Крепость надежды

Дем Михайлов, 2011

Прошли столетья с тех пор как отгремели чудовищные войны магов, и половина континента превратилась в покрытую пеплом пустошь непригодную для жизни. Некогда великолепные города теперь лежат в руинах населенных настолько опасными темными тварями, что пришлось возвести Пограничную Стену, дабы оградить мирных жителей от смертельной угрозы. Так появились Дикие Земли… Небольшой отряд во главе с бароном Корисом Ван Исер сослан на постоянное поселение в Дикие Земли, что, по сути, является лишь отсрочкой смертной казни – разваливающаяся Империя управляемая рукой стареющего короля избавляется от неугодных. У поселенцев одна цель – выжить любой ценой, всему и всем вопреки. Он выжил и оправился от смертельных ран только для того, чтобы узнать, что своими прошлыми деяниями обрек сотню людей на верную смерть в Диких Землях.

Глава шестая

Работа кипит. Проблемы умножаются

Благодаря совместным усилиям место для будущего форта было практически полностью расчищено: деревья и кустарник вырублены, валуны и каменные обломки свалены в огромную кучу.

Теперь гораздо легче представить очертания и места будущих построек. Большая часть людей трудилась голыми руками — из инструментов было с десяток топоров, пяток пил и столько же молотов. Но, несмотря на это, работа кипела и затихала лишь с наступлением темноты. Сейчас десяток мужчин под надзором Дровина вбивали в землю толстые колья, обозначая контуры защитной стены. Только она могла нас защитить от нападения. То, что оно обязательно случится, я не сомневался.

Понаблюдав за работой и перекинувшись с Дровином парой слов, я отправился дальше. Нога поджила и, несмотря на протесты Рикара и отца Флатиса, я с большим облегчением избавился от надоевшего костыля. Все еще немного прихрамывал, но рассчитывал, что через неделю хромота исчезнет. Можно поберечь ногу и продолжить пользоваться костылем, но слишком уж он сковывал мою свободу… и производил не лучшее впечатление на людей. Предводитель должен твердо стоять на ногах и ступать не менее твердой поступью лидера. А не ковылять кое-как, судорожно вцепившись в сучковатую палку…

Поглядывая по сторонам, вышел за пределы лагеря, краем глаза заметив, что за мной направилось два воина — Рикар распорядился, не иначе. Носится со мной как наседка с цыпленком. Решив не обращать внимания, осмотрел прилегающий к лагерю лес, вернее, его жалкие остатки. На расстоянии полета стрелы все деревья были повалены, и сейчас мужчины обрубали с бревен сучья и тащили их в лагерь. Дерева нам понадобится много.

После некоторых раздумий я отрядил Древина на постройку общинного дома. Скоро начнутся проливные дожди, и крыша над головой не помешает. Древин споро взялся за дело, и буквально за один день густая роща бесследно исчезла. Он, правда, немного поворчал, услышав мой приказ вырубить ее полностью, до последнего деревца и чахлого кустика, но перечить не осмелился. То, что Древин считал пустой тратой времени, для меня являлось важной частью обороны форта — я не собирался предоставлять возможным врагам место для укрытия. Теперь же все пространство около лагеря можно окинуть одним взглядом. И мышь не укроется — попросту негде. Широкая полоса голой земли отделяла основную часть ущелья от будущего форта.

Непригодное для строительных работ дерево забрал хозяйственник, и сейчас из пещеры раздавался бодрый перестук топоров. Корис мастерил полки под наше немногочисленное имущество и съестные припасы. Проблему нехватки еды я рассчитывал исправить с помощью шестерки охотников, весь день пропадающих в окрестностях Подковы в поисках дичи. Они уже приволокли несколько туш оленей и на этом останавливаться не собирались. К глубокому сожалению, только часть мяса удавалось сохранить для копчения и вяленья, все остальное отправлялось в котлы кухарок и, ненадолго задержавшись там, бесследно исчезало в желудках голодных людей.

Литас намекнул, что за пределами отрогов Подковы дичи гораздо больше и количество добычи, несомненно, увеличится. Я согласился, но покидать ущелье запретил. У меня из головы не выходил поведанный Рикаром рассказ о бесследно исчезнувших охотниках — и это в нескольких днях пути отсюда, гораздо ближе к относительно безопасным пограничным землям. Так что пусть результат охоты окажется скудным, зато сами охотники вернутся целыми и невредимыми.

Но проблему с заготовкой мяса надо как-то решать. И решать быстро. Текущие объемы ежедневного накопления продовольствия меня абсолютно не устраивали. Слишком медленно. Слишком мало.

Наблюдая за работой лесорубов, я задумался было о возможности создания еще одной группы охотников, но быстро откинул эту мысль прочь — рабочих рук не хватало. Большую часть мужчин забрал Дровин для возведения каменной стены форта, остальные рубили лес, таскали бревна в лагерь или стояли на страже. Относительно свободными оставались только женщины и дети. Но их-то на охоту не пошлешь.

Хотя…

Обернувшись к неподалеку стоящему охраннику, усиленно делающему вид, что он любуется красотой и величием отрогов Подковы и вообще случайно здесь оказался, я усмехнулся и приказал позвать Рикара. Охранник понятливо кивнул и бегом помчался к лагерю. Понаблюдав за его легкими движениями и стремительным бегом, я завистливо вздохнул.

Дожидаясь Рикара, я занялся обдумыванием пришедшей в голову мысли. В это время года в лесах помимо дичи обильно произрастают ягоды, грибы, коренья и прочие съедобные растения. Сам-то я в этом совершенно не разбирался, но надеялся, что в лагере найдется несколько человек, умеющих отличить черную поганку от съедобного гриба. Несколько плотно забитых мешков с сушеными кореньями и грибами станут отличной добавкой к зимней мясной диете. Десяток женщин в сопровождении нескольких охранников легко справятся со сбором съедобных растений и грибов, да и от хищников ограждены будут. Попробовать стоит. А если удастся собрать достаточный запас съестного на долгую зиму, то это будет настоящий подарок судьбы.

Я изложил соображения подоспевшему Рикару. Великан согласился и отправился снаряжать группу сборщиков.

— На охранников не скупись! — крикнул я ему в спину. — Не меньше трех пошли.

Уже изучив характер Рикара, я не сомневался, что рачительный здоровяк решит, что и одного воина в охрану за глаза хватит. А то и вовсе подумает, что если что, то боевые женщины и сами справятся с любым врагом.

К моей радости вечером все население лагеря с удовольствием уминало грибную похлебку, заправленную пахучими травами и кореньями. Вылазка оказалась более чем удачной — свидетельством этого служили разложенные на холстине аккуратные ряды подсыхающих грибов, кореньев и трав. Тезка ходил, гордо расправив плечи, женщины в один голос уверяли, что все это съедобно и сытно, а в роще осталось еще на много ходок. Мое настроение резко поднялось. Растительная пища хранится куда дольше, чем мясо.

Затем настроение резко упало, а гордость за самого себя бесследно испарилась — оказалось, что люди и без моей мудрой догадки прекрасно знали, какие богатства хранит природа, где именно их искать и как именно употреблять. А не совершали вылазок за грибами, кореньями и прочими вкусностями только по одной причине — я запретил покидать пределы поселения. А как только разрешил, в котлах сразу прибавилось еды. Проклятье… строю из себя мудрого предводителя, а надо было не корчить из себя незнамо что, а попросту посоветоваться со знающими людьми. Что ж, в следующий раз подобной ошибки не совершу.

Наевшись до отвала, я сердечно поблагодарил умелых кухарок и отошел в сторонку. Мне требовалось уединение, чтобы собраться с мыслями.

Я доволен ходом строительных работ, со стеной, правда, небольшая заминка, но я благоразумно не торопил мастера. Пусть дело продвигается медленнее, чем хочется, зато все будет сделано надлежащим образом. Иначе при первом же штурме все обвалится нам на голову, облегчив работу нападающим. Единственная моя военная стратегия опиралась на принцип крепко запертой двери — никого нет дома, приходите через годик или два, а лучше вообще не приходите. Мы гостей не ждем и не привечаем.

Запасы провизии медленно, но верно увеличивались и при небольшой толике удачи нам удастся собрать достаточно, чтобы пережить зиму и не голодать. Благодаря тупости моего прошлого «Я», община осталась без домашних животных, и сейчас я был готов продать душу за десяток куриц и пару коров. Увы, это все оставалось несбыточной мечтой. Ближайший пограничный город находился от нас на расстоянии месяца пути. Самой большой проблемой было почти полное отсутствие соли, мясо приходилось коптить и вялить. Пара месяцев только на копченом мясе, и куча больных обеспечена. О свежем мясе не приходилось и мечтать — ледник мы соорудить не могли по причине отсутствия льда или снега. Вот на следующий год — если доживем до него — ледник сделаем обязательно, пока снег не растаял.

Я намеревался пережить зиму и не потерять ни одного человека. Терять людей… это непозволительная роскошь в Диких Землях, где практически отсутствовали поселения не только людей, а вообще всех разумных рас — в случае чего потери восстановить неоткуда. Даже живущие под землей гномы избегали этих мест. Горный народ всегда отличался завидным благоразумием.

Пристально изучив карту Диких Земель, я нашел на ней семь отмеченных людских поселений в достаточной удаленности от нас. Королевская Канцелярия (и как я думаю, Церковь Создателя) не первый раз отсылала отряды поселенцев, пытаясь закрепиться на Диких Землях. Судя по карте, наш отряд был седьмым по счету за последние двадцать лет. О судьбе предыдущих отрядов мне ничего не известно, за исключением разноцветных отметок на карте.

На мгновение в голову прокралась шальная мысль снарядить отряд из двадцати лучших воинов и направить к ближайшему поселению, но, прикинув все за и против, я с сожалением откинул идею прочь. Слишком опасно. Оставить лагерь без защиты я не мог. Вернусь к этому плану, когда защитная стена будет построена. А пока и так дел по горло.

Я собрал ответственных за работы и, дождавшись пока они рассядутся передо мной полукругом, поинтересовался ходом работ. Слово взял Древин, всем своим видом показывающий, что он и его люди без дела не сидят и зря хлеб не едят:

— Мы закончили вырубку деревьев рядом с фортом, очистили стволы от сучьев и веток, часть бревен уже доставлена в лагерь. Утром перенесем оставшиеся и начнем закладывать общинный дом, господин.

— Сколько у тебя людей? — спросил я.

— Двадцать человек, господин. — степенно ответил Древин. — Еще человек десять не помешает, конечно, но тут поделать нечего. — развел он руками.

Я кивнул в подтверждение — большая часть людей была задействована на возведении стены, и добавил:

— Придется обходиться, чем есть, Древин. Рабочих рук всем не хватает. Как дела у тебя? — обратился я к своему Тезке. У Кориса в подчинении только старики, женщины и дети, поэтому я не ожидал больших успехов. Но ему удалось удивить меня:

— Сегодня занимались обустройством пещеры, господин. — произнес Корис. — Тяжелыми обломками завалили провал в полу, смастерили достаточное количество полок и коробов для хранения провизии. Закоптили немного мяса на зиму. Почти целую оленью тушу. Хотели больше накоптить, да мяса не нашлось. — не удержался от ехидной фразы Тезка, бросая красноречивый взгляд на Литаса.

Тот возмущенно открыл рот, собираясь высказать все, что думает, но упавшая ему на плечо тяжелая рука Рикара не дала этого сделать.

— Прекрасно. — улыбнулся я, обрадовавшись хорошим новостям. Теперь можно не бояться, что непогода повредит запасам провизии. — Передай людям, что я доволен их успехами. Насчет мяса — будет и больше. Я уверен, что Литас и его охотничий отряд делают все возможное, не так ли?

— Да, господин! — выпалил Литас, испепеляя яростным взглядом ухмыляющегося Кориса. — Мы принесли четыре туши оленей и целую связку зайцев! Больше нам не унести! Господин, — повернулся ко мне Литас, — нужно еще охотников, тогда добычи станет куда больше.

— Людей дать не могу, по крайней мере, сейчас. — задумчиво протянул я, прикидывая как можно усилить отряд охотников, не ослабив при этом строительных бригад. — Вот что, как только закончится постройка общинного дома, обещаю дать еще четырех человек. А пока никак. Что со стеной? — обратился я к задумавшемуся Дровину.

— Сегодня отметили кольями очертания будущей стены, сколотили несколько строительных помостов. Ну а завтра, помолившись Создателю, и яму под основание стены копать начнем. — с достоинством произнес Дровин.

— Значит, все в порядке. — устало подвел я итог. — Не забывайте — времени осталось очень мало. Рассчитывайте на самое худшее и будем надеяться на лучшее. Все свободны.

Когда все разошлись, я еще долго смотрел в усыпанное звездами небо и размышлял о будущем. С каждым уходящим днем во мне нарастало напряжение.

Скоро. Очень скоро здесь будет жарко. Так жарко, как только в аду бывает.

* * *

Слава Создателю, ночь прошла без происшествий, и на следующий день работа закипела с удвоенной силой. Больше всего Подкова сейчас напоминала бурлящий жизнью муравейник, попавший под проливной дождь. Все пространство будущего форта наполнено шумом и гамом стройки. Я пытался помочь, но вездесущий Рикар пресек мои трепыхания на корню.

— А ну как, камнем придавит? — прокомментировал он свои действия. — Иль бревном заденут? Что нам тогда делать, господин? Мы и сами справимся — к тяжелой работе с детства приучены.

Поняв, что здоровяк является непреодолимой преградой, я сдался. Забрал у него тубу с бумагами и, поудобней усевшись на теплом камне, погрузился в чтение. Особенно меня интересовали еще не прочитанные бумаги. Выбрав одну, я пробежал ее взглядом и удивленно хмыкнул, уж очень занимательным оказался сей документ. Одно только название многого стоило — «Магическое Освидетельствование». Да и печати внушали уважение: красный сургуч королевской канцелярии и жирная ярко-синяя блямба Академии Магов. Несмотря на обилие солидных печатей текста совсем немного:

«Магическое освидетельствование:

Проведенное тремя магистрами школы магов освидетельствование выявило у барона Кориса Ван Исер лишь небольшие зачатки магии Крепителя девятой степени. Склонность к стихийной магии не обнаружена. Обучение в школе магов признано нецелесообразным.»

И все. Даже обидно. Насколько я знал, лучшей являлась первая степень — подняться до коей дано лишь очень немногим. Последняя — десятая степень означала полное отсутствие магических способностей и полную невозможность прикоснуться к магическому источнику. Таких людей большинство — не могущих творить волшебство.

У меня же девятая степень, что означало практически то же самое, и, что самое печальное, крохи таланта проявились, пожалуй, в самом бесполезном направлении магии. Магия Крепителя. Сотворить пылающий огненный шар или призвать проливной дождь мне не суждено. Все, что я мог — сделать любой твердый предмет еще тверже… и еще… и еще… и так до бесконечности. Бесполезный дар. Насмешка Создателя.

В памяти всплыла старая легенда — хотя я и не помнил, где именно ее услышал (еще один странный выверт моей ушибленной головы) — о могущественном маге прошлого Илларе Затворнике, решившем уединиться от мира в своей башне, высящейся неподалеку от стены некоего старого города.

Причины, заставившие его так поступить, неизвестны — кто-то говорил о неразделенной любви, кто-то утверждал, что Иллар разочаровался в окружающем его мире, — но так или иначе, свое решение он выполнил. Однажды закрывшись за спиной мага, двери башни не отворились больше никогда. Долгие годы единственной связью Иллара с миром служила лишь привязанная к веревке корзина, что раз в неделю он спускал с верхнего этажа за провизией и почтой.

Так продолжалось год за годом, неумолимое время бежало вперед, и однажды пришедший лавочник так и не дождался опущенной корзины. Ни через неделю, ни через месяц. По городу поползли слухи о кончине старого мага, дошедшие и городского правления. Тогдашний бургомистр приказал слугам войти в башню и узнать, что случилось с затворником, а если он скончался, то с почестями похоронить бренное тело.

Благое намерение.

Вот только из затеи ничего не вышло. Никто так и не смог попасть внутрь башни Иллара. Время, проведенное в одиночестве, Иллар не потратил зря, и день за днем, год за годом воздействовал своим даром Крепителя на стены башни. От фундамента до кончика островерхой крыши. Топоры ломались о деревянные створки дверей, кирки с искрами отскакивали от несокрушимых каменных стен, витражные стекла с легкостью выдерживали попадания арбалетных болтов и камней и даже боевые заклинания не оставили на них ни единого следа. Высокая башня Иллара стала ему неприступной гробницей. И столько силы было вложено старым затворником в камни башни, что и по прошествии столетий ни единая душа так и не смогла якобы проникнуть внутрь. Красивая легенда. Иллар Затворник — маг с исключительным даром в магии Крепителя.

Судя по лаконичному свитку, я обладаю схожим магическим талантом, вот только во много раз слабее. Взглянув на дату потрепанного документа, я убедился, что освидетельствование было проведено, когда мне исполнилось десять лет. Значит, отец возил меня в столицу — очень сомневаюсь, что столичные маги приезжали в наш родовой замок. Отсюда следует вывод, что отец был чрезвычайно заинтересован в моем магическом даре. Дворянин-маг — это еще одна преодоленная ступенька вверх по лестнице рангов. Но моего отца постигло еще одно жестокое разочарование. Сын и здесь оказался бездарем и никчемышем.

Впрочем, оно было лишь первым из череды тех горестей, что я ему доставил. Слава Создателю, я не помню о своем постыдном прошлом. Позорный отпрыск для моего гордого отца. Ни твердого характера, ни магических способностей, ни, на худой конец, умения управляться с делами. Что может быть хуже?

Барон Ресар Ван Исер сделал все возможное, чтобы подняться до высокого положения в обществе, потратив на это всю жизнь, и рассчитывал, что его единственный наследник многократно приумножит славу рода… а мне хватило пары лет, чтобы разрушить все под корень и покрыть позором наше имя. Хорошо, что бедный отец не дожил до этого страшного дня.

Так. Хватит. Надо избавляться от плаксивых мыслей и самоуничижения. Поплакаться самому себе в шерстяную жилетку я всегда могу, а сейчас надо постараться провести небольшую ревизию в ушибленной голове и понять, что я вообще знаю и умею. Для начала разберемся в том немногом, что я знаю о магии.

Наиглавнейшее — магический дар проявлялся хаотично, и наследственность на это никак не влияла. В семье могущественных магов мог появиться отпрыск, не обладающий даже зачатками магического таланта. И наоборот — в обычной крестьянской семье иногда рождались маги с потрясающим даром. И еще одно — проклятье, а может, и благословенье человеческой расы заключалось в том, что выбрать дар было нельзя так же, как и невозможно было научиться обращаться с магией другого рода. С чем родился, то и будет. Умеющий повелевать огненной стихией не сможет вызвать даже небольшой дождик. Никогда.

Самой мощной являлась стихийная магия — те самые четыре элемента — воздух, огонь, вода и земля. Владеющие ими маги ценились чрезвычайно. Боевые маги. Способные повелевать разрушительной силой стихий и одним взмахом руки обрушивающие на врагов огненный дождь или ледяной шторм, разверзающие землю под целым войском или испепеляющие молниями. Элита любого войска и мечта любого завоевателя.

В нашем королевстве стихийные маги служили короне и только ей. Так повелось с давних пор — несмотря на то, что прошла уже пара столетий, воспоминания о войне магов были еще свежи в памяти людей. Да и свидетельств той страшной войны до сих пор в достатке — чего стоили те же Дикие Земли.

Правитель был достаточно мудр, чтобы понимать, насколько опасны независимые маги, и не собирался выпускать контроль над ними из рук. Либо служба в академии магов, либо… другого выбора не было, как не было и протестующих против таких порядков. А если и появлялись недовольные, то очень быстро они тихо и незаметно исчезали. С другой стороны, Император не скупился на содержание Магической Академии и более чем щедро оплачивал ее услуги. Кнут и пряник. Повторюсь — Император, несомненно, мудр.

Помимо стихийной магии существовало еще достаточно много направлений, но в этом я практически не разбирался. Знал лишь, что они были. Самыми почитаемыми из них, конечно же, были Исцеляющие. Хотя некоторые за глаза называли их королевскими убийцами. Оно и понятно. Если способен подтолкнуть замершее сердце, то и остановить его тоже сумеешь.

Очень много несогласных с политикой короля сановников и дворян благополучно скончалось по вполне прозаичным причинам — кто от внезапного удара, кто от болезни какой экзотической, у кого болячка застарелая проснулась или рана открылась. И вот ведь совпадение — всех их лечили Исцеляющие и, как ни странно, справиться не смогли и только сокрушенно разводили руками — не сумели уберечь. Чернь об этом, конечно, не догадывалась, а вот в дворянских кругах нехорошие слухи ползли, ползли. Один другого страшнее. Доходило до того, что иной дворянин, опасаясь за свою жизнь, не посылал за Исцеляющими, даже когда лежал на смертном одре, предпочитая их магии истовую молитву Создателю и целебные травы. Что-то я отвлекся.

Мой магический талант — дар Крепителя, занимал, пожалуй, самую последнюю строчку по нужности. Вполне справедливо. Теоретически, я могу увеличить прочность деревянной доски до прочности гранита, а то и железной пластины, правда, на это потребуется несколько месяцев. И что? Проще заказать железную пластину обычному кузнецу и не мучиться. Да и дешевле в несколько раз выйдет. Единственное практическое применение дара Крепителя в укреплении особенно дорогих вещичек для богатых семейств — старинные книги, безделушки, древние витражи в храмах и родовых часовнях. Ну и конечно, укрепление оружия и брони — прошедший через руки «Крепящего» меч больше не надо затачивать и бояться, что лезвие разлетится на куски от тяжелого удара топором. Тонкие доспехи легко выдержат прямое попадание арбалетного болта. Чем сильнее магический талант Крепящего, тем долговечнее наложенные им чары и тем они крепче. Но в последние несколько десятилетий на свет не появился ни один ребенок с достаточно сильно развитым талантом к магии Крепителя.

Про меня и говорить нечего — девятая степень. Тоненький прутик, может, и зачарую. Но не больше.

Почесав затылок, я удивленно хмыкнул и откинул свиток в сторону. Странно. Стоило мне прочесть свиток и задуматься о его значении, как моментально я получил вполне логически связанные и осмысленные воспоминания. Даже старинную легенду припомнил. Различные слухи и сплетни. И никакой головной боли. А стоит попытаться вызвать в памяти лицо отца или любой отрывок из детства, голова начинает раскалываться от боли, и так до тех пор, пока не переключусь на что-нибудь другое. И как все это понимать? Избранная потеря памяти? Полное исчезновение прошлой личности с сохранением всех знаний. Разве такое возможно?

Даже сейчас, размышляя, я почувствовал, как в глубине головы начинает закручиваться тугая пружина боли, готовая резко распрямиться, погрузив меня в очередную пучину мучений. Поспешно вскочив, я осмотрелся по сторонам, стараясь отвлечься от мыслей о странностях, творившихся у меня с головой.

Займусь-ка я делами. Благо дел немеряно, и есть чем заняться.

Вон, например, из-за кучи наваленной сырой земли доносятся истошные вопли и громкая ругань. Я поспешил туда, но по мере того, как с каждым сделанным шагом голоса становились слышны все лучше и знакомее, я все больше замедлял шаги. А различив первые слова, и вовсе остановился:

— Я сколько еще раз прописные истины повторять буду, сын мой?! — послышался гневный голос священника. — Ведь это так просто! Всего-то сложить пальцы в бутон священного цветка Раймены! А ты что мне показываешь? Это же прости Создатель, богохульство!

— Простите, отец Флатис. — жалобно заныл не менее знакомый мне голос. — Я стараюсь. Уже пальцы на руке судорогой свело.

— Мало стараешься! — рявкнул святой отец. — Не вижу в тебе старательности и прилежности! Повторяй за мной. Большой палец опускается к безымянному, как лепесток цветка Раймены склоняется под мягким порывом ветра…

Осторожно развернувшись, я, аккуратно ставя ноги и стараясь не выдать свое присутствие, поспешно ретировался. Мешать священнику себе дороже. Все-таки удачно подвернулся тот паренек, как его там… Стефий. Теперь отцу Флатису есть куда выпустить пар. Да и Стефию повезло. Я давно понял, что за внешней суровостью отца Флатиса скрывается доброе и сострадательное сердце. Священник от Бога. В общем, мое отношение к помешанному на вере священнику стало значительно лучше. Отношение… но не доверие.

— Э-эм, господин Корис, — неожиданный оклик заставил меня буквально взмыть в воздух и только потом уже обернуться.

Повернувшись на источник звука, я наткнулся на выпученные от изумления глаза Рикара — не каждый день увидишь, как господин крадется мелкими шажками, высоко задирая ноги, а потом внезапно подпрыгивает и пытается улететь.

— Все в порядке, господин? — осторожно поинтересовался здоровяк. — Голова не болит часом?

— Да хорошо все. — раздосадовано буркнул я, лихорадочно осматриваясь по сторонам. — Чего тебе?

Убедившись, что я не сошел с ума, Рикар облегченно выдохнул и начал рассказывать:

— Совет ваш нужен, господин. Мастер Дровин насчет фундамента под стену интересуется. И что с ручьем делать, тоже очень интересуется.

— С ручьем? — недоумевающе спросил я. — А что с ним делать? Течет и пусть течет себе дальше.

— Дык, — замялся Рикар, — ручей начало здесь берет, господин — из-под тыльной скалы пробивается наружу, значится, и по ущелью Подковы дальше бежит себе потихоньку, а там, может, и в речку впадает, кто его знает? На все воля Создателя.

— Ну? — начал я уже злиться. — Выбивается, течет, впадает, дальше-то что?

— Дык, по ущелью бежит ручей, господин, а стену мы поперек ставить будем… сплошную.

Тут-то я и сел. Как же я мог забыть?

Хотя оно и понятно — собственный неиссякаемый источник питьевой воды под боком я всегда видел только в качестве достоинства, а никак уж не недостатка Подковы.

— Ну, пойдем, посмотрим, — буркнул я. — Там на месте и разберемся.

Едва мы успели отойти на десяток шагов, из-за наших спин раздался разъяренный вопль священника:

— Богохульник! И это ты осмеливаешься называть щепотью Создателя милостивого?! Ты во что пальцы складываешь? А?!

Не сговариваясь, мы со здоровяком втянули головы в плечи и ускорили шаг, стремясь как можно скорее отойти подальше.

— Жалко парнишку… — жалостливо пробормотал Рикар. — Молодой ведь совсем. Лютует друид. Может, того… пособим ему, господин Корис?

— Не друид, а священник. — поправил я, поглядывая назад. — Ничего с ним не станется. Ты шагай, шагай давай. А то ненароком и нас заметит… про церковь вспомнит… где там этот ручей?

* * *

Пока мы шагали по направлению к текущей трудности, я прикидывал, как можно решить проблему с бойким ручьем. Пустить под стеной? Или сделать в стене небольшое отверстие, чтобы уходила вода?

Делать в стене отверстие, пусть даже совсем небольшое, мне категорически не хотелось.

Можно поставить стену прямо поверх русла — конечно, сначала укрепив его стены камнями, но собственно, а в чем разница-то?

Получится сквозное отверстие в стене, просто распложенное чуть ниже, а именно этого я и пытаюсь избежать. Никаких отверстий, ворот, амбразур, бойниц и прочих проемов в защитной стене будущего форта я видеть не желаю. Она должна быть как монолит. Несокрушимым препятствием для всяческих недругов и надежной защитой для нас. Только так. И никаких слабых мест в единственной нашей защите от измененных темной магией тварей я оставлять не собирался.

Погруженный в раздумья, я и не заметил, как мы дошли до цели. Место будущей стены форта, заметно издали, благодаря кучам земли и высоким грудам камня. Попросив Рикара найти мастера Дровина, я тем временем решил осмотреться. Взгромоздившись на ближайшее возвышение, я с удовольствием уселся и принялся рассматривать грандиозную стройку.

Грандиозной она, конечно, была только для нас — если на чужой взгляд, то это не больше чем копошение кучки людей в грязи, с непонятной даже для них самих целью. Тогда как для нас возведение защитной стены являлось вопросом жизни и смерти.

То, что нас еще никто не посетил с «дружескими намерениями», можно отнести только на наше невероятное везение, либо на несоизмеримую милость Создателя, решившего дать нам шанс.

За прошедшие дни люди полностью очистили пространство будущего форта, и ничто не мешало мне окинуть его одним взглядом. Не представляю, как это удалось братьям мастерам, но исчезли даже немногочисленные огромные валуны, которые за прошедшие века намертво вросли в землю. Относительно ровная местность поселения очертаниями походила на квадрат с немного скошенными сторонами. Три из них представляли собой скалистые отроги Подковы, по еще одной стороне пройдет сложенная из массивных камней стена форта, полностью отсекая нас от опасностей Диких Земель.

Найдя у подножия тыльной скалы место, откуда брал начало ручей, я проследил путь воды до точки, где он пересекал обозначенные кольями очертания стены и бежал дальше по дну глубокого ущелья. Хотя, на мой взгляд, называть это ручьем было большим преуменьшением — лента воды шириной, по меньшей мере, в два моих шага неудержимо неслась вперед с приличной скоростью. Это уже небольшая речушка, но никак не ручей. А в глубину сколько?

Покрутив головой по сторонам, я быстро наткнулся взглядом на маячившего неподалеку охранника — Рикар с великолепной небрежностью истинного дворянина проигнорировал мое требование убрать охрану — и призывно махнул ему рукой.

— Да, господин. — склонился в поклоне подбежавший мужчина.

— Имя? — поинтересовался я, задумчиво окидывая взглядом его высокую фигуру и колоритную внешность — настолько рыжий, что при взгляде на него глаза начинали слезиться. Рыжие веснушки, медные густые волосы, нос картошкой и широко открытые ярко-синие глаза. Меня чуть оторопь не взяла. Неисповедимы пути Создателя.

— Лени, господин.

— Хорошо, Лени. Разувайся. Да и штаны снять придется.

— Что? — пораженно выпучил глаза охранник и, спохватившись, добавил: — Господин.

— Разувайся, говорю, — раздраженно рыкнул я, — в ручей полезешь.

Охранник, наконец-то все поняв, споро скинул обувь и одежду, оставшись лишь в кожаных штанах, поверх кучи одежды положил пояс с оружием и трусцой направился к ручью.

Конец ознакомительного фрагмента.