Волкодлак

Денис Ольшин

Я не воин и не герой. Всё, что у меня было, они забрали, убили, уничтожили. И чтобы сберечь последнее, что у меня осталось, я пойду на любую жертву.

Глава третья

Снаружи свежо, прохладно, спокойно.

Отец снова победил. И ладно, если это было бы между мной им, но наставить почти всех односельчан против моего призыва, обречь на медленную смерть в страхе и отчаянье. Самое печальное, что он знает. Знает и не желает принимать очевидное.

Батюшка, ты же знаешь, нет иного пути, нет и не будет. Когда ты перестанешь ходить слепо уверенным, в своей «непобедимой» религии? Когда ты, наконец, примешь истину такой, какой она есть и поведёшь людей к спасению? Одумаешься ли ты, пока не стало слишком поздно?

Я хватаюсь за голову, прислоняюсь к стене хижины, съезжаю по ней на землю.

Пусть. Пусть прячутся, пусть остаются в неведении, но я не желаю этого, не желаю прятаться в норе как крыса, я желаю знать, желаю бороться. Надо идти к ведунье её дар прорицания поможет мне, должен помочь.

Я поднимаюсь на ноги и направляюсь к хижине ведуньи.

Её хижина находится на отшибе другого конца деревни, однако много времени это не займёт.

Время давно за полночь и люди крепко спят в своих хижинах, кроме тех, кто на вече. Но я иду по ночной деревне, освещённой луной и звёздами. И чем больше я отдаляюсь от центра деревни, тем больше деревьев приветственно встречаются мне по дороге, словно безымянные стражники, оберегающие ночную тишину.

Слишком тихо.

С каждым шагом меня начинает одолевать странное чувство страха. Хотя может мне просто так кажется. Но внутренний голос говорит мне, что за мной следят.

Когда чувство страха становиться слишком сильным, я оборачиваюсь и оглядываюсь по сторонам, но никого не находя, продолжаю идти дальше.

Как же я жалею, что не взял с собой топор или кинжал на крайний случай!

Через полчаса я дохожу до хижины ведуньи.

Это даже нельзя назвать хижиной, скорее ветхой землянкой.

Я останавливаюсь у двери, собираясь постучать — изнутри слышится голос:

— Входи-входи, я тебя ждала.

Недолго думая, я вхожу внутрь. И предо мной предстаёт небольшое помещение, освещаемое лучиной.

Здесь не очень ухожено. Повсюду развешены сухие травы и коренья вместе с птичьими перьями, на полках стоят горшки с разными снадобьями.

Каких только вещей тут нет, какие только секреты не хранятся в этой хижине. Лишь одной хозяйке ведомо для чего всё это нужно.

Сама ведунья сидит на скамье, наматывая на верёвочку сухие листья неведомой мне травы.

У этой старухи седые волосы и пронизывающие душу голубые очи. Одета она в поношенную одежду, на которой видны различные символы великих богов.

Взглянув на меня, она говорит:

— Ну, проходи, садись, скажи, зачем пришёл.

— А коле ты знала, что я приду, значит и знаешь, что нужно мне.

Она кладёт травы на стол, поворачивается ко мне и смотрит своим усталым опечаленным взглядом.

— Мне-то ведомо и в том моя беда, но тебе знать не обязательно. Скажи, зачем тебе это знать?

— Чтобы остановить ужас, убивающий нас.

— Ты не боишься смерти — это плохо, — От её взгляда меня пробирает странная дрожь. — И всё же в тебе есть страх — это хорошо… Ты должен понимать, что у всего есть своя цена. К несчастью или к радости не мне её назначать. Пойми… прямо сейчас ты можешь отказаться от своей затеи, я угощу тебя едой дам испить отвара и ты заснёшь до утра. Когда же наступит утро, ты сможешь начать новую жизнь, к началу второго месяца зимы ты станешь последним из своего рода, но затем ты женишься на хорошей девушке, она родит тебе пятнадцать детей и всё у тебя будет хорошо.

— Что!? Стать последним из рода!? Оставить на погибель!? Недопустимо!!! Я не мой отец!!!

— Зря ты ненавидишь своего отца… у него есть основания быть таким.

Кровь играет во мне, я открываю рот, чтобы возразить, но ведунья поднимает руку, веля помолчать.

— Есть и второй путь. Ты узнаёшь от меня все, что тебе необходимо и выходишь за дверь. От этого пути идут множество развилок. Их такое великое множество, что мне просто не удаётся увидеть всё. Я лишь знаю, что независимо от того какие решения ты будешь принимать, какую развилку не выберешь, все они приведут тебя к твоей погибели. Все кроме одной, и в этой развилке тебе удалось не только спасти родного человека, но и остаться живым, однако жизнью обычного человека ты не сможешь больше жить. Этот путь трудный и тонкий, словно лезвие ножа. Лишь раз оступишься и потерпишь окончательное поражение. Готов ли ты к такому?

— Если отступлю, буду жить счастливо с собственной семьёй, но лишусь сестры, брата и родителей. Если не отступлю, вполне возможно погибну, но род Стрижинских не прервётся на мне. Нет, не допущу гибели семьи, не допущу.

— Так тому и быть, — тут же говорит она. — Я расскажу тебе всё что знаю… Те создания, что творят зло в деревне, зовутся упырями. Они когда-то были людьми, но умерли насильственной смертью. Тёмная сила дала им возможность вернуться в их мёртвые тела, а так же наделила своими тёмными дарами, Они приходят чтобы мстить и мучить обидчиков, а затем и никак не связанные с ними души.

— Но если они бессмертны, то, как их убить?

— В этом самое интересное. Их нельзя убить, ведь они ужи мертвы. Но можно выгнать их из собственных тел, используя их слабости. Первое — они боятся солнца, оно их усыпляет, вгоняет в мёртвый сон, от которого проснутся только к исчезновению последних лучей солнца в небе. Второе — «осиновый кол», только воткнуть его надо прямо в сердце иначе не поможет. Конечно, может подойти любой острый и длинный предмет, но он их лишь усыпит на короткое время, и только осина не даст упырю вновь возродится. Третье — «огонь». Это стихия духов и она прекрасно сочетается с духовной силой упыря, а потому и горят они очень хорошо. Четвёртое — «серебро», которое является святым металлом, сжигающим их плоть. И есть ещё кое-что, они не могут войти в дом без приглашения.

— А их сильные стороны?

— Хорошо… Другие до тебя интересовались их слабостями, их сильными сторонами никогда. Видишь ли, когда ты ограничиваешь себя в одном, то получаешь преимущество в другом…

— Ты говоришь другие? До меня был кто-то ещё?

— Да. Ты не первый, но ты будешь последним.

— Тогда расскажи мне всё, что не сказала им.

— Очень хорошо, Олег. У упыря есть множество сильных сторон. Они могут сковать тебя одним лишь взглядом, а так же подчинять тебя своей воле. Не надо забывать об их необычайной силе и скорости, но самое главное их оружие — клыки. От укуса упыря человек начинает испытывать самые ужасные чувства: страх, потеря самообладания, отчаяние и даже нежелание жить. Требуется большая сила воли, чтобы противостоять этому. Поэтому не позволяй упырю тебя укусить. И чем старше упырь, тем он сильнее и в нём могут открыться новые тёмные способности.

Затем она замолкает, давая мне время осмыслить всё то, что она мне сказала.

— Итак, я сказала тебе всё, что все-то, что ведомо мне. Теперь я хочу спросить тебя, как ты поступишь с этими знаниями?

— Буду биться за свою семью.

Она кивает головой и смотрит на меня своими грустными очами.

— Когда ты пришёл сюда, ещё можно было отступить, когда я спросила тебя: «готов ли ты?», ещё можно было отступить, но когда я начала рассказывать тебе об этих чудовищах назад дороги не стало. Теперь у тебя один путь и если ты сойдёшь с него, судьба заберёт у тебя куда больше, чем даст. Ты лишишься своей души.

Затем она встаёт и подходит к полке, берёт там что-то и направляется ко мне.

— Дай свою ладонь, мальчик, — говорит она.

Я протягиваю свою ладонь. Ведунья берёт её и вкладывает что-то круглое на ощупь с отметиной на одной стороне. Ведунья убирает свою руку, и моему взору предстаёт круглый оберег «звезда Перуна».

— Хоть твой отец принял христианство и заставил то же сделать вас, твоё сердце признаёт лишь наших богов. Твой путь — битва, Перун направит твою руку. Когда надежда уже угаснет, призови его силы, они в твоей крови в твоей душе.

Она касается моей щеки своей морщинистой рукой и говорит:

— Кровь варяга передалось тебе от твоего отца, но так же в тебе присутствует кровь, передавшаяся от твоей матери — кровь лютичей. Кровь лютичей — кровь волков. Когда станет одиноко, кровь твоих предков не даст тебе упасть духом и сохранит как твой разум, так и твою душу.

Кровь лютичей? Я всегда считал что мой род идёт от бера — хозяина берлоги и стража лесов. Хотя это сейчас не важно.

Я встаю, кланяюсь ей, как полагается, и говорю:

— Спасибо тебе, хозяюшка.

— Береги себя, Олег, ибо зло надвигается. Пусть предки укажут тебе путь и не дадут упасть. Теперь назад дороги нет. Как только ты выйдешь, твой путь к освобождению своего народа начнётся.

Я кланяюсь ей ещё раз и направляюсь к выходу.