Религер. Последний довод

Денис Бурмистров, 2012

Альтернативная Россия, наши дни. Миром правят религиозные корпорации, продающие своих богов как товар, дерущиеся за умы и души верующих как за рынок сбыта. Для борьбы с конкурентами они используют религеров – специально обученных бойцов, выполняющих функции шпионов и убийц. Религеры целеустремленны, действуют без оглядки на мораль и добиваются успеха любыми способами. Но что будет, если кто-то откроет охоту на самих религеров? Что будет, если неизвестные игроки предъявят свои козыри? Что будет, когда сама «божественная власть» корпораций окажется под угрозой уничтожения?

Глава 3

«Религия является тем якорем, который не дает человечеству усомниться в собственном существовании».

Из лекции пастыря амонариев Ири студентам факультета теологии Городского Университета

Где-то над головой прогудел невидимый за тучами самолет, уносящий мальчика Белякова к его будущему — Школе-монастырю в небольшом провинциальном городке. Через несколько лет он вернется уже другим человеком. Или не вернется.

— И когда спросили они слепого юношу, что же именно он рисует, то ответил он им: «Я рисую Бога!»…

Волков миновал очередного уличного проповедника, расположившегося в специально отведенной зоне возле трамвайной остановки, свернул за угол, на проспект.

Для обеденного времени народу было много. Люди текли по проспекту как вода по желобу, сбивались в заторы на светофорах, сворачивали в проулки, просачивались в многочисленные кафе и магазины. Каждый из них, наверняка, мнил себя кораблем среди океана, но на самом деле являлся всего лишь одной из сотен серых капель для другого корабля.

Для того, чтобы затеряться в толпе, нужно считать себя именно каплей. Обычной каплей, любящей толпы, потоковое движение и общественный транспорт. Егор преуспел в искусстве «не быть кораблем» когда того требовала ситуация. Как, к примеру, сейчас.

Одетый неброско, впрыгивающий в закрывающиеся двери автобуса, не спешащий, но и не идущий слишком медленно, останавливающийся у витрин и газетных киосков, чтобы невзначай осмотреть окружающее пространство — Волков использовал все известные ему уловки. Человек, к которому религер шел на встречу, был слишком ценен, чтобы привести к нему возможную слежку.

Подобным образом Волков обставлял свои рандеву с информаторами уже более пяти лет. Опыт показывал, что не зря.

Егор поравнялся с ларьками, продающими дешевый «фаст-фуд». За круглыми столиками меланхолично пережевывали жесткое мясо, подцепляя его пластиковыми вилками с бумажных тарелок, маргинально вида личности с пропитыми лицами. Чуть в сторонке толстая тетка с огромной клетчатой сумкой, стоящей возле ног, мелкими, судорожными глотками пила горячий кофе. Рядом, чумазый, с занудным голосом, вился тощий цыганенок с протянутой ладонью.

Когда-то Волков любил этот город. Но с тех пор слишком многое изменилось в его жизни. Слишком сильно изменился сам город.

От былой любви остались лишь раздражение и чувство брезгливости. А еще стыд, будто Егор и сам приложил руку к этим отвратительным метаморфозам.

Впрочем, отчасти это предположение было правдой.

Ларьки остались позади. Егор остановился на светофоре, перешел на другую сторону улицы. Продолжил свой путь в тени длинной торговой галереи с огромными витринами и яркими разноцветными вывесками.

За последние годы Город приобрел вид усталый и фальшивый, словно продавец сетевого маркетинга. За улыбками рекламных персонажей, за сверкающими огнями, манящими к праздности и достатку, за мельтешащими картинками на электронных табло и зычными голосами зазывал всех мастей, скрываются обшарпанные, грустные фасады домов, грязный асфальт улиц и тяжелый запах большого мегаполиса.

— Сегодня день рождение Бога! — выступил за белый полукруг разрешенной зоны очередной уличный проповедник в ярком наряде. — Возьмите флаер, узнайте, какие вас ждут бесплатные подарки, если придете к нам на лекцию!

Егор решительно оттолкнул предложенный листок, не поворачивая головы прошел мимо. Смешался с толпой на пешеходном переходе, вновь пересек проспект. Вдали уже показалась вывеска искомого кафе, нужно еще раз проверить наличие нежелательных попутчиков.

— Вы хотите стать богатым, но не знаете как? — бородатый мужчина в ярко-зеленой тоге и с волосами, затянутыми в тугой пучок на затылке, протянул на встречу Волкову разрисованные хной руки, — Наши Боги помогут вам и вашей семье!

— Себе помоги, придурок, — произнес одноглазый, отталкивая пахнущие благоуханиями ладони. Чертыхнулся и в который уже раз за день пожелал всем богам мира сдохнуть.

Ведь что может быть лучше мира без богов?

Прохладный полумрак зала на цокольном этаже. Приятный запах кофе и выпечки. Тяжелая деревянная мебель с резным декором, создающая ощущение защищенности. Быстрые и незаметные официантки, вкусная еда и приоткрытая дверь кухни, за которой находился черный ход.

Волкову решительно нравилось в «Дубраве».

По другую от Егора сторону массивной столешницы сидел худой, с двухнедельной щетиной мужчина неопределенного возраста. Толстый свитер висел на его плечах как на вешалке, длинные узловатые пальцы то и дело поправляли круглые очки на остром носу. Серо-зеленые глаза, тонкие, поджатые губы, лихорадочный румянец на впалых щеках. И цепкий, пронзительный взгляд, все подмечающий и запоминающий, высокий лоб интеллектуала под неопрятной челкой. А еще, страшный шрам поперек шеи, старательно скрытый высоким воротом свитера.

Человека звали Роман Ильин, он называл Волкова своим другом.

Принесли горячее. Роман неторопливо достал завернутые в салфетку вилку и нож, деловито потыкал исходящий паром эскалоп. Принялся методично разрезать на тонкие дольки мясо, стуча лезвием ножа по тарелке.

Волков проводил взглядом официантку, пододвинул к себе глубокую тарелку и вооружился ложкой. Не обращая внимания на звучные позывы голодного желудка, со сдерживаемой жадностью стал поглощать наваристую солянку, периодически прикладываясь к запотевшему бокалу золотистого пива.

Некоторое время над столом раздавались лишь звон посуды да довольное урчание Волкова.

Когда же официантка унесла пустую посуду, а на столе появился пузатый чайник и еще один бокал пива, Роман откинулся на спинку кожаного кресла и, иронично улыбаясь, спросил:

— По какому поводу был праздник?

Егор сверкнул единственным глазом, неопределенно пожал плечами:

— Тебе соврать или сам повод выдумаешь?

Ильин усмехнулся:

— Да ладно, чего ты. Просто выглядишь хреново.

— Ленин в мавзолее тоже не очень выглядит, а еще нас с тобой переживет, — Волков склонил голову на бок. — И вообще, что за тон, что за ухмылочки? Ты мне это прекращай.

Он потянулся через стол, приоткрыл крышку чайника. Вдохнул влажный, густой пар, ароматным облаком поднявшийся вверх.

— Что за чай? — с подозрением покосился он на улыбающегося Романа.

— Пуэр.

— Кипяченым навозом воняет, — религер опустил крышку. — Ну, перейдем к разговорам серьезным да суровым. Как дела?

— Все в порядке, — утвердительно кивнул Роман. — Не переживай.

— Мне несвойственно переживать.

— За тобой слежки не было? — в свою очередь осведомился Ильин.

— Нет. Не думаю.

— А с помощью Искры?

— Я бы почувствовал, ты знаешь, — Волков склонил голову на бок, спросил в свою очередь пытливо. — А есть повод беспокоиться?

— Что-то у нас беседа по кругу пошла, — крякнул Ильин. — Повод беспокоиться есть всегда, Егор. Особенно нам. Новые религии плодятся как мокрицы под поленом. Видел сколько уличных проповедников? Проходу не дают! А сколько храмов и приходов строится? Я их уже различать перестаю, хотя повидал на своем веку превеликое множество.

— Зато без работы не останешься, — резонно заметил Егор. — Ты сейчас у кого?

— А, — отмахнулся Роман, наливая себе чай. От напитка, с тихим журчанием заполняющего белоснежную внутренность чашки, потянуло терпким травяным запахом. — У маринцев. Забавные ребята, но долго не протянут.

— Маринцы? Которые неоязычники?

— Они самые.

Роман ловко подцепил щипчиками два кусочка коричневого сахара, опустил в чашку. Спросил:

— Слышал, у вас с координатором несчастье?

— Повесился. Или повесили, — Волков облизал с губ пиво. — Пока не выяснили. Ничего не слышал про него в последнее время? Может быть, Поединки вел? Встречался с кем-то? Что-то необычное?

Ильин покачал головой:

— Нет, ничего не слышал. Но уточню, если нужно.

— Нужно.

Егор взглянул на часы. Похожие на осиные жала стрелки показывали двадцать минут четвертого. Прикинул оставленные на вечер дела. Не хотелось бы откладывать их на завтра. Вновь поднял взгляд на своего худого собеседника.

Роман Ильин являлся профессиональным сектантом, внедренным инсайдером. Он проникал в различные религиозные общины и коммуны, становился одним из верующих и раскапывал всю подноготную, до которой мог дотянуться. Источники финансирования, имена правящей верхушки, адреса Искр, планируемую сектами стратегию выживания и даже любимые приемы религеров — все это Роман вытаскивал на свет и нес Волкову. Некоторые конфессии выкладывали за голову этого информатора хорошие суммы. По следу Романа то и дело пытались идти наемные головорезы, ищейки конкурентов, обиженные религеры. Ильин, не без помощи Волкова, каждый раз выходил сухим из воды. И прятался на некоторое время, пережидая.

Пережидать Роман предпочитал в других сектах, мастерски меняя внешность.

А еще он когда-то был Искрой. И перестал быть таковым после Поединка с Егором.

Ильин подул на чай, пригубил. Блаженно зажмурился, причмокнул, ощущая вкус на языке.

Волков терпеливо отхлебнул пиво.

Наконец информатор открыл глаза, оценивающе причмокнул.

— Эй, эстет, — привлек его внимание щелчком пальцев Егор. — У меня время поджимает, давай уже к делу.

— Ну, — Роман подобрался, его лицо приобрело сосредоточенное выражение. — В прошлую пятницу видел религера тифонитов Язву возле храма бланцев. Сам знаешь, он из своего логова редко выползает, а тут средь бела дня нарисовался. Стоял, курил, бросался мусором в прихожан. Дал в морду вышедшему на крыльцо настоятелю храма. Приехали религеры бланцев и Язва поспешно скрылся.

— Язва в своем репертуаре, — усмехнулся Егор. — Секс, наркотики, рок-н-ролл?

Ильин пропустил мимо ушей риторический вопрос, продолжил:

— В основном, новости все больше по мелочам. Амонарии выкупили землю на Тенистой. Ходят слухи, что под новый филиал. Ордалианский священник сжег себя в знак протеста против закона об упрощенной регистрации сект исилитского толка.

— Это я слышал.

— Две Искры погибли в Поединках. Один мне неизвестный из гностиниан, вторую ты знал — Илия из бантийцев.

— Туда ей и дорога, бездушной стерве, — отсалютовал Волков. — Кто так постарался?

— В том-то и дело, что непонятно с кем были Поединки. Все молчат, никто не заявляет о победе.

— А какой смысл тогда был в Поединке?

Роман пожал плечами.

— Кабы знать. Кстати, о странном. Буквально вчера слышал от одного знакомого. Говорит, что в городе странная Искра завелась. Мол, видели возле городского сада парня, который силой Дара создавал сахарную вату и раздавал ее встречным детям.

Егор нахмурился и уставился на собеседника.

— Ты прикалываешься, я не пойму?

Ильин смутился, беспомощно развел руками.

— Ну, за что купил — за то продал. Сам просил собирать интересную информацию.

Волков пораженно вздернул брови.

— Но не детские же сказки, Рома!

Ильин промолчал, отпивая чай.

— Ладно, хрен с ним, не важно, — отмахнулся Егор. — Что-то еще?

— Собственно то, ради чего я тебя и позвал, — наконец перешел к цели разговора Ильин. — Ты в курсе, что Калина организовывает свою ячейку? Я, правда, пока не знаю, то ли она сама себя выставляет центральной Искрой, то ли где-то нашла человека со способностями, но факт фактом. Говорят, что регистрацию уже прошла. Для резиденции облюбовала себе место в старой школе на Лермонтова.

— Как она хочет с одной Искрой на ноги встать? — спросил Егор. — Ее кто-то под крыло берет?

— Да. Я так понял, что Калина после ухода от ордалиан долгое время крутилась среди ребят Князева.

— Возле Князева? — удивленно поднял бровь Волков, — Он же исилит! Он ордалиан на дух не переносит.

— Видимо, Калина предложила что-то довольно весомое, — уклончиво ответил Роман, усмехнувшись. — Я подозреваю, что она сдала новым покровителям казначея, перевозившего довольно крупную партию пожертвований из тайника.

Егор приложился к бокалу, ощущая губами пузырьки в пиве. Услышанная новость была интересной и действительно стоящей. Но что-то этот прощелыга все же недоговаривает.

— Выкладывай все, Рома, — он оставил бокал. — Переход религера из конфессии в конфессию, конечно, редкость, но Калина давно отличалась вольностью взглядов. Так в чем собака порылась?

Ильин щелкнул пальцами, в довольной улыбке оскалив зубы.

— Хватку не теряешь, да? Ты прав, Дело не только в Калине. Точнее, не только в ее поступке, — Роман подался вперед, облокотившись грудью о столешницу. — Я как у маринцев-то оказался? По городу поползли слухи о роспуске тройки мелких общин, которые даже толком начать работать не успели. В одной Искру исилиты потушили, в другой — амонарии, в третьей она сама пропала куда-то. Но вот в чем интерес — за некоторое время до этого к ним ко всем приходила Калина. И теперь она образовывает свою религию, в которую валом валят бывшие верующие из этих самых общин. Князев же Калину еще и прикрывает, заявляя о протекторате над ней. А не так давно она заходила и к маринцам. Теперь я жду развития событий. Ну, мне удалось тебя удивить?

Волков лишь опустил брови, которые поднималась на протяжении всего рассказа информатора. Действительно, ситуация была крайне странной и непонятной.

— Мда, — озадаченно сказал он, поглаживая подбородок. — Шутки шутками, но могут быть и дети.

Он одним движением допил пиво, грохнул бокалом о стол.

— Короче, тебе нужно попасть к Калине в общину. Я должен знать, что за игру она ведет.

— Не так быстро, — отъехал на стуле обескураженный Роман, поднимая руки. — Я только втерся в доверие к шаману маринцев. Если их постигнет участь предыдущих сект, то я, хотя бы, увижу ситуацию изнутри.

— Пусть так, — согласно кивнул Егор. — Но потом ты мне нужен подле Калины. Пока у нее немного народа ты успеешь занять места повыше.

— Ты так просто об этом говоришь! — восхитился Роман. — Как будто раз-два и в дамках! Я с Калиной связываться не хочу, я ее, без дураков, боюсь. Ты лучше отправь к Калине своего фанатика. Как его там?

— Феликс.

— Во-во. Отправь Феликса. Он ради веры хоть на костер.

Волков покачал головой.

— Я, конечно, верю в нашего святого воина, но Калина ему не по зубам. Эта хитрая бестия раскусит Феликса за один прием. И сожрет. А он мне еще нужен.

— А я не нужен, значит?

— Нужен, и я в ином случае не подставлял бы твою мягкую, розовую попку под острые коготки нашей прекрасной фурии. Но, сам понимаешь.

— Язык мой — враг мой, — пробубнил Ильин, сдаваясь. — Пусть будет по-твоему.

— Тогда вот еще что, — одноглазый поднял вверх палец, призывая к вниманию, запустил руку во внутренний карман висящей на спинке стула куртки, вытащил сложенный листок.

— Давно такое вот видел? — спросил он, разглаживая на столе картинку, сделанную Митенькой.

Роман перегнулся через стол, пододвинул листок к себе. Задумчиво протянул:

— Что-то знакомое, но не припомню что именно, — он повернул листок, посмотрел под другим углом.

— Я тебе подскажу. Эту татуировку сделали девочке. Судя по всему, потенциальной Искре.

— Точно! — обрадовано воскликнул Роман, хлопнув себя по лбу, — Звезда Талема!

Отодвинул лист, нахмурив одну бровь, спросил:

— А чего тебя на эту графическую чушь пробило?

— Дело в том, что не меня, — Волков убрал листок обратно в карман. — Кто-то практикует. Или пытается.

— Но это же ерунда! Никто в здравом уме подобными вещами заниматься не станет.

— Ну не скажи, — не согласился Егор. — Сам знаешь как у нас некоторые, кто в здравом уме, человеческими жертвоприношениями баловались.

— Я бы не сказал, что Ли был в здравом уме.

— Ну, вопрос спорный. Так что с этой «звездой»? Говорят, с ее помощью можно силу Искры форсировать?

— Слухи, — упорствовал Роман. — Мол, жертву в расход, а ее жизненная энергия переходит в Искру. Тем самым, усиливая ее. Только вот за подобные вещи Доминион по головке не погладит.

— Скажем так, — продолжил мысль собеседника Волков. — Если эти неизвестные нам ребята настолько остро и отчаянно нуждаются в усилении своих Искр, то им на Доминион уже плевать, верно? Осталось только понять кого же так прижало.

Роман тяжело вздохнул, понимая собственную участь, обреченно произнес.

— Я попробую разузнать.

— Вот и чудно, — хлопнул ладонью по столешнице улыбающийся Волков. — Мой единственный глаз радостно смотрит на тебя?

— Нет.

— Странно, потому что я не перестаю радоваться нашему знакомству.

Но шутка не удалась. От Егора не ускользнуло, как Ильин машинально поправил ворот на шее, закрывая шрам.

— Да, — ответил Роман, сдавленно кашлянув, — Я тоже рад.

Повисла неловкая пауза.

Что чувствует птица, которой сломали крылья?