Эксперимент «Сказка»

Денис Васильевич Соболев, 2021

Когда пропадает молодой ученый, его дочь, не смирившаяся с потерей, отправляется на поиски и даже не подозревает, как далеко заведет таинственный, полный опасностей след, оставленный параллельной Вселенной. История Веры Устиновой, десятилетней девочки с добрым сердцем и непростой судьбой – это не только сказка нового времени, но теперь еще и талантливое звучание голоса в аудио формате Заслуженного артиста РФ, актера театра и кино Александра Владимировича Клюквина. Данный роман стал первой книгой в цикле «Острова Параллельной Реальности», где наряду с классическим представлением о богатырях, ведьмах и всём том, что принято считать сказкой, были подняты довольно серьезные вопросы научного обоснования материализации мысленного пространства и вечной жизни.

Глава шестая

Нескончаемая полупрозрачная «зеркальная стена» высотой до неба разделила все вокруг. С одной стороны, где появилась Вера, перед ее взором лег материальный мир новой реальности; с другой, за ее спиной — осталось размытое Ничто, напоминавшее бесформенные клубы дыма во мраке. Но стоило девочке сделать пару шагов, удаляясь от стены, как Ничто стало почти невидимым, а отображение будто бы продолжило мир, а не отзеркалило его повторение.

Вера не стала заморачиваться, как это работает и что это такое на самом деле. Во-первых, потому что устройство наверняка очень сложное, и она все равно вряд ли поймет — еще маленькая для теорий новых «Хокингсов»; а во-вторых, потому что перед ней открылась такая картина, что ни о чем другом уже думать она не могла.

Остров Параллельной Реальности являл собой репродукции сотен образов, воссозданных сознанием человека, поэтому ничего удивительного в том, что сейчас Вера находилась внутри истории художника Васнецова «После побоища Игоря Святославича с половцами», не было. Кругом лежали бесформенные тела убитых воинов, тут и там из земли торчали мечи, копья, стрелы, знамена. Небо было затянуто грозовыми тучами. Единственное отличие от оригинала заключалось в том, что это была не картина маслом, а самое что ни на есть реальное поле битвы, спустя день или около того.

Вера не успела еще все вокруг как следует рассмотреть, когда откуда-то сверху прозвучал подчеркнуто вежливый женский голос, тот самый, из компьютера с отпечатком ладони; голос, который мог запросто принадлежать любой девушке-диктору какого-нибудь из крутых аэропортов мира:

— Добро пожаловать на Остров Параллельной Реальности. Место, которого нет, приветствует вас.

Все это выглядело так странно: погибшие воины в кольчуге, щиты и мечи вокруг, а голос у девушки совсем не средневековый, а скорее футуристический. Вера задрала голову и не очень вежливо, но громко произнесла:

— Ты кто?

Голос ответил:

— Меня зовут Анфиса. Я ваше программное обеспечение. Ваш проводник. Я буду давать подсказки в трудную минуту, и вы никогда не потеряетесь. Все будет хорошо и…

— Отключись.

— Простите, что?

— Ты уже «напомогала». Говорю тебе: отключись.

Анфиса как-то замялась, а потом ответила совершенно другим голосом злобной ворчливой ведьмы (ну, или Миляра — это как угодно):

— Ах ты вредная девчонка! Да как ты разговариваешь со старшими?! Я — Анфиса, твой проводник! Слушай меня!

— Ты, Анфиса, сбой в программе, а не проводник, ты — демон этого мира. Так что… Mute!

Ответа не последовало. Ведьма замолчала. Значит, вот оно слово, которым можно заткнуть несносную старуху: «mute». Ну конечно! Ведь как бы там ни было, «О.П.Р.» — программа, рожденная компьютером, а значит команды нужно давать на английском языке. Вера решила попробовать всё, что знала:

— F-one, Ctrl-Alt-Delete, Play, Search, Reboot. Да что ж такое?!

Последняя реплика прозвучала уже когда не осталось терпения, ведь ни одна из команд больше не сработала. Вера решила еще на всякий случай проверить другие платформы, сказала в небо:

— Хэй, Гугл? Привет, Сири? Может, ты, Контара? Нет? Алекса, Алекса, приём? Тоже нет? Ну и черт с вами.

Она досадливо махнула рукой и пошла по мертвому полю, все дальше отдаляясь от стены в Ничто, откуда недавно появилась.

Вера все шла, а павшие витязи не кончались и не кончались. Через какое-то время ее замутило от вида огромного количества людей, умерших насильственной смертью. Смотреть на такое оказалось ужасно и страшно. В жизни все не так, как на картине или в кино — поняла Вера. Особенно впечатлило то, с каким безразличием к смерти относились прыгающие по мертвым воинам черные вороны и пегие канюки. Птиц на поле обреталось много.

А еще Вера уловила стойкий запах начавшегося разложения. Она знала, что это такое: когда-то в мусоропроводе их дома сдохла крыса. Достали грызуна только через пару дней, так за это время весь подъезд провонялся так, что тошнотворный кисло-сладкий запах оставался еще с неделю.

Вера попробовала задерживать дыхание, и идти быстрее, чтобы поскорее убраться с ужасного места. Получалось не очень. На самой кромке поля боя, где мертвые стали встречаться не так часто, она увидела богатыря, который был еще жив.

Вера подошла ближе. У ног умирающего мирно пасся огромный вороной конь. Сам воин сидел, опершись спиной о здоровенный камень-валун и отрешенно смотрел на лисичку с окровавленной мордочкой, что шарила под разорванной кольчугой павшей неподалеку женщины-воительницы. Вере очень не понравилась эта лиса.

— А ну, пошла вон!

Вера хлопнула в ладоши, но лисица вовсе не испугалась, а лишь ощерилась: то ли замяукала, то ли загавкала, но все же секунду спустя убралась восвояси. От резкого хлопка взлетело два ворона, сидевших неподалеку. Потревоженные птицы недовольно закаркали. Воин у камня проводил их обреченным взглядом. И тут Вера узнала его! Как же это? Как такое может быть?! У камня сидел Федор! Точно он! Только с отросшей густой бородой, с запекшейся кровью на лице и весь в грязи. На Федоре были одеты помятые от множества ударов латы, вся в дырьях кольчуга, и еще остроконечный шлем на голове. В руках Федор сжимал обрубок меча. Вера подбежала.

— Федор! Это вы? Как же так? Вы тоже здесь!

— Мы? — удивленно воззрился на нее богатырь.

— Ты!

— Я?

— Вы, Вы!

Федор прикрыл глаза:

— Девочка, — прошелестел он слабым голосом, — ты морочишь мне голову. Тут кроме меня никого не осталось. Все полегли. Иди себе, дай спокойно умереть.

— Вы… То есть, ты… Федор… Ты что, меня забыл?

— Мое имя Емеля. Я богатырь. А тебя, девочка, я раньше вообще никогда не видел. Уходи.

— Понятно, папина проекция защитника, — сказала себе под нос Вера, и затем продолжила, обращаясь к воину, — Так, Емеля-богатырь, ты то мне и нужен. Умереть я тебе не дам, и не надейся. Я сейчас твои раны омою, траву целебную приложу, и ты будешь, как новенький. Это же сказка, так? Хоть и натуральная до жути. В общем, где тут ближайший водоем?

— Речка что ли? А вон тама. Недалече.

Федор, а вернее теперь Емеля, указал рукой куда-то себе за спину.

— Никуда не уходи, — строго наказала Вера и заспешила прочь.

Емеля никуда и не собирался.

В зарослях камышей вонь разложения наконец исчезла, и стало возможным дышать полной грудью. Богатырь сказал правду, река оказалась поблизости, битва ее не затронула. Тут не лежали мертвые и не прыгали вороны. Зато вовсю трещали и пересвистывались камышёвки. В лицо подул свежий ветер, и настроение сменилось с мрачного на оптимистическое, даже солнце ненадолго выглянуло из-за туч.

Вера точно знала, что нужно искать, с первых же секунд, как увидела раненого богатыря. Папа рассказывал, в его детстве, когда у детей еще не было компьютеров, и детвора все свободное время проводила на улице, от последствий сражений на палках или после «казаков-разбойников» лечили так: плевали на ранку, а затем прикладывали лист подорожника к ушибленным коленям, содранным ладошкам или только что приобретенным фингалам. Подорожник — универсальное средство, от всего помогал, главное, не идти домой, а то родители закрывали и начинали зеленкой мучать, рисовать йодные сетки, или, что хуже всего — поливать ссадины перекисью водорода! А еще, говорил он, по-настоящему опасные ранения, те, которые уже невзаправдашние, а полученные в самой игре, те, что от меча-Хайлендера (палки из вербы), или от вражеского супер-бластера (палки из ольхи) лечили более серьезными методами. За папиным домом располагалось небольшое искусственное озеро, где росла осока и камыш. Так вот ребятишки прикладывали к ранам, хоть и самым жутким или даже «смертельным», камыш, что впитывал «кровь», и обматывали листом осоки, что б была видна мужественность. И всё, через минуту можно было снова идти в бой — раны заживали сразу и даже не оставляли шрамов. Впрочем, шрамы приходилось рисовать отдельно, уже в «мирное время», если девчонки бунтовали (к счастью, таких было немного в их малолетней компании), и тогда приходилось играть в «больничку».

Конец ознакомительного фрагмента.