Мы вам не Люди в Черном

Денис Витальевич Килесов, 2018

Пока миллионы жителей России с упоением обсуждают новомодные западные фантастические фильмы, их шаткий покой верно хранят комиссары из сверхсекретного ведомства – Комитета по Надзору за Исключительными Гражданами. Их задачи – регулирование деятельности инопланетных существ на территории РФ и сохранение их существования в тайне от населения. Однако, какой бы суровой и строгой не была эта структура, комиссарам приходится решать проблемы, которые вполне годятся как сценарий к новому комедийному фильму о работе их западных коллег. Но не оскорбляйте комиссаров сравнениями, ведь они вам не «Люди в Чёрном»

СОВРЕМЕННОЕ КИНОИСКУССТВО

Утро среды — жди беды

Далеко не самая радужная мысль, которая могла прийти в голову комиссару, открывающему дверь в свой рабочий кабинет. Внутри стоял терпкий запах крепких сигарет, смешавшийся с ароматом пожелтевших личных дел, громоздившихся тут и там. Эта неделя была самой тяжёлой в месяце для большинства комиссаров, потому что согласно Уставу, три недели из четырёх все проводили"в поле"и лишь в последнюю неделю комиссары, каждый по индивидуальному графику, переводились в здание Комитета для того, чтобы разгрести накопившиеся за время работы бумаги. Шёл лишь третий день бюрократического ада, а комиссар Шестой уже предпочёл бы пройти по пути, описанным Данте Алигьери, чем вновь возвращаться к перекладыванию бумажек.

"Юнца нет, непорядок", — подумал Шестой.

Помощник явно пришел раньше, на это указывал включённый свет и китель на вешалке в углу, свободным от бумаг. Однако кабинет был закрыт. Не успел комиссар как следует расположиться и подумать, куда запропастился его помощник, как тот, взмыленный и запыхавшийся, ворвался в кабинет и, задыхаясь, выдал:

— Товарищ… комиссар… Инцидент у нас. Звонили из управления.

— Свидетели? — на ходу спросил Шестой, спешно и не без скрытой радости натягивая китель.

— Достаточно.

— Наши полномочия?

— Отказ в нейтрализации.

— Ну конечно, не понос, так золотуха. Опять придётся краснеть и объяснять, что очередной чихнувший кислотой макдалианец — это всего лишь фокусник-аниматор. Куда выезжаем?

— Городской зоопарк, товарищ комиссар.

— Не нравится мне это. Ладно, на месте разберёмся.

Часом позже, на уютной веранде небольшого кафе, Шестой беседовал с комиссаром, прибывшим на место инцидента раньше и оцепившим район. На подъездах к зоопарку были установлены голограммы, демонстрирующие закрытую на санитарный день территорию, что подтверждалось табличками на воротах, и животных, мирно разгуливающих по вольерам, отдыхающих от ежедневных толп надоедливых посетителей. В целом, все так и было, с небольшой лишь разницей — посетители были, правда стояли они в строго очерченном комиссаром квадрате, а из животных недоставало одного гнусавого и отъевшегося на местных харчах ламантина.

— Улетел? Так просто, взял и взмыл в воздух? — еще раз переспросил Шестой.

— Ну что я, врать буду? — ответил второй комиссар, — Кто-то из неустановленных при подлете к планете, видать, решил прихватить себе забавную зверюгу.

— И сделал он это не когда-то, а средь бела дня, на глазах у пяти десятков наших граждан, — закончил за него Шестой, — паршиво.

— А в чем причина отказа в Управлении, не понимаю? Обнулить бы их всех сейчас — и дело с концом.

— Много поломок, отобрали у всех переносное оборудование. Теперь если хочешь кого-то нейтрализовать, придется получать такую кучу разрешений… рехнешься.

— Рехнемся мы сейчас. У нас пятьдесят человек, которые видели взмывшую в космос полутонную тушу и пока никаких идей, как это все адекватно объяснить.

— Я думаю. Заснять они что-нибудь успели?

— Какой там. Зверя ведь лучом подняли — здесь даже лампочки в фонарях сдохли. Так что пока утечек нет.

— Это хорошо… Значит так, найдешь мне одного человека, — Шестой рывком поднялся из кресла и одернул форму, — в течение часа он должен быть здесь. И кинооборудование. Чем больше, тем лучше. А я пока займу народ.

Комбинация правильно подобранной точки опоры и приложенной силы могут дать фантастический эффект. В особенности, если дело берет в свои чуткие руки Комитет по Надзору за Исключительными Гражданами. Не прошло и десяти минут с момента разговора, как в квартире Андрея Петровича Звягинцева в Новосибирске оказались несколько комиссаров и браво доложили сонному кинорежиссеру, что продолжение его картины Левиафан получило финансирование, но на этот раз фильм будет связан с ламантинами. Андрей Петрович поначалу слабо сопротивлялся, однако через несколько мгновений, не без комиссарской помощи, он, по непонятной причине смертельно напуганный, уже собирал вещи и пытался сказать жене, что всегда любил ее. Времени было мало, поэтому прощание вышло смазанным и Андрей Петрович садился на самолет до Вышеключинска с тяжелым сердцем. Но чем только не пожертвуешь во имя возрождения русского авторского кино, ведь так?

Тем временем в зоопарке, комиссар Шестой объявил предварительный отбор на пробы к съемкам нового фильма завершенным и поспешил обрадовать всех присутствующих, что они держались как надо. На вопросы о том, что, дескать, какие еще такие пробы, он укоризненно смотрел из-под форменной фуражки и указывал на незаметно для всех развернутую голограмму, на которой красовался огромный плакат о начале этих самых проб этим утром. Люди успокоились, перестали кричать, и, когда комиссар сначала припугнул законом о несанкционированных митингах, а потом сказал о небольшом вознаграждении в виде банки тушенки высшего сорта для всех присутствующих, вовсе расслабились. На радостях все наперебой начали спрашивать Шестого, как им удалось провернуть такой кино-трюк с ламантином, на что тот уклончиво ответил, мол, современные технологии вкупе с авторским видением дают, порой, ошеломляющие результаты.

За время, проведенное в самолете, Андрей Петрович с перепугу написал сценарий, который, однако, все равно повторял мотивы предыдущих фильмов. За основу была взята случайно совпавшая с реальным положением дел метафора. Согласно ей, бедный, истерзанный акулами творческой цензурой ламантин, улетал из России в глубокий космос, чтобы творить без оглядки на вездесущие духовные скрепы.

Через пятьдесят девять минут с момента разговора Шестого с другим комиссаром, Андрей Петрович Звягинцев стоял по стойке “смирно” в зоопарке и был готов поднимать с колен российский кинематограф.

— Сценарий есть? — недоверчиво спросил Шестой.

— Еще бы! — с вызовом и бесстрашием декабриста ответил Андрей Петрович.

— Тогда вперед, — вздохнул комиссар, — И помните, Родина бдит.

Оставив сглотнувшего ком в горле кинорежиссера на растерзание наспех собранной съемочной группе, комиссар Шестой подозвал помощника и направился к выходу.

— Пойдем, у нас еще до черта работы с личными делами.

Среда была в самом разгаре…