Игра на нервах. Книга 2

Денис Деев, 2019

Человек. Человек никогда не меняется. Прошло всего сто лет с создания Стивом Расселом первой игры Spacewar, но за это время компьютерные технологии сделали гигантский шаг. В 2062 году корпорация Nextlife запустила виртуальный проект Четырехземье, подарив человечеству новый мир. Мир-сказку, мир-мечту, который рождался прямо в сознании человека. Воздух в Четырехземье был упоительно сладок, вода кристально прозрачной, а сочная зелень травы как будто бы создана для медитации. Но человек никогда не меняется. В этот удивительный мир вместе с людьми проникли война, ложь, жажда наживы и предательство. Окунувшись в эту адову смесь один из создателей Четырехземья, решает поменять правила Игры. Ибо даже на войне человек должен оставаться человеком.

Глава 2

Ростислав Андреевич Носкин не любил дешевые вещи. Он люто ненавидел запах экономии, цвет безденежья и вкус бедности. Поэтому в его руке очутилась не какая-то там дешевка, а увесистые настольные часы в глыбе кварца с золотыми прожилками. Ростислав метнул ее через стол в паренька, сидящего напротив. Попал — зашиб бы, но паренек резво уклонился, и часы врезались в панорамное окно кабинета Носкина. Стекло выдержало, не вывалилось, но покрылось сеточкой мелких трещин.

Паренек, оглянувшись и увидев трещины, резко побледнел. Еще один участник этой сцены, высокая рыжеволосая женщина в деловом костюме, сидевшая закинув ногу на ногу в другом кресле перед Носкиным, глядя на попытку убийства и глазом не моргнула. Будь ее воля, она сама бы пристукнула Бориса, возглавлявшего IT-департамент компании Nextlife. Ведь из-за его халатности предприятие лишилось примерно тридцати процентов запланированного дохода. Что-что, а деньги она считать умела, недаром она работала вице-президентом по финансам.

— Как ты мог ЭТО проглядеть?! — Носкин не орал. Он выдавливал каждое слово с максимальным презрением.

— Причем тут я? — пискнул Борис. — У нас все было под контролем. Это просто сбой…

— Сбой?! Сбой, твою мать?! Сбой — это когда дома свет гаснет! Ненадолго! А это не сбой, Боренька, это убытки! — Ростислав Андреевич развернулся к молчавшей до этого момента женщине: — Сколько мы потеряем?

— Много. Очень много. Аналитики еще просчитывают, но там цифра с девятью нулями точно вырисовывается.

— Слышал? У тебя в подчинении полторы тысячи человек, и это только штатные сотрудники. Плюс в десять раз больше внештатных! И вся эта кодла вовремя не могла отследить, что в игре что-то пошло наперекосяк?!

Носкин сходил с ума от злости не на пустом месте. У Четырехземья, как у проекта с громадным бюджетом, был план развития на десять лет вперед. Согласно ему, на первом этапе игроки «запускались» только в четыре Стихийных локации, которые были разделены между собой труднопроходимой границей под названием Пелена. В этих глобальных искусственных «песочницах» игроки раскачивались, входили во вкус и нагуливали жирок. На втором этапе Пелена должна была исчезнуть, обновляя игровой процесс и предоставляя участникам новые возможности для развития.

Такая стратегия тонко рассчитана психологами. Для постоянного поддержания интереса к игре у человека имелись пределы, за которые можно вырваться. Эти границы возможного должны были исчезать поэтапно. Сначала спала бы Пелена, потом геймеры должны получить постоянный доступ на Плато Равновесия, а на третьем этапе им бы покорилась Тронная Гора, расположенная в самом центре Четырехземья.

Но четко выстроенные планы были разрушены в один момент, в ту самую секунду, когда рухнула Пелена между Фальдоррой и Бореей. С какой радости это случилось, главный айтишник объяснить не мог. Поэтому Боря бледнел, блеял и старательно уворачивался от швыряемых в него тяжелых предметов.

— Это один из искинов зачем-то изменил игровой сценарий, — в сотый раз попытался оправдаться Борис. — Это не было ошибкой, это…

Договорить Носкин ему не дал.

— Ты сейчас мне хочешь сказать, что искины что хотят, то и творят? Завтра они решат, что мы им вообще не нужны, устроят революцию и все наши доходы начнут в благотворительный фонд перечислять?

Боря глупо хихикнул.

— Да вы что, это невозможно…

— Невозможно? Ты мне сколько раз говорил, что искины не могут выходить за четко определенные рамки? А они вышли!

— Мои люди сейчас работают над тем, чтобы понять, какой искусственный интеллект и зачем это сделал.

— Не на то время тратишь! Сначала надо тушить пожар, а потом уже выяснять, откуда он взялся. Сейчас же восстановите границы между Бореей и Фальдоррой. Сценаристы должны будут придумать логичное объяснение для игроков. Через два… нет, через час мне доложишь, что все улажено, понял?

На Бориса было жалко смотреть, он отлично понимал, что за отведенное время такую работу не проделать. Но сказать об этом Носкину — значит погибнуть смертью храбрых, но глупых на месте. Лучше уж прожить хотя бы часок, а потом попробовать отбрехаться. Айтишник открыл было рот, чтобы пообещать выполнить невыполнимое, но дверь в кабинет открылась и в нее проскользнул секретарь.

— Ростислав Андреевич…

— Я же просил не дергать меня! — дурное настроение Носкина обратилось на секретаря. — У нас очень важное дело!

Девушка испуганно захлопала ресницами.

— Но там тоже важное…

Носкин зарычал, но сотрудницу выслушал, и уже через минуту садился в личный квадрокоптер на крыше бизнес-центра, на ходу подгоняя водителя и разрешая ему нарушать все мыслимые и немыслимые правила воздушного движения.

Машина приземлилась возле белого купола клиники экстренной нейрохирургии. Двигатели, подвывая, еще только останавливались, а Носкин катился по коридорам неудержимым цунами, не отвечая на вопросы врачей и отмахиваясь от медсестер. Свой забег он завершил только в палате, где на кровати под прозрачным куполом лежала болезненного вида девушка. Его дочь.

Лицо Милены скрывалось под фасетчатой маской, делающей ее похожей на сказочную спящую стрекозу. Левая рука была облеплена проводами и датчиками, а рядом с кроватью разместилась стойка с многочисленными медицинскими мониторами. Носкин бросил на них взгляд — ни один индикатор не мерцал красным и не взывал о помощи. По-другому и быть не могло. Ростислав Андреевич по дороге в клинику сделал пару звонков. Если бы жизни дочери хоть что-нибудь угрожало, вокруг нее сейчас бы вился весь больничный персонал. А так рядом находился всего лишь один врач.

— Добрый день! — шагнул он навстречу Носкину. — Быстро же вы прибыли.

— Как она? — Ростиславу Андреевичу было не до сантиментов.

— Ну да, — смутился врач. — Состояние стабилизировалось, и мы планируем…

— Что произошло? Кто это сделал?

Доктор смутился еще больше.

— В общем-то, она сама.

— Как сама?! — навис Ростислав над врачом.

— Так. Ваша дочь использовала незадокументированные функции капсулы для виртуального погружения. И как итог, — врач развел руками, — микротравмы мозга. Но не переживайте, как я уже сказал, состояние больной стабильно и никаких угроз ее жизни нет.

— Тогда зачем все это, — Носкин махнул рукой на оборудование, окружающее Милену.

— Для контроля. Мы наблюдаем за малейшими изменениями в ее организме. Травмированный мозг может преподнести сюрпризы.

— Какие?

Врач пожал плечами, показывая, что он даже не догадывается.

Торопливо идя по больничным коридорам, Носкин коснулся массивного перстня на своей руке. Перед ним возникла полупрозрачная голограмма перепуганного Бориса.

— Через полчаса будь по этому адресу. Высылаю координаты.

— Но вы же сказали заниматься Пеленой и…

Ростислав Андреевич отчетливо скрипнул зубами.

— Будь там через двадцать минут! — сказал он. — С собой возьми все, что необходимо для диагностики капсулы.

В квартире Милены Борис копошился во внутренностях агрегата чуть ли не с восторгом. Еще бы, неминуемая, казалось бы, казнь откладывалась на неопределенное время. Но восторг его поугас, когда подключенные к диагностическому компьютеру проекторы стали выдавать информацию.

— Аппаратно в капсуле ничего не меняли. Все блоки на своих местах. Несанкционированного подключения тоже не было, — вынес он свой вердикт.

— Значит, это точно была не диверсия? — спросил с нажимом Носков.

Прежде чем ответить, айтишник взъерошил волосы.

— Не знаю. Не уверен. В капсуле появился какой-то новый программный модуль. Секунду. — Пальцы Бориса запорхали над виртуальной клавиатурой. — Да, так и есть. Модуль называется Сенсив.

— Как?! — Носкин взвился почти до потолка.

— Сенсив. Вы что-то о нем знаете?

— Да. Нет. Не важно, — взгляд мужчины метался из стороны в сторону. Было видно, что мысли босса погрузились в полнейший хаос. Ростислав Андреевич что-то бормотал, споря с самим собой, доказывая какой-то факт, и тут же мотал головой, опровергая его.

Из состояния ступора его вывел музыкальный сигнал, вслед за которым дверь в комнату отъехала в сторону. Легко ступая, зашла Милена и уставилась на незваных гостей. Борис в свою очередь тоже глядел на девушку, не мигая: она появилась в коротенькой больничной сорочке, едва прикрывающей ягодицы. Оторвать взгляд от загорелых стройных ног мог только закоренелый поклонник однополой любви.

— Ты? Ты откуда? Зачем ушла из клиники? — очнулся Носкин. — И почему в таком виде?

— Миленько, правда? — Милена покрутилась на месте, сорочка взлетела выше.

Борис шумно сглотнул слюну.

— Перестань! — рявкнул Носкин.

Такой тон обычно действовал на девушку хуже ведра ледяной воды, опрокинутого на самую макушку. Обычно. Но не сейчас. Милена на его рык не обратила ровным счетом никакого внимания.

— Боренька, быстро отключай свою технику. Мне срочно нужно в капсулу. Сразу после того, как я приму душ. — Милена через голову стянула сорочку и бросила на пол.

Потягиваясь, она вышла из комнаты. Борис глазами больного щенка посмотрел на своего работодателя.

— Отключай, — сдавлено произнес тот. Потом Носкин подумал о том, в каком виде Милена вернется после душа и добавил: — Выметывайся.

Борис торопливо собрал высокотехнологичные пожитки и быстро удалился от сумасшедшего семейства. К несказанному облегчению Ростислава Андреевича его дочь пришла, замотавшись в большое белое полотенце.

— Что за программу ты установила в капсулу? — взяв самый суровый тон из своего арсенала, спросил Носкин.

И опять мимо. Словно не замечая своего отца, Милена подошла к капсуле и активировала ее.

— Отвечай! — у Ростислава Андреевича сдали нервы.

— Секрет! — смеясь, ответила девушка. — Борис же все видел, попроси отчет у него. Полный и подробный. А мне некогда, я же сказала, что мне срочно надо в Четырехземье.

— Какое еще Четырехземье! Собирайся, мы едем обратно в клинику!

— Зачем? Мне сказали, что я полностью здорова.

— Здорова?! Гулять голышом перед родным отцом и чужим мужиком — это называется здорова?!

— Я тебя умоляю, какой из Борюси мужик?

Носкин на миг смутился. Вроде бы его дочь и дело говорит, но, представив, как Боря похваляется на работе, что он видел дочь босса, расхаживающую голышом, Ростислав Андреевич задохнулся от злости. Надо будет срочно позвонить гаденышу и предупредить, что если он хоть кому-нибудь намекнет, да даже просто во сне увидит голую Милену, то Носкин задавит его собственными руками.

— Кстати, он тебе сказал, какой модуль я установила? — оборвала раздумья отца Милена.

— Да. Где ты его взяла?

— А ты не догадываешься?

— Морисиус?

— Ага, — довольно кивнула девушка.

— Но зачем? Ты же знаешь, что именно эта программа сделала из Найденыша придурка.

— Не эта. Морисиус установил мне обновленную версию. Она намного надежнее.

Носкин мысленно бросил душить Борю и приступил к умерщвлению Морисиуса.

— Вот же тварь! Найду — голову откручу.

— Не найдешь. Он скрывается, почти не выходит из игры, и где его капсула — неизвестно. Да и не случилось ничего страшного. Как видишь, я жива.

— Все равно это сумасшедший риск! — Носкин нервно заходил по комнате. — Для чего тебе это было нужно?

— Ты не догадываешься? Я всего лишь хотела, чтобы ты мог мною гордиться. Другого способа, как это сделать, я не нашла.

У Ростислава Андреевича на пару секунд остановилось сердце: дочь ударила точно в цель. Но вида он не подал, а издевательски спросил:

— Я мог бы гордиться дочерью, пускающей слюни? И ходящей под себя?

Милена горько усмехнулась:

— Я могла бы любить тебя любого. Даже пускающего слюни. Могла бы…

Фраза девушки зависла в воздухе, Носкин решил уйти от темы отцов и детей.

— Ты же понимаешь, что тебе сюда, — он похлопал рукой по крышке капсулы, — больше нельзя. Сильное ранение в игре может тебя убить. Или выжечь мозги. Ты хотела стать всесильной, считай, что не вышло. Ты навсегда потеряла Четырехземье, теперь только в тетрис играть.

— Но я могла бы попытаться! Сильные лекари, телохранители…

— Они люди! И могут ошибиться! А цена этой ошибки — твое будущее, твоя жизнь! Всё, хватит спорить. Собирайся, мы едем в клинику.

Милена, подумав, кивнула:

— Хорошо. Только мне надо одеться.

— Я подожду тебя в зале. — У дочери был неплохой бар, а Ростиславу Андреевичу срочно требовалось что-нибудь крепко бьющее в голову. Чтобы выгнать оттуда слова «могла бы…».

Он направился к выходу из комнаты и вдруг услышал шелест отъезжающей крышки капсулы. Носкин обернулся.

— Стой! Не смей!

Но Милена уже ныряла в виртуальный гроб. Ростислав Андреевич рванул назад, пытаясь схватить крышку, но та выскользнула из пальцев и захлопнулась, отделяя его от дочери. Капсула была экстра-класса, она защищала владельца от посягательств извне не хуже сейфа. Носкин пнул лоснящийся противоударным пластиком бок и чуть не сломал себе палец. Что же делать? Позвонить в компанию и приказать немедленно разорвать подключение? Или сходить на кухню за топориком и перерубить кабель к чертям собачьим? Мужчина знал, что ни того, ни другого он делать не будет. И виной тому виртуальная суперчувствительность дочери. Откат от экстренного отключения может так ударить по нервной системе, что у него будет реальный шанс проверить, способен ли он любить дочь-аутиста ((причем тут аутизм?)).

Метаний отца возле капсулы Милена не видела. Перед глазами возникли миллиарды цветных точек, которые, покружившись, сложились в единую картину. Девушка оказалась в донжоне своего замка, и на нее сразу обрушилась куча системных сообщений.

«Вы провалили задание императора! Репутация с императорским домом Бореи понижена до «Неприязни».

Ого! Милене стало очень интересно, за что ее вдруг так невзлюбил император, ведь еще вчера он одаривал землями и титулами. Благо спросить было у кого: по штабу клана «Черной розы» бесцельно шатался Артур Бедоносец, который с тоскующим видом рассматривал гобелены на стенах.

— Ты где была? — увидев появившуюся девушку, завопил он. — Тут такое творится! Моряне уничтожили еще один храм!

Милене сразу стало понятно, почему она попала в опалу. Но вредный старикашка на этом не остановился.

«Вызвав недовольство императора, Вы лишаетесь графского титула!»

— Они бы и третий храм разрушили, но тут исчезла Пелена. И теперь границу переходить или добывать там ресурсы может любой бродяга, так что храм им просто оказался не нужен. Стоит себе и стоит, никому не мешает, — продолжил свой рассказ Артур.

«Вызвав недовольство императора, Вы лишаетесь баронского титула!»

Вот ведь его императорское скотство! Титул баронессы Милена заслужила сама, какое право этот коронованный осел имел его отбирать?!

А Артур прямо-таки соревновался с системой в преподнесении плохих новостей.

— Народ из клана побежал, сначала понемногу, а потом сотнями в день выходили.

— Сколько сейчас в клане?

— Двое, — криво усмехнулся Артур. — Ты да я.

— А ты почему не сбежал?

— У меня контракт. С финансовыми обязательствами.

«Простолюдин без титулов не может быть лендлордом. Вы лишаетесь земель и замков!»

Игра попыталась добить Милену. И вроде девушка должна была чувствовать отчаяние, разочарование и безысходность от крушения своих великих планов, но она вдруг обрела необычайную легкость. Ей больше не надо думать, как выкачать из игры вагон денег, не надо грузить голову, организовывая толпу в подобие армии, не спать сутками, просчитывая тактику и стратегию своего развития. К черту! Она ничего не должна доказывать себе и, самое главное, своему тирану-отцу. Она должна развлекаться!

И этому способствовали ее новые чувства. Сначала Милену удивило зрение. Она видела каждую пылинку, вьющуюся в воздухе, трещинки-паутинки на фресках. Девушка подошла к окну, отворила его и ахнула. Мир стал больше только из-за того, что она видела дальше! Она рассмотрела две тени, несущиеся по небу, и пригляделась к ним. Имперские курьеры верхом на грифонах. И хотя они были еще довольно далеко, Милена смогла разглядеть и голубую эмаль на их доспехах, и даже отдельные перья на крыльях грифонов. От этого невероятного восприятия мира хотелось петь и хлопать в ладоши, что она незамедлительно и проделала.

— По какому поводу восторги? — не оценил ее радость Артур.

— Тебе не понять. И словами не объяснить, это надо почувствовать.

Милена пошла по залу, ощупывая совсем заурядные вещи, но получая при этом незаурядные ощущения. Отполированный до блеска геральдический щит, висевший на стене, неприятно холодил руку и тянул из нее тепло. А когда она провела пальцами по стенной балке, то не только почувствовала неровности волокон, но и услышала легкий шорох прикосновения кожи к дереву.

Морисиус свою часть сделки выполнил сполна. Странника он из нее, конечно, сделать не смог, но троекратно усилил уровень ощущений в игре.

Именно за счет этого быстро развивался Найденыш. Обычному игроку надо было сто раз наблюдать за движениями мастера, чтобы перенять какой-нибудь хитрый прием. Найду хватало и десяти. Как объяснял Морисиус, это было связанно не только с улучшенным зрением, но и с моторикой и координацией движений. Парень мог разглядеть летящие в него стрелы и за счет лучшей реакции от них уклониться. Или заранее увидеть или услышать противника и устроить на него засаду.

У этой суперспособности была и обратная сторона: все неприятные ощущения передавались тоже с трехкратным усилением. Девушка пока об этом не задумывалась, она упивалась гаммой свалившихся на нее впечатлений.

— О! Они уже приземлились. И один из них поднимается по лестнице, — подняв палец и привлекая внимание Артура, сказала Милена.

— Кто приземлился? И кто к нам поднимается? — не понял ее телохранитель.

Девушка неожиданно выпала из игры, а потом также неожиданно вернулась. И если ее и раньше трудно было назвать нормальной, то теперь она выглядела откровенно странно.

Но она не ошиблась. Артур услышал топот латных ботинок по лестнице, а потом в зале появился имперский гвардеец-курьер. Он поприветствовал Милену, ударив бронированным кулаком о нагрудник.

— Госпожа, я послан самим императором Бореи. У меня приказ, я должен забрать грамоты на землевладение и ключи от замка.

Артур напрягся, а Милена фыркнула. Ну что за дурацкие игровые условности? Система и так доходчиво объявила, что графиня становится нищенкой. Ее поганой метлой выдворили из благородных семейств Бореи. Зачем императору еще и гонца присылать? Для реалистичности? Или чтобы больнее ее пнуть? Ну так она может запросто научить этого шута с короной на голове, как надо бесить людей по-настоящему.

Милена подошла к камину и взяла с полки небольшой ларец, который протянула курьеру.

— Здесь все, что просил привезти император.

Гвардеец взял ларец из ее рук, открыл крышку, заглянул внутрь и довольно кивнул.

— Спасибо, госпожа.

— Через сколько дней вы будете в Бовирграде? — голосом заботливой хозяйки спросила девушка.

— Для имперских курьеров во всех крепостях и фортах держат свежих грифонов. Дней через пять я доберусь в столицу, если не подведет погода.

— Пять дней в седле без отдыха? — охнула Милена.

Солдат приосанился, став выше ростом сразу на целую ладонь, и не без самодовольного бахвальства произнес:

— Гвардейская Курьерская Служба не знает усталости, госпожа!

Милена захлопала глазами провинциалки, сраженной наповал бравым служакой.

— Какая прелесть! А давайте я помогу вам до столицы добраться быстрее.

На лице гвардейца появилось недоумение:

— Э-э-э… Это как?

— А вот так! — Милена вытащила цеп и с размаху залепила мужчине в висок.

С курьера слетел открытый шлем с высоким плюмажем и, подрыгивая, забряцал по полу.

Кровь из раны хлынула на лицо посла, но он смог выпрямиться и даже вытащить короткий меч из ножен. Милена атаковала его молнией и тут же применила «Смертельный крест» — серию из четырех ударов, каждый из которых наносил критический урон. У гвардейца оказалось раздроблено плечо, а панцирь был вмят почти до самой спины. Но Гвардейскую Курьерскую Службу он не посрамил. Хрипел, пуская кровавые пузыри, но стоял.

Девушка решила добить его эффектно. Активировав способность «Вихревой натиск», она врезалась плечом в противника и… задохнулась от дикой боли! Вот оно, проклятие Найденыша! Отбитая рука разжалась, выпуская цеп, а поваленный на пол гвардеец начал подниматься, вслепую шаря вокруг руками, стараясь найти свой меч.

Поединок Миленой был бы проигран однозначно, если бы не вмешательство Артура. Он подошел, точным ударом в горло добил окровавленного солдата и склонился над девушкой.

— Что с тобой?

Она улыбнулась через невыносимую боль.

— Долгая история. Но я тебе расскажу, обязательно расскажу. Надо только убить курьера, который остался внизу. Помоги мне встать.

Артур протянул ей руку.

— Ты зачем вообще на гвардейца кинулась? Ты же понимаешь, что мы теперь в Борее вне закона? Император на нас на месяц красную ауру навесит, а то и дольше.

— Да кто такой этот император? Просто набор циферок! С чего нам его бояться? Я бы с удовольствием посмотрела на то, как ему доложат, что опальная графиня о его гвардейцев ноги вытерла. Вдруг его цифровая кондрашка хватит?

Девушка хрипло рассмеялась, достала зелье жизни и залпом осушила склянку. Скривилась: у зелья был до тошноты приторный вкус. Промелькнула мысль — как же этот проклятый Найденыш вообще умудряется здесь выживать?!