Нескромные сокровища

Дени Дидро, 1748

Дени Дидро (1713—1784) – французский писатель, философ-просветитель и драматург, основавший «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел». Его энциклопедические знания не помешали ему написать остроумный фривольный роман в духе нравов светского общества Франции эпохи Людовика XV. Старый колдун дарит императору перстень, наделенный таинственной силой вызывать на откровение любую женщину и проверить ее добродетельность. И вот «нескромные сокровища» обретают дар речи и начинают рассказывать о любовных приключениях своих владелец такое…

Глава пятая

Опасное искушение Мангогула

Как только Мангогул завладел таинственным перстнем Кукуфы, у него явилось искушение сделать первый опыт над фавориткой. Я забыл сказать, что, кроме способности заставлять говорить сокровище женщин, на которых направляли драгоценный камень перстня, у последнего было еще другое свойство — он делал невидимым человека, носившего его на мизинце. Таким образом, Мангогул в мгновение ока мог перенестись в сотню мест, где его не ожидали, и видеть своими глазами много таких вещей, какие обыкновенно происходят без свидетелей: ему стоило только надеть кольцо и произнести: «Хочу быть там-то», — в то же мгновение он туда переносился. И вот он у Мирзозы.

Мирзоза, не ожидавшая султана, была уже в постели. Мангогул тихонько приблизился к ее изголовью и увидел при свете ночника, что она уснула.

— Отлично, — сказал он, — она спит. Живо наденем кольцо на другой палец, примем прежний вид, направим камушек на спящую красавицу и разбудим ее сокровище… Но что останавливает меня? Я дрожу… Возможно ли, что Мирзоза… Нет, это невозможно. Мирзоза мне верна. Удалитесь, оскорбительные сомнения! Я не хочу, я не должен вас слушать! — Сказав это, он поднес руку к перстню, но сейчас же отдернул ее, как от огня, и мысленно воскликнул: — Что я делаю, несчастный! Я пренебрегаю советом Кукуфы. Чтобы удовлетворить глупое любопытство, я рискую потерять возлюбленную и жизнь. Если ее сокровище понесет какой-нибудь вздор, я не смогу ее больше видеть и умру от печали. А кто знает, что скрывается в душе сокровища?

Волнение Мангогула не позволяло ему следить за собой, он произнес последние слова довольно громко, и фаворитка проснулась.

— Ах, государь, — сказала она, более обрадованная, чем удивленная его присутствием. — Это вы? Почему меня не известили о вашем приходе? Вам ли ожидать моего пробуждения?

Мангогул сообщил фаворитке об успешности свидания с Кукуфой, показал ей полученный от него перстень и не скрыл ни одного из его свойств.

— О, какой дьявольский секрет вручил он вам! — вскричала Мирзоза. — Но, государь, думаете ли вы пустить его в ход?

— Как, черт возьми! Думаю ли я пустить его в ход? Я начну с вас, если вы мне позволите.

Фаворитка при этих ужасных словах побледнела, задрожала, потом овладела собой и стала заклинать султана Брамой и всеми пагодами Индии и Конго не подвергать ее испытанию, что было бы недостатком доверия к ее верности.

— Если я всегда была благоразумна, — продолжала она, — сокровище мое промолчит, а вы нанесете мне оскорбление, которого я вам никогда не прощу. Если оно заговорит, я потеряю ваше уважение, ваше сердце, и вы будете от этого в отчаянии. До сих пор, как мне кажется, наша связь приносила вам только радость. Зачем же подвергать ее опасности разрыва? Государь, поверьте мне, последуйте совету гения; у него большой опыт, а следовать советам гениев всегда полезно.

— Это самое я себе говорил, когда вы проснулись, — ответил Мангогул. — Однако, если бы проспали двумя минутами дольше, я не знаю, что бы из этого вышло.

— Вышло бы то, — сказала Мирзоза, — что мое сокровище ничего бы вам не сказало, а вы потеряли бы меня навсегда.

— Может быть, — отвечал Мангогул, — но теперь, когда я вижу, какой опасности я избежал, клянусь вам вечным божеством, что вы будете исключены из числа тех, на которых я направлю перстень.

Мирзоза успокоилась и начала подшучивать над сокровищами, какие государь собирался подвергнуть испытанию.

— Сокровище Сидализы, — говорила она, — может очень много рассказать. И если оно так же нескромно, как его обладательница, оно не заставит себя долго просить. Сокровище Гарии уже удалилось от света, и ваше высочество услышит от него только старушечью болтовню. Что касается сокровища Глосеи, его стоит порасспросить, она кокетлива и красива.

— И, вероятно, по этой причине, — сказал султан, — ее сокровище будет немо.

— Тогда обратитесь к сокровищу Федимы, — сказала султанша, — она проказлива и безобразна.

— Да, — продолжал султан, — настолько некрасива, что надо быть такой злой, как вы, чтобы обвинить ее в проказах. Федима добродетельна; это говорю вам я, так как знаю кое-что об этом.

— Глаза ее ввели вас в заблуждение, — резко возразил султан. — Вы меня выводите из терпения вашей Федимой. Можно подумать, что нет других сокровищ для испытания.

— Можно ли, не оскорбляя ваше высочество, — сказала Мирзоза, — спросить, кого бы вы почтили своим выбором?

— Это мы вскоре увидим, — отвечал Мангогул, — в кругу Манимонбанды (так называют в Конго старшую султаншу). Их хватит на долгое время, и когда нам наскучат сокровища моего двора, мы сможем сделать обход Банзы; может быть, сокровища у буржуазок окажутся более благоразумными, чем у герцогинь.

— Государь, — возразила Мирзоза, — я немного знаю первых и могу вас уверить, что они только более осмотрительны.

— Скоро мы все про них узнаем. Но я не могу удержаться от смеха, — продолжал Мангогул, — когда представляю изумление и смущение этих женщин при первых словах их сокровищ. Ха-ха-ха! Имейте в виду, услада моего сердца, что я буду ждать вас у старшей султанши и что я не пущу в ход перстня, пока вы не придете.

— Во всяком случае, государь, я рассчитываю на ваше слово, — сказала Мирзоза.

Ее тревога заставила Мангогула улыбнуться. Он подтвердил свое обещание и, приласкав ее, удалился.