Хозяин тайги. Рассказы

Денис Валерьевич Соболев

Эта книга для тех, кто никогда не бывал в тайге и тех, кто исходил ее вдоль и поперек. Для детей и подростков, для убеленных сединами опытных лесовиков и мечтающих о тайге пленников душных офисов. Для тех, кто при слове «Тайга» чувствует свет.Эта книга о тех, кто живет в тайге и тайгой – прямых и честных, решительных и трудолюбивых. настоящих.Эта книга о жизни по мудрым таежным законам…

Встреча в тайге

В этом рассказе не будет ни одной фотографии человека, с которым свела меня однажды таежная тропа. Не было при себе фотоаппарата, да и снимать его в тайге было как-то… неуместно. Попроси я его об этом, и он не понял бы меня. В тайге все эти истории про соцсети неактуальны. Там предполагают, что здоровый человек должен больше рассчитывать на собственную память и уделять время семье и работе, но никак не бесконечному сидению в сети. И это правильно.

…Вечер подкрался незаметно для меня. Я просто вдруг понял, что плохо различаю кедры метрах в 30 от костра. В природе все начало стихать. Дневные птах уже разлетелись по своим гнездам, уступая место ночным охотникам. Деловито шуршащие в траве полевки тоже на время куда-то исчезли. И пара крайне дружелюбных бурундуков куда-то исчезла. К слову, бурундуки эти покорили меня своей бесшабашной наглостью и задором. Первое, что сделали два полосатых разбойника после того, как я поставил палатку и разбил лагерь — ворвались в нее и устроили невероятную свалку в моем спальнике. Они носились в нем, периодически выглядывая, дрались друг с другом и искали еду. Все верно, они ведь еще неопытные туристы и не знают, что еду обычно носят в рюкзаке, а не в спальнике.

Все то время, пока я на костре готовил себе еду (жареху из картошки с собранными тут же грибами, эти бандиты крутились рядом, шурша мешочками и пытаясь стянуть пачку сигарет. Но я не позволил — маленькие еще курить… Как только я сел обедать, оба братца как по команде устроились на бревнышке напротив и стали внимательно следить за тем, как я ем. Мне прям неловко стало, кусок в горло не лез. Я отломил им по кусочку хлеба для начала и бросил к бревнышку. Они, совершенно не боясь огня, спрыгнули и стали с аппетитом уплетать хлеб. Ну ладно! Вот вам по картошке. От картошки они отказались, видимо недосол. Зато печеньку сточили с удивительным проворством. Так мы и подружились. Они приходили утром, в обед и к ужину все два дня, что я провел в этом чудесном месте. И когда я понял, что ночь уже близко, решил вернуться к костру и готовиться к ночевке. Чайку свежего заварить, вещи прибрать. К этому моменту я уже сутки провел на этом месте, в тайге за деревней Александровка на юге Кузбасса. Много времени эти дела не занимают, 15 минут и готово. Сижу, пью чаек, планирую завтрашний день. В планах — сходить в сторону горы Барсучьей, чья вершина синеет над тайгой километрах в 12 от меня. А вокруг уже темно. Костерок освещает полянку метра на 3 вокруг себя, а дальше все, темно. Сижу, прислушиваюсь, как оживает ночной лес. Ночью тайга звучит и дышит совершенно непохоже на дневной шум. Все шорохи и потрескивания какие-то сторожкие, тревожные, неожиданные.

Днем шум в лесу слитный, все звуки звучат совместно. А ночью каждый шорох слышится отдельно от остальных, акцентировано. И даже негромкий треск сучка под чьей-то ногой разносится далеко. Так я и услышал шаги. Кто-то не таясь шел на свет костра.

И вот из темноты как-то сразу появился очень картинный дед. С густой седой бородой, ружьишко на плече, рюкзачок на другом, подпоясан патронташем, в кирзовых сапогах.

Он поздоровался кивком головы, взглядом спросил разрешения расположиться. Я кивнул. Дедок повесил ружье на березку, рюкзак под нее бросил, сверху патронташ. Потом приволок откуда-то из темноты небольшое бревешко, бросил у костра. Снова ушел в темноту и через пяток минут вернулся с охапкой сушняка. Таково таежное правило — идешь к костру, принеси дров.

Все так же молча дед достал из рюкзака пару уже выпотрошенных рябчиков, уселся к костру и принялся их ощипывать. Я тем временем снял с костра котелок с чаем и отставил его чуть в сторону, настояться. Взял второго рябчика и тоже принялся за дело. Дед одобрительно хмыкнул, но ничего не сказал. Так молча мы и дощипали птиц. Тогда дед достал из рюкзака смешанную с черным перцем соль и ловко натер рябчиков, насадил их на рожны и закрепил у костра, жариться.

Я налил деду и себе чаю. Сделав первый глоток, посмаковав вкус (а в чае и смородина, и земляника), дед сказал вдруг:

— Хороший чаек, душистый…

Я молча кивнул, ожидая продолжения.

— Давно ночуешь?, — спросил дед.

— Вторые сутки уже.

— Комары-то не заели?

— Да нет, нормально. Брызгаюсь чем попало да курю почаще, они и не кусают.

И снова молча пьем чай. Дед регулярно поворачивает рябчиков то одной стороной к огню, то другой. Поужинали. Рябчики вкусные, с дымком! Спать не хотелось. Закурили. Дед, глядя на меня над костром, сказал:

— Меня Петр Иваныч зовут, егерь я здешний.

— А меня Денисом зовут. К Барсучьей горе собрался.

— А чего там интересного?

— Так не был ни разу, только от деда рассказы слушал, как он там с ружьем бродил.

— А как зовут деда-то твоего?

— Василий Петрович.

И тут выяснилось, Петр Иваныч деда моего прекрасно знает, уважает как порядочного охотника. Поговорили еще немного, да и спать разошлись. А утром, когда я проснулся, Петр Иваныч уже ушел, оставив мне на память еще одного рябчика. Я в тот раз так и не дошел до Барсучьей горы — погода испортилась, зарядил нудный мелкий дождь, и я отправился домой. Вспоминаю иногда молчаливого Петра Иваныча, его спокойную и основательную манеру говорить. Вот таким и должен быть егерь: знающим все в тайге, радушным хозяином.