржач приближающейся лошади и дребезжание. Лишь спустя пару минут я увидел, что это была повозка. Признаться, честно, я уже давным-давно не видел лошадей. А с повозками, так вообще никогда. А нет, видел пару раз в далёком детстве.

Лошадь шла быстрым шагом, примерно в полтора-два раза быстрее меня с рюкзаком, за собой она тянула телегу, гружённую бочками, на краю сидел водитель, мужчина, слегка за сорок, длинная чёрная борода и волосы. Вид его был замученным. Но зато тело было мускулистое, здоровое, если он не занимается трижды в тренажёрном зале за неделю, то явно его работа связана с постоянными физическими нагрузками. Одежда же на нём была, как в старых фильмах века 15-17. Вся грязная, не стиранная, порванная, лишь местами были огромные заплатки. Вот таких людей я точно никогда не видел, даже бомжи одеваются лучше. Но так, или иначе, я решил застопить лошадь, а заодно узнать у мужчины где дорога на Брест и как туда добраться.

Но не успел я выкрикнуть приветствие, как мужчина потянул за вожжи, лошадь заржала и плавно остановилась прямо у меня.

— Хай, не подкинете до дороги на Брест? — Выкрикнул я.

Мужчина уставился на меня странным суровым взглядом и начал оценивать меня. Я ещё никогда не встречал такого, чтобы столь бедный человек был озадачен оценкой внешности, а не общением. Но всё же, осмотрев меня с головы до ног, он выкрикнул добрым звонким голосом:

— Да к ты ж по ней собственно и топаешь! Ещё вёрст двадцать пять, а толь двадцать шесть, да в Бресте бушь. А коль, хошь, то прыгай на повозку, подвезём тебя, нам не трудно. Да хоть побалоболить будет с кем по пути. А то путь то долгий, а ехать скушно, — он проговорил это с невероятно странным простым акцентом, не единого современного слова, речь растянутая, «К» в словах больше напоминала «Х». А говорил он это с такой добротой и простотой, какую я до этого не видел. Словно я и правда попал в прошлое. Но возможно, что просто селяне здесь далеки от развития.

Я забрался на повозку и сел рядом с водителем. Он ударил лошадь, и она плавно пошла.

— Ты откуда ль бушь то такой странный? — Громко спросил водитель, перекрикивая грохот повозки.

— С Байкала еду, к другу в гости в Брест.

— От куда, от куда? Не слыхивал я чейго-то о таком уезде.

— Байкал, Бурятия, Иркутск, нет? — Удивился я, да, о Бурятии мало кто знает, но вот Байкал известен во всём мире.

— Эт где это хоть находится то? Да сколько вёрст?

— На Востоке России, от сюда тысяч семь примерно километров.

— Кимо, чейго? Иноземный чейго ль?

Чёрт, похоже это какой-то сумасшедший, повёрнутый на старых временах и не в теме современности. Блядь, а сколько километров эти грёбаные вёрсты?

— Семь тысяч вёрст, хотел сказать, — предположил я, что верста — это столько же сколько и километр, чтобы не заморачиваться.

— Ох, не чего себе. Это ж сколько ты ж дней в пути то уже? Не один год небось прошёл.

— Да нет, почему, — спокойно ответил я. — Обычно люди помогают, подвозят. Только пару недель я в дороге и то заезжал на один фестиваль.

— Эх парень, ведать на фоне долгого то такого путешествия у тебя, и лихорадка началась, да не спятил ли ты? Семь тыщ вёрст ты и на породистом скакуне преодолеешь тольк за полтора то годика.

Я совсем не понял о чём он говорит, какие скакуны, какие полтора года. Я попытался объяснить ему всё.

— Так я на машинах езжу. Автостоп называется. Выходишь на трассу, протягиваешь руку, добрые водители останавливаются, и ты едешь. За день по восемьсот — тысяче вёрст и проезжаешь.

— Эх, парень, ты видать и правда приболел, аль переутомился. Ты извиняйти, откушати у меня нет ничего с собой. Но ты ложись назад, отдохни, глядишь может и в себя придёшь.

Я залез в саму телегу и лёг на бочки. Мой спутник явно был неадекватен, и я решил не продолжать общение с ним и потому попробовал заснуть.

2

Уснуть мне не удалось. Не так уж удобно спать на повозке, запряженной лошадью. Она дико тряслась на каждой неровности, а на просёлочной дороге вообще не было ни одного ровного участка. А порой мне вообще казалось, что колёса отвалятся от телеги. Но зато, пока я лежал там, то сумел поразмыслить над тем, чтобы разговорить сумасшедшего водителя, узнать в каком времени застряло его сознание, как он живёт и чем занимается. Это должно стать хорошим опытом для меня. Прежде я ни разу не общался с полными психами, даже тогда, когда лежал в психушке, откашивая от армии.

Так я провалялся примерно час, рассуждая над тем, какие вопросы следует задавать и как лучше себя вести, дабы не вызвать подозрения и не разозлить человека. Я поднялся и сел рядом со своим новым неадекватным знакомым.

— Чейго-то ты совсем не отдохнул, тебе б поспать подольше, — начал он всё тем же дружелюбным голосом.

— Да как-то не спится мне на такой дороге, и телега жутко трясётся.

— Эх, изнеженный ты кой-то для странника. Тут ещё дождя давненько не было, а то б с тобой на каждой версте б телегу из грязи то вытаскивали б.

— Да, что-то я заметно утомился за долгое путешествие и совсем всё путать начал.

— Ну так это ж и не удивительно, семь то тыщ вёрст преодолеть дело не лёгкое.

— А не подскажите ль какой год то сейчас, а то я что-то совсем всё путать стал.

Водитель на меня посмотрел сочувствующим, но понимающим взглядом и сказал:

— Так пятьдесят третий уж на дворе.

— Пятьдесят третий? — Удивился я.

— Ну так, да. Одна тысячно восемьсот пятьдесят третий. А ты ль в каком году то выехал из дома?

Итак, значит его сознание застряло в середине 19 века, а это значит, что тогда и правда ещё не было машин и он не знает про быстрые способы передвижения. Да, в таком случае я должен был бы путешествовать пешком, или на лошадях. Чёрт, какая у них скорость?

— Так в пятидесятом я из дому то вышел, да и отправился в путь, — решил я предположить, что время будет самым подходящим.

Но незаметно для себя, я стал копировать манеру речи своего спутника.

— А, ну так и не удивительно. А куда путь до держишь хоть?

Очередной сложный вопрос. Но с такими я уже более-менее свыкся.

— Да по миру странствую, надоело знаете ль сидеть всё у себя дома то. Вот и отправился куда глаза глядят. Вот и Европу хочу посмотреть. А сейчас пока до Бреста еду, там друг у меня есть, во Владимире в прошлом году познакомились. А вы куда путь держите и откуда?

Путешественник, странствующий по миру, всегда прокатывал этот ответ водителям. А тут близость Европы, а раз уж мой спутник считает, что сейчас девятнадцатый век, то границ быть не должно и шинген мне не нужен, чтобы туда отправиться.

— Эх, что ж там делать то в этой Европе. Вся Европа опиумом накуривается, да бунтует повсюду, так что опасно там. Ещё и британцы эти с французами щас на нас пошли подле чёрного моря, так что завидят только русича, да и прикончат наспех не розабравшися то. Сам то я с Кобрина буду, извозчиком при винодельне работаю, да вино наше по уезду развожу, ну и в Брест тоже, но уж по Брестскому уезду я не катаюсь, так что наше есть только в городе. Так что считай, что так же, как и ты странник я, да только не сильно далёко от дома ездию. Сам то небось уж отведал винца то нашего знатного кобринского?

Каждый водитель, что работает на машине, считает, что он путешествует, вот только это абсолютная неправда. Как правило ездят они только по одним и тем же дорогам и нечего не видят. Да и общаются с людьми и узнают что-то интересное они тоже весьма редко, только тогда, когда подбирают кого-то. Но за то, им почему-то нравится считать, что они много чего повидали, много где были и всё знают. Хотя придорожные кафе, дороги и проститутки — это далеко не всё, что есть в этом мире.

— Да не довелось как-то. Дело в том, что Кобрин я быстро проехал и не задерживался в городе. Был поглощён желанием, как можно скорее добраться до друга.

— Эх, да, понимаю, друзья это ж святое. Ну не печалься, щас, ещё вёрст пять, семь лошадка протопает, пока не устанет, да и устроимся на привал и одну бочку откупорим.

— А можно разве? — Удивился я. Я уж привык к тому, что водители грузовых машин не имею право даже открывать кузов, не говоря о перевозимом грузе.

— А чего ж нельзя то? Литром больше, литром меньше, так что никто и не заметит пропажи то, вот в чём прелесть этой работы. Катаешься себе, винишко попиваешь. Люблю я это. Главное только, чтобы телега в порядке была, да погодка хорошая. А то бывают деньки, когда всю недельку дождь льёт как из ведра, а ты ездиешь под ним, в каждой яме колёса застревают, приходится вытаскивать телегу самому, а то лошадке сил то и не хватает. Эта кстати, одна из лучших моих, Мартой зовут, по прошлогодней весне родилась. Да резвая и сильная кобылка то, а тебя как будут звать?

Вот мне и вспомнилась старая добрая Белорусская манера общения, много говорят и мало слушают.

— Меня Дэном зовут, — ответил я, забыв, что такое имя прежде известно не было.

— Эх, ну и странные ж у вас имена на этом вашем Байкале. Я меня Михайло звать будут, приятно познакомиться, — он протянул мне руку, и мы обменялись рукопожатиями.

Дальше он мне ещё много чего рассказывал, о достоинствах Кобрина, которые я не оценил, о Кобринском уезде, о своей жизни, о том, что он родился во время отечественной войны и теперь ненавидит французов, о многочисленных девушках, что он использовал в своих поездках и о том, что чуть ли не в каждой волости его ждут дамы. Рассказал о том, что у него хорошее общение, как с дворянами, так и с крестьянами и особой разницы в сословиях он не видел. Тут я вспомнил, что действительно, если он считает, что сейчас 53 год, то крепостное право отменят лишь через восемь лет, а это значит, что меня спокойно могут заклеймить крестьянским клеймом при каком-нибудь дворянине и я буду обязан ещё восемь лет работать на него. Фак, он так убедительно всё это рассказывал, что я уже начал и сам верить в то, что сейчас середина девятнадцатого века. Его рассказы и правда были поражающими. Скорей всего, до того, как он свихнулся, у него была научная степень по истории Белоруссии девятнадцатого века.

По крайне мере, мне и правда было интересно всё это слушать. И я даже не замечал отсутствия каких-либо признаков цивилизации, до того, как мы не остановились у реки, для отдыха. Хотя, на протяжении трёх-четырёх часов мы ехали на юго-запад, точно в ту сторону, где должен был находиться Брест. Всё что нам попадалось, так это ответвления с нашей дороги и таблички на непонятном мне языке, но Михайло озвучивал их и говорил, что это съезды в волости и у него обязательно находился какой-нибудь знакомый крестьянин в этих волостях, о которых он что-нибудь рассказывал.

Мы остановились для отдыха. Я принялся разжигать костёр, по поручению Михайло, пока он распрягал лошадь. Тут, в этом перерыве от разговоров я и задумался о том, что всё это полный бред сумасшедшего, а я ведусь на эту чушь, как трёхлетний ребёнок. Когда костёр был готов, то Михайло достал мешок из телеги, вынул оттуда штук десять картофелин и кинул в костёр. Я же решил пока искупаться. Вода была чистой и тёплой. Было приятно немного поплескаться и освежиться после всей этой тонны новой информации и ужасной дороги.

Выйдя из реки, я решил покурить и, как и полагается, спросил у Михайло:

— Вы курите?

— Чейго? — Удивился он, явно расслышав вопрос.

— Ну, сигареты, — показал я ему одну штуку, что достал для себя. Но он продолжал смотреть на меня непонимающе. — Сигара, папироса, табак?

— Ах, табак, да конечно. А у тебя есть?

Я достал сигарету из пачки и протянул ему, но он лишь принялся непонимающе крутить её у себя в руках. Странно, ведь он сказал, что курит, но не знает, как ей пользоваться.

— Вот, смотрите, — сказал я ему.

Я положил сигарету в рот, подошёл к костру, взял одну ветку и прикурил, затянувшись дымом, а затем выпустил его через нос. Я протянул ещё горящую ветку Михайло. Он повторил мои действия, но затянулся чересчур сильно, так, как обычно затягиваются раскуривая трубку, и сразу же закашлялся.

— Ох, вот это да, это что ж за табак то такой?

— Кэмл, — спокойно сказал я, куря сигарету.

— А как же это сделано то?

— Табак завёрнут в бумагу, а на конце кусок ваты, чтобы не сильно вредить лёгким, — Попытался я объяснить ему, но он нечего не понял и, даже не став слушать, пошёл откупоривать бочку с вином.

Он налил полную деревянную кружку вина и протянул мне. Я опустошил её и вернул.

— Ну как? — Спросил он меня.

— Отличное вино, прежде никогда не пробовал настолько вкусного. Сейчас дам свою кружку.

Вино действительно было превосходного качества, раньше я травился дешёвкой и даже не представлял, что вино может быть на столько вкусным. Я достал из рюкзака свою термокружку и протянул её Михайло, чтобы он её наполнил, и мы могли выпить вместе.

Мы сидели у костра, пили вино и ели картошку в мундире, приготовившуюся на костре. После этого обеда, Михайло лёг в тень у дерева и спустя пару мгновений я услышал его храп.

Я мог бы спокойно сесть на лошадь и уехать, оставив его здесь с телегой, но я не умел ездить на лошади, да и мне был весьма интересен весь этот импровизированный экскурс в историю, потому я решил подождать пробуждения Михайло и отправиться с ним дальше. Во времени у меня не было ограничений. Так что, сев у другого большого дерева, что отбрасывала широкую тень, я принялся читать.

3

Я не ожидал столь скорого пробуждения Михайло, но не успел я прочесть и двадцати страниц, как он проснулся и громко сказал:

— Ну шо, поедем дальше. Нужно бы по вечеру и добраться до Бреста.

Я убрал свою книгу в рюкзак и стал наблюдать как он запрягает Марту. Как только лошадь была готова, мы забрались на телегу и отправились дальше в путь. Михайло стал дальше рассказывать о своей жизни.

Уже ближе к закату, мой спутник сказал, что мы проехали последнюю волость, до Бреста осталось не более 4 вёрст и что в течении часа мы будем на месте.

— А твой друже то хоть адрес тебе свой оставил? — Неожиданно поинтересовался Михайло у меня.

Тут я вспомнил, что о существовании телефонов вряд ли знает этот человек. И только сейчас я вспомнил, что и сам за весь день забыл про телефон и не пользовался им. А значит он сейчас должен лежать в кармане куртки, которая в рюкзаке.

— Нет, адреса к сожалению, не знаю, но я в городе поспрашиваю, глядишь кто его знает и подскажет куда идти.

— А как звать то его? Глядишь и я знаю.

— Павел Шевель, — уверенно назвал я имя друга.

— Эх нет, ни разу я о таком не слышал, а он кем приходится то? Ах, да чего ж. Явно дворянином, коль вы в Москве то познакомились, ну а раз дворянин он, то советую тебе поспрашивать в кабаке при постоялом дворе Попова, там знать обычно время проводит. Ой, да чего я тебе толкую, ведь ты Бреста то и не знаешь. В общем, разгрузим бочки при крепости, потом поедем на табачную фабрику, прикупим там табаку, да и отвезу я тебя туды.

— Буду признателен, — непонимающе ответил я.

Какие ещё крепости, кабаки, дворы, табачные фабрики. Но делать было нечего, хоть покатаюсь подольше на телеге, будет что рассказать по возвращению домой.

Дальше Михайло принялся мне рассказывать о Брест-Литовской крепости, о том, как при ней французы воевали с русскими и как захватили её. Всё это он сам знал из рассказав. Затем рассказал мне обо всех постоялых дворах, харчевнях, кабаках и прочем. А также он поведал мне, что его работа заключается не только в развозке вина, но и в том, чтобы обратно, на вырученные деньги, привозить другие товары. Так из волостей он обычно привозил пшено, картофель, овощи, древесину и прочее что находилось там. А из Бреста он привозил полную телегу табака, который в миг разлетался по той причине, что в Кобрине не было ни одной табачной фабрики. А сам он продавал табак знакомым, пока не довезет его до хозяйского склада, тем самым он получал по пять-десять рублей к своему скромному жалованию сверху. Но его хозяин был добрым человеком и потому всегда спускал с рук Михайло такие выходки, хотя и замечал недостачи табака в своих мешках.

И вот я увидел издали город. Но на город это похоже совершенно не было. В центре большая крепость, а вокруг маленькие деревянные дома. Крепость была, наверное, высотой всего в 3-4 этажа. А дома, так и вообще были самое большее в 2 этажа. Я не поверил в то, что это Брест. Я вообще прежде никогда не видел таких городом и деревень. Это было похоже на какой-то замок из фильмов. Ни тебе бетона, ни кирпича, ничего, что действительно бы напоминало о современности. В таком месте даже вряд ли связь то была, так как вокруг не было ни одной сотовой вышки.

Я серьёзно испугался, посчитав, что, наслушавшись историй сумасшедшего знакомого и выпив какого-то странного вина у меня начались галлюцинации. Но затем я понял, скорей всего это было что-то вроде реконструкции, где-то в лесу, в нескольких километрах от цивилизации, не иначе. Но вот только оставался вопрос, как же я-то тогда попал в подобное место. Ведь я ехал по дороге на Брест. Своего спутника я уже и перестал слушать, погруженный в свои мысли.

И тут вдруг толкнул меня в плечо и громко сказал, или повторил:

— Ну вот мы в Брест-Литовск приехали, говорю! — Он указал на вывеску, на которой большими, вырезанными вручную и закрашенными, буквами было написано «Брестъ-Литовскъ».

Твёрдый знак в конце явно давал понять, что это был язык, использовавшийся в Российской империи.

Мы заехали в этот город, и я был жутко поражен увиденным. Дорога разошлась на две полосы. Вдоль дороги стояли деревянные дома, сначала лишь одноэтажные, но достаточно большие, дальше начались двухэтажные. Несмотря на то, что начинало темнеть, лишь в немногих окнах горел тусклый свет, словно от свечей. Никаких фонарей вдоль дорог не было, вот почему, Михайло хотел разобраться со всеми делами до темноты. Изредка, на встречу нам проезжали всадники, или повозки. В основном люди здесь ходили пешком. И одежда на них была согласно 19 веку. Никакой синтетической ткани. Девушки были в двух вариантах одежды, либо те, кто шёл в роскошных платьях с невероятно широким и пышным низом, ужасающе узкой талией и с закрытыми рукавами, такие платья были достаточно ярких цветов, и конечно же в роскошных шляпах, но таких особ было мало. Да и честно признаться, я был удивлён, как они так ходят, ведь несмотря на вечер, на улице было достаточно жарко и я же был, лишь в майке и бриджах. Либо же те, кто был в скромных свободных платьях, серо-белых цветов, которые полностью скрывали женскую фигуру, но за то рукава были лишь по локоть и не было шляп. Мужчины же тоже были в двух вариантах одежды. Либо длинные панталоны, сразу же вспомнил это название, увидев эти штаны, хотя может они называются не так, рубашка, жилет, костюм сверху и шляпы на головах, которые они часто дёргали туда-сюда, завидев знакомых. Как правило такая одежда была разных цветов, но преобладали тёмные и белые. На вторых же были свободные подвёрнутые штаны и длинные свободные рубахи, подвязанные пояса, в отличии от первых у них не было обуви, а если и была, то разве что какое-то подобие сандаль из веток. Но я скорей бы предпочёл ходить босиком, чем в такой обуви.

Так я понял, сколь видимы здесь различия между крестьянами и дворянами. И дабы мне не выделяться и не стать рабом, то мне необходимо было бы обзавестись тупой, неудобной и пафосной одеждой, пока я не выберусь. Хотя вряд ли в реконструкции меня бы сделали рабом. Но почему-то практически все крестьяне здесь были злыми, недовольными, замученными. Какой идиот мог добровольно согласиться на такие условия.

Вот мы и подъехали к крепости, как я узнал, мы ехали по главной улице, потому мы видели так много дворян, на остальных же улицах их редко увидишь. Михайло поговорил со сторожем крепости и тот пропустил нас. Мы заехали во двор. Там Михайло остановил телегу и принялся распрягать лошадь, чтобы она отдохнула.

Из крепости выбежал парень и крикнул:

— Давай сюда вино!

— Не видишь, что ль?! Лошадь распрягу, да понесу! — Крикнул ему в ответ Михайло.

— Я пока разгружу, что смогу, — вызвался помочь я.

Бочки были по десять литров каждая, так что я клал по одной штуке на каждой плечо и нёс их в погреб, на который указал юноша, что встречал нас. Пока Михайло распрягал, кормил и поил лошадь в крепости, я разгрузил почти всю телегу. Когда же он пришёл, оставалось всего четыре бочки и он, хлопнув меня по плечу, сказал:

— А по тебе ж и не скажешь сколь силушки то таится в тебе.

Моё спортивное прошлое давало о себе знать. Как только мы унесли бочки, то Михайло сказал мне, чтоб я лошадь привёл и запряг, а сам он за расчётом пошёл.

Я даже не знал, как подойти к этой лошади, но вроде бы, я видел, как это делал мой спутник и потому решил, что и у меня получится. Лошадь стояла возле телеги, я взял её за поводья и повёл к месту где было необходимо запрячь её в телегу. Лошадь к счастью была воспитанная и скорей сама меня подвела, встала и принялась спокойно стоять и ждать. Для начала, я обвязал какую-то штуку вокруг живота и спины. Затем на шею надел ещё какую-то штуку. Затем я поднял одну палку от телеги, обмотал её тряпкой от предыдущей штуки и как-то засунул во всё это дугу, чтобы она не вылетела. Затем я тоже самое вроде как проделал со второй палкой. Дальше Михайло вроде что-то делал с той фигнёй, что болтается на шеи, но я не помню, что. В конце, я связал две палки от телеги верёвкой. Лошадь же просто молча и смирно стояло.

Михайло был явно любителем поговорить, так что мне пришлось его ждать ещё минут десять, за которые я успел выкурить сигарету. Всё это время, присутствующие люди смотрели на меня невероятно странно, как будто бы они ни разу не видели цивильного человека. Михайло так ни разу на меня не смотрел и не спрашивал ничего про мои вещи.

Когда он пришёл, то закричал:

— Ты что ж сделал то! Я т чейго думал то! Коль в силушке тебе много, так ты ж из наших из крестьян бушь то! А ты!

И он принялся распрягать лошадь. К тому моменту как он всё снял, он вновь подобрел и принялся рассказывать мне, как и что нужно делать. Седёлка — та вещь, что надевается на верх спины, её нужно крепко затягивать. Хомут одевается на шею. При помощи гужей и дуги прикрепляют оглобли (палки от телеги) к упряжи. Затем необходимо супонью стянуть хомут, чтобы его клещи сошлись. Затем ещё одним ремнём необходимо связать оглобли, вокруг седёлки и подпруг. И напоследок необходимо вожжи прицепить к удилам и протянуть между дугой и хомутом.

Короче, всё это слишком сложно и совершенно не легко, как мне показалось на первый взгляд. Но если вдруг мне придётся ещё когда-нибудь запрягать лошадь, то, пожалуй, я буду знать, что делать, ну или просто забуду.

Мы забрались в телегу и отправились на север, где должна была быть табачная фабрика. Там уже Михайло не стал распрягать лошадь, и мы вчетвером, вместе с двумя рабочими с фабрики, за десять минут, закидали телегу мешками с табаком.

После этого, мы двинулись на юго-запад. Оказалось, что Михайло специально повёз меня до кабака, хотя ему нужно было двигаться обратно на восток. Там было продолжение главной улицы, уводящей на дорогу в Варшаву.

Мы подъехали к большому дому, сверху над которым было написано «Кабакъ». Напротив, стоял большой двухэтажный дом со двором внутри, Михайло сказал, что это и есть постоялый двор Попова и что если вдруг я не найду друга, то могу остановиться там.

— Ну, что, глядишь свидемся ещё с тобой. А ты коль в Кобрине будешь вновь, то сходи к винодельне, да спроси там Михайло. Меня там все знают, — и он пожал мне руку и обнял меня, словно мы с ним за этот день успели подружиться. — Ну счастливо.

Я достал рюкзак из телеги и спрыгнул.

— Благодарю за всё, — сказал я на прощание.

Михайло уже стукнул лошадь вожжами и отъехал, но тут вдруг резко остановился и крикнул:

— Стой! У тебя хоть деньги, то есть?

— Нету, — ответил я. По крайне мере это было правдой, то, что у меня не было местных денег. А уж тем более местных денег 19 века.

Михайло спрыгнул с телеги, подошёл ко мне. Достал из кошелька, висевшего на поясе, две серебряные монеты и вновь пожимая мне руку передал их.

Благодарю, — вновь ответил я.

— Да не за что. Считай заработал. Давай, удачи.

И теперь уже Михайло запрыгнул на телегу и точно уехал.

4

Когда я разжал кулак, то увидел в нём две серебренные монеты, на которых было написано «МОНЕТА РУБЛЬ», но в тот момент я еще не понимал, как много значат эти монеты. Но так, или иначе, я убрал их в карман.

Осознавая, что на улице уже изрядно похолодело, а никто из окружающих людей не оголяется так же сильно, как и я, то мной было решено хоть немного им соответствовать. Я достал из рюкзака спортивные штаны, кроссовки, кофту и куртку и надел их. Во время привала у реки я переоделся в тапки и бриджи. Сейчас же я вновь выглядел как гопник, если бы только у меня не было рюкзака, бороды и длинных волос. Я поставил рюкзак к стене кабака и сел на него.

Для начала я решил проверить, быть может всё же здесь есть связь, а где-нибудь в крепости стоит вышка. Но включив телефон, я сразу же понял, что ошибался в своих намерениях, ни малейшего намёка на связь не было. Но зато я пофотографировал то, что увидел.

Отчаявшись, я выкурил ещё сигарету.

Затем я зашёл всё-таки в этот кабак. Контингент там и правда был дворянский. Все в пафосных одеждах. Преимущественно мужчины, но были и настолько разукрашенные дамы, что бросало в дрожь. К счастью, здесь были и официантки, при чём достаточно милые и не такие расфуфыренные, как светские леди. Я подошёл к барной стойки и сказал бармену:

— Вечер добрый, мне пол литра водки.

— Чего изволите, простите?

Тут я вспомнил, что это ведь игра в 19 век, а там всё исчислялось как-то иначе.

— Бутылка, кувшин, в чём вы её тут подаёте и рюмку.

— Сейчас будет исполнено, с вас шестьдесят копеек.

— Булку хлеба ещё, — добавил я, вспомнив, что необходимо закусить.

Спустя пару минут бармен принёс мне бутылку водки, вынул пробку и поставил рядом со мной. Так же он подал мне стакан, обусловив это тем, что рюмок у них нет, как и ни у кого, кроме дворян. И он велел одной из официанток принести мне булку хлеба. В ответ на это, я протянул ему одну серебряную монету. Он же в свою очередь осмотрел её со всех сторон, явно не доверяя мне, а затем кинул её к себе в кошелёк, что висел у него на поясе и протянул мне три монеты. Я их тоже осмотрел. Одна серебряная с цифрой 25, две другие медные 10 и 1 копейка.

Так я постепенно стал разбираться в том, какие примерно здесь деньги и в примерных ценах.

Я налил себе в стакан водки, примерно грамм 50 и опустошил их, не закусывая. И тут я решил осмотреться. В кабаке было столиков десять, за каждым по 4 стула. Всё из дерева. Стены были украшены несколькими шкурами и парой картин. Так же на стенах висели подсвечники с горящими свечами, поэтому здесь было такое тусклое освещение. Как я и сказал прежде, все гости были из дворян. Было две супружеские пары, что просто ужинали. Так же была одна шумная компания из семи человек. А может и не одна, просто они завсегдатаи и хорошо общаются между собой, занимали же они три близлежащие столика. Тут же была и барная стойка с несколькими стульями. Хотя вряд ли это была барная стойка, возможно это было что-то вроде прилавка, так как бутылки за ним не стояли.

Достаточно милая официантка принесла мне булку хлеба, как я успел заметить, их здесь было всего две. Эта была достаточно молодой, лет 15-16, ярко-карие глаза особенно меня впечатлили, но взгляд был уже далеко не целомудренной девушки. Когда она подавала мне хлеб, то оценила меня с ног до головы, нечего не сказала и удалилась.

Я налил ещё грамм пятьдесят, опустошил, отломил кусок хлеба, закусил. Ещё посмотрел по сторонам, посмотрел на шумную компанию и попытался запомнить их манеры поведения и общения. Но они вели себя достаточно прилично, общались тоже, шутки были плоскими, никакой пошлости, разве что они яро обсуждали политику и войну. Мне это наскучило, я ещё выпил пятьдесят грамм, закусил. Я почувствовал расслабление и удовлетворённое состояние, захотел покурить. Я спросил у мужчины за стойкой:

— Здесь курят?

— Если вам будет угодно, — ответил он.

Я достал сигарету, в пачке их оставалось всего три. К счастью на границе я купил две пачки, и они лежали у меня в рюкзаке. Я достал зажигалку и зажёг сигарету. Всё это время мужчина смотрел на меня невероятно странно, так словно он никогда не видел ни сигарет, ни зажигалок. Тут вдруг он решил подойти ко мне поближе.

— А вы откуда будете? Вы явно не из этих мест.

То, что я не принадлежу ко всей этой игре было понятно по моим вещам.

— Я с востока, примерно семь тысяч вёрст отсюда, путешественник, — ответил я.

Было странно, что я ответил именно так, ведь возможно он мог знать о Бурятии, или по крайне мере о Байкале.

— А из какой же это странны то?

— Из России, Сибирь.

— А, вон оно что. А вы ль не каторжник?

— Нет, родился там и вырос. И можешь обращаться ко мне на ты.

— Как будет угодно. А куда путь держите?

Я опустошил ещё один стакан, почувствовал опьянение.

— Я в Брест еду. Слушай, а где тут какой-нибудь признак цивилизации? Интернет, сотовая связь, машины, поезда, самолёты, хоть что-нибудь? — Решил спросить я, в надежде, что он подскажет.

— Так вы ж итак в Брест-Литовске. А что вам надобно?

Тут я понял, сумасшествие не может быть массовым. Значит, либо я сошёл с ума, либо это всё сон. Иного быть не могло. Я налил ещё водки, выпил.

— Понятно, сейчас пятьдесят третий год?

— Да, — с сомнением ответил он.

— Правит Николай первый? — Не особо зная историю, предположил я.

— Да.

— Ущипни меня.

— Что простите? — Отстранившись уставился он на меня.

— Ущипни за руку, да побольнее, — я протянул руку.

Он выполнил поручение, но я так и не проснулся. Никогда не верил в то, что это работает. Значит нужно найти другой способ прервать эту хрень. Ну, или подчиниться ей. Я остановился на последнем варианте, до тех пор, пока не протрезвею по крайне мере.

— А где денег можно взять, — спросил я у своего собеседника.

— Ну можно заработать, коли вы крестьянин. А если вы из дворянского сословия, то тогда можете взять займ в крепости.

— А банки, или что-нибудь подобное?

Если я решил смириться с этим сном, то значит, что мне нужно разжиться деньгами. А наилучший способ — это ограбить какой-нибудь банк. В девятнадцатом веке на меня нет никаких данных, никто меня не знает и уж точно никак не смогут меня найти.

— Банки только в крупных городах есть, а ближайший — это Минск.

— Хорошо, а тогда богатые дворяне, что могут дать займ?

— Ну я таких не знаю, это вам в крепости надобно поспрашивать.

— Понятно.

Я выпил ещё стакан водки и доел последний кусок хлеба. Затем я закрыл бутылку, положил её в рюкзак, это пойло мне пригодится позже, а пока надо подумать.

— Ладно, бывай, мне нужно прогуляться, — сказал я мужику и направился в сторону выхода.

Я всецело был погружён в мысли о том, что это какой-то дурацкий сон и чем быстрее он закончится, тем лучше. Но тут вдруг в кабак зашёл какой-то невысокий мужчина и проходя мимо меня он толкнулся плечом.

— Смотри куда прёшь! — Злобно рявкнул он на меня.

Только тут я очнулся от своих размышлений и увидел его морщинистое лицо, злобный замученный вид, чёрные с сединой волосы и короткостриженую бороду.

— Может выйдем на улицу и поговорим? — Сказал я ему угрожающе.

— А давай! — Вновь огрызнулся он на меня.

Никто из посетителей не обращал на нас внимания, так как компания очень шумно о чём-то спорили и все взгляды были прикованы к ним.

Я направился к выходу в след за этим коротышкой, ростом он был метра полтора. Пока мы шли к двери, то из кармана куртки я достал газовый баллончик и приготовился впервые его использовать.

Выйдя из кабака, коротышка не оборачиваясь сказал:

— За мной!

И он отправился за кабак. Пока я шёл за ним, то успел заметить, как он достал с пояса ножа и взял в руку. Я шёл близко к нему. Как только мы зашли за угол, он начал поворачиваться и тут я прыснул ему в лицо газ. Он сразу же схватился за лицо, штык нож был у него в руке. Я понял, что необходимо воспользоваться преимуществом и обезоружить его, пока он меня не зарезал. Я со всей силы ударил его левым кулаком так, что он начал падать прямо на стену кабака и падая ударился головой о бревно. Всё произошло в одно мгновение и вот передо мной лежало безжизненное тело, а рядом с ним валялся нож.

Не знаю почему, но в этот момент я вспомнил про то, что мне нужны деньги. А значит нужно было обыскать этого человека и забрать всё ценное, пока он в отключке. Кошелёк я нашёл, так же, как и у всех остальных, на поясе. Я быстро отвязал его и закинул в карман, не заглядывая внутрь. На поясе же, с другой стороны, я увидел револьвер в кобуре и решил, что он может мне пригодиться. Поэтому я развязал пояс и схватил в руку.

Одежда у этого человека слегка выделялась, а судя по тому, что он спокойно ходит с револьвером на поясе, это был какой-то полицейский, или военный. А значит, укради я ещё и его одежду, я бы привлекал ещё больше внимания чем обычно.

Держа в руке пояс с револьвером и ещё какими-то мешочками, я вышел вновь на главную улицу и стал двигаться вниз по ней. В постоялом дворе я поселиться не мог, я слишком приметный и как только узнают о ограблении, то сразу же меня найдут. Значит, нужно было найти другое место, ну или просто выйти за город и поставить там палатку. Но мне ещё нужно было раздобыть лошадь и местную одежду. Так что сразу покидать город тоже нельзя. Тут мне вспомнились рассказы Михайло, есть заезжий двор у Матвеевны, ближе к окраине Бреста, для тех, кто приезжает из Варшавы. Он для крестьян и прочего сброда, у кого хватает денег там остановится. А значит и я мог бы там спокойно переночевать.

Я пошёл прямо туда, через пятьсот метров я нашёл что-то на подобии одноэтажной усадьбы в виде буквы «С», перед которой стояли лошади. Должно быть то. Я остановился, снял рюкзак, положил туда пояс с револьвером и закрыл. Затем прошёл к главному входу. Дверь была открыта, так что я вошёл внутрь.

Впереди было что-то вроде стойки, как и кабаке, а за ней скрывалась комната. Никого не было, так что я постучал по столу. Из комнаты вышел заспанный мужчина пожилого возраста.

— Могу я здесь переночевать? — Спросил я с ходу.

— Да, конечно, комната двадцать копеек серебром за ночь, — ответил он мне, приходя в себе ото сна.

— Отлично, мне нужна самая дальняя комната и я просыпаюсь не раньше обеда. Дам сверху ещё пятнадцать, если приведёшь мне девушку.

Тут старик, казалось бы, проснулся и вытаращился на меня.

— Что простите?

Всегда, когда пью, я хочу трахаться, ну а тут такая возможность, девятнадцатый век, чуть меньше половины бутылки водки, грабёж, эмоции, впечатления, нужно было их как-то усмирить. Так что секс мне был необходим.

— Девушку, проститутка, куртизанка, та, кто согласится переспать со мной за деньги. Плату мы с ней лично обговорим.

— Но у нас здесь не бордель! — Возмутился старик.

— Пятнадцать копеек сверху лично тебе, — повторил я.

— Хорошо, я попробую что-нибудь устроить, но деньги вперёд, — согласился старик.

Я достал из кармана монеты, которые дал мне Михайло, выбрал из них маленькую серебряную и большую медную и протянул их старику. Он же в свою очередь протянул мне ключ со словами:

— Налево до конца, затем ещё налево и комната в конце коридора ваша.

— Девушку мне поскорей приведи, — сказал я старику и удалился в свои апартаменты.

Да, апартаментами это было бы сложно назвать, маленькая комната, в углу напротив окна стоит кровать для двоих, в другом углу стол и два стула и всё. Но зато крыша над головой.

Пока не пришла проститутка, я решил проверить сколько у меня есть денег в распоряжении. Я достал из кармана украденный кошелёк и открыл его. Серебряными монетами там было пять рублей в сумме, ещё 50 копеек медными и каких-то четыре бумажки на сумму 14 рублей. Да, по-видимому не богатого мента я грабанул, но зато ствол приобрёл.

Я взял одну бумажную купюру номиналом рубль и положил в карман, с целью позже отдать проститутке. Кошелёк же я убрал в рюкзак. А оттуда достал бутылку водки, откупорил бутылку и сделал пару глотков из горла.

Спустя двадцать минут кто-то постучался в дверь. Я открыл. Там стояла женщина, лет тридцати пяти, с достаточно пышными формами. Лицо её говорило о том, что она уже достаточно долго предоставляет такие услуги. Значит должна быть опытной, меня это порадовало.

— Вы проститутку заказывали? — спросила она полушёпотом.

— Да, я, проходи, раздевайся, выпьешь?

— Нет.

— А я да.

Я запер дверь на замок, я даже не обращал внимание на то, что в комнате было темно, видимо из-за алкоголя. Я подошёл к столу, сделал ещё пару глотков, когда я обернулся, то женщина уже стояла голой посреди комнаты. Большая грудь, размер четвёртый, наверное, мне это очень даже понравилось. Но талии у неё, к сожалению, не было, хотя и живота тоже. А вот промеж ног у неё были серьёзные заросли. Вот он, суровый минус девятнадцатого века, девушки ещё не знают, что там следует бриться. Так, или иначе, я поставил бутылку, быстро скинул с себя одежду и повалил её на кровать.

По меньшей мере, пол часа я пытался насладиться сексом. Но несмотря на её опыт, она лишь лежала как бревно и нечего не делала, а когда я пытался поменять позу, то она совершенно не понимала, чего я хочу. Как только я кончил, я поднялся, дошёл до стола, сделал ещё несколько глотков, отыскал пачку сигарет в куртке, достал одну, зажёг и затянулся. Она же, видимо собиралась провести ночь в моей кровати, но я нашёл свои штаны, достал оттуда бумажный рубль и протянул ей, сказав, чтобы она проваливала.

— И это всё? — Удивилась она.

— Что заслужила, а теперь проваливай.

Хотя она явно этих денег не заслужила, уж лучше бы я купил ещё бутылку водки. Но так, или иначе, она оделась и вышла, а я в свою очередь запер за собой дверь и решил посмотреть новые игрушки, которые раздобыл, так как спать мне не особо хотелось.

Достав из рюкзака пояс, я первым же делом освободил револьвер из кобуры. Мне сразу же понравилась эта вещь, прежде я играл подобными игрушками, только те стреляли за счёт газа, а не пороха. В барабане было пять заряженных патронов, одно место было свободным. Доставать я их не стал, лишь просто покрутил барабан. Сейчас я ещё не знал, что в России не то что нет револьверов, а о них пока и не догадываются. А это был прусский револьвер Дрейзе, патроны на который, я вряд ли смог бы где-то найти, разве что кроме самой Пруссии.

Я убрал револьвер и принялся осматривать остальное. Здесь же был закрывающийся патронташ, но он был пуст, как я и предполагал, а также здесь был кисет с табаком и трубкой, что меня порадовало. Это название я знал из игр, но не понимаю почему это называется кисет, если это просто обычный мешок. Хотя и с кошельком та же фигня. Я достал трубку, набил её табаком и поджёг, параллельно затягиваясь. Такой опыт у меня уже был. Хотя не очень люблю трубки, нужно слишком много работать лёгкими, чтобы раскурить её. Табак был весьма лёгкий, что меня огорчило. Хотя да, только сейчас мне так показалось, потому что это были табачные листья без прочих примесей.

Я выпил ещё водки, она закончилась, и я решил, что пора бы уже попытаться заснуть. А нет, стоп, не я решил, я просто кое-как дополз до кровати и отключился.

5

Я открыл было глаза и тут же зажмурился.

— Итак, сейчас я открою глаза и окажусь в своей палатке, в спальном мешке и всё что было, мне лишь приснилось, — сказал я сам себе.

Но как только я открыл глаза, то понял, что был в той самой комнате, которую снял вчера. Хотя прежде сны никогда не длились так долго, что я успевал засыпать. Ладно.

Проснулся я, когда комната уже была сильно освещена. Возможно я проспал чуть дольше, чем до полудня. Я встал, меня мучал жуткий сушняк, но водки не осталось. Воды же не было предусмотрено. Но к счастью, у меня где-то в рюкзаке должно было остаться полбутылки воды. Я принялся её искать. Бутылка была полуторалитровая и я осушил её до дна. Я понял, что хочу в туалет. Нужно было где-то его отыскать, но выйти без одежды я не мог. Я достал свой летний прикид и начал одеваться, тут я услышал разговор двух девушек за окном:

— Ох, ты не представляешь, что вчера произошло.

— Что же?

— Это просто ужас.

— Не томи же, говори.

— Вчера, возле кабака ограбили отставного унтер-офицера, что занимал одну из главных должностей при полиции. У него забрали всё, деньги и даже оружие.

— Ох, это просто ужасно.

— Да, и не говори. Так же он сказал, что это был некий иностранец, на нём была странная одежда.

— Наверняка это вновь немцы стали забираться так далеко и грабить нас.

— Нет, нет, что ты. Он сказал, что прежде он никогда не видел таких одежд, в том числе и на европейцах. Из-за этого он даже не запомнил лица нападавшего.

Голоса постепенно стихли, и я понял важную вещь. Отлично, значит, когда я совершаю преступления, то люди не обращаю внимания на моё лицо и в глаза бросается лишь моя одежда. Хорошо, это сослужит мне пользу, если я задержусь и дальше в этом кошмаре.

Но тут я осознал, что возникла новая проблема. Раз слухи о грабеже распространились по городу, то вероятно меня разыскивают и незамеченным я не смогу выйти. Нужно было срочно раздобыть одежду. Я так же не мог и выйти на улицу, для того, чтобы отлить, поэтому воспользовался пустой бутылкой из-под водки. Пластиковая мне ещё пригодится в пути, она легче, а здесь я уже вряд ли разыщу что-то подобное.

Я достал сигарету и принялся размышлять. Вчерашний старик. Вчера я пришёл не слишком поздно, но он спал, хотя был в одежде. Вероятней всего, это возраст сказывается на нём, и он много спит. А значит, вряд ли он успел за утро побывать в обществе и узнать последние новости. Это должно быть полезно. По крайне мере других вариантов у меня не было.

Я взял украденный кошелёк и револьвер. Подошёл к двери, прислушался. Всё было тихо, я вышел. Прошёл до стойки. Как и предполагал, старика здесь не было, дверь в комнату была приоткрыта. Я перелез через стойку и вошёл в комнату, тихонько закрыв за собой дверь. Старик спал на кровати прямо в одежде. Либо он вообще её не снимал, либо уже просыпался. Это плохо, он мог услышать новости. Я ткнул дулом револьвера в лоб старика. Он проснулся и попытался прижаться к стене.

— Тихо. — спокойно сказал я.

— Хо-хорошо, — испуганно проговорил старик.

— Слушай меня внимательно и запоминай. Мне нужна одежда, дворянская. Сейчас ты пойдёшь и купишь её.

— Но…

— Молчи! — Прервал я старика. — Главное, чтобы примерно подходила, остальное не важно. Сейчас побежишь на базар и найдёшь что-нибудь, только быстро! Я развязал кошелёк и достал оттуда бумажные три рубля и протянул их старику.

— Так, этого мало будет, это ж ассигнация. Она рассчитывается по курсу один к четырём серебрённым.

— Хрен с ней, забери тогда себе, за работу.

— Простите, но это ж семьдесят копеек будет.

— Если тебе мало, то могу заменить это на пулю в башку!

— Нет, нет…

Я не понимал в этот момент, что почти рубль за то, чтобы сходить на базар, это слишком много. Я протянул ему бумажную пятёрку.

— Приведёшь кого-нибудь за собой, пристрелю тебя и всех твоих спутников. Буду ждать в своей комнате, поторапливайся!

Я вышел из комнаты, перелез через стойку и пошёл к себе.

Придя в комнату, я наполнил трубку табаком и закурил, у меня осталось всего пачка хороших сигарет. А мне нужно было успокоиться, меня переполнял адреналин. Ведь прежде я никогда ещё не угрожал людям оружием и не требовал от них чего-то. Но обстоятельства заставляли действовать именно так. На удивление я сохранял спокойствие, как тела, так и разума.

Ждать в комнате было нельзя. Здесь всего два выхода, через дверь в коридор, где меня наверняка будут ждать менты, если их приведёт старых хрыч, или через окно на главную улицу, где меня тоже будут ждать. Нужно было выбрать другое место. Замки на дверях были древними, хотя возможно, для этого времени нормальные. Но когда старик давал мне ключ, он не искал нужный, а просто протянул первый попавшийся, скорей всего, здесь на всех замках одинаковые ключи, а значит и на двери старика. Там есть тоже два выхода. Но стойка позволит мне отстреливаться, стена в комнату закроет спину. Или же окно, выводящее во внутренний двор. Там вряд ли станут ждать, учитывая где моя комната.

Я надел новый пояс с кобурой. Все остальные вещи сложил в рюкзак и пошёл в комнату старика. Моя догадка оказалась правильной. Ключ был универсальным. Я спокойно вошёл в комнату, скинул рюкзак, запер дверь и принялся ждать.

Старику понадобился час чтобы сходить на рынок и вернуться с одеждой в руках. Всё это время я невероятно сильно нервничал и курил трубку чуть ли не каждые десять минут, никотиновый голод не утолялся. Я хотел сигарету, но нельзя была отвлекаться на их поиск, а кисет был под рукой.

Когда зашёл старик, то я следил за ним в замочную скважину. Он был один и сразу же прошёл в мою комнату. Затем, уже без вещей пошёл к себе. Я услышал скрежет в скважине и прижался к стене, чтобы он не сразу меня заметил. Как только он вошёл, я приставил дуло револьвера к его голове, втащил внутрь и кинул на кровать. Сам же запер дверь на задвижку.

— Привёл сюда полицаев? — Спросил я у него.

— Так, так это вы… Вчера…

— Заткнись! Говорил кому-нибудь обо мне?

— Нет, нет, что вы.

— Одежда где?

— В, в комнате вашей.

— Тащи сюда!

— Хорошо.

Я выпустил его за одеждой и запер за ним дверь. Как только он пришёл и постучал, то я вновь открыл. Он зашёл. Необходимости в том, чтобы сейчас ему угрожать, не было. Он не сопротивлялся и жутко меня боялся. Я взял у него одежду. Она была старой и поношенной, но не сильно отличалась от той, в которой сейчас ходили люди среди дворян.

Светлые панталоны оказались мне коротки. Белая рубаха же, наоборот слишком длинная, но я её заправил. Жилет был как раз. Хоть это радовало. И ещё был чёрный пиджак с какой-то тряпкой, болтающейся сзади, его рукава тоже оказались мне коротки. И если штаны были свободными, то вот верх был слишком заужен, мне было некуда спрятать револьвер. Но всё же я одел пояс по верх жилета, спрятав кобуру за спину. Это должно было быть незаметно.

— Простите, вы сказали, чтобы я торопился, и я впопыхах забыл про галстук и шляпу. А на туфли бы денег не хватило, даже на старые, — объяснился старик.

— Нечего, снимай свои сапоги.

— Мои что?

— Сапоги! Бегом!

Он сбросил сапоги, и я надел их, свою же одежду я спрятал в рюкзак. К сожалению сапоги оказались мне велики, несмотря на мой 41 размер.

— Лошади есть у двора?

— Только одна.

— С седлом?

— Да, — неуверенно ответил старик.

— Отлично, — я развязал кошелёк, взял серебряный рубль и кинул старику. — Это за то, что ты меня никогда не видел.

— Понял, — согласился тот.

Я накинул свой рюкзак на плечи и выбежал на улицу. Возле двора и правда стояла одна осёдланная лошадь. Ездить я не умел, но мне было нужно, как можно скорее покинуть этот город, несмотря на то, что я сменил прикид. Я отвязал лошадь от забора. Засунул ногу в железку, схватился за седло, быстро перекинул другую ногу и уже сидел верхом, крепко держась за поводья. Вновь мне повезло, лошадь оказалась тихой, спокойной и судя по всему привыкшей к постоянной смене хозяев. Но как ей управлять я не представлял. В фильмах обычно их пятками пинают в бока, и они едут. Я решил попробовать. Я пнул двумя ногами лошадь и потянул за поводья в права. Вроде как она потихоньку пошла. Но скорости мне это не прибавило. Нужно было ускоряться. Я ударил чуть сильнее. Вроде бы это было лишь чуть, но лошадь сразу побежала, а я лишь схватился за её шею и держался, ничего больше не делая. Бежала она по крайне мере правильно, в сторону Варшавы, а там и Европа где-то должна начаться. Так что я лишь лежал на лошади с ужасающим страхом и надеялся не упасть. Вроде как мы никого не сбили, пока выезжали из города, это было хорошим знаком.

6

Так мы ехали, наверное, с полчаса, затем лошадка потихоньку успокоилась и вновь пошла шагом. Я же в свою очередь понял, что можно уже не особо бояться и отпустить шею бедного животного. Я не знал сколько километров мне ехать до Варшавы, или для ближайшего города, но учитывая то, что я знал по картам, за день я вряд ли смог бы преодолеть это расстояние на лошади. А других городов я не знал. Так что дорога предстояла долгая, а мне ещё нужно было набрать где-то воды, помыться и желательно покурить. Драка, разбой, алкоголь, шлюха, угрозы, шантаж, кража и всё это произошло всего лишь за сутки. А самое главное то, что всё это произошло в середине 19 века, с чем я не особо смирился. Но к счастью, у меня ещё оставалось десять рублей, которых по местным меркам мне бы хватило, наверное, на месяц с моими то запросами и револьвер, при помощи которого я мог бы раздобыть денег, хотя я не знал в рабочем ли он состоянии.

Мной было решено доехать до первого водоёма, напиться воды, ополоснуться, дать лошади отдых и покурить. А пока можно было бы поупражняться в езде на этом животном. Если я задержусь во всём этом кошмаре, то подобные навыки мне будут весьма полезны.

Я сел увереннее в седло, устроился поудобнее. Взялся за поводья, так, чтобы они не мешались. Спина прямая, прям как в фильме средних веков, если бы только за моей спиной ещё не висел бы тяжёлый рюкзак. Нужно было бы придумать что-нибудь, чтобы не таскаться с ним постоянно.

Итак, вновь этот волнующий момент, нужно пнуть лошадь, чтобы она пошла быстрее, но так, чтобы она не кинулась вперёд со всей дури, как прежде. Я слегка пнул её пятками. Она ускорила шаг. Отлично, это работает. Я повторил пинок. Она уже побежала лёгким бегом. Ещё раз. Бег ускорился. Приделов этой кобылки я к сожалению, не знал, так что решил ограничиться этой скоростью. Так мне было весьма комфортно сидеть, и я не боялся упасть, хотя и пришлось слегка нагнуться. В принципе, даже проще чем машина, та же коробка передач, только газ выжимать не надо и никакого сцепления.

Мне понравились первые впечатления, это было приятно и необычно. Я сидел на живом существе, и оно меня везло. Даже комфортней чем в машине, задница не уставала, из-за того, что я почти постоянно подскакивал вместе с лошадью. Хороший транспорт, жаль, что им сейчас не пользуются. Точнее не сейчас, сейчас видимо только им и пользуются. Жаль, что им не пользуются в моё время.

Но спустя десять минут, животное или устало, или ему надоело так бежать, о причинах оно мне к сожалению, не сообщило, но оно начало сбавлять скорость и вновь перешло на шаг. Михайло вроде бы постоянно бил свою лошадь и при мне он дал ей отдохнуть лишь дважды, а значит, эти зверушки должны быть повыносливее. Хотя, та лошадь шла быстрым шагом, а не бежала. Да и к тому же он говорил, что та лошадь была хорошей. И хоть я не разбираюсь в них, но вроде как они бывают разные, рабочие, скаковые, специальные для гонок или для долгих поездок. Но всё же я решил, чтобы было бы не плохо и повторил предыдущую процедуру переключения скоростей, но я не ограничился на пятой скорости и решил переключить дальше. Но на шестой лошадь побежала быстро, и я вновь прильнул к её шее в испуге. Похоже быстрый бег у лошади и называют галопом.

На этот раз, лошадь бежала галопом значительно меньше предыдущего и начала замедляться уже спустя минут пятнадцать. Значит, галопом злоупотреблять не следуют, животное быстро устаёт. Это я понял, но и шагом я тащиться не хотел. Если я не ошибаюсь, то есть ещё какая-то рысь в способе передвижения лошади. Вряд ли рысь бегает со скоростью лошадиного шага. И галоп бы тоже не стали называть ещё и рысью. А это значит, что рысь это что-то среднее.

Вот как я расписал в своей голове коробку переключения передач у лошади:

Первая скорость — медленный шаг, чтобы тронуться с места.

Вторая скорость — быстрый шаг, наверное, удобен на поворотах.

Третья скорость — медленная рысь.

Четвёртая скорость — средняя рысь.

Пятая скорость — быстрая рысь.

Шестая скорость — галоп.

Я включил четвёртую и поехал. Движения при езде весьма прикольное, особенно если держать спину прямой, словно ты занимаешься сексом с девушкой, только без девушки и на лошади.

Так, или иначе, лошадь постоянно самостоятельно переходила на пониженную передачу и мне приходилось возвращать её к четвёртой, но она не возмущалась. Так я понимал, что пока что, она ещё не устала.

С момента как мы выехали из Бреста (мы — это я и лошадь, или конь, только сейчас задумался над полом) прошло примерно пара часов. И тут я увидел, что мы подъехали к мосту и лошадка хочет ехать дальше с прежней скорости. А я к сожалению, ещё не научился ей тормозить. Лошадь — транспорт. Машина — транспорт. Значит всё должно быть так же просто, если не ещё проще. Одна педаль тормоза. Оставалось только её найти, но мы стремительно приближались к мосту. Тут я вспомнил, что Михайло обычно тянул на себя вожжи и тем самым останавливал повозку. Отлично, значит, мне следует потянуть за поводья. Когда это делал Михайло, то лошадь останавливалась постепенно, что-то вроде тормозного пути. Поэтому, я решил начать тормозить прямо на мосту, чтобы остановиться к его окончанию, он был не слишком длинный. И вот я резко потянул поводья на себя.

Самая тупая ошибка! Такая же, как и была тогда, когда я сильно пнул лошадь, выезжая из Бреста. Лошадь втопталась в землю задними копытами, как вкопанная, заржала и поднялась на дыбы. Я пытался держаться за поводья, но это было тщетно, я всё равно свалился спиной на землю. Хорошо хоть, что на спине был рюкзак и он смягчил моё падение, не позволив удариться головой. Пока я лежал, я понял, лошадь не так проста в управлении, как машина. Если на машине резко нажать на тормоз, она остановится, если выжать резко газ, помчит вперёд, бросишь сцепление, толкнётся, или заглохнет. Но если позволяешь резкие движения в общении с лошадью, то она тебя скидывает к херам и никакой подушки безопасности заводом не предусмотрено.

Я поднялся, лошадь стояла посередине моста, точно в том месте, где я её и остановил. Лошадка хорошая, плохой и тупой лишь я. Но откуда я знал, что вместо того, чтобы покупать права, нужно было учиться ездить на лошади. Кстати на те деньги, что я потратил на получения прав, и правда можно было бы купить лошадь. А то права теперь есть, машины нет и вряд ли я их скоро увижу.

Я взял лошадь за поводья и повёл к реке. Водить я её более-менее научился, теперь оставалось научиться за ней ухаживать. Она попила воды. Ещё мой дед говорил: «Если лошадь пьёт воду — значит вода хорошая, они это дело чувствуют». Но вот зайти искупаться я лошади не позволил, я и сам для начала хотел бы попить. Я привязал лошадь к дереву, и она принялась жевать траву.

И только тут я понял. Езда на лошади — это не хрена не прикольно! Что я там говорил про задницу? Моя задница невероятно ужасно болела от двухчасовых ударов со спиной лошади. Внутренние части бёдр были натёрты. А спина и плечи болели куда ужасней, чем задница, потому что всё это время на них весел пятнадцатикилограммовый рюкзак, который я сразу же скинул на землю.

Умыться и напиться — вот были все мои желания и, скинув свои новые ужасные шмотки, я отправился в реку. Часть желаний была исполнена, ура. Выйдя из воды, я отыскал пачку сигарет в, уже ненавистном для меня, рюкзаке. Оторвал прозрачную плёнку, выбросил, открыл пачку, сорвал бумагу, достал сигарету, поднёс ко рту, отыскал зажигалку, поджёг. Слава богам, долгожданная сигарета и следующее за ней спокойствие и умиротворение.

Пока я курил, меня не волновало ничего, ни где я, ни когда я, ни как я, но стоило закончиться сигарете и я вспомнил о револьвере. Когда я падал, он вонзился мне в спину, было достаточно больно и наверняка там остался синяк. Нужно было проверить в каком он состоянии, не синяк, револьвер.

Считая, что лошадь устала, я решил дать ей и себе отдых. Поэтому я отыскал револьвер и принялся его осматривать. Вещь была старая, но весьма эффективная. Я понял, что прежде я имел дело с другими моделями револьвера, но этот тоже казался весьма прост в обращении. Я вынул ось барабана, достал сам барабан, выкинул патроны себе на ладонь. Итак, таких патрон я ещё никогда не видел. Что-то вроде бумаги, или картона и лишь на конце железный шар и тот неровной формы. Ладно, проверю позже.

Барабан загрязнён был не сильно, от пыли я его продул, но, чтобы привести его в идеальное состояние мне нужен был шомпол, или какой-нибудь маленький йоршик. Дуло тоже было не слишком загрязнено. Игла была в полном порядке. Всё это говорило лишь о том, что если и пользовались этим револьвером, то очень-очень редко и явно не знали, как с ним обращаться. Тут я призадумался, а ведь 19 век, это золотой век литературы, но никто из знакомых мне писателей не упоминал в своём творчестве револьверы, лишь однозарядные пистолеты. Хотя, возможно, всё же, я слишком поверхностно знакомился с литературой.

Я собрал револьвер, вставил один патрон в барабан, для того, чтобы проверить его работу, прокрутил барабан, чтобы патрон встал на нужное место, оттянул иглу, услышал характерный щелчок, отлично, осталось выбрать цель. Я отошёл слегка от лошади, дабы не напугать её грохотом, прицелился в одно дерево, что было в пятнадцати метрах от меня и нажал на курок. Выстрел был оглушающим. Отдачей мою руку слегка повело вверх. Из револьвера пошла небольшая струя дыма. Да, я не имел знакомства прежде с огнестрельным оружием. Прежде чем проверить силу выстрела, я хотел было вытащить гильзу, прокрутил барабан до нужного места, но ничего не увидел, тогда я снял барабан, он и правда был пуст, лишь следы пороха, тёплое место и слабые следы улетучивающегося дыма. Я вспомнил этот запах, жжёный клей и бумага. Вот значит, что это за патроны. Мне стало весьма интересно. Я пошёл проверить как хорош этот револьвер. Пуля плотно засела в дереве, пробив при этом примерно сантиметр. Что ж, меня это впечатлило. Но теперь у меня оставалось всего 4 патрона, а это значит, что мне нужно обзавестись новыми. А для того, чтобы каждый раз не разряжать револьвер, нужно было вытащить уже использованную пулю. Её бумажная гильза лишь плотно её держала. Поэтому я сходил взял нож в рюкзаке, вырезал пулю из дерева и положил её себе в патронташ. Остальные патроны вернул на место в барабан.

Затем, я наполнил свою термокружку и пустую бутылку водой и стал думать, как бы сделать так, чтобы мне не пришлось вновь везти рюкзак на своей спине. Мной было решено, развязать лямки и соединить их с поясом, так чтобы рюкзак лежал горизонтально за моей спиной. Длинны лямок и пояса должно было хватить для того, чтобы обвязать лошадь. Хотя минус был в том, что вещи были собраны так, чтобы рюкзак было удобно носить вертикально, а не горизонтально, но вряд ли лошадь это сильно утомит.

Я искупал лошадь, чтобы и она освежилась перед дорогой, оделся и привязал свой рюкзак. Кстати, это оказался конь, при чём с очень, очень большим пенисом. Это я заметил пока привязывал рюкзак. Получилось конечно так себе и рюкзак постоянно хотел съехать на какую-нибудь определённую сторону, но в принципе, ехать было можно. Так что я запрыгнул на коня, и мы отправились дальше.

Теперь мы ехали на 3 и 4 скоростях, потому что если ехать быстрее, то задница и ноги начинают болеть сильнее, мои.

Спустя пару часов мы заехали в село под названием Бяла. Останавливаться в нём я не захотел, так как нечего интересного там не было, только небольшое село и строящийся замок. Но уже почти в конце села я увидел заезжий двор, где решил всё-таки остановится.

Коня я привязал к специальной стойке, при чём привязал на очень сложный узел и сделал пару контрольных, чтобы никто, такой как я, не смог отвязать, там же было корыто с водой. Я отвязал свой рюкзак и, взяв его, вошёл в харчевню при дворе, оттуда доносились вкусные запахи. Подойдя к стойке, я спросил с ходу:

— Что есть съедобного?

— Так всё ж есть, господин, — начал довольно быстро и звонко говорить мужчина. — И суп есть и картофель с мясом и хлеб свежий, только из печи и вина есть и водка, чего желаете только скажи.

— Тарелку супа, картофель с жаренной свининой и две булки хлеба, ан, нет, лучше три булки хлеба. И пол бутылки водки, водку можно сразу.

— Сию минуту, господин.

Одежда заметно изменила меня в глазах людей, обращаются как к господину, весьма недурно, учитывая, что я эту одежду раздобыл практически даром. Осталось только научиться во всём подражать этим дворянам, чтобы уж наверняка, но с этим я, пожалуй, буду чуть позже разбираться.

Мужчина принёс бутылку водки со стаканом и спросил:

— Вы здесь изволите кушати?

Я по привычке сел у «барной стойки», даже не раздумывая. К тому же здесь стояли стулья, значит наверняка и есть можно было.

— А что нельзя? — Спросил я.

— Нет, нет, что вы, можно конечно.

В это время в харчевне никого не было. Я определил, что это не таверна и ни кабак, по той причине, что здесь всё было беднее и хуже обставлено. А значит это не могло быть ничем кроме харчевни.

Мужчина поставил передо мной бутылку водки и стакан. Открыл я её сам, налил грамм 50 на глаз и выпил.

— Сколько с меня? — Спросил я.

— Так рубль с полтиной будет.

Чёрт, нужно закончить пить так часто водку, уж больно дорого она мне здесь обходится. Я достал из кошелька вторую бумажную пятёрку и протянул хозяину. Не нравились мне эти бумажки, монеты были более понятны, а то тут какие-то кредиты, ассигнации и прочая хрень, которая неизвестно сколько стоит. Мужчина же в свою очередь протянул мне бумажную тройку и полтину серебром.

— Что эта за хрень, эта бумажка и рубля не стоит! — Возразил ему я, как только увидел эту злосчастную тройку на купюре.

— Эх нет, вы видно с ассигнациями перепутали, а это ж кредитный билет, вон прочтите внизу, там написано три рубля серебряной, или золотой монетой.

Я прочёл, и правда, написано.

— Ладно, извини, утомился в дороге. Ты мне лучше скажи сколь вёрст ещё до Варшавы будет?

— Ох, так до туда ж ещё сто вёрст с полтиной.

— А по пути крупные города будут?

— Так только ж Седльце. Вот только до него ещё шестьдесят вёрст, небось до ночи то и не доедите.

— Нечего, справлюсь.

Я налил ещё водки, выпил. Она действовала как обезболивающее. Я покурил трубку, пока ждал свою еду. Затем поел и вышел. Конь мой явно уже отдохнул, я закинул на него рюкзак, отвязал, запрыгнул сам, и мы поехали дальше, не спеша, на 3-4 скоростях.

Ехали мы так часа 3, наверное, может чуть дольше, уже стало темнеть, да и конь мой всё чаще и чаще стал на шаг переходить. Да и сам я намучался за день такой езды. Так что мы нашли небольшую речушку и остановились там. Я его напоил и привязал к дереву. А сам накатил водки, поставил палатку, ещё выпил, искупался, покурил, ещё выпил для хорошего сна и лёг спать. Конь же уже явно сопел.

Вот бы после такого трудного дня, заснуть не в спальнике, на твёрдой земле, а где-нибудь в мягкой постели, рядом с тёплой девушкой, но увы, видимо я попал в ад.

7

Когда я проснулся, то вновь с невероятной силой зажмурил глаза и сказал себе:

— Итак, сейчас я проснусь в своём времени и отправлюсь в современный Брест….

Чёрт, грёбанный конь, он прервал мои слова. Я явно слышал его шаги, фырканья и чавканья. Это значило лишь то, что я всё там же, где был вчера. Ладно. Казалось бы, почему нет. Я всегда мечтал отправиться в прошлое. Ведь это шикарно. До конца 20 века можно было спокойно заниматься преступностью и не бояться, что тебя поймают. Меня всегда это привлекало. И я всегда мечтал освоить профессию грабителя, ведь это невероятно романтично, постоянные поездки, грабежи, уходы от полиции, адреналин, новые места, а главное много денег, которые добываются лёгким путём. Сейчас именно тот момент, когда я могу себе всё это позволить. И да, ещё я всегда мечтал отправиться в Америку и начать жизнь там, а сейчас наилучшее время для этого, никаких миграционных служб, никакой необходимости в гражданстве, никаких виз. А значит, благодаря деньгам, я мог бы спокойно осуществить свою мечту. И да, я хорошо осведомлён о истории США начала двадцатого века, а это шикарнейшая возможность поучаствовать в строительстве железных дорог, точнее шикарная возможность вложить в это деньги и не думать ни о чём, пока я буду обогащаться. Сериал «Ад на колёсах». И ведь всё это начнётся очень скоро. Итак, какие ещё плюсы есть у данного века, точно. Ещё один неоспоримый плюс. Никакого запрета на наркотики. А значит, в моём распоряжении горы опиума, который так активно распространяют британцы через Китай. А в Америке ещё и кучи травы, о действиях которой пока что не догадываются американцы. Я смогу прибывать в вечной эйфории, грабить, пить, трахаться и не думать ни о каких проблемах, вроде семьи, работы и будущего. Это ведь просто отлично. Значит пора вставать и ехать за добычей первых денег в каком-то там Седльце.

Мои ноги, задница и спина болели куда хуже, чем это было вчера, но позволить себе задержаться здесь я не мог. А вот в следующем городе, вполне себе. Заодно разведаю обстановку, узнаю лакомые места, чтобы разжиться деньгами и попробую совершить первое ограбление.

Когда я вышел из палатки, то увидел, что конь отвязался. Зря я всё же привязал его на петлю. Но к счастью он ходил вокруг палатки и не намеревался убегать. Я отправился к реке, чтобы искупаться и напиться. Затем я перекусил хлебом. Две булки я вчера забрал из таверны. У меня осталось пол бутылки водки, но я не решился напиваться с утра. Свои новые вещи я повесил на дерево, к которому был привязан конь, а сам же в это время начал собирать палатку и укладывать всё остальное в рюкзак так, чтобы теперь вес равномерно распределялся по обеим сторонам и рюкзак не скатывался с коня.

Конокрадство оказалось не столь сложной вещью, так что я решил, что смогу преуспеть на этом поприще и пешком мне двигаться не придётся. Этого же коня я продам по приезду в город. У меня осталось всего десять рублей, тройка из которых была бумажной. А мне следовало купить нормальный костюм, сменить эти огромные сапоги на туфли моего размера, купить патроны и наполнить кисет табаком, так как табак карлика уже заканчивался.

Я закинул рюкзак на коня и тот понял, что мы вновь отправляемся в дорогу, но прежде чем сесть самому, я выкурил трубку табака.

Я решил, что было бы неплохо попрактиковаться в езде галопом, да и скорое расставание с животным говорили о том, что можно немного его помучить. Я уже перестал бояться быстрой езды и сидел увереннее, вот только всё тело болело невероятно сильно, но терпеть было можно.

За час мы доехали до Седльце. Первым же делам я хотел разобраться со своими делами, чтобы потом можно было начать планировать ограбление. Так что остановившись возле какого-то мужика, который курил трубку, я спросил:

— День добрый, а не подскажешь где здесь можно найти постоялый двор, да поприличнее?

— Так чего ж не подсказать, подскажу. Есть усадьба при дворце Агинских, где дворяне обычно останавливаются.

— Нет, мне б к народу поближе.

— А, так вы из революционеров что ль будете, так вам тогда ко двору при Зелевском нужно. Это значится прямо едете по главной дороге, затем увидите отворот направо, там дворец Агинских, вы его увидите, а вам прямо значит надо будет ещё саженей двести проехать и там гостиный двор увидите, точно не проедите. Ряды пройдёте до конца и справа гостиница то и будет стоять.

— Благодарю.

Я поехал по указаниям. Так, значит здесь уже знают, что такое гостиницы и ещё и гостиные дворы есть. Не плохо. Похоже, что это лучше, чем постоялые.

Если я правильно понял, то подъехал я скорей к рынку, чем к гостинице. Но мужик вроде бы что-то ещё и про ряды говорил. Значит, скорей всего за рынком находится гостиница. Я прямо на лошади поехал до конца, несмотря на множество людей, ходящих здесь. Многие конечно же ругали меня, другие же обходили и неодобрительно смотрели. Ещё один урок: на лошади по рынкам не ездить.

Я спрыгнул с лошади, отвязал рюкзак, места чтобы привязать лошадь не было, так что я пока оставил её перед дверями, чтобы можно было за ней наблюдать. Сам же зашёл в гостиницу.

— Здравствуйте, гостиница здесь? — Спросил я у женщины за стойкой.

— Доброго дня, да здесь, что вам будет угодно? — Говорила она быстро, звонко и достаточно громко.

— А лошадь где оставить можно? — Поинтересовался я, не желая, чтобы моя лошадь стояла на каком-то рынке.

— Ах, так для животных у нас ж задний двор! Гришка! — Это имя она выкрикнула очень громко. Из коридора, что был справа от стойки выбежал мальчик лет 12-13. — Возьми лошадь у господина и отведи на задний двор! — Приказала она ему.

— Вам расседлать её, сэр? — Спросил мальчик.

— Не нужно, просто накорми и напои, — спокойно ответил я и мальчик выбежал на улицу в ту сторону, с которой зашёл я.

— Здесь у нас выход на задний двор, — сказала женщина, указав на коридор, из которого забежал мальчик. — Там вас будет ждать лошадь.

— Мне нужна комната, желательно тихая и такая, чтобы в ней был сундук, или сейф, на пять дней.

— Но у нас все комнаты закрываются на замок, вы можете не бояться за сохранность ваших вещей.

— Нет, нужен сундук, обязательно.

— Хорошо. На втором этаже есть свободная комната, номер 15, но она вам обойдётся в один рубль серебром за ночь.

Я развязал свой кошелёк, достал бумажную тройку, отсчитал 2 рубля медяками и серебром и протянул их женщине. Она же в свою очередь была удивлена и раздосадована тем, что не запросила больше. Здесь я понял, что меня впервые обманули. Цены в это время условные и люди постоянно стараются их завышать, что и сделала управляющая. Урок: всегда торгуйся.

Женщина протянула мне ключ, и я пошёл в комнату. К счастью там и правда оказался сундук, ещё стол, стулья, ведро с водой, пустое ведро, видимо для отходов, шкаф и кровать на двух человек. Я закинул в сундук свой рюкзак, запер на ключ и положил ключ в патронташ, чтобы наверняка не потерять. Затем я вышел к управляющей.

— Где можно продать коня?

— Ну так вон же гостиные ряды, там и сможете продать. В самом начале скотину продают.

— Благодарю.

Я вышел на задний двор, там стало примерно 10-12 коней и лошадей, но только мой конь стоял осёдланным. Отлично. Я отвязал его и пошёл с ним вокруг здания.

В левом углу я увидел стоящих коров, но ни коней, ни лошадей там не было. Вообще на всём рынке никто не продавал ездовых животных. Поэтому подойдя к месту со скотиной, я выкрикнул:

— Кто купит отличного коня?!

Ко мне начали подходить люди.

— А на коров обменяешь?

— А на пшено?

И подобные выкрики сразу же начали раздаваться, но я уверенно ответил, что только продаю коня. И люди сразу же начали расходится. Хотя всё же одного, на вид достаточно богатого мужчину заинтересовал мой конь. Он медленно его обошёл, осмотрел, потрогал и обратился ко мне:

— Хороший конь стало быть, рысак, да и молодой к тому же. Зачем ж продаёшь такого красавца?

— Деньги нужны, — коротко ответил я.

— И сколько же ты хочешь за этого красавца?

— А сколько дашь?

— Ну, думаю рублей восемьдесят такой стоить будет.

Я сразу же вспомнил урок, усвоенный мной в гостинице. Просят обычно больше чем реальная стоимость. А стало быть, предлагают всегда меньше. Так что я решил удвоить сумму.

— Сто пятьдесят и седло в подарок. Конь то и правда хорош, по три часа без устали способен средней рысью скакать.

— Что конь то хорош, я вижу, да вот оцениваешь ты его уж больно плохо. Дам сотню, но не больше.

Начались торги. Мне нужно было приукрасить его достоинства, но не в ущерб себе.

— Я с ним три месяца провёл, пока из Москвы ехал. Почти что каждый день он меня вёз исправно. Мы с ним и породнились за это время. Так что считай, что от сердца друга отрываю, но согласен сделать небольшую скидку, уж больно деньги нужны. Сто тридцать.

— Ну раз он ваш верный друг, то за это, пожалуй, накину десять рублей, но больше это уже грабёж.

— Давайте разойдёмся на середине, сто двадцать и забирайте коня.

Я понял, что если хочу вести себя подобающе, то мне следует обращаться на «вы» к незнакомцам, как и делает мой богатый собеседник по отношению ко мне.

— Договорились.

Чёрт, не прогадал ли я с ценой. Хотя без разницы, я этого коня бесплатно забрал и получу за это больше сотни.

— Тогда хотел бы свои сто двадцать рублей забрать серебром, или золотом и вручаю вам поводья.

— Вы верно шутите. Я отдам вам сто двадцать рублей кредитными билетами, а уж если вы хотите серебра и золото, то вы сможете обменять их в банке в Варшаве, Минске, или же по возвращению в Москву.

— Ладно, давайте ваши билеты.

Мужчина достал кожаный кошелёк, который выглядел не хуже моего собственного из 21 века и принялся отсчитывать купюры. Затем он протянул их мне. Я решил пересчитать 50, 50, 10, 5, 5. Всё было в порядке, я свернул их в четыре раза и убрал в карман, а мужчине протянул лошадь со словами:

— Поздравляю с покупкой.

— Вы не хотите с ним попрощаться?

— Не люблю долгих прощаний.

Я пошёл вдоль гостиных рядов в поиске ателье, или чего-нибудь подобного, где можно было бы купить одежду. Я услышал крик мужика, относящийся ко мне: «А как же его зовут?», но я его проигнорировал. Мне за всё это время ни разу не понадобилось его имя и потому я даже не задумывался над этим.

Дойдя до того места в рядах, где продавали одежду, я подошёл к одному торговцу и спросил.

— Здравствуйте. Где я могу посмотреть лучшие одежды этого года и заказать чтобы их сшили на меня?

— Добрейшего дня. Вам верно нужна мастерская по пошиву одежды?

— Да, абсолютно верно.

— Ну так в гостиных рядах вы нечего подобного не найдёте. Это вам нужно выйти на главную улицу и подняться наверх примерно на сто саженей. Там будет одна из лучших мастерский Евгения Белецкого. Он лучших в пошивке мужских костюмов. Мы узнаете его мастерскую сразу же, там за окном будут стоять манекены с современными одеждами.

— Благодарю.

Если я правильно понял, то территория, где я находился была Польша. И здесь у всех был характерная польская манера общения сохранившаяся и в моём веке. Говорили все настолько быстро, что часть слов я не понимал. Голоса большинства людей были высокими, несмотря на пол и возраст. Особенно же в речи выделялись звонкие буквы, что придавала особую звонкость всему разговору. От части мне это было знакомо, когда я жил в своём городе, то у меня останавливались поляки и манера говорить у них была такая же, правда говорили они на польском, а не на русском.

Я отправился туда, куда мне сказал продавец, хотя, скорее торговец. Мастерскую я и правда узнал сразу. За стеклом стояли четыре манекена. Два мужских и два женских. Женские меня не интересовали, так что я решил рассмотреть мужские.

Один, был похож на то, в чём сейчас был я. Узкие брюки, несильно изменившиеся за двести лет. Рубашка без воротника, которой почти что не было видно. Жилет, вот он почему-то был с воротником и невероятно большим вырезом прямо до живота. Застёгивался он на два ряда пуговиц. И зауженный пиджак, застёгиваться он не должен был и потому воротник его был столь же длинным, как и вырез на жилете, а ещё длинная болтающаяся сзади тряпки. Я так и не понял для чего пиджак длинный сзади, это лишь мешается и всё, но такова современная мода и мне выделяться не стоило.

Второй же костюм был похоже вечерний, или же осенний. Так как он был более закрыт. Всё те же брюки. Рубашка с воротником. И поверх всего этого по колено длинное пальто. По крайне мере мне показалось, что это пальто. Хотя, оно было приталено. Вот эта шмотка уже застёгивалась и была приукрашена ещё и пуговицами. Ну и сверху болталась высокая шляпа. В таких костюмах кстати ходили гораздо чаще, чем в предыдущих. Но я совершенно не чего не смыслил во всём этом.

Я зашёл в мастерскую, там был один мужчина и три девушки. Людей там не было, но все занимались своими делами. Я обратился к мужчине, одет он был скорей по-крестьянски, но всё же:

— Доброго вам дня, а это не вы случайно Евгений Белецкий?

— И вам доброго дня. Он самый буду.

— Я бы хотел купить одежду. Полный костюм.

— Вы меня простите конечно, но это очень хорошая мастерская и я не уверен в вашей платёжеспособности.

Мой пятирублёвый вид хоть и делал меня похожим на дворянина, но видимо был настолько старым, что выдавал во мне бедняка.

— Не волнуйтесь, деньги не проблема.

— Минимальная стоимость костюма начинается от тридцати рублей.

— Я сказал, не проблема, значит не проблема.

— Хорошо, тогда что изволите сюртук, или фрак?

Так, вот похоже и разница между теми двумя манекенами. Проблема в том, что я совершенно не понимал, что из этого что.

— А в чём ходят каждый день? — Спросил я неуверенно.

— Ну стало быть вам нужен сюртук, — ухмыльнувшись ответил мужчина.

— Он самый и нужен. На манекенах новые модели?

— Так и есть, сэр.

— Значит мне нужен такой же костюм, только ушитый под меня. У меня нет времени ждать пока сошьют новый. Я хочу, чтоб к вечеру всё было готово, а за скорость я приплачу.

— Извольте немного подождать, я пока посмотрю, что у нас есть.

Этот швейный мастер ушёл куда-то, а я принялся ждать. Он проходил минут 15, но видимо не нашёл ничего, что искал, поэтому он снял одежда с манекена и попросил меня пройти на склад, для того, чтобы я переоделся. Я сделал, как мне было велено. Сюртуком называлось то, что я по незнанию назвал пальто. И да, это было совершенно не пальто и было оно летним, потому как в нём было не так уж и жарко. Скорей длинный пиджак. Костюм оказался мне слегка великоват.

Когда я вышел к мастеру, то две его помощницы начали меня обходить. В то время как Евгений давал им указания, они тыкали в меня булавками, точнее старались конечно они тыкать не в меня. Но всё же. Полчаса я подвергался этой пытке, после чего меня отпустили переодеваться.

Когда я вновь вышел в мастерскую, то Евгений сказал:

— Костюм будет стоить вам восемьдесят рублей. Работа с учётом срочности десять. И ещё могу предложить вам шляпу за три. И хотелось бы получить деньги за работу вперёд.

93 рубля за грёбаный костюм. Да, почти все деньги, что я выручил за лошадь. Жестокие здесь конечно цены. Но спорить я не стал и протянул 50 рублей мастеру.

— Остальную часть денег занесу вечером, как только костюм будет готов.

— Конечно, конечно, как вам будет угодно. Спасибо большое вам за то, что посетили именно мою мастерскую. Вам верно к костюму ещё и необходимы туфли. Так вы можете их посмотреть в лавке напротив, там всегда делают очень хорошую обувь.

— Хорошо, зайду.

Чёрт, ещё ж и туфли нужны. И похоже за них с меня сдерут оставшиеся деньги. Но так или иначе это будет по крайне мере вложением в будущее. Я покинул швейную мастерскую и отправился в обувную. К счастью там было мало фасонов туфель и почти все они были нескольких размеров. Так что я присмотрел подходящие мне. Торговец назвал цену в двадцатку. Я сумел сторговаться на пять рублей и сказал, что зайду вечером и заберу их. В итоге у меня должно было бы остаться в распоряжении 17 рублей.

Я вновь отправился в гостиные ряды. И отыскал там табачную лавку, где наполнил свой кисет табаком. Правда он встал мне ещё в один рубль, что меня не сильно радовало. Но за то, было что курить. Когда я забил трубку табаком, то решил спросить у торговца о патронах, так как я нигде не видел оружейной лавки, а патронами мне было необходимо разжиться на всякий случай.

— Слушай, дружище, а подскажи, где можно купить патроны на пистолет?

— Простите, но оружие и припасы к нему запрещены к продаже в нашей губернии.

— Ты меня неправильно понял, я не спрашивал, что запрещено, или разрешено, я спросил, где я могу купить? — И для убедительности я показал ему полтину серебра.

— А, ну коль так, то значится полицейский один есть, он за гостиными рядами то и наблюдает. На счёт патронов не знаю конечно, но вот за деньги он всё может сделать. Вам с ним надобно поговорить.

— А найду я его как? — Я крутил монету между пальцев, давая понять торговцу, что он её не получит, пока я не добьюсь своего.

— Стойте здесь, я отыщу его и приведу к вам. Только монетку бы вперёд.

Я кинул ему монету, и он убежал. Табак, который я у него купил, оказался слабее предыдущего. Так что пока хозяина табака не было, я решил попробовать каждый сорт из трёх и оказалось, что мужик не соврал, то что он мне продал, был ещё самым крепким. Похоже нормальных сигарет и табака я ещё долго не увижу.

Спустя двадцать минут торговец привёл с собой высокого крепкого мужчину. Так вот значит, как выглядят полицейские. Длинный сюртук, красный воротник, погоны, железная шапка и сабля. Таких людей мне стоило обходить стороной в будущем.

— Чего хотел? — Грубым голосом спросил мужчина, его речь была чисто русской, без польского акцента.

— Мне нужны патроны. Деньгами не обижу.

— Что тебе нужно? — Непонимающе спросил он.

Я же в свою очередь, достал револьвер, вытащил один патрон и показал его полицейскому.

— А ты знаешь, что с оружием ходить запрещено?! — Угрожающе сказал он.

— У меня ещё три заряженных патрона в барабане и если хочешь проверить, пущу ли я их в дело, то можешь попытаться меня арестовать, — спокойно ответил я, показывая патрон.

— Ладно, ладно, успокойся. Не знаю я что за хрень ты мне показываешь и пистолетов я таких прежде тоже не видывал никогда.

Так, значит эта игрушка не местная. Странно, у американцев в это время были револьверы. Я читал Унесённых ветром и там пользовались револьверами во время гражданской войны. Хотя возможно Россия, как и всегда отставала во всём, а эту штуку карлик добыл где-нибудь в Европе. Ладно, патроны вроде бы было сделать не сложно, они склеены из простой бумаги. Тогда нужно просто раздобыть пули и порох. Если я всё правильно понял, то смогу и сам такое смастерить.

— Ну а пули хотя бы есть и порох? — Я убрал патрон в патронташ и достал оттуда стрелянную пулю. — Нужен такой же калибр.

— Пули достать смогу и порох тоже. На сколько зарядом нужно?

Так, револьвер шести зарядный. В патронташе места тоже только на шесть патронов. Возможно я ошибаюсь в своих догадках по поводу того, как сделаны эти патроны. Значит много брать не стоит. Если что, то отыщу ещё в Варшаве.

— Штук пятнадцать пуль и пороха, — прикинул я.

— Не мало будет. Это тебе в десять рублей встанет. Плати сейчас. Товар завтра будет. В полдень я буду на страже в начале рядов.

Я протянул ему десять бумажных рублей.

— Только учти, если товара не будет, то мне не составит труда найти тебя и прикончить. Так что я получу обратно или свои деньги, или пули и порох.

— Всё будет, не переживай.

После этого я вернулся в свой номер. Ещё в начале дня у меня было 130 рублей. К вечеру осталось лишь 6. Мне срочно нужно было раздобыть денег. Но сегодня я этим заниматься не хотел, я хотел напиться и уснуть. Я приступил к выпивке. Как только начало темнеть, я отправился за костюмом, выкупил его и заодно забрал туфли. Теперь я выглядел как истинный модный дворянин. Ещё и подвыпивший. Мне хотелось секса. Но на это у меня не было денег, а заниматься пикапом я не хотел, да и не умел. Так что я просто отправился в новой одежде в номер. Идя по гостиничным рядам, я догадался, что старые вещи можно продать. Что я и сделал. Но особого желания торговаться у меня не было, из-за подвыпившего состояния, так что я сбагрил вещи первому встречному торговцу, за что получил два рубля кредитами.

Вернувшись в гостиницу, я попросил управляющую привести мне в номер девушку, она была шокирована такой наглостью от дворянина, но всё же согласилась взамен на полтину. Через двадцать минут управляющая никого не привела, но зато пришла сама. У неё было слишком пышное тело и далеко не приятные глазу черты лица. Но я выпил к тому моменту 400 грамм водки и меня не особо волновала её внешность. В итоге я заплатил ей рубль за секс, который не принёс мне особого удовольствия, как и первый раз в этом веке. Управляющая оказалась такой же неопытной.

Мной было решено больше не тратить денег на секс. По крайне мере на случайный. Я пообещал себе в следующий раз выбирать девушек самостоятельно и больше платить им за то, чтобы они лучше меня удовлетворяли. Точнее за то, чтобы они вообще меня удовлетворяли, и чтобы хоть что-нибудь делали. С этими мыслями я и заснул на удобной кровати.

8

Просыпаясь я уже не думал о том где я и не надеялся проснуться в своём времени. Мне понравилось то, где я оказался, и я был преисполнен желанием осуществить всё, что задумал. А если точнее, то на славу повеселиться, разграбляя Европу на протяжении нескольких лет, пока не получу столько денег, чтобы мне хватило на отправление в Америку и счастливую жизнь. Я напился воды из ведра, что любезно предоставили мне, затем умылся. Выглянул в окно, до полудня оставалось недолго, а это значит, что в скором времени мне либо принесут пули, либо же мне понадобится добывать их самому. Я оделся в свои новые одежды. Теперь, на трезвую голову, я понял, для чего одежды столь длинные. Если слегка приспустить пояс, то револьвер за спиной оказывался незамеченным, что в сюртуке, что во фраке. Так что неудобство компенсировалось практичностью.

Как только я был готов, то отправился на поиски туалета. Вчера же я делал это в любом тихом углу, но он наверняка должен был бы быть где-то на заднем дворе. Пока я пребывал на едине с собой, в старом деревянном туалете, исправляя потребности, то я ощутил невероятный голод. Ведь и правда, весь вчерашний день я так сильно был увлечён своими занятиями, что совсем забыл о том, чтобы поесть. До полудня оставалось время, так что в гостиных рядах я разыскал таверну, где смог неплохо подкрепиться за полтину серебра. Деньги улетали с невероятной скоростью, а значит нужно начинать что-то думать по их заработку.

Чуть после полудня я встретился с полицейским, он, как и обещал, принёс мне пули и порох. Я пересчитал пули, все 15 штук были на месте. А вот то, сколько мне потребуется пороха на создание патронов я пока не знал, так что понадеялся на честность продавца. Затем, отыскал в лавках бумагу и несколько грамм сухого клея, который ещё предстояло растопить. Бумага не дешевое удовольствие в этом веке, так что на всё у меня ушла ещё полтина, хотя мне казалось, что меня обманули. Но другого варианта у меня не было. Я отправился к себе в номер, чтобы попытаться собрать несколько патронов.

В первую очередь, я достал из патронташа один уже готовый патрон. Вооружившись ножом, я разрезал его вдоль, чтобы посмотреть в действительности ли так всё просто, как я предположил. Да, всё оказалось именно так. Патрон, был похож на сигаретную гильзу, только заклеенный с той стороны, где его пронзала игла. Внутрь забивали порох и сверху пуля, к которой была крепко прижата и приклеена бумага. У меня осталось лишь три готовых патрона, что были заряжены в револьвер.

Я приготовил всё необходимое, для создания патронов. Ложка, которую я отыскал в шкафу, нож, зажигалка, порох в мешочке, который я убрал на кровать, чтобы его не задело огнём, пули. Пример лежал передо мной на столе. В первую очередь я вырезал шесть бумажек, которые были в точности равны примеру. Затем, я решил склеить гильзу. Потребовалось не мало усилий, чтобы изогнуть железную ложку, но у меня это получилось, на неё я положил кусочек клея и стал разогревать это приспособление при помощи зажигалки. Этот трюк я узнал из фильмов, обычно героинщики так разбавляли продукт в воде. А изогнутая ложка для того, чтобы ручка не нагревалась. Как только клей был готов, то я обвернул одну бумажку вокруг стреляной пули и аккуратно начал склеивать её, чтобы клей не попал на пулю и её можно было вынуть. Клей очень быстро высыхал, так что на каждые две гильзы приходилось разогревать его заново и это при том, что я не заклеивал концы. Следующий этап, я склеивал концы, предварительно обрезав их, чтобы не было лишней бумаги, каждый раз подставляя пулю, как жаль, что в тот момент я не додумался использовать карандаш, что было бы куда удобнее. Каждый раз приходилось греть клей заново, не очень-то это удобно и много его испарялось и вдыхалось моими лёгкими. Дальше я забил порохом готовые гильзы, получилось неплохо, вот только на гильзы я истратил две трети всего пороха. А значит, оставшегося мне хватило бы только на три патрона, не больше. Чёртов полицейский меня надул. И последний момент, вставка пули. Приходилось работать очень аккуратно, так как гильзы были заполнены порохом, а мне приходилось слишком часто работать зажигалкой, разогревая клея. Но вот первые шесть патронов были готовы. Я прибрался на столе, чтобы там не осталось следов моих преступных действий по созданию патронов. Затем, я вынул свой револьвер, три хороших патрона я убрал в патронташ, а вместо них зарядил свои 6. Что тут сказать, мои патроны получились чуть толще и приходилось слегка вталкивать их в барабан, но получилось весьма недурно.

Теперь оставалось только проверить моё изобретение в действии. Так что я отправился куда-нибудь подальше за город. Я прошёл часа два, наверное, прежде чем был в тихом безлюдном месте. Итак, теперь я мог спокойно проверять патроны. Я достал револьвер, дёрнул на себя иглу, спустил курок. Нечего. Чёрт, видимо что-то не то. Я повторил выстрел, по-прежнему нечего. Ладно. Я прокрутил барабан и попытался повторить с другим патроном, но выстрела снова не последовало. Значит что-то я упустил. Преисполненный обиды, я отправился обратно к себе в номер.

Я вынул из сундука разрезанный мной патрон и начал внимательно его осматривать, но нечего не увидел. Я крутил его минут двадцать, пока он случайно не выпал у меня из рук, и я не обнаружил маленький кругляшек рыжего цвета. Так, должно быть это именно то, что создаёт искру. Прежде я не подумал о том, что в любом оружии что-то должно давать искру. И если в старых пистолетах это был кремний, то в новых видимо это что-то находилось в самом патроне, при соприкосновениях с чем игла давала бы искру. Вот же глупец. Теперь оставалось выяснить что это и где мне достать эту хрень.

Я отправился выяснять в гостиные ряды где я могу найти кого-нибудь кто хоть что-то смыслит в металлах. После недолгих расспросов, меня отправили ко дворцу, сказав, что только там есть такой мастер. Время уже близилось к закату, но я решил испытать судьбу. И правда, там я отыскал такого чудо мастера.

— Здравствуйте. Говорят, вы в металлах хорошо разбираетесь, — начал я разговор.

— Ну стало быть, коль говорят, то разбираюсь.

— А что это такое не подскажете? — Я показал ему этот маленький кругляшек.

— Так это вам любой дурак скажет, медь это обычная.

— А сможете мне таких нарезать штук пятнадцать?

— Так у меня значится и меди то нет.

Я достал медную монету из кошелька.

— Подойдёт?

— Да, но дело это долгое.

— Не обязательно круглые, можно квадраты, прямоугольники, треугольники, всё что угодно. Главное, чтобы были не сильно больше этой. Столько штук, на сколько хватит этой монеты.

— Ну хорошо, сделать можно. А вам на кой?

— Учёный я, мне для эксперимента это нужно. А взамен полу полтину дам за работу.

— Ну хорошо, стало быть. С утреца завтра приходите, да всё готово будет.

— Благодарю.

Я отдал ему монету и пошёл к себе в номер. Желания чем бы то ни было заниматься у меня не было, так что я лёг спать. Четыре с половиной рубля — всё что у меня осталось, завтра следует узнать, у кого можно забрать деньги и придумать план.

9

Собравшись, с утра я отправился ко дворцу, где получил свои медяки, затем вновь вернулся в свой номер. Я не представлял где именно должны лежать в патроне эти медяки, а мой примерный патрон был разобран полностью. Так что пришлось слегка экспериментировать. Вынув барабан произвёл выстрел. Как и должно было случиться, без пороховых газов игла не вернусь в своё первоначальное положение и осталась перед стволом. Я приложил старый патрон и приметил примерное место соприкосновения иглы и медяка. Это было на несколько миллиметров дальше пули, значит следовало забивать медяки точно по центру и вставлять их глубже в порох. Я аккуратно снял пули со всех собранных мной шести патронов, достал свою швейную иглу и принялся вставлять медяки. В следующий раз нужно будет приклеивать их к дну патрона, чтобы они наверняка никуда не сдвинулись. Затем я вновь прикрепил пули и зарядил револьвер.

Вновь длительная прогулка за город. Сейчас, можно сказать, что я уже молился, чтобы эти чёртовы патроны сработали. Иначе, от такого преимущества которым я обзавёлся, в виде револьвера, не было бы никакого толка с тремя то патронами. Я уже пожалел о том, что испортил два имевшихся у меня патрона. Но всё же, осмелился на проверку. Взвод иглы, готовность, спуск крючка. Бах! Выстрел. Слава богам. Медь при соприкосновении со сталью дала искру и порох взорвался.

Я подошёл к дереву, для того чтобы проверить насколько эффективны были такого рода патроны. Что тут можно сказать, похоже я переборщил с порохом, потому что пуля значительно глубже вошла в дерево. Но, вероятно это даже к лучшему. Хотя кто знает, чрезвычайная мощь может повредить револьверу, в следующий раз, буду сыпать чуть меньше пороха в гильзы и тогда у меня даже будет больше оставаться. Видимо по этой самой причине у меня и осталось так мало пороха. В пистолеты его скорей всего сыплют меньше, а этот полицейский не знал о моём намеренье собирать патроны и поэтому принёс мне столько пороха, сколько хватило бы на 15 пистолетных выстрелов.

Теперь уже, я радостный отправился обратно в город. У меня было 8 патронов, и я прекрасно знал, как делать новые. Это событие нужно было отметить.

Когда я вновь вернулся, то было ещё светло, и я решил узнать где я могу найти кабак. Он оказался уже в знакомом мне месте, прямо рядом с таверной.

Кабак мне нужен был не столько для того, чтобы напиться, алкоголь я мог бы спокойно купить в рядах, при чём по куда меньшей стоимости, чем в кабаке. В кабаке же я намеревался узнать у кого в городе есть деньги. Мне они были невероятно нужны. Если в таверне было несколько людей, то кабак был абсолютно пуст. Разве что скучающий бармен ждал вечера, когда сюда начнут стекаться люди, после трудного рабочего дня. Мне это было на руку. Бармены всегда лучше остальных знают обо всех вещах в городе, и они особенно склоны к разговорам. И если его напоить, то он всё забудет, или не придаст этому значения, а лишних ушей здесь не будет, которые могли бы догадаться о моих намерениях.

— Дня доброго. Скажите, что у вас есть из выпивки? — Спросил я, присаживаясь у стойки.

— Здравствуйте, здравствуйте. Так всё что вашей душе будет угодно. Есть и пиво, и вино, и водка, — это был рыжий мужчина, лет тридцати пяти, с неровно стриженными волосами и бородой, и он явно располагал к разговору и даже обрадовался моему приходу.

Я огромный фанат пива и предпочитаю его другим напиткам, но лишь в тех случаях, когда не желаю напиться. Но сейчас мне нужно было разговорить бармена, а для этого подходит лишь один напиток.

— Бутылку водки.

— Отличный выбор, вы явно умеете пить, сударь. С вас будет рубль, — бармен достал бутылку и поставил на стол.

— Это вроде как, чем дальше от Москвы, тем больше цены на водку?

— Ох нет, простите. Видите ли, в чём дело, бутылки из-под водки закончились и мне приходится разливать её в винные. А как вы сами знаете, они ж больше.

Да, та бутылка, которую он поставил, была действительно чуть больше, чем предыдущие две, выпитые мной.

— Ну ладно, — я протянул рубль серебром. Теперь у меня осталось лишь три. — Не откажи в чести выпить со мной.

Раз я здесь сэр и господин, то пора привыкать общаться соответствующе, и я начал пытаться это делать.

— Вы право же извините, но я ж на работе, а, следовательно, не могу пить. Да и жена жуть как ругается, когда я домой подвыпивший то возвращаюся.

— Так мы ведь по немного, одна бутылка всего, да на двоих. Я в пятнадцать лет и то больше пил, — мне нужно было как-то его уломать на это.

— Ну только если понемногу, — он достал два стакана.

Рыжие мужчины у меня всегда ассоциируются с ирландцами. А на сколько я знаю, то главная особенность ирландцев в том, что они любят пить и пьют постоянно и по многу. И сейчас мои предположения этот рыжий мужик подтвердил.

— Разливай! — Предложил я ему эту почётную роль.

В моём времени эту роль предоставляют старшим и опытным, в знак уважения. Но я не знал, что сейчас это вроде как признак того, что я счёл его слугой. Но он не высказал неудовольствия и лишь радостно налил по пол стакана каждому. А это грамм 120-150. Я предположил, что это на несколько глотков, но вы подняли стаканы.

— За вашу щедрость, сэр! — Произнёс он тост.

Мы стукнулись стаканами, и он выпил всё до дна, я не мог отставать от него и тоже опустошил свой стакан. Вот же чёрт. Пьют тут иначе, чем в моё время и похоже, если я хочу сойти за своего, то мне следует приучать печень к новым нормам. Хотя в своём времени я весьма недурно пил и с лёгкостью сохранял здравый рассудок в то время, как взрослые мужики уже несли чушь после четверти литра и вытворяли хрень, еле стоя на ногах.

— А вы откуда будете? Вы явно неместный, завсегдатаи то знают, что я водку постоянно в винные бутылки разливаю, да даже пуще рады этому.

— Я путешествую, из Москвы я еду. Да здесь лишь проездом, отдохнуть остановился.

Мне стало хорошо, я расслабился. Никогда прежде не пил так много сразу. И я решил попрактиковаться во лжи. Ведь теперь я никто иной, как богатый мажор московского дворянина, который отправился путешествовать по миру. По крайне мере, до тех пор, пока не стану известным под этой личностью.

— А куда путь держите?

— Сейчас бы до Варшавы доехать. А там думаю в Европу рвануть. Посмотреть, как там люди живут.

— Ну так это ж дело то хорошее. За это стоит выпить!

Он вновь налил по пол стакана. Чёрт, это уже будет моя нормальная вечерняя порция.

— За путешествие! Пусть она пройдёт наилучшим образом!

— За него! — Подтвердил я.

Мы вновь ударили стаканами и опустошили их. Вроде бы всё в порядки. Лишь хорошее расслабление. Не больше. Надеюсь я продержусь хотя бы до конца бутылки, там оставалось ещё пара таких порций. По одной на человека. Но вряд ли после неё я уже что-то запомню, так что, нужно действовать сейчас. Мой собеседник вроде бы расслаблен и не должен придать внимания.

— Слушай, а ты не знаешь случайно у кого деньжат можно было бы занять в этом городе? Я б письмецо отцу написал, и он вышлет всю сумму долга из Москвы почтой. А то я уже на днях хочу отправится дальше, а денег осталось мало.

— А много ль надо то?

— Тыщёнку, другую.

— Ох, большая ж сумма то, для наших краёв. Эт вам вряд ли кто даст без знакомства то.

— Ты мне скажи у кого такие деньги водятся, а уж я как-нибудь разберусь уже, дадут, аль нет.

— Так это ж только при дворце, у Агинских такие деньги водятся, а больше то и просить тут не у кого. Все ведь землевладельцы только, а такие деньги только у дворян и водятся.

— А банк может есть какой? Иль заёмщик, что под процент денег даст.

— Неее, банков у нас здесь нет, это только в Варшаве. А заёмщики то у нас здесь больше двадцати рублёв и не дают, даже дворянам.

Так, значит, денег в этой дыре ни у кого нет, кроме местной богатой семьи, что живёт при дворце. Но я сам видел, что у них там куча стражи. А значит, грабёж я совершить не смогу и уйти незамеченным. А на то, чтобы выкрасть деньги тихо у меня времени нет. Нужно думать что-то ещё. Но уже не сейчас. Потому что я в хлам и мои мысли жутко путаются. А если я встану, то вряд ли устою на ногах.

— Да не будем ж о грустном, коль отец то ваш знатный господин, то вы спросите у Агинских. Они уж вам верно дадут в долг. А сейчас давайте выпьем за успешность задуманного!

Чёрт, он стоит на ногах и с ним всё в порядки. Чуть более весел и доволен. Речь не заплетается и мысли тоже. В стаканах уже налито. А я ни хрена не соображаю. Пора удаляться.

Мы стукнулись стаканами, выпили. Фак. Мне б до номера дойти эти несколько метров, саженей, вёрст, ну на хрен.

— Я видать пере…. Стоп. Пере… Брал. Немного. И мне надобно удалиться… — Проговорил я и отправился на улицу.

— Счастливо! — Прокричал мне в след этот прожжённый алкаш.

Как только я вышел на улицу, то упал на колени и выблевал всю ту водку, что только выпил, а также весь свой обед, за который немало заплатил. Самое обидное было то, что я нечего не выяснил, но нажрался в хлам. Я поднялся, дабы не замарать свою новый сюртук, и побрёл к гостинице, по дороге моё нутро ещё пару раз вывернуло всё то, что там было.

Когда я, спотыкаясь, забрёл в гостиницу, то та женщина, с которой я спал накануне спросила всё ли со мной в порядке. Я ответил, что да. Или просто кивнул. Похоже я был не в состоянии говорить и поплёлся наверх. Я был весь бледный и измученный, со следами блевотины на рту. На лестнице я дважды, или трижды споткнулся. Как я оказался в своём номере, ещё и без одежды, я не помню.

10

Проснулся я раздетым на кровати. Возле меня стояло ведро с блювотиной. Все мои вещи были аккуратно сложены на стуле и мой пояс лежал там же. Я проверил самое важное, патроны и револьвер были на месте. Затем деньги. Всё тоже было в порядке. Но я совершенно не помнил того как я оказался в комнате и уж тем более разделся. Это странно. Но у меня было наполненное ведро прохладной чистой воды. Похоже сюда периодически заходят и прибираются. Значит не зря я заплатил за эту комнату так много. Я вдоволь напился. Затем заполнил трубку табаком и закурил.

Мой вчерашний запой ни к чему меня не привёл. Я не узнал где можно было бы раздобыть денег. Видимо я захотел сразу слишком многого. Нужно было бы поумерить свой пыл. Итак, значит у меня остаётся не так много вариантов, где я теперь смогу раздобыть деньги, таверны, гостиницы, лавки, магазины. Точно! Мастерская одежды. Я оставил там девяносто рублей на днях. Если туда заходит хотя бы несколько человек в месяц за одеждой, то там должна быть приличная сумма денег. Если же нет, то хотя бы верну то, что сам там и потратил. Сто рублей сумма не такая уж и маленькая. Нет! Там точно должно быть больше денег. Работники активно трудились, когда я туда пришёл, значит у них были заказы. А это значит, что даже если там и не так часто покупают одежду, то богатые люди приходят туда чтобы что-то отдать на ремонт. Отлично. Там я смогу добыть хоть немного. Какие ещё у меня есть варианты. Обувная мастерская. Я видел лишь торговца. Но на прилавках красовалось множество туфель и сапог разных размеров. Цены там тоже не маленькие. Возможно и там я смогу добыть сколько-нибудь денег. Отлично. Но ограбить в один день сразу два места я не смогу. Как только я выйду из одного здания, то продавец побежит звать на помощь и в другом месте меня сразу же схватят. К тому же, мне интересно, как происходит поиск преступников. Если не оставлять улик, то вероятно, они вообще не смогут заподозрить меня. Есть отличный трюк, который я усвоил в самом начале, никто не обращает на меня внимания, когда я своей одежде 21 века. Всем бросается в глаза лишь эта необычная одежда. А если я ещё и закрою лицо банданой, то полиция вообще не будет подозревать никого из этого века. Да — это большой риск, совершать ограбление и оставаться в этом городе, но я должен это попробовать. Чёрт. Ведь у меня ещё и лошади нет, на которой я мог бы быстро скрыться. Разберусь на месте. Сейчас всё нужно осмотреть и подготовиться.

Я быстро оделся и пошёл на главную улицу. В коридоре меня остановила управляющая.

— Здравствуйте, как вы себя чувствуйте? Вчера вы не стояли на ногах. Я взяла на себя смелость и проводила вас до комнаты и раздела.

Ах вот значит оно как. Теперь всё становилось яснее.

— Да, я уже лучше. Благодарю вас за оказанную мне любезность. Простите, но сейчас я спешу, — я быстро развязал кошелёк, достал оттуда рубль и кинул управляющей. — Это вам, за помощь.

— Ох, спасибо большое, вы очень щедры.

Я вышел и направился сразу же к мастерским. Итак, для начала я осмотрел улицу. Слишком большая и многолюдная, это большой недостаток. Но к счастью в десяти метрах от ателье был отворот налево. Итак, значит, если я совершу грабёж, то единственный вариант, это бежать туда. Я прошёл туда. Да, здесь и правда менее оживлённо, но слишком много окон и всё же появляются люди. Я начал исследовать местность и нашёл небольшой проулок, где было тихо и безлюдно. Значит в этом проулке я смогу переодеться и выйти на другую улицу уже другим человеком. Но действовать нужно быстро, значит единственный вариант — это одеть свою одежду поверх этой. Но туфли и шляпа. Так, я проследил за проулком на протяжении получаса, люди здесь не появлялись. Отлично. Значит можно будет с утра оставить здесь шляпу и туфли и отправится на дело. Если мне повезёт, то вещи останутся здесь. Только нужно будет их замаскировать. С одной стороны, был забор, с другой несколько домов, окна были высокими и под ними можно было спокойно оставаться незамеченным. С той же стороны, где был забор росло несколько деревьев. Я оторвал одну большую ветку и кинул на землю. Если я прикрою ей чёрный пакет, то никто его не заметит. План в общих чертах был готов. Теперь я последовал на главную улицу, следить за обстановкой там. Итак, полицейских не было. Я гулял по улице пару часов, может больше. За это время мне лишь однажды встретились полицейские, они патрулируют всю улицу и как только они уходят в сторону Варшавы, то достаточно долго не появляются здесь. Отлично, это тоже действовало мне на руку. Нужно дождаться, когда они уйдут в нужную сторону и через пол часа приступать к делу.

Теперь практически всё было ясно. Действовать необходимо днём. Так я привлеку взгляды большего количества людей и в богатом дворянине они не признают грабителя.

Следующий момент, что там с обувной лавкой. Я принялся осматривать местность там. Та часть города была более безлюдной, два отворота с каждой стороны от мастерской. Много безлюдных проулков. Там было бы значительно проще скрыться незамеченным. Меня это порадовало, и я присмотрел совсем рядом с мастерской один проулок.

Потом я вновь пошёл гулять по главной улице, дабы убедиться в правильности своих мыслей относительно полиции. И так я гулял до самого вечера, пока не почувствовал голода. Всё было решено, завтра, как только проснусь, то отправлюсь на ограбление ателье, затем убегу в проулок, быстро переоденусь и отправлюсь ко дворцу, якобы рассмотреть его, ведь я путешественник, заодно пообщаюсь с кем-нибудь и обзаведусь алиби. А спустя пару часов пройду по главным улицам к гостиным рядам и разузнаю что происходит в мастерской. Лошадь мне не должна потребоваться, если я буду быстр и спокоен.

Я отправился ужинать и заодно прикупить бутылку водки, отметить завтрашний успех. После этого я отправился спать, чтобы духовно и физически подготовиться к планируемому первому ограблению в своей жизни. Но заснуть я не мог достаточно долго. Зато вместо этого я сложил свою одежду в чёрный пакет, одену её в проулке, чтобы меня не видели здесь в ней. Когда буду в гостинице, то нужно будет сказать управляющей, что отправляюсь любоваться дворцом. Главное не волноваться и не привлекать лишнего внимания. Что же ещё. Ах да, я серьёзно настроился на то, что если что, то я не испугаюсь и пущу в ход свой револьвер. Насколько я знал, то самое сложное в первом убийстве, так это неготовность применять оружие. Поэтому я заранее готовился к этому и продумывал кому и как я пущу пулю. Одежному мастеру, если он попробует сопротивляться, его помощницам, если они будут двигаться, полицейским, если они вдруг устроят погоню, если в примеченном мной проулке будет свидетель. Я даже хотел этого, хотел кого-нибудь застрелить, и я уже верил, что без этого никак не обойдётся. С такими мыслями я и заснул.

11

Я проснулся чуть после рассвета. Я был жутко испуган и взволнован. Если ты что-то задумал, то делать это нужно сразу, а не откладывать на завтра. Меня переполнял страх. Я никогда ничего ни у кого не отбирал. У меня тряслись руки. Вот чёрт, не уже ли я не смогу этого сделать. Ладно, я взял трубку, забил табаком, выкурил. Да у меня ж остался то всего рубль и мне нужны эти деньги. Я выкурил ещё трубку, потихоньку светало, но руки мои по-прежнему тряслись. А к чёрту, алкоголь придаёт сил и уверенности, я выпил грамм сто, оделся, взял подготовленный пакет с одеждой. Чёрт! Он будет слишком заметным, когда я буду возвращаться с ним. Но я не могу навсегда расстаться с вещами. Нужно его сменить на соответствующий веку мешок. Я вышел из гостиницы, пожелал доброго утра управляющей и рассказал, что так и не побывал при дворце и направляюсь туда, чтобы исправить это недоразумение, она пожелала мне удачи. Вообще она добрая женщина, но сейчас она вызывала во мне ненависть, в особенности за то, что мы с ней переспали. Не люблю пересекаться с теми, с кем я сплю по пьяни, а особенно если секс был плохой.

В торговых рядах я купил походный мешок, истратив последний рубль, хотя торговец просил два, но я сторговался. Я прямо сейчас хотел его пристрелить, какого чёрта он решил меня грабить, когда я сам невероятно злой и испуганный иду на грабёж.

Дойдя до улицы, я принялся ждать полицейских и курить. Ожидание смертельно. Это правда, особенно когда ты ждёшь момента преступления, наказание за которое казнь. Не знаю почему я так решил, но на сколько я знал, то раньше в России казнили за любое преступление, пусть и самое маленькое. Не знаю сколько времени я ждал этих полицейских, но мне это время показалось вечностью, за которую я успел раз десять отказаться от задуманного и раз десять приступить к этому прямо сейчас. А эти твари сейчас так медленно уходили в сторону конца города.

Я пошёл к намеченному проулку. Пока я шёл, я каждую минуты оглядывался и боялся, что они в любой момент могут развернуться и пойти в мою сторону. Чёрт, где это ебаное спокойствие, ведь я обещал себе быть в этот момент спокойным. Сердце в моей груди колотилось так, словно хотело выпрыгнуть и убежать подальше из этого проклятого города.

Зайдя в проулок, я принялся быстро одеваться, спортивные чёрные штаны, поверх брюк, сюртук заправлен, чтобы его не было видно. Пока я надевал штаны, то ноги мои попадали не туда, а штанины цеплялись за что-нибудь и не на лазили. Затем кроссовки, с ними оказалось попроще. Револьвер я достал и положил пока что в карман штанов. Затем кофта, которую я надел поверх сюртука и рукава грёбаного сюртука задрались, меня это бесило. Я застегнул кофту. В этой одежде я казался значительно толще и крупнее, чем был на самом деле. Я подумал: «Тихо! Сейчас всё начнётся. Не веди себя как сыкливая баба! Ты потомок великих славян. Тебе не знаком страх. Ты был рождён для того, чтобы убивать и грабить. Это в твоей крови. Сейчас ты хладнокровный и спокойный зайдешь и сделаешь это. Не спиши!» С этими мыслями я достал приготовленную сигарету и выкурил её, правда закончилась она слишком быстро. Потом я закинул туфли и шляпу в рюкзак, надел на лицо бадану, на голову накинул капюшон и завязал его. Всё что было видно, так это мои глаза и руки. Но руки мои не были изнежены, так что меня вполне можно было счесть за крестьянина. К тому же за последние пару недель они слегка загорели. Я засунул их в карманы кофты и крепко ухватился за револьвер.

Я спокойным шагом пошёл в сторону мастерской, опустив глаза в землю. Мне частенько говорили, что у меня красивые голубые глаза, это могло бы стать приметой. Особенно если мои глаза запомнил кто-то, когда я покупал костюм. Я не смотрел по сторонам, только себе под ноги, дошёл до лавки и зашёл туда.

— Вам чего?! — Сказал мужик, я сразу узнал его голос, это был мастер, швейник, портной, да чёт бы его побрал, как он там назывался.

Я вынул револьвер из кармана и направил в сторону портного. Только сейчас я поднял глаза. Из-за банданы на лице дышать было слегка сложно.

— Итак, это ограбление! Никому не дёргаться! Иначе я выстрелю. — Я указал револьвером на девушек. — Вы! Где третья?!

— Она, она, на, на складе, — проговорила одна молоденькая девушка.

— Пусть тащится сюда!

— Дуся, — окрикнула её другая девушка. Дуся сразу пришла и, увидев револьвер, прижалась к стене.

— Делайте, что я говорю и все останетесь живы! А ну быстро прошли в этот угол, все втроём! — Револьвером я указал на левый угол, возле окна, девушки, рыдая, побежали туда. — А ты! — Я указал револьвером на портного. — Где деньги?!

— Они, они на складе, в сейфе, — мужик похоже наделал в штаны, не меньше, чем барышни. Вот кто такие эти портные, меня это позабавило.

— Иди открывай! Только без резких движений!

Он направился на склад, я пошёл за ним. Там и правда стоял сейф, который мужик принялся открывать трясущимися руками. Я же остановился в дверях, не проходя глубже на склад.

— Не дёргаться! Я всё вижу! — Крикнул я на девушек, но те итак боялись что-либо предпринять и, лишь прижавшись друг к дружке, сидели в углу.

В этот момент меня переполнял адреналин и сила. Весь страх и волнение прошли, словно их и не было. Мне казалось, что я веду себя как профессионал. Спокоен, уравновешен. Я даже стоял в двери и одни глазом следил за портным, который долго и неуклюже пытался открыть сейф, перепуганный до ужаса, а другим глазом следил за девушками, чтобы они не выбежали. Никогда прежде не думал, что можно одновременно смотреть в обе стороны.

— Всё, — тихо проговорил мастер и открыл дверь сейфа.

Вот чёрт, у меня ж не было с собой мешка, хуёвый я профессионал, что даже не удосужился взять мешок для денег на ограбление. Хотя в сейфе лежали в основном бумажки и было не так уж много серебряных и золотых монет. Мне бы всё поместилось в карманы, но я не мог отвести глаз от девушек и подойти к сейфу.

Я схватил с полки первый попавшийся кусок ткани и дал её портному.

— Ложи сюда всё что есть в сейфе!

— Но, но…

— Заткнись! Быстро ложи!

Мне было безразлично, то что он хотел мне сказать. В качестве урока для всех, я хотел пристрелить его, но понял, что бессмысленный выстрел лишь привлечёт внимание прохожих и соседей.

Портной протянул мне свёрнутый кусок ткани, который напоминал мешок.

— Отошёл! — Крикнул я вновь, чтобы убедиться, что в сейфе ничего не осталось.

После этого, я, не помня себя, выбежал из мастерской и со всей дури помчался в проулок. Мне невероятно повезло что в мастерской не было людей, кроме рабочих. И сейчас мне так же сильно повезло, ведь на улице к которой примыкал проулок, тоже не было людей. Револьвер я кинул в карман, ещё в самом ателье. Меня никто не преследовал. Отлично.

Я бегом забежал в проулок, высыпал деньги в свой мешок, тряпку кинул в сторону. Затем бегом вынул туфли и шапку. Сердце вновь стучало как поршни двигателя, когда едешь со скоростью больше 200км/ч, руки тряслись, но я действовал быстро. Кофта, бандана, штаны, кроссовки, за полминуты всё оказалось в рюкзаке. Ещё секунд десять и на мне были туфли и шляпа и я направился к выходу из проулка новым человеком.

Прежде я так сильно волновался и боялся, что даже не замечал жары, но сейчас я осознал, что я весь мокрый, словно побывал в бане. Меня переполняло желание бежать, но я, сдерживаясь из всех сил, шёл разными проулками ко дворцу. Я хотел бы сейчас напиться, но нужно было создать алиби. Я хотел бы накуриться сигаретами, но тоже нельзя, это из моего века. Так что я лишь забил трубку табаком и курил её всё то время, пока шёл.

Следующие несколько часов я вообще не помню. Я ходил вдоль замка, общался с людьми, вошёл во двор, ходил там. Тоже общался с людьми, говоря, что я Москвич и путешествую, прибыл сюда пару дней назад, услышал о дворце и решил его осмотреть. Периодически заходил туда, куда не следовало и стража меня выпроваживала. Так я провёл пару часов вокруг замка, курил и общался с крестьянами, слушая, как все они поголовно не любят Агинских. Внутрь я не решался заходить. Потом я решил, что уже можно возвращаться в номер. И отправился туда по главным улицам.

Страх переполнял меня вновь. Особенно отсутствие револьвера за спиной делало меня голым. Он лежал сейчас в рюкзаке и быстро бы я не смог его достать. Меня переполняло желание зайти в тихий проулок, взять револьвер и засунуть в кобуру. Но я слишком вспотел из-за жары и нервов, а потому одежда слишком сильно ко мне прилипала и могла бы выдать то, что я хожу с револьвером. А было похоже, что ни у кого, кроме меня, в этом городе нет револьвера. Так что я шёл, переполняемый ужасным страхом быть пойманным. Как бы я не старался говорить себе, что меня ничего не выдаст, лицо было закрыто, люди перепуганы, одежда неизвестно какая, телосложение другое и даже невиданное прежде оружие, но я всё равно боялся. Недавно приехал и тут вдруг грабёж, речь, недавно был в мастерской, знал, что там и где. В тот момент я ещё и не догадывался что полицейские были невероятно тупы и нечего этого не могли знать, ведь первые школы и учебники появились только в начале 20 века, а все, кто сейчас служит в полиции — это тупые военные крестьяне, которые негодны воевать.

Я приближался к мастерской. Там столпился любопытный народ. Двое полицейский были на улице и расспрашивали людей, ещё двоих я увидел за витриной. Я искренне пытаясь сохранять спокойствие, шёл дальше, но тут один полицейский крикнул мне:

— Простите, сударь!

Чёрт, что мне делать. Бежать! Другого выбора нет.

— Подойдите пожалуйста!

Хотя, стоп. Нет, нельзя бежать. Меня не подозревают, иначе бы дали понять. Я просто прохожий, потенциальный свидетель, точно. Я подошёл поближе к полицейскому. Сердце вновь бешено колотилось в груди, руки тряслись, я убрал их за спину. Кровь отхлынуло от лица, и оно побледнело.

— Простите, но с вами всё в порядке? — Поинтересовался полицейский, видя, что мне не здоровится.

— Да, всё в порядке, просто очень спешу на важную встречу, — сказал я серьёзным голосом.

— Извините, что я вас задерживаю, но понимаете ли, дело в том, что здесь произошло ограбление.

— О ужас! — Попытался я изобразить удивление. — В этом милейшем городке и ограбление?

— Да, это невероятная редкость в этих краях. Вы нечего не слышали?

— Нет, я проездом здесь, задержался на пару дней и с самого утра отправился ко дворцу, изучать архитектуру и стиль, в котором выполнена его постройка. Отдаёт слегка венгерским, хотя и чувствуются нотки немецкого влияния. И я так сильно увлёкся этим, что совсем позабыл о том, что у меня назначена встреча с другом, — я постарался показать, что я знаток архитектурного искусства, судя по взгляду, полицейский всё равно ничего не понял, заодно упомянул о своём алиби и том что я лишь странствующий дворянин.

— Вновь простите, не смею вас более задерживать.

— Благодарю, — я приподнял шляпу и изобразил поклон.

Затем я стал быстрым шагом удаляться от места своего преступления. Вот чёрт! Вот это эмоции, вот это адреналин, вот это драйв. Я впервые совершил грабёж, а затем как ни в чём не бывало стоял и разговаривал с полицейским на месте преступления. Вот же шикарно.

Как только я вернулся к себе в комнату, то бросил мешок в сундук, даже не став его осматривать и начал пить. Я выпил залпом, наверное, грамм двести водки. Затем я выкурил сигарету. Алилуя, в этой комнате меня никто не видит, и я мог сделать это. Вновь водка, после сигареты. Меня переполняли чуть ли ни все известные мне чувства: Восторг, восхищение, ужас, изумление, отвращение, гнев, насторожённость. Я наконец-то выполнил то, о чём так долго мечтал, но не мог исполнить. И вот оно сбылось.

Чтобы не сойти с ума, от переполнявших меня чувств, я пытался заглушить их водкой и табаком. И мне удалось. Уже в течении часа я валялся без задних ног на кровати, пребывая в сладостных мирах снов.

12

Проснулся я рано утром и тут же понял, что надо бы узнать какой куш удалось мне урвать вчера. Я сразу же отправился к сундуку, где лежал мой мешок. В первую очередь я разобрал свои вещи, вернув их в рюкзак. Затем я принялся за пересчёт денег. 510 бумажных рублей и ещё 43 золотом и серебром. Это было просто невероятно. Сумма действительно достойная поступка. Меня переполняла гордость. Хотя страх вновь проснулся во мне, когда я всё же вспомнил, что это было ограбление. Так же там были какие-то бумаги вроде документов, о владении мастерской, уплате налогов и прочая ересь, которую я решил выкинуть где-нибудь. Я покурил чтобы успокоиться. У меня ещё оставалась водка и я выпил грамм сто, дабы успокоить страх. Только начало светать. Так что город только просыпался, если же я хочу узнать, что происходит в нём и как происходит расследование, то мне стоит выйти на улицу лишь после полудня, ближе к обеду.

У меня оставалось достаточно времени в запасе, так что я решил собрать столько патронов на сколько мне хватит пороха. Начал я с испорченного мной патрона, затем сделал ещё четыре патрона. Теперь их у меня было 13 и оставалось ещё пять пуль. Всё, что было необходимо для изготовления я скидал в опустевший от пороха мешочек и убрал его в рюкзак. Револьвер я зарядил полностью, патронташ тоже. И один патрон сунул в кошелёк. Я взял с собой 50 рублей разными купюрами, преимущественно мелкими. Большими суммами светить не следовало, я мог бы вызвать подозрение.

Собравшись, я отправился гулять по городу, как раз уже был полдень. Я прогулялся по крупным улицам, отправился в таверну. Полицейские особо не суетились и продолжали выполнять свою обычную работу. Я всячески старался прислушиваться к разговорам людей. Все говорили только о моём вчерашнем поступке. Мол какой-то неизвестный путешественник, проезжая этот маленький городок, ограбил мастерскую. Однажды я услышал, что это связали с ограблением полицейского в Бресте. Но подробностей никто не знал. Половина людей настаивали на том, что это проделки пруссаков, другая же половина оспаривали их, говоря, что одежды были совсем не прусскими. Находились и те, кто утверждал, что это мог бы быть русский дезертир, сбежавший с крымской войны, а одежды якобы турецкие. И никто не собирался меня разыскивать здесь, так как люди считали, что я ускакал на все 4 стороны. Отлично, вот она магия хорошо спланированного преступления. Никто не ждёт второго ограбления, а значит я смогу абсолютно спокойно проделать его и ускакать дальше. Вот тогда-то начнут искать грабителя именно здесь, и никто не будет сообщать в Варшаву о том, что к ним может направляться грабитель. В этот момент я сам себе казался гением.

Конец ознакомительного фрагмента.