Садовое товарищество

Денис Крюков, 2021

Петька живет на даче один – совсем как знаменитый Дядя Федор. У него есть друзья и подруги, а впереди – одно бесконечное лето и уйма захватывающих приключений. «Садовое товарищество» – книга о детстве, хотя и не совсем про детей. В тексте сохранены особенности авторской орфографии и пунктуации.

Летающие предметы

Петька и Костя сидели на автобусной остановке рядом с деревенским магазином, пили байкал, болтали ногами и наблюдали, как черный пес, лежащий в теплой пыли у входа в магазин, выкусывал у себя на брюхе блох. День был хороший, настроение тоже, и было здорово, что можно просто так сидеть на деревянной скамейке и думать только об интересных и увлекательных вещах.

— Да-а… — глотнув газировки, произнес Костя.

— Тоочно… — согласился Петька и отхлебнул из своей бутылки. А потом они, не сговариваясь, громко чокнулись и сделали еще по глотку. От бутылочного звона пес подпрыгнул, посмотрел на ребят и, успокоившись, свалился обратно в пыль.

Наконец из-за поворота показался автобус. Он неспешно подкатил к остановке, немного завалился набок, основательно заскрипел и пыхнул жаром. С мягким скрежетанием открылись двери, и из них вышли старушка с корзинкой и женщина с детсадовским малышом. Малыш спрыгивал со ступенек, держась за мамину руку и отталкиваясь сразу двумя ногами. И при каждом прыжке он скандировал, стараясь перекричать ворчанье автобуса:

— Мама — мне нужен — ковер-самолет!

Что ему на это ответила мама, ребята так и не узнали, потому что автобус закрыл двери, поднял облако пыли и, важно похрипывая, тронулся в путь. Когда облако пыли рассеялось, не было видно уже ни автобуса, ни мамы с малышом, и только вдали, припадая на один бок, топала старушка с корзинкой. Ребята дружно протерли от пыли горлышки у бутылок и выпили по глотку.

— Я в детстве мечтал на управляемом стуле летать, — сказал Петька.

— Ха! На стуле! — Костя резко повернул голову, отчего одно его ухо стало светиться красным на солнце. — Я мечтал летать на сарае. Он летает, а я лежу внутри на диване, чай пью или в домино с кем-нибудь играю. Сыграли партию — а мы уже в Москве. Чаю попили — в Ленинграде. Так и за границу можно было сгонять…

— И с кем же это ты там в домино играть собирался? — спросил Петька, с интересом разглядывая светящееся на солнце красное ухо товарища.

— Не помню, — Костя повернул голову обратно, и ухо перестало светиться. — Может, и с тобой. А может, с Мишкой. Но вообще, я думаю, что сарай выдержал бы всех нас троих.

— Да-а-а… — затянул Петька и посмотрел высоко в небо. Они помолчали немного, а потом Костя поставил газировку на лавку и как будто случайно спросил:

— Ну а что, Петька, может, дельтаплан построим?

Петька тоже отставил бутылку в сторону:

— Вот и я об этом думаю. Только, Костя, у нас чертежа нет. Как без чертежа строить?

— Ничего, чертеж раздобудем. Мишкин папа нарисует. Слышал, что тетя Таня сказала? У Василия Ивановича отпуск.

Они опять задумались и стали усиленно болтать ногами, а от этого, как известно, думается гораздо лучше. Потом Петька резко перестал болтать ногами:

— Хорошо. А полетим откуда?

— Как откуда?! С обрыва! — Костя даже подскочил на скамейке, видимо уже представляя, как он отталкивается от края обрыва.

Петька тоже представил себе край обрыва:

— Есть риск.

— Риск есть, — согласился Костя и, огорченный, сел на место. — Не станет нам Мишкин папа чертеж рисовать.

— Это точно. Он профессор и не допустит, чтобы мы себе все кости переломали.

И расстроенные товарищи грустно вздохнули.

Они с таким оживлением обсуждали полет на дельтаплане, что и не заметили, как к ним подошел однорукий пастух Василий и сел рядом на лавку. Пастуха Василия они знали с детства и считали человеком очень хорошим. Но были у него две особенности, настораживавшие окружающих. Во-первых, у него всегда убегал задиристый козел Рома. А во-вторых, с козами Василий общался точно так же, как с людьми. И непонятно было, то ли козы у него такие умные, то ли люди не до конца понимали Василия.

— Лет десять тому, — начал рассказ пастух Василий, обращаясь не то к ребятам, не то к козам, пасущимся позади остановки, а может, и вовсе сам с собой разговаривая, — в городе я был. И слышу вдруг, мужики где-то наверху орут. Смотрю, значит, и вижу: выкидывают они с балкона шкаф. Шкаф большой, а этаж высокий… Папироски нет? — неожиданно прервал историю пастух Василий.

— Не курим мы, дядя Вась! — Петька развел руками. — Что дальше-то было?

— Жалко, курить охота… — Василий потер ладонь о штаны. — Да что, кинули они этот шкаф вниз. Он полетел. А этаже на пятом вдруг развернулся и влетел в окно. Вдребезги. И шкаф, и окно. Спарусил, значит… А ну, куда пошла?! — Василий переключился на одну из коз.

Костя опять подскочил и стал сверлить глазами Василия:

— Это что же, дядя Вася, вы хотите, чтобы мы на шкафе полетели?!

— Зачем на шкафе? Я просто хочу сказать, что так или иначе летает все что угодно… Так! Море волнуется раз! — громко крикнул пастух Василий и поднял указательный палец вверх. Козы после этого встали как вкопанные, а Василий подмигнул ребятам: — Пойду папирос куплю.