Волкодлак

Денис Ольшин

Я не воин и не герой. Всё, что у меня было, они забрали, убили, уничтожили. И чтобы сберечь последнее, что у меня осталось, я пойду на любую жертву.

Глава шестая

Я нахожусь внутри какой-то каменной комнаты.

Похоже — пещера, причём, судя по следам топоров и кирок, лежащих в тёмном углу, выбитая. Странно: здесь нет ни единого факела. Почему же тогда я вижу эту комнату во всех подробностях, вижу каждую неровность каждый след в скале?

Оглядываясь, я замечаю сидящую девочку, прижавшуюся в углу. Девочка сидит, обхватив руками колени и опустив голову, плачет, всё время повторяя:

— Батюшка, Аввакум, Олег, М-ма-ту-ш-к-а-а-а.

Я внимательно вглядываюсь в это маленькое тело и узнаю по этим длинным жёлтым волосам, длинным и худым, но в то же время красивым гладким и белым рукам свою сестру.

— Надежда, — зову я её.

Но она меня не слышит. Я пытаюсь подойти, но у меня не получается.

Где моё тело? Что я вообще такое?

— Надежда! Надежда-а-а-а!!!

Сзади открывается дверь и в темницу входят две девушки одетые в белые одеяния со свечами в руках, горящими синим пламенем. Они улыбаются ей, и я вижу две пары клыков вверху и внизу. Одна из них говорит:

— Не бойся, пойдём с нами, поешь, познакомишься с нашим хозяином, — улыбка упырици становиться ещё шире, и в нём проявляется нескрываемая жестокость и радость предстоящего развлечения.

Она берёт Надежду за руку — Надежда отчаянно отбивается, но упырица держит Надежду мёртвой хваткой. Я кричу на них, но они лишь мимолетно смотрят на меня, после чего пренебрегающе отворачиваются.

Боги помогите мне. Помогите хоть кто-нибудь!!!

Я просыпаюсь и резко поднимаюсь, всё моё тело тут же загорается от боли. Я падаю на постель, зажмуриваю глаза от нестерпимой агонии.

— Лежи, не вставай, — слышится молодой женский голос.

Я снова открываю глаза и вижу надо мной девушку удивительной красы

У неё тёмно-зелёные очи, длинные жёлтые волосы, что падают с плеч по её крепким рукам наполненным силой, которые больше подошли бы витязю. Она довольно небольшого роста, но это только подчёркивает её прекрасный облик. А в её взгляде чувствуется теплота и какая-то сила, которую я видел у воинов. Да и одета она в кожаную броню, вместо поневы или сарафана.

Я осматриваюсь вокруг и вижу над собой огромную круглую палатку, по размерам сравнимую с хижиной.

— Эта палатка для больных, но ты сейчас единственный человек кому она нужна. Кто ты? — спрашивает она.

— Моё имя Олег. А кто ты и как я здесь оказался? Последнее что всплывает в моей памяти — дыхание волка надо мной.

Она настораживается и спрашивает меня, продолжая пристально смотреть, изучая мой взгляд, выражение лица.

— Моё имя Ольга, мы с моими братьями нашли тебя в лесу без сознания, никаких волков там не было и в помине, мы принесли тебя в лагерь. Нашего лекаря пока нет в лагере, так что нам пришлось самим заняться твоими ранами. Как видишь, ты всё ещё жив.

Ольга не перестаёт наблюдать за мной.

Где-то я уже видел этот пристальный взгляд. Точно. Подобным образом зверь смотрит на своего противника, стараясь понять, что он предпримет дальше.

— Откуда вы здесь взялись?

— Я, как и мои братья состоим в братстве воинов под названием «лютичи». Лютичи — племя, которое существовало когда-то.

— Лютичи говоришь? Интересное название для братства воинов.

— Мы носим это название как дань уважения нашим предкам. Мы расположились недалеко от того места, где тебя нашли. Когда меня и ещё нескольких человек послали прояснить обстановку в вашем поселении, мы нашли тебя лежащего среди деревьев всего изодранного в клочья. Встречу с твоими родичами нам пришлось отложить, все силы ушли на тебя.

Её голос слишком уж ровный, а взгляд слишком холодный, чтобы это было правдой. Очень уж всё наигранно в её рассказе. Так и хочется спросить, откуда они пришли, почему, только сейчас, как они, не услышав шума битвы, нашли меня в «лесу», да притом не увидела следов борьбы и лап, которые обязаны были там остаться.

Но я делаю вид, что верю в её рассказ.

— Выходит, я обязан тебе и твоим братьям жизнью.

— Выходит так. Признаюсь, ты заставил меня понервничать, — она направляет свой взгляд на мои перевязанные раны — а эти раны у тебя от кого? Не от медведя случаем?

— Нет, это кое-что более страшное, Но ты не ответила, откуда вы здесь взялись и я не о походе на разведку. Откуда вы пришли и зачем?

— Откуда на тебе ожоги?

— У нас загорелась хижина, — отвечаю я.

Ольга явно не хочет отвечать на мой вопрос и уходит от вопросов.

— Тогда отдыхай. Тебе понадобиться месяц, дабы хоть немного залечить раны.

— Нет, я не могу столько ждать, у них моя сестра. Я должен найти тех, кто её похитил.

— Не волнуйся, мы займёмся этим. Для того мы и здесь. Мы вернём твою сестру. И к тому же ты слишком слаб и твои раны очень серьёзные, тебе понадобится время, чтобы они хоть немного зажили.

Я смотрю в её глаза, и вижу там решимость и расчёт.

Неужели она и в правду воин? Нет, не может быть. Или всё же может?

Она встаёт и направляется к выходу, но затем останавливается, подходит ко мне, наклоняется и говорит:

— Не волнуйся, с ней всё будет хорошо, а теперь отдыхай.

После чего она поднимается и выходит.

В одном она права, я слишком слаб сейчас. Но всё-таки я ей не верю, мне хочется ей верить, но я знаю, она врёт. Я должен найти сестру, но сначала я должен немного поспать.

Я медленно ложусь набок, ощущая, как ничем не прикрытая плоть, трётся о травы и бинты. Наконец, заняв удобное положение, я засыпаю.

Проснувшись через пару часов, я чувствую как сил моих стало только меньше, похоже раны упырей не такие уж и обычные. Пробую встать на ноги, и тут же дикая боль просыпается во всём моём теле. Я издаю кряхтящий звук, и этого, к сожалению, хватает, чтобы Ольга услышала меня.

Она стремительно вбегает в большую палатку и хватает меня за плечи, не давая мне двигаться и причинить себе ещё больше боли и одновременно сдавливает раны.

— Твои раны должны зажить. Для этого тебе нужно как можно меньше двигаться.

— Мне нужно подышать свежим воздухом, и отпусти меня, у меня, кажется, кровь идёт.

Ольга резко убирает руки.

— Хорошо.

Она берёт мою руку, кладёт себе на шею и помогает встать. Когда я встаю, замечаю на себе совершенно новую одежду.

— Когда это вы успели меня переодеть?

— Пока ты был без сознания.

— Вы мне хоть срам прикрыли, когда переодевали?

— У нас задача была твою жизнь спасти, а не честь сохранить.

— Справедливо.

Мы выходим из палатки, и взору открывается достаточно большой лагерь.

Он расположен на небольшом холмике. Отсюда открывается прекрасный вид на лес. Несмотря на то что холм едва дотягивается до макушек деревьев тут довольно много места. Судя по количеству палаток: здесь должно быть около двадцати-тридцати человек, однако сейчас здесь нет, ни души.

— Где все?

— Ещё не пришли. Мы прибыли сюда небольшим числом и подготовили всё к их приходу.

Говорит Ольга и ведёт меня к бревну. Когда мы подходим к нему, Ольга помогает мне сесть, после чего садится рядом со мной и смотрит на мою рубаху.

— Твои раны кровоточат.

Я смотрю на рубаху затем на Ольгу.

Как она узнала? На мне ни видно ни капли.

— Их надо перевязать, — продолжает она. — Снимай рубаху, я их поменяю.

— Что?

— Снимай рубаху, я перевяжу твои раны.

Я снимаю рубаху, смотрю на свою грудь.

Всё тело обмотано повязками настолько, что просто нет ни одного свободного места.

Ольга начинает с повязок на руках. Когда она снимает их, из ран тут же сочится кровь а по краям видны нарывы с почерневшей кровью которая, кажется, пытается свернуться но не может. Ольга мгновенно прикладывает на них свежие травы и повязки. Закончив с руками, она переходи на спину и грудь. Перевязав мне последний кровоточащий гнойник на теле, Ольга внимательно глядит на свою работу и говорит:

— Травы должны помочь снять боль и очистить раны… — Ольга смотрит мне через плечо в сторону солнца, — теперь пойдём обратно в палатку, ты должен поспать.

Она явно настроена, загнать меня в постель. Похоже, скоро должны вернуться её друзья. Значит, мне удастся с ними встретиться.

— Никуда я не пойду, мы только что вышли, я хочу подольше здесь побыть.

— Не хочешь в палатку?

— Нет.

Ничего не ответив, она молча осматривает меня и говорит:

— Ты потеря много крови — я принесу кое-что, что поможет.

За минуту она забегает в палатку и выбегает с чашей. Подойдя ко мне, она подносит чашу к моему рту.

— Выпей.

Мой внутренний голос говорит мне: «Не пей». Но я снова не прислушиваюсь к нему и опустошаю чашу до дна, утолив свою жажду. Но как только я возвращаю чашу Ольге, меня начинает тянуть в сон, и я падаю ей на колени.

— Прости, но тебе необходим отдых, а остальных тебе всё равно не дождаться, не волнуйся, я отнесу тебя в палатку.

Просто прекрасно. Надо было довериться своему внутреннему чутью. Впредь уж точно буду его слушаться.