Бизнес как ребенок. Как создать своё дело по любви

Денис Макушенко

Бизнес-роман, в котором элементы биографии успешного предпринимателя переплетаются с художественным вымыслом интеграционного консультанта. В книге дается подробная детальная инструкция по созданию бизнеса. Это захватывающий путь, показывающий, как стать президентом свой жизни и взять ответственность за свою судьбу. Чтобы в одночасье изменить мировоззрение, а за ним – весь свой мир… Книга содержит нецензурную брань.

2 глава

— Чего ты боишься? — мама смотрела на меня, как в детстве, когда мне пришлось столкнуться с вооруженным ограблением один на один.

— Кто там? — сонный Максим, наскоро накинув халат, подошел к двери.

— Милиция, — послышалось в ответ. — Взрослые дома есть?

— Нет, я один.

— Тогда открывай — надо, чтобы ты подписал документы о том, что была проведена разъяснительная беседа.

— А что случилось?

— Соседи жаловались на громкую музыку.

«Видимо, не стоит в воскресенье громко включать колонки. Теперь от мамы влетит», — подумал Максим, поворачивая замок.

— Ну, привет, пацан, — услышал он перед тем, как ему прилетело в голову, и он отключился.

Когда Максим пришел в себя, вокруг была темнота. Он пытался пошевелиться, но обнаружил, что руки крепко связаны за спиной. Максим открыл глаза, но ничего не увидел, на голове — мешок из плотной ткани. Дышать было трудно, голова раскалывалась. Стараясь не выдавать, что он пришел в себя, Максим прислушался — «милиционеры» обшаривали дом.

— Да где они могут быть?

— В комоде посмотри.

— Смотрел уже, там нет.

— Проверь книжный шкаф.

— Тоже пусто.

— Бля, где они хранят эти чертовы деньги?

— А че ты паришься — вон этого спроси.

«Этот» — наверняка я», — подумал Макс и испугался. Неизвестно, что они будут с ним делать. Тем более, их несколько, а он связан. Ни спрятаться, ни убежать, ни позвать на помощь. Хорошо, что мама уехала — ей было бы очень страшно…

— А он очнулся уже?

— Проверь.

— Может, его вообще того?

— Чего того? Ты совсем дебил, это ж мокруха!

— А че, он все равно нас видел.

— Да че там он видел — ты ему сразу в табло дал.

— Ну мало ли…

— Давай без самодеятельности. Лучше пусть пацан пользу принесет.

— Да что с него взять?

— Спроси его, где бабки.

— Окей, а ты пока под телеком посмотри.

Макс услышал шаги в свою сторону и затаил дыхание.

— Пацан, ты живой?

— Живой, — сказал Макс.

Он решил вести себя спокойно и не нарываться. Сейчас главное — не злить и выжить. А дальше будет видно.

— Слышь, пацан, где деньги хранятся?

— Я не знаю…

— Ты давай, в Незнайку не играй, и мы с тобой играть не будем…

— Я, правда, не знаю.

— Да че ты заладил, «знаю — не знаю», — резкий удар в живот заставил Максима согнуться пополам. — Щас вспомнил?

— Деньги у мамы на картах и в банке. Я не видел их дома, — прокряхтел Макс.

Было очень больно.

— Да ладно! Так уж и не одной денежки?! — еще один удар, на этот раз по голове, заставил Максима ненадолго отключиться.

— Слышь, ты че наделал… че он скажет, мертвый тут… еще с телом возиться…

— Да живой он, вон дышит…

— Сам ты живой, придурок!

— А че с ним делать, если он не признается…

— Разговаривать по-другому.

— Вежливо что ли, бля?

— Хуежливо. Так, чтоб сознание не терял.

— Ааа… это я могу… Пацан, ты там как? Оклемался?

Максим кивнул. Голова кружилась и болела.

— Больно тебе? Так можь скажешь, где баблишко заныкано?

— Да не знаю я. Знал бы — сказал. Нафига мне проблемы эти…

— Ну как знаешь… А то, может, помочь тебе вспомнить?

«Видимо, на голову надели пакет», — подумал Максим, прежде чем ощутил нестерпимое жжение в грудной клетке. Легкие саднило, словно он наглотался воды. Казалось, это длилось вечность. Он пытался ухватиться за воздух, сделать спасительный вдох, но не получалось. В глазах потемнело, и он почувствовал, что стул под ним стал мягким и куда-то проваливается. «Ну, вот и все», — подумал Максим. А потом его внезапно отпустило. Пакет убрали, дав возможность воздуху поступить в его легкие. Максима пробил приступ кашля.

— Вспоминай, чахоточный.

— Да я бы рад — никакая сумма не стоит жизни. Но я правда не знаю…

— Че ты с ним возишься? Ножом по венам — и сразу заговорит.

Максим тоскливо подумал, что мучения еще не закончились. На удивление страха не было — была решимость пересидеть смутное время, переждать все это. И странно, что паника, которая по всем статьям должна быть, никак не наступала. Оставалось довериться жизни и людям, которые по стечению обстоятельств прямо сейчас вершили его жизнь.

— Ну че, пацан, вспомнил? Хм, пеняй на себя…

Холодное лезвие прикоснулось к руке и мягко и глубоко вонзилось в ее плоть. Максим закусил губу, стараясь не издавать звуков.

— Нашел! — услышал Макс, и пытка внезапно прекратилась.

— Вот и славно, — ответил мучитель.

Он бросил нож около Макса и ушел к подельнику.

— Много тут?

— Достаточно! Тащи мешки, а я это возьму…

Грабители оперативно вынесли тюки с ценными вещами и закрыли за собой дверь. Макс выдохнул: он — живой. Это главное. «Надо освободиться и закрыть за ними дверь», — подумал он и снова отключился.

Максим пришел в себя и попытался пошевелиться. Его руки по-прежнему были связаны, а значит все это — не сон. Плохая новость — тело затекло от долгого сидения, сколько он был в отключке — неизвестно. Хорошая новость — сил стало немного больше, а, значит, больше шансов освободиться. Максим попытался встать со стула и рухнул на пол. Рядом звякнул какой-то предмет. «Нож!» — обрадовался подросток и нащупал свое спасение.

Освободив руки, как в фильмах, Максим снял мешок с головы и осмотрелся. Дом выглядел раскуроченным. Все, что представляло какую-то ценность, исчезло. Провода домашнего телефона были предусмотрительно перерезаны. Максим взглянул на часы — почти пять вечера. Грабителям он открыл около девяти утра. Сколько же он был в отключке?

«Дверь!» — подумал Макс и, насколько возможно быстро, пошел и повернул защелку. Стало спокойнее. «Что теперь? Как же кружится и болит голова… Надо позвонить маме», — Максим прошел в свою комнату, но сотового, понятное дело, не оказалось. «Значит, пойду к соседям», — решил он и вышел за дверь.

Воронцовы собирались ужинать, когда соседский мальчик, пробормотав что-то про грабителей и маму, упал в обморок. Дальше — больница и сотрясение мозга. Милиция, теперь уже настоящая. И глаза мамы, серьезные и внимательные, как сейчас.

— Так чего ты боишься? — мама подвинула к Максиму чашку кофе и дала сахарницу.

— Наверное, что не получится. Я всегда был в найме и на хорошем счету. А тут — ребят подтянул, заразил идеей. Успел уговорить. А что дальше? Как нести за них ответственность?

— А почему ты считаешь, что их решение поддержать тебя — твоя ответственность?

— Ну как — это же моя идея…

— Идея — твоя. А решение — их собственное. Брать на себя ответственность за другого человека — одна из самых бесполезных вещей в мире.

— Мам, ну ты же несла ответственность за своих сотрудников…

— Я несла ответственность за выполнение СВОИХ обязательств перед ними. Но я не принимала за них решения. Например, устроиться ко мне на работу. Они сами шли на собеседование. Замечаешь разницу?

Мама сделала глоток кофе и закрыла глаза от удовольствия — кофе у нее всегда получался отменным!

— Да, понимаю. И все равно чувствую напряжение. Я сам не пойму, отчего оно. Сегодня я впервые почувствовал себя настолько живым! Наполненным таким количеством энергии! Да я не шел к тебе — я летел! Как в детстве, когда была иллюзия, что все получится…

— А почему ты думаешь, что «все получится» — только о детстве? Почему что-то может не получиться сейчас?

— Потому что это мой первый опыт…

— А он обязательно должен быть несчастным?

— Эээ…

— Видишь ли, сынок. Если ты уверен, что этот опыт будет трудным — это правда. Если думаешь, что при построении своего бизнеса тебе встретятся трудности — и это правда. А если думаешь, что тебе будет легко и приятно — это тоже правда.

— Не понимаю, мам. Ты описала какие-то очень разные правды.

— А правда вообще странная тетка. Она к каждому приходит в своем обличии. Вопрос в том, какой ТЫ хочешь ее видеть?

— Я, конечно, хочу, чтобы мне было легко и приятно. Хочу, чтобы все получилось…

— Значит, так и будет. Потому что твое отношение ко всему происходящему в этом случае станет легким, а каждое событие ты воспримешь как подарок.

— Даже неприятное?

— Даже то, что на первый взгляд покажется тебе неприятным.

— А если не покажется? Какая приятность, например, была в моей встрече с грабителями?

— Ты остался жив. Ты получил не такие серьезные травмы, которые мог получить. Ты сделал правильный выбор. Выжидать и наблюдать — лучшее решение в этой ситуации! Ты увидел, насколько хрупок мир каждого из нас, оценил жизнь и понял, что безопасность — в наших руках.

— Пожалуй, так…

— А помнишь, что я ответила, когда ты спросил меня: «Все пропало»?

— Да. Ты сказала: «Ничего, мы еще больше добра наживем, еще богаче будем жить…».

— Да, так и было. А знаешь, почему?

— Потому что ты хотела меня успокоить?

— Потому что я искренне верила в то, что так будет. Наша вера в то, что с нами обязательно случится хорошее, — творит чудеса!

— Звучит, как в сказке…

— Ну, смотри. Ты же верил в то, что у тебя получится, когда впервые занял должность торгового представителя?

— Да, верил. Мне было страшно пробовать первый раз. Но азарт перевешивал. А еще было очень интересно узнать новое…

— Вот тебе готовая формула избавления от страха. Пользуйся!

— Какая?

— Как в детстве — волшебная, разумеется. Страх равно незнание.

— То есть, сейчас мне страшно только потому, что я ни разу не пробовал делать что-то свое и не знаю, как это организовать?

— Бери глубже. Ты никогда не сталкивался с тем, чтобы делать свой бизнес. Ты напрягаешься от того, что не понимаешь, как это. Незнание смущает тебя. Но как только ты поставишь ЦЕЛИ, в твоей голове созреет ПЛАН. А будет план — появятся ВОПРОСЫ о том, как его реализовать. А уж на вопросы ты умеешь искать ответы!

— Спасибо, мам. Теперь у меня все получится.

— Я знаю, Максим.

— Откуда?

— Я всегда в тебя очень верила. И сейчас продолжаю верить…

— Как думаешь, Тоня меня поддержит?

— Обязательно — другую бы ты в жены не выбрал. И еще знаешь, что?

— Что?

— Когда будет страшно, ответь себе на вопрос: «Что сааамого ужасного случится, если у меня не получится?».

— Хорошо.

— Давай я прямо сейчас тебе его задам. Что самого ужасного случится, если у тебя не получится открыть свой бизнес?

— Мне придется искать новое место работы. Я буду ощущать себя проигравшим. И я потеряю какие-то деньги.

— Тебе приходилось раньше искать работу?

— Мам, ну ты же знаешь…

— А раз этот опыт у тебя имеется — чего его бояться?

— А и правда — это не страшно, и я с легкостью устроюсь туда, где мне будет интересно…

— Насчет проигравшего — ты ни разу не проигрывал в своей жизни?

— Почему? Бывало… Это не самые приятные ощущения…

— Но не конец света, правда?

— Ну да. Две руки, две ноги, голова на плечах — ты к этому клонишь?

— Не только, — улыбнулась мама, — любой минус всегда может стать плюсом, опытом и даже новыми возможностями. Все зависит от того, что ты видишь — преграду или трамплин для нового взлета.

— Не думал об этом, но звучит интересно.

— Я знаю, что мой сын еще покопается в этом на досуге. Теперь — деньги. Скажи, что страшнее: потерять деньги в ситуации с грабителями или во время получения опыта?

— Во время получения опыта точно безопаснее…

— А еще, ты всегда можешь придумать, как минимизировать свои расходы, правда?

— Да, и я как раз собирался этим заняться завтра.

— Отлично! Тогда ты готов к новому этапу своей жизни. Горжусь тобой, Максим!

— И я тобой, мам.

— Подлизываешься? — довольная мама взъерошила мои волосы, как в детстве.

— Любуюсь. И знаешь, если бы на небесах мне дали возможность выбрать родителей — я бы снова выбрал тебя. И папу.

— И я тебя, сынок. Уверена, что и папа тоже.

Я чмокнул маму перед выходом и собрался домой. Настроение снова взлетело ввысь. Мне предстояло поделиться с Тоней, разработать план и выспаться. Причем, я был согласен на любую последовательность из перечисленного!

— Ты что, не рада за меня?

— Да нет, я рада, — Тоня выглядела растерянной. — Наверное, у тебя получится, просто…

— Просто что? — она всегда поддерживала меня, и сейчас я был обескуражен.

— Мне страшно…

— Страшно за меня?

— И за тебя тоже. Но больше, представляешь, за себя.

— Хм, у тебя все хорошо. Ты только что открыла свой бизнес. Я тебя в этом поддержал и буду поддерживать. Вместе мы — сила, правда?

— Сейчас мне тоже нужна твоя поддержка. А ты с головой уйдешь в свое дело…

— Но это не означает, что ты и твое агентство праздников мне станут неважными…

— Я понимаю. Но между моим и твоим бизнесом — что ты выберешь?

— А разве нельзя совмещать?

— И все же, — настаивала Тоня.

Я чувствовал легкое раздражение.

— Почему обязательно надо что-то выбирать?

— Хотя бы потому, что жизнь — это выбор. И нам всегда приходится его делать. Иногда осознанно, иногда интуитивно. Но каждый наш шаг — это выбор.

— А мне иногда кажется, что выбора у нас как раз нет.

— Ну почему? У тебя, допустим, всегда и во всем был выбор.

— Например?

— Например, когда ты увидел меня.

— Какой же это выбор?

— Элементарный. Ты мог продолжать волочиться за каждой юбкой. Но хулиган обратил внимание на отличницу и стал ее добиваться. А для этого изменился сам. Это и был твой выбор.

— С одной стороны, да, — согласился я и обнял Тоню, — а с другой — у меня не было абсолютно никакого выбора.

— Это почему?

— Потому что я увидел тебя и пропал. Мне хотелось узнать тебя ближе, не так, как остальных женщин. И у меня не было никакого выбора этого не делать.

— Ты мог просто пройти мимо, — Тоня улыбалась.

Ей откровенно нравился разговор, который приобретал легкие, романтические нотки флирта.

— И не узнать, что стану с тобой самым счастливым?

Разговор прервался многообещающим поцелуем. Люблю, когда все спонтанно! Но Тоня мягко отстранилась. По ее виду было понятно, что что-то ее беспокоит. Значит, надо поговорить, дать ей возможность высказаться и понять саму себя.

— По кофейку? — предложил я ей.

— Возможно, то, что я сейчас скажу, пугает и разочаровывает меня больше, чем способно напугать и разочаровать тебя, — начала Тоня.

— Возможно, но для этого стоит начать, — подбодрил ее я.

— Ты знаешь, что у меня был очень амбициозный папа. Он много сделал для нашей семьи, и я всегда чувствовала себя под его защитой.

— Я знаю, милая. Тебе его очень не хватает…

— Да, но дело даже не в этом. Когда его не стало, мама и брат растерялись. И чтобы хоть как—то вернуть уверенность, я решила походить на отца. Неосознанно я стала тем самым лидером для нашей семьи.

— То есть взяла на себя ответственность за всех своих близких, да?

— Именно. И знаешь, я очень уставала… Но меня двигала вперед важная цель.

— Какая?

— Сделать себя. Дисциплинироваться. Стать финансово независимой бизнес-леди, достойной дочерью своего отца.

— Я думаю, у тебя получилось. Ты счастлива?

— Трудно ответить однозначно. Это очень странно, — Тоня подбирала слова так, словно пыталась добраться вглубь себя.

— У меня постоянное чувство, что мне недостаточно. Что я что-то упускаю. А сейчас — поняла что… хотя нет, тебе не понравится…

— Возможно, не тяни…

— Я делаю на тебя ставку. И я боюсь, что ты не оправдаешь моих надежд.

— Надежд на что?

— На то, что рядом со мной будет амбициозный мужчина.

— Как твой отец?

— Да, — еле слышно проговорила Тоня.

— То есть все это… все, что сейчас происходит между нами — не любовь?

— Почему? Любовь. Любовь, в которой есть важные для меня критерии… Тебе неприятно?

— Немного в голове не укладывается… Наверное, для каждого из нас любовь — это что-то свое. Поэтому не мне судить то, какой ты ее видишь. Я другое заметил…

— Что именно?

— Ты испугалась, что я не оправдаю твоих амбициозных надежд, когда я сказал о запуске своего дела. Выходит, ты не веришь в то, что у меня получится…

— Я верю, но думаю, что от добра добра не ищут.

— То есть «сиди, Максим, на попе ровно и не суйся в эксперименты»?

Я начинал закипать. Когда Тоня пришла ко мне с идеей построить свой бизнес — я поддержал ее. Мы вместе выбирали название компании, делали сайт и нашли небольшое, но уютное помещение под офис. Я принимал участие в выполнении некоторых заказов и всегда оказывал поддержку, когда это было ей необходимо. И сейчас, когда так нужна ее вера в меня, я сталкиваюсь с тем, что ее амбиции могут не удовлетвориться! Мне было очень обидно! Я закрыл глаза и почувствовал, что устал от этого разговора…

Это один из любимых вечеров, которые я нежно берегу в своей памяти. Десятилетний Максим, мама и папа сидели за большим круглым столом, все вместе. Они только что поужинали и пили чай, болтая обо всем на свете.

— Максим, а кем ты хочешь стать?

— Мам, я еще не думал…

— Саша, а кем ты видишь нашего сына?

— Хорошим человеком.

— Это понятно. А какая профессия будет у нашего хорошего человека?

— Не важно. Главное, чтобы он был счастлив.

— Согласна. Но счастье для каждого — свое…

— Наш сын обязательно свое найдет, я в него верю!

— Пап, а что для тебя хороший человек?

— Тот, который живет в ладу с самим собой. Делает то, что приносит ему удовольствие. Но при этом уважительно относится к желаниям других людей.

— Круто сказал! Мам, а для тебя?

— Хороший человек — добрый человек. Он обязательно стремится к новым знаниям, не стоит на месте, что-то изучает и делится этим с другими людьми.

— А зачем делиться? Не лучше самому все узнавать и делать?

— Если делиться — добра станет еще больше. И еще больше хороших людей.

Максим задумался, но его прервал отец:

— А что для тебя — хороший человек?

— Трудный вопрос… Хороший человек — это благородный человек.

— Ух ты! — отец явно заинтересовался и придвинулся ближе к сыну. — А как это — благородный человек?

— Нууу… мне на примере проще, хорошо?

— Как тебе удобно…

— Недавно на математике препод на Машку сказал кое-что грубое. Она заплакала, а я заступился. Потому что нельзя так с девочками разговаривать. Он разозлился и велел выйти. Я вышел. А потом маму вызвали к директору…

— Интересно. Мама мне ничего об этом не рассказывала…

— Я просил ее не выдавать наш секрет. Мы договорились, что я сам все тебе расскажу, когда буду готов.

— И что было у директора?

— Мама заступилась за меня. Она сказала, что я поступил, как мужчина. А когда двое мужчин разбираются между собой, они сами могут решить свои вопросы.

— Мама у нас молодец. И где благородство?

— Благородство в мамином поступке: она не стала ругать меня и поверила в то, что я сделал все правильно. И… не знаю, можно ли так о себе… но мне кажется, я поступил благородно, заступившись за Машку.

— То есть наша мама и ты — хорошие люди, так?

— Да. И ты тоже — очень хороший человек.

— А я почему?

— Потому что ты всегда и себе, и другим позволяешь быть.

— А как это — быть? Что ты имеешь в виду?

— Ну как же, пап. Есть два типа людей. Одни строят из себя тех, кем не являются. И делают вид, что они «не такие». А на самом деле — те еще воображалы… И они, эти люди, прилагают мнооого усилий, чтобы казаться. И казаться кем-то другим они стараются изо всех сил!

— Есть такие люди, — согласился отец, — а второй тип чем отличается?

— А вторые — такие, какие есть. Они и радуются, и грустят по-настоящему. Они боятся, если страшно, и решаются, если им надоело бояться. Иногда они смешные и круто шутят, а иногда — очень умные и серьезные, но всегда — настоящие. Ты у меня именно такой. Но даже это не главное из того, что делает тебя хорошим человеком.

— А что тогда главное?

— Ты сам — такой, какой есть. И других ты принимаешь такими, какие они есть. И от этого хочется быть лучше…

— Верно. Я принимаю, что мой сын ходил к директору за то, что заступился за одноклассницу. И я тобой горжусь.

— Спасибо пап. И тебе, мама, спасибо.

— За то, что я выгородила тебя перед Антониной Семеновной?

— Неа. За то, что ты и папа верите в меня.

— Это не трудно. Когда любишь — всегда веришь. И вера эта помогает расти высоко-высоко…

— И быть, а не казаться, — добавил отец, и подмигнул Максиму.

— И мы с папой тебя очень-очень любим…

— Ты совсем меня не слушаешь, да? — обиженный голос Тони заставил меня вернуться в настоящее.

— Прости, я задумался… Можешь повторить, что ты говорила?

— Я говорила, что у тебя хорошая должность. И очень хороший оклад. Не обязательно бросать работу сразу — можно параллельно развивать свое дело и при этом чувствовать себя в безопасности с хорошими деньгами…

— А сейчас ты себя не чувствуешь в безопасности?

— Если ты начнешь рисковать — я буду переживать, что это отразится на нашей семье.

— А как это может на нас отразиться?

— Я не хочу понижать тот уровень дохода, который у нас есть. Не хочу ограничивать себя во всем во имя твоих целей.

— Тонь, а что для тебя хороший человек?

— Ээээ… а это сейчас при чем?

— Просто… Интересно стало…

— Хороший человек — это тот, кто выполняет обещания, данные самому себе. И тот, кто верен своим принципам.

— А в чем твои принципы?

— Быть самодостаточной, наверное…

— А что для тебя важнее: быть самодостаточной или быть счастливой?

— Ты меня окончательно запутал… Как будто есть какой-то подвох, но я никак не могу его уловить…

— Нет никакого подвоха. А знаешь, в какой день я решил сделать тебе предложение?

— В какой?

— Аааа, — резкая боль в боку заставила меня проснуться и застонать.

— Что с тобой, Максим?

— Больно, мне очень больно, — проговорил Макс, еле размыкая потрескавшиеся, пересохшие губы.

Боль в боку нарастала, а еще стало холодно, просто адски холодно!

— Укрой меня, — простонал он, чувствуя, что каждую клеточку его тела бьет мелкая дрожь.

— Ты весь горишь! Я вызываю скорую!

— Не надо, просто укрой, — пробормотал Макс, прежде чем потерял сознание.

Максим идет по длинному, нескончаемому коридору. Кажется, это длится целую вечность. Никого вокруг — только он и строгие стены, уходящие под потолок. Как долго еще идти? И главное — куда ведет этот путь? Наконец, в конце коридора замаячило подобие двери. Максим обрадовался и прибавил хода. Он понятия не имел, куда ведет эта дверь, но чертовски хотелось надеяться, что хоть куда-то она его приведет. Это — лучше, чем обыденность. Это — надежда, что в его жизни что-то изменится. Максим потянул за ручку двери и… очутился в коридоре.

Точная копия длиннющего пространства, одна сплошная унылая линия! Что это — ходьба по кругу или помещение—близнец? Максим выругался и побежал вперед. Он не знал, сколько уже здесь находится — времени в этом месте словно не существовало. Но впереди маячила новая дверь, совсем близко. Поэтому надо спешить, несмотря на то, что болит бок и хочется кашлять от длительного быстрого бега. Максим отдышался перед дверью и потянул за ручку.

Снова коридор. Наверное, он сходит с ума. А может быть, он умер, и это чистилище или сразу ад?

— Эй! Тут есть кто-нибудь? — впервые подал голос Максим.

Никто не ответил.

— Меня кто-нибудь слышит? — повторил он еще громче.

Снова тишина.

— Эй!!! — в отчаянии крикнул Макс, чувствуя, как ярость и обида подступают к горлу предательским комком.

— АААА! — снова закричал он, позволяя выйти своему гневу, страху и отчаянию наружу.

Когда плохо — они не самые плохие попутчики. Лучше, чем ничего. Максим лупил по стенам до тех пор, пока не почувствовал облегчение. Затем он сполз по стене вниз и закрыл глаза.

«Я устал», — произнес он вслух без надежды, что кто-нибудь его услышит.

«У кого сегодня был самый лучший день?» — он снова обратился к самому себе и рассмеялся.

«Интересно, как долго можно быть живым без воды и еды?» — думал он, отрывая пуговицу от своей куртки. С помощью нее Макс решил пометить стену, чтобы понять — он ходит по кругу, или эти двери ведут в одинаковое пространство?

Внезапно накатило спокойствие. Когда не знаешь, что делать — делай то, что придет в голову. Это лучше, чем не делать ничего. Маленькие шаги и невозможность повлиять на ситуацию давали ему ощущение безопасности и безвыборности. Это — идеальное место, чтобы остановиться и прислушаться к себе. Странное и глубокое одновременно. Может, это сон, а может, новая реальность. Да и какая разница? Он может злиться и негодовать от того, что очутился здесь. Но раз это уже с ним произошло — остается делать то, что придет в голову. И чего захочет его душа. Это — единственный из возможных вариантов.

Максим сделал большую царапину на стене и отправился вперед по коридору. Иногда он от скуки закрывал глаза и шел, доверяя своим ощущениям. Иногда включал музыку на смартфоне и кривлялся, подпевая знакомым и любимым песням. Иногда останавливался посидеть, чтобы отдохнуть. А иногда танцевал, проходясь лунной походкой и изображая из себя киногероя. Лучший способ борьбы с кризисом — принять, что он наступил и пройти сквозь него. «Прямо как через дверь», — думал Макс, в то время как на горизонте снова замаячила она. Дверь. Дверь!!!

Максим подошел к ней, но медлил открыть. Он представил, что за ней может оказаться что угодно. И раз это так, лучше попытаться представить за ней что-то хорошее. Чего бы ему хотелось? Увидеть отца. Определенно так. Отец оставался тем человеком, которого ему всегда будет мало. И сейчас, когда Максим вырос, советы папы пришлись бы ко времени. Максим закрыл глаза, проявил перед глазами желаемую картинку и дернул за ручку двери.

В воздухе пахло свежестью и слегка прелыми, осенними листьями. Максим открыл глаза и понял, что находится в парке, прямо перед скамейкой, где он так любил сидеть с отцом. Это крутая скамейка, на ней всегда что-нибудь случается. Иногда глубокие разговоры, а иногда — чудеса. Иначе как объяснить появление странного старика, который сумел найти нужные слова и утешить его в пятнадцать? Интересно, что будет сейчас? Даже если ничего — Максим доволен. Эта скамейка — хороший подарок. Лучше, чем серый нескончаемый коридор…

— Этот коридор — и есть ты, — услышал за спиной Макс и обернулся.

— Папа! — прошептал он и чуть не заплакал.

— Да, сын, у нас есть немного времени, чтобы сказать друг другу важные слова.

— Папа!!! — Максим вздрогнул.

На всех порах к отцу несся мальчишка, так похожий на него в детстве.

— Кажется, это…

— Да. Это — ты, — подтвердил отец, а потом ловко поймал мальчишку и закружил в воздухе. — У кого был удачный день?

— У меня! — ответил мальчишка и посмотрел на Максима. — Пап, это кто?

— Это мой друг, и нам очень нужно поговорить. А ты — поиграй пока, — ответил отец, направляя мальчишку на детскую площадку.

— Так это странно, — ответил Максим, провожая самого себя глазами…

— Это место, где времени не существует. Ты вовремя это заметил и превратил коридор в дорогие тебе воспоминания. Поэтому я здесь. И я очень рад тебя видеть, сынок!

— И я тебя, папа. Скажи, это все галлюцинации? Если я открою глаза — снова окажусь в том коридоре?

— И да, и нет. Тот коридор — твоя точка отсчета. Все, что ты создаешь в нем — реально. И если ты очутишься в коридоре — значит, снова ищешь себя, пытаясь понять, чего хочешь на самом деле.

— Это как-то очень трудно все звучит…

— Хорошо. Давай как в детстве, на примерах… Представь, что у тебя есть фотоаппарат. Пленочный. Представил?

— Ага…

— Ты можешь нажимать на кнопку и фотографировать все, что пожелаешь, так?

— Ну да…

— А когда захочешь проявить пленку, ты можешь выбрать, какие кадры хочется напечатать, так?

— Так.

— В жизни — так же. Только твой фотоаппарат находится в твоей голове.

— И все, что я вижу — я фиксирую на пленку?

— Да. Только нажимать ли кнопку — решать тебе.

— Но я же вижу все подряд и не всегда то, что хочу…

— Так и в объектив можно смотреть сколько угодно! Вопрос в том, что только ты решаешь, когда нажать на пленку и какие кадры стоит проявить!

— Ааа… То есть я был в коридоре, а потом решил, что за дверью будет этот парк… Я представил его в своей голове и, когда открыл дверь, как бы нажал на кнопку, да?

— Именно. Поэтому у тебя получилось проявить свою реальность! Здорово, да?

— Но почему так получается не всегда?

— Потому что есть маленький секрет: тебе надо не просто представлять, а чувствовать радость от тех кадров, которые ты готов запечатлеть. Так, словно это уже случилось!

— То есть, если я представлю желаемое в деталях, этого будет недостаточно?

— Это не обязательно сработает. Так как у Вселенной на нас иногда другие планы. Получше наших. И пытаться их угадать — что в небо пальцем тыкать.

— А там есть, куда тыкать, да?

— Сынок, ну, правда, неужели это интереснее, чем узнать о своей жизни?

— Да, конечно, это я так, — смутился Макс и продолжил расспрашивать отца. — Получается, с коридором сработало только потому, что я представил свои ощущения?

— Именно! Твой кадр проявился, потому что ты ощутил запах осенних листьев и легкое дуновение ветерка. Ты вспомнил, что чувствовал, когда бывал здесь, как наполнялся новыми историями и познавал себя.

— Выходит, и в жизни также?

— Там это еще проще получается, вот увидишь.

— Еще увижу? Значит, я не умер?

— Ну вот, начинается… Тебе еще точно не пора — ты не выполнил свою главную цель.

— Какую?

— Неужели не помнишь?

— У меня много целей, пап.

— А мне кажется, что самая главная — стать президентом своей жизни.

— Опять смеешься?

— Нисколечко! И я знаю, что у тебя обязательно получится!

— А можешь просто по-отцовски дать парочку подсказок?

— Могу! Любых?

— Да, на твое усмотрение…

— Когда ты очнешься, рядом с тобой будут самые важные люди. Тебе предстоит очень яркая и интересная история.

— Ух ты! А поподробней можно?

— Скоро сам все узнаешь. Главное — верь самому себе. Ты знаешь ответы на все вопросы. У тебя будет много нажатий на кнопку твоего фотоаппарата. Проявляй свои картинки так, как хочется, и ничего не бойся!

— Мы еще увидимся?

— Обязательно, но я буду проявлять свою пленку так, чтобы это случилось как можно позже. А сейчас тебе пора.

— Я люблю тебя, папа…

— И я тебя, сын. Я всегда рядом, даже тогда, когда меня рядом нет…

Максим открыл глаза и увидел маму и Тоню.

— Очнулся! Наконец!

— Слава Богу, сынок! Ты так нас напугал!

— Сейчас я позову врача, — Тоня наскоро выбежала из палаты.

— Мам, что со мной было?

— Все уже хорошо. Не переживай. Восстанавливайся, а мы тебе в этом поможем.

— Мы?

— Я и Тоня. Знаешь, она все это время была рядом. Поддерживала меня и разговаривала с тобой.

— Я ничего не слышал…

— Ты как будто вообще был не здесь. Иногда бредил и произносил какие-то слова. Говорил про коридор и какое-то проявление…

— Это был странный, но очень интересный сон.

— Отдыхай, потом расскажешь, — мама поцеловала Максима в щеку и вышла за дверь.

— После этого я и сделал тебе предложение. Потому что был уверен, что ты всегда поддержишь меня в трудную минуту. И я готов отплатить тебе тем же, — закончил свой рассказ я.

— Ты никогда не говорил, что тогда видел отца, — сказала зареванная Тоня.

Ее впечатлила моя история, и некоторое время она молчала, переваривая информацию.

— Под наркозом можно увидеть что угодно. Но мне нравится думать, что это был он. Тем более, что проявление — работает.

— А ты с тех пор пользовался этим… эээ… внутренним фотоаппаратом?

— Да. В тот день, когда я делал тебе предложение — я представил, как улыбаюсь и обнимаю счастливую тебя. Когда ты сказала, что хочешь открыть свой бизнес — представил, что ты, довольная, даешь в журнал интервью, рассказывая о своем успехе. А сейчас я представляю, что мой бизнес приносит мне радость. И мне очень важна твоя поддержка.

— Она у тебя есть. Я, конечно, та еще трусиха, но в тебя верю. Все будет хорошо, правда?

— Да. Мы обязательно проявим нашу реальность. И она превзойдет все наши самые смелые ожидания!

— Тогда завтра — увольняться и творить?

— Не совсем. Завтра — конкретные разговоры и построение планов.

— Удачных кадров на пленку твоего фотоаппарата? — Тоня улыбнулась и обняла меня.

— Именно!

Я чувствовал усталость и облегчение. Кажется, я только что избежал первого семейного скандала и привлек на свою сторону жену. По этому поводу пора ложиться спать. А на завтра у меня заготовлены наполеоновские планы!

Ты не ответственен за счастье кого-либо. Пойми это прямо сейчас. Ты не ответственен за счастье кого-либо. Ты не причина несчастья кого-либо. Жесткий урок, но наиболее освобождающий из всех. Ты все еще можешь заботиться, слушать, понимать боль окружающих тебя людей, чувствовать глубокое сострадание к ним.

Ты можешь взять на себя ответственность (что НЕ ТО ЖЕ самое, что чувство вины) за то, что ты когда-то сделал или сказал, хотя ты не можешь изменить прошлое. Ты можешь страдать, переживая свои чувства и размышляя над своими мыслями. Но не ты причина страдания окружающих тебя людей, независимо от того, сколько они плачут, кричат, обвиняют тебя. Давят, пытаясь навешать на тебя «чувство жалости». Если это нужно, ты можешь предложить им свою правду, совет, свое лекарство.

Но ты не виновен. Ты не можешь дополнить, гармонизировать кого-то, ты не можешь сделать кого-то ущербным, неполным. Люди проходят свой собственный путь, и ты идешь своим. Их счастье — это их приключение, и твое счастье — это твое приключение. Ты же видишь, что истинное счастье нельзя отдать или вернуть обратно.

Истинное счастье — это Источник. Это Присутствие. Это готовность усваивать свой собственный опыт, не перекладывая это бремя на других. Это готовность не искать любви вне себя, но найти ее гораздо ближе. В своем дыхании. В каждом чувстве радости или страдания, счастья или скуки. В каждом ударе сердца, каждом звуке, в каждом страстном желании, в каждом священном моменте жизни. Ты жив.

(с) Джефф Фостер