Скандинавская мифология: Сага о богах и героях

Денис Андреевич Стась (2024)

Мир этот — древний и прекрасный, полный чудес и опасностей, — откроется вам на этих страницах. Представьте себе северные земли, где зима господствует долгими месяцами, а ветер приносит с собой дыхание ледяных гор. Там, в холмах и долинах, в рассветных туманах и в огне походных костров, рождались сказания. Я — Хавар, скальд, путешествующий по землям викингов, собиравший истории, которые передавались из уст в уста. Я был свидетелем древних легенд и хочу, чтобы и вы ощутили их могущество и величие. Вы слышите, как трещат дрова в костре? Вглядываетесь в огонь, а там, словно по воле древних богов, возникают образы прошлого: Одни — грозный и мудрый, сражается за знания; Тор, держит наготове свой молот, чтобы защитить человечество от великанской угрозы; Локи — коварный и изворотливый, прячется в тенях, плетя свою сеть хитростей. Каждое сказание — словно искра, которая, вспыхнув, освещает древние времена и помогает нам понять те силы, что двигали судьбами богов и людей.

Глава 3: Убийство Имира и сотворение миров

Вы, наверное, помните, как в прошлой главе я рассказал о том, что боги — Один, Вили и Ве — были рождены в этом мире и осознали своё предназначение. Я, Хавар Сигурдсон, поведал вам о зловещей и всесокрушающей силе Имира, о том, как его неиссякаемая мощь порождала всё новых и новых великанов. Теперь настало время открыть одну из самых драматичных страниц в истории сотворения миров — историю о том, как боги решились на убийство первородного великана и как этот поступок определил облик самого мироздания.

Говорят, что решение выступить против Имира созрело не в один миг. Представьте себе: три бога, ещё не утвердившиеся в своей божественной силе, стоят перед необходимостью подчинить хаос. Имир был не просто великаном, а перворожденным источником всей нескованной энергии, которая могла в любой момент обернуться гибелью для будущего мира. Боги чувствовали, что, пока существует Имир со своим нескончаемым потомством, порядка не будет, и сама возможность рождения людей или других созданий останется лишь далёкой мечтой. У людей есть пословица: «Железо куётся в огне». Но тут и речь шла не о жалком кусочке железа, а о судьбе всех девяти миров — даже тех, что ещё только предстояло создать.

Я часто представляю себе, как Один, Вили и Ве, облачённые в простые, но прочные доспехи, берут в руки оружие, выкованное в жерле изначального пламени. Никто до них не смел бросить вызов Имиру, ведь он казался неуязвимым. Три бога походили на путников, вступающих в тёмную пещеру, полную неведомых зверей. Но у них не было выбора: либо они сразят Имира, либо тот захлестнёт мир своими хаотичными силами, уничтожая все зародившиеся ростки порядка.

Великан чувствовал опасность. Сила, струившаяся по его венам, была могущественна и дика. Одна мысль о том, что трое дерзких богов восстали против него, вызывала у него первобытную ярость. В древних песнопениях говорится, что гул от рыка Имира был слышен повсюду, от самой глубины Гиннунгагапа до огненных рубежей Муспельхейма. Земля дрожала, ледяные горы трескались. Казалось, сама природа отвергает возможность такого столкновения. Но боги уже выбрали свой путь.

Когда схватка началась, мир застыл в напряжении. Даже Хримтурсы — дети Имира — не сразу ринулись на помощь, ошеломлённые тем, что кто-то вообще осмелился выступить против их прародителя. Никто не знает, сколько времени длилась та битва. Одни сказания утверждают, что она продолжалась лишь мгновение, подобно молнии, что рассекает ночное небо. Другие настаивают, что боги и великан мерились силами столь долго, что все девять миров чуть не погрузились в бездну. Я же думаю, что время там текло иначе, ведь речь шла о схватке божественных начал.

Но чем бы ни закончилась борьба, итог известен: Один, Вили и Ве одолели Имира. В их оружие словно вселилась сама идея порядка, дававшая им несломимую решимость. Силы великана пошатнулись, и он пал, сражённый. Когда его плоть коснулась земли, из его тела хлынула кровь — густая, обжигающе-холодная, наполнявшая собой всё вокруг. Хримтурсы не успели спастись и большей частью утонули в этом потоке. Так погиб и их мир, не успевший укрепиться.

Но убийство Имира стало не просто актом войны. Оно обозначило рождение нового мира, ведь боги использовали останки великана как строительный материал для мироздания. Из плоти Имира сотворили они нашу землю — твёрдую кору, по которой мы, люди, ходим своими ногами. Когда я бреду по морозным пустошам зимой, я порой думаю о том, что чувствовала его плоть в момент творения. Его кости стали горами, величаво вздымающимися над равнинами. Череп его, свод огромной головы, боги превратили в небесный купол — тот самый, который простирается над нами, усыпанный сияющими звёздами. И я, оглядывая ночное небо, понимаю, как грандиозна эта жертва.

Кровь Имира обернулась морями и океанами. Мне нравится думать, что когда я стою на берегу Северного моря и слышу, как волны раз за разом накатывают на песок, то словно слышу отголоски той первородной реки крови, что некогда смыла с лица земли целый род великанов. А волосы его легли лесами, покрывшими мир изумрудной листвой и бесчисленными стволами деревьев. Каждый раз, проходя сквозь тёмные чащи, я чувствую внутренний трепет — будто касается меня чья-то невидимая память о рождении, о боли и величии.

Так появился Мидгард — мир людей, окружённый рвущимися к небесам горами. Но это было лишь начало. Свой божественный мир боги назвали Асгардом. Он парит высоко, словно символ их воли, их победы над первичным хаосом. А между Мидгардом и Асгардом они перекинули радужный мост Бифрёст — чудо, способное соединять земные пределы с божественными чертогами. Иногда мне задают вопрос: «Зачем мост? Зачем оставлять путь между миром богов и людей?» Я склоняюсь к мысли, что боги не желали окончательно отрываться от смертных. Ведь люди — часть их творения, их забота. И хотя сами асы часто бывают грозны и бескомпромиссны, зерно мудрости в них неоспоримо: нельзя сбрасывать со счетов судьбу тех, ради кого был задуман весь новый мир.

Из бровей Имира братья-боги сотворили мощные стены, чтобы защитить Мидгард от хаотичных сил, ещё обитавших во внешних землях. Говорят, что эти стены и поныне хранят наш мир от нападения великанов, хотя со временем появились и другие угрозы. Но суть остаётся той же: Мидгард — дитя божественной воли, ограждённое от первозданного безумия, которое до сих пор таится где-то во тьме. Ведь не всех великанов смыла кровь Имира, и не все силы хаоса признали новую власть.

Так завершилось одно из самых важных событий в истории мироздания — убийство Имира. Оно не было простым злодеянием или капризом. Для богов это стало актом творения, жертвой во имя будущего порядка. Когда я беседую с моряками или воинами, во взгляде которых читается грубая прямота, они иногда с презрением говорят, что боги великану предательски нанесли удар, а потому их слава запятнана. Но задумайтесь: возможно ли было иначе утихомирить хаос? И могло ли новое обрести форму, пока старое удерживало над всем власть? Наверное, нет.

Ведь даже сама природа напоминает нам, что старое всегда должно уступить место новому. Осень сменяется зимой, чтобы весной и летом земля обрела цветение. Так боги посчитали, что Имир — это зимняя стужа, которую нужно преодолеть, чтобы жизнь расцвела. И они сделали это, подарив всем нам — и богам, и людям — возможность развиваться в упорядоченном мире.

Когда я, Хавар, скитаюсь по земле, я вижу во всём отпечаток тех событий. В горных хребтах и океанах, в ветре, что шумит в соснах, в грозовых тучах и радужных переливах на небе. Всё это — живое наследие того далёкого дня, когда Один, Вили и Ве решились на свою великую битву. И всякий раз, вспоминая о гигантском черепе Имира, ставшем небесным сводом, я говорю себе: «Мы, смертные, живём внутри великой истории».

Вот почему, когда рассказываю о сотворении миров, я всегда подчеркиваю: гибель Имира не была концом. Наоборот, из неё выросло нечто невообразимое — наш мир, наполненный жизнью и надеждой, но всё ещё хранящий горечь былого хаоса и каплю страха перед дремлющими великанами. И, пожалуй, в этом — великая мудрость: без жертвы не наступает новое, и без опасности не рождается сила.

Так, друзья, завершилась великая схватка и состоялось грандиозное сотворение миров. Но это лишь начало нашего пути: впереди — рассказ о Мидгарде и Асгарде, о связующем их древе Иггдрасиль и многих других чудесах, что образовались из праха и плоти того, кто когда-то владычествовал над Пустотой. А пока, взгляните на небо и представьте, что вы смотрите прямо на череп древнего великана, из которого родились ночь и день, звёзды и облака. Пускай это осознание придаст вам смиренное восхищение перед тем, как величественно и хрупко всё устроено. И пусть оно напоминает: любой порядок рождён из жертвы, а жизнь — из победы над хаосом.