Инфер 7

Дем Михайлов, 2022

Мутатерр… Огромная территория внутри глобального убежища Формоз. Здесь нет правил, здесь царит системный сумрак, здесь выживают сильнейшие. Оказавшись в Мутатерре гоблин Оди, с жалкими остатками разошедшегося в разные стороны отряда, вынужден задержаться в этом месте, чтобы набрать и обучить новых бойцов. И чтобы разобраться в секретах взрывных сундуков, стальных кубов Монолита, серых гигантах и беспричинной жестокости к бывшим заключенным со стертой памятью, коих насильно превращают в раздутых уродливых и почти беспомощных мутантов. Дрожит под ногами фальшивая земля, стонут сомкнутые плавучие города, рвутся на поверхность огромные твари… Героям придется пройти Мутатерр насквозь, чтобы вырваться за его пределы и оказаться на неизведанных землях Формоза… многие пытались это сделать. Но еще никому не удалось… Тут главное слишком сильно не шуметь… ведь если привлечешь к себе внимание, то может и идти никуда не придется – смерть явится за тобой сама… Книги цикла Низший-Инфер в печатном варианте! Процесс продолжается) https://forum.dem-mikhailov.ru/dbtech-ecommerce/categories/mir-nizshego.39/ В книге присутствует нецензурная брань!

Глава вторая

— Я убиваю и за меньшее, — произнес я, не поворачивая головы и продолжая с легкой скорбью смотреть на привалившийся к стене тесного склада остов выпотрошенного экзоскелета.

За моей спиной послышался звук взведенного курка, а потом легкий тупой звук, когда Рэк с размаху ткнул стволом в седой затылок недомута.

— Ты зазываешь нас в гости… много говоришь… немало обещаешь… рассказываешь про надежный экзоскелет… а потом приводишь в сраный сортир и показываешь мне ржавую мертвую железяку… Ты потратил полчаса моей жизни. Сдохнуть захотел, упырок?

— Что вы, сэр! — перепугано взвыл не по возрасту седой недомут с единственной рукой, но зато с солидным горбом. — И в мыслях не было! Вы спросили товар — я показал товар!

— Это товар? — я кивнул на навсегда умерший экз, что представлял собой не более чем дырявый панцирь сожранного краба. — Тут нет даже проводки… Когда тебя спрашивали, нет ли в продаже рабочей шагающей техники, ты решил впарить нам вот этот кусок дерьма гражданского экзоскелета «СоцХэппи-73»?

— Я…

— Ты так решил?!

— Нет! Ошибся я! Ошибся! Возмещу!

— Возместишь чем? — заорал Рэк. — Чем, сука, возместишь?! Жопой своей жирной?! Трахать уже можно?! Можно, сука, трахать?!

— Я под защитой… угх!

От удара недомут влетел в один из стеллажей с такой силой, что тот накренился и упал на стену. С полок посыпалась всякая дребедень, начали биться стеклянные банки.

Отвернувшись от скорее пластикового чем стального трупа, давя ботинками стеклянное крошево, я подошел к лежащему на стеллаже стонущему торговцу и скорее даже с удивлением поинтересовался:

— О чем ты думал?

— Хер знает… — проскулил тот. — Вдруг бы прокатило? Я же многого не прошу за этот…

— Мусор?

— Товар! Товар! Я бы никогда! Слушайте… давайте уладим миром! Да, потратил ваше драгоценное время… ну так исправим… дам скидку в десять… нет! В двадцать процентов!

— Тридцать, — прошипел Хорхе, наклоняясь над торговцем и хватая того за ворот перешитого комбинезона. — Я же поверил тебе, урод! Ты сказал — нерабочее состояние! Но ты не сказал, что под корпусом экза так же пусто, как в твоем тупом черепе! Подставить меня решил перед лидом?!

— Т-тридцать! Т-тридцать процентов на разовую сделку! И десять процентов постоянная скидка как моим лучшим покупателям!

С трудом удержавшись, чтобы не взглянуть на меня, Хорхе обдумал предложение и медленно кивнул:

— И разовый подарок.

— Какой?

— Пять пачек болеутоляющего.

— Три! Больше не могу!

— Четыре…

— Да не найдется у меня больше! Три полных блистера и еще десятка полтора таблеток в пакете.

— Все и отдашь, — кивнул Хорхе и, ухватившись за воротник недомута, рывком поставил того на ноги. — Пошли… и помни, Космач — тебе сегодня крупно повезло! Больше не делай таких ошибок!

— Я никогда! Но и вы меня поймите — из этого экза можно сделать доспехи! Кираса! Шлем! Наколенники! И смотреться будет круто!

Еще раз глянув на останки «СоцХэппи-73», я кивнул, и правильно меня понявший Рэк убрал револьвер и взялся за мертвый экзоскелет.

Ладно… здесь мимо… идем дальше…

* * *

— Что это? — поинтересовался я, принюхавшись к стакану, поданному хозяином торговой лавки с сохранившейся вывеской «Сувенирный магазин Оушен-сити-17».

Тот, упитанный колобок-люд, розовощекий, чистенький, прилизанный и в домашних клетчатых тапочках, сделал глоток своего зелья, посмаковал и пояснил:

— Травяной сбор. Мой личный рецепт. Бодрит! Тут чего только нет из благословенных травок Мутатерра!

— Благословенных? — Хорхе удивленно моргнул и глянул на шумно принюхивающегося к своей чашке орка. — В этих землях есть что-то благословенное?

— Конечно! — убежденно ответил колобок по имени Бубс Манаро. — Это сейчас здесь ад. Но все ведь должно было быть иначе…

— Все должно было быть иначе, — повторил я и сделал небольшой глоток. — Вкусно… сладко…

— Дикий мед! — расплылся в улыбке колобок в клетчатых тапочках. — Находят редко. Добывают еще реже. Пчелы Мутатерра убивают быстро… Еще там листики и веточки столь же редко встречающегося рододендрона, немного молодой хвои, сурверский чай зеленый и черный… я потратил на составление этого рецепта долгие годы. Чистит сосуды! Молодит кишечник! Кто не хочет почистить сосуды и омолодить кишки, верно?

— Каждый день только об этом думаю, — буркнул я, делая еще глоток. — Продаешь этот микс?

— Конечно. Сорок песо за пятьдесят граммов заварки, — улыбнулся колобок Бубс.

Поперхнувшийся Хорхе едва не расплескал драгоценный отвар и возмущенно захрипел:

— Да за такие деньги я отряд вооружу и накормлю!

— Вооружишь дубинами и накормишь падалью? — ласково спросил колобок.

Рассмеявшись, я допил свою долю и поднялся. Шагнув к выходу, велел:

— Установи торговые отношения с этой лавкой, Хорхе. Найдешь нас в правом коридоре.

— Сделаю, коменданте.

— И сбей цену на травяной микс.

— Сбить цену не дам, — улыбка колобка стала шире. — Но зато могу дать отменную скидку на сурверские небьющиеся походные термосы. Объем два литра, плоские, легко умещаются во внешнем кармане нормальных рюкзаков, которые у меня есть в продаже.

— А кто тебе поставляет чай и термосы, Бубс? — спросил я уже от выхода. — Только не юли…

— Хм… что-то внутри меня предостерегает от ложного ответа… Чай, термосы, рюкзаки и кое-что еще я покупаю у лагеря Сады Мутатерра. Чаще всего. Но иногда получается купить у счастливчика, вскрывшего неплохой взрывной сундук и сумевшего вернуться с добычей. Тебя устроил мой ответ?

— Да, — кивнул я и шагнул за решетчатую дверь лавки.

* * *

На верхний этаж мы поднялись по лестницам, проигнорировав лифтовую кабину, куда нас настойчиво направляла закутанная в воняющие дешевым одеколоном тряпки тщедушная крыса неопределенного пола и возрасты, с начесанной на половину лица челкой. Рэк порывался оторвать к херам эту волосяную штору, но потом отвлекся на изумленное созерцание устланных пусть старыми, но все же плотными и целыми коврами лестничных ступеней, что слегка пружинили под нашими ботинками. А поднявшись еще на один пролет, мы обнаружили на подоконниках и ступеньках кадки с цветущими растениями.

— Грязный гоблин всегда мечтает почувствовать себя живущим в цветочном раю эльфом, да? — изрекший это Хорхе глянул на меня, ожидая реакции.

— Ага, — усмехнулся я. — И не только. Вспомни джунгли. Мы все родом оттуда. И в далекие времена, когда из оружия у гоблинов были только сучковатые палки и засохшее дерьмо, их тощие жопы спасались от врагов в густых джунглях с их тяжелым запахом цветов и вонью гнили. Века прошли! Некогда спасительные джунгли вырубили под корень… Все живут в бетонных коробках, но тяга к некогда спасительным растениям осталась. Спрячь жопу за фикус, гоблин! Спрячь! Уставь цветами подоконник и боязливо смотри на мир из-за них… и не забудь полить сучий кактус…

Мы тихо рассмеялись, пересекая площадку с закрытыми дверьми, украшенными картинами с видами солнечных океанов.

— А еще пещеры! Это прямо рай для гоблинов! — заметил Хорхе.

— И пещеры, — кивнул я, оглядывая надежно защищенную стенами и решетками на окнах лестничную клетку. — Да… гоблины любят пещеры. Но чем сильнее любишь пещеры… тем сильнее ты долбаный гном. Гоблин тварь бродячая и почти кочевая.

— Вам сюда, — прошептала фигура с косым начесом на харю, обеими руками указывая на приветственно открытые двери и опять умудрившись остаться бесполым существом.

Миновав субтильное существо, мы оказались в просторном холле с широкими и, что удивительно, уцелевшими деревянными дверьми. Понятно, что искусная имитация под цельное дерево, но они были целыми, полированными и натертыми до блеска. Поблескивали даже металлические дверные ручки. Синяя длинная ковровая дорожка тянулась по идущему к самым широким и тоже распахнутым дверям коридору.

Да… это здание было без сомнения главным административным центром. Скромное снаружи — обычная коробка — но с определенной роскошью внутри, коя должна была показать любому из явившихся на прием гоблину, насколько все здесь серьезно и богато. А просторные офисы, что прячутся за деревянными полированными дверями, должны окончательно в этом убедить…

Миновав половину коридора, я наконец увидел еще одну лестницу справа и свернул туда, сцапав Хорхе за плечо и потащив за собой.

— Вам не туда! — изумленно пискнуло существо с начесом, запнувшись о ковер и едва не упав. — Не туда!

— Сладкий крепкий кофе, хорошую сигару и дельного собеседника, — буркнул я, поднимаясь навстречу приоткрытой двери, охраняемой двумя насторожившимися гоблинами.

— А сюда нельзя, — удивленно кашлянул молодой охранник-люд.

— Ага, — кивнул я, проходя мимо.

Молодой дернулся было ко мне, но его перехватил второй постарше и коротко кивнул мне:

— Оттуда отличный вид на Мутатерр, мистер.

— Везде найдется свой Обсервер, — усмехнулся я в ответ и, успев заметить несколько характерных шрамов на его шее и лице, добавил: — Когда надоест охранять двери и захочешь повоевать — найди меня.

— Благодарю, — коротко ответил тот, и в его голосе я услышал отчетливое сожаление.

Сразу ясно, что он бы и хотел, вот прямо хотел бы, но уже есть своя пещерка, родная баба под боком, немного накопившегося барахла и робкие планы на будущее. Кончено. Этот уже спекся и постарается и дальше служить дверным охранником, старательно скрывая грызущую его изнутри тоску.

Крыша встретила всем те же искусственным солнечным светом и действительно неплохим обзором на ближайшие окрестности. Хотя я предпочту взглянуть на Мутатерр с места повыше, а не с верхушки этой дешевой позолоченной трибуны. А это трибуна. Видно по вон тому выдающемуся за край крепкому настилу с ограждением и прикрытыми пластиком удобными креслами. Мутов и недомутов надо регулярно воодушевлять горячими спичами и щедрыми подарками. Иначе им надоест постоянно рисковать жопами в погоне за взрывными сундуками, и они задумаются о том, стоит ли оно того или проще посвятить себя работе на огородах.

Трибуна меня не заинтересовала. Сориентировавшись, я подхватил одно из металлических креслиц, другой лапой поднял круглый столик из канувшей в лету кафешки и оттащил их на край крыши. Схватив за жирную шею занявшего козырное место упырка, оттолкнул его в сторону, поставил стул, глянул по сторонам… примолкшие ушлепки поспешно рассосались, создав желаемую мной зону вакуума, что продолжала расширяться. Усевшись, глянул вниз и удовлетворенно кивнул — наш барак и внутренний двор прямо подо мной.

— Эй, гоблины! — рявкнул я, и движуха во дворе ненадолго замерла. — Ну что там с моим рекордом? Мао Тяжеловес справился?

Через пару секунд я увидел высунувшую во двор руку Ватрухи, что явно не спешил вытащить свою уродливую тушу на солнцепек, а следом послышался его трубный рев:

— Мао облажался, босс! Обосрался по-крупному! Четырнадцать ходок!

— Я смогу больше! — вопль донесся из прикрытого драным навесом угла двора, где Хорхе складировал всякий могущий пригодиться однажды мусор вроде рваных покрышек. — Я смогу! Смогу!

— Слов много, реальных дел мало! — возразил Ватруха. — Босс! Ты смотришь?

— Да!

— Двое тощих, но крепких недомутов грозятся сделать пятнадцать ходок и побить малый рекорд Мао! Будет интересно! Ставки! Делаем ставки, дамы, господа и уроды Мутатерра! Делаем ставки! Босс! Ставишь?

— Да! — крикнул я. — Ставлю на то, что ни один из недомутов не справится!

— Они жилистые, босс!

— Похер!

— Принято!

— Что насчет призовых за одну ходку?

— Пятеро осилили, но у одного лопнула жопа! Еще семеро облажались, но попросили второй шанс! Давать?

— Как только подметут двор и уберут мусор! — крикнул я.

— Есть! Вы слышали боевого босса и главного гоблина Оди, упырки! Вам дан второй шанс, но его надо заслужить! Беритесь за метлы!

Убедившись, что начавшая было утихать движуха оживилась, я замолчал и погрузился в наблюдение. При этом я сидел так, что меня мог видеть каждый из собравшихся внизу. Гомон сменился ревом, когда высокий и нескладный, но очень жилистый хромающий недомут с раздутой ниже колена правой ногой взялся за колесную пару и покатил ее к полосе препятствий. На стены двора лезли новые наблюдатели, и я знал, что уже сегодня к вечеру на стенах не останется ни одного свободного места. Особенно когда начнутся бои.

Как привлечь в свои ряды сильных и боевитых гоблинов, но так, чтобы не бегать в их поисках по грязным развалинам? Правильно — их надо заманить. Одна проблема — они явятся в составе толпы, что всегда жадна до ставок, легких денег и дармового развлечения. Так что придется выискивать, вычленять и убеждать, а затем обучать и ставить в строй.

— Собери под себя два десятка пряморуких гоблинов, Хорхе, — велел я, с края крыши глядя, как жилистый недомут с хриплым ревом поднимает одну сторону колесной пары, чтобы перекатить ее через препятствие. — Набирай с запасом — даже среди голодных гоблинов встречаются капризные твари.

— Знаю…

— Выбирай умных и хотящих обучаться. Создай из набранного сброда четыре малые бригады.

— Так…

— Постепенно пополняй количество гоблинов в каждой бригаде, не забывая выгребать ненужное капризное дерьмо. Наблюдай внимательно!

— Так…

— И введи их в вечный не меняющийся график.

— Какой?

— Первый день бригада занимается главными делами — готовит хавку для всего состава, моет посуду, готовит душевые, выгребает мусор. Что у нас с сортирами?

— Две ямы и обе полны до краев. Булькает и переливается…

— Найми мутов со стороны, и чтобы сегодня же ямы были пусты. Следом пусть выкопают три новых сортира там же. Чистота в приоритете, Хорхе!

— Принято.

— Нужно еще пять душевых кабин. Но проблема с водными баками…

— Я нашел в продаже цистерну с поливочной платформы. Дырок почти нет. Просят за нее немало. Но емкость отменная, сеньор.

— Торгуйся. Угрожай. Не переплачивай.

— Сделаю. Что по графику для бригад? Первый день бригада занимается главным делом. Дальше?

— На второй день бригада строит. Сортиры, душевые кабины, новый внутренний двор.

— Понял.

— На третий день эта бригада с утра планомерно уничтожается тобой сначала на стрельбище, где они отрабатывают стрельбу из дробовиков и револьверов или пистолетов. Плюс метают камни в качестве будущих гранат и коктейлей Молотова. Следом отработка действий с защитной экипировкой, с полицейскими щитами, с тесаками и топорами. Потом чистка оружия и приведение в порядок всей снаряги. Следом обед и короткий сон. А затем убойная силовая тренировка. После этого они свободны. Четвертый день — отдых до вечера. Вечером — помощь той бригаде, что занимается основным делом. Приготовление пищи и… ну ты понял. Все четыре бригады следуют друг за другом в бесконечном четырехдневном цикле.

— Все уяснил, сеньор. Ого…

— Сразу ответь — справишься или нет?

— Справлюсь.

— Все надо сделать быстро. Набрать бригады, запихнуть их в график, начать их обучать, одновременно справляясь с непокорными и подыскивая тех, кто сможет заменить тебя хоть в чем-то, как ты заменяешь меня.

— Справлюсь.

— Помощников ищи в первую очередь.

— Сделаю.

— Первые тренировки для бригад тебе поможет провести либо Рэк, либо Ссака. Не забывай — тебе еще бегать по территории Форта и продолжать устанавливать те самые тесные важные связи, от которых мне блевать хочется.

— Спасибо, — серьезно кивнул консильери. — Без помощи загнусь. Мао Тяжеловес…

— Что с ним?

— Его хочу забрать себе.

— Забирай, — кивнул я. — Ты понял, чего я от тебя хочу, Хорхе? Или мне прояснить?

— Поясни, лид. На всякий случай…

— Ты должен создать для меня зубастых и злобных обозников, что на средней и короткой дистанции смогут дать предельно жесткий отпор, сохранив при этом свой состав и не отдав наш походный арсенал, медблок, запчасти для техники и прочее.

— Теперь понял.

— Ищи пулемет! И помни — ищешь для себя, Хорхе!

— Найду.

— И не забывай прикармливать того мута на наблюдательной вышке, — я указал глазами на покачивающуюся вышку.

— Перетащить его к нам?

— Позднее. Пока пусть привыкает к регулярной кормежке и продолжает приглядывать — мы ведь чаще всего оттуда возвращаемся с Мутатерра.

— Прикрытие меткого стрелка не помешает, — правильно понял меня Хорхе.

— Ага, — кивнул я. — Особенно когда на пятках сидит голодная свора тварей, а у нас на руках раненые. Не забывай снабжать его патронами.

— Все понял, лид. Еще указания?

— Справься пока с этим. К полуночи хочу увидеть уже набранную первую бригаду. А с утра — в дело их!

— Принято.

— Добрый день, господа, — уверенный в себе и при этом доброжелательный голос послышался издалека, и я едва слышно одобрительно хмыкнул, мысленно записывая крохотный плюс в пользу идущего к нам незнакомца, загодя давшего понять о своем появлении.

Не скрывая своего интереса, я поочередно оценил взглядом каждого из тех, кто неспешно шагал к нам по крыше административного здания. Двое мужчин. Две женщины. Все четверо люды. Всем за пятьдесят. Все чем-то неуловимо похожи друг на друга — хотя бы шрамами на руках, лицах и шеях. Остальные части тела скрыты под демонстративно легкой одеждой, но уверен, что шрамы есть и там. Кем бы ни являлись сейчас правители Форта Славы, но раньше они не раз бывали в диком Мутатерре. И не раз сталкивались там с опасностью.

Что ж — уже хорошо.

Куда легче достучаться до тех, кто бывал в деле, кому опасность дышала в лицо, а смерть трогала за жопу. Такие не потребуют невозможного и с такими проще договориться. А я уже понял, что от нас — отряда пришлых гоблинов — хотели что-то если и не потребовать, то попросить в обмен на несомненно щедрое вознаграждение. Это читалось в едва заметно улыбающихся глазах приблизившейся четверки. Заглянув в синие глаза подошедшей последней коротко стриженной седоволосой женщины, я качнул головой в сторону высящихся с севера разрушенных зданий и произнес:

— Тебе, синеглазая, лучше не гулять по северному Мутатерру какое-то время, если не хочешь, чтобы тебе вынули глаза.

Замерев на полушаге, седовласая вгляделась мне в лицо и медленно кивнула:

— Ты не шутишь. И я помню, что Маруна Охотница синеглаза… была синеглазой.

— Ага.

— Кто-то охотится за синими глазами? — удивленно спросил полноватый, но все еще крепкий мужик в белой рубашке и серых просторных штанах. — Спятивший чужак?

— Именно так, — кивнул я. — Спятивший чужак.

— Расскажешь подробней?

— Нет смысла. Скорей всего, он уже ушел дальше на север.

— Значит, он уже мертв, — удовлетворенно кивнула вторая женщина, могущая похвастаться невероятно большим носом.

— Я бы не это ставить не стал, — улыбнулся я и коротко ткнул Хорхе локтем. — Эй, консильери. Я сюда пришел кофе выпить. И тебя послушать.

— Ах да, — ожил Хорхе и, медленно поднявшись, широко улыбнулся. — Усаживайтесь, дамы и господа. Рады встрече и знакомству. Я Хорхе. Личный адъютант команданте Оди и его правая рука во многих делах. Понимаю, что у всех у нас времени в обрез, так что, может, сразу перейдем к делу?

— Было бы здорово, — улыбнулась синеглазая, задумчиво переводя взгляд с меня на Хорхе и обратно. — И что-то подсказывает мне, что куда проще все обсудить именно с тобой, помощник Хорхе…

— Вы мудры, сеньора, — улыбка Хорхе сверкнула ярче, но не стала от этого заискивающей или угодливой. — Итак, чем можем помочь? И самое главное — сколько вы готовы за это заплатить? — поймав взглядом недовольное выражение лица до этого молчавшего гоблина в синей футболке, консильери развел руками. — Или сначала познакомимся поближе?

— Поближе, — с готовностью поддержал гоблин в синем. — Вы вообще кто? Откуда? Зачем? Мы ни к кому в душу не лезем, но когда вдруг прибывает отряд вооруженных дерзких чужаков, что с ходу начинают вскрывать малые взрывные сундуки и нанимать мутов… сами понимаете. Так что… да… не помешает познакомиться поближе.

— С радостью! — расцвел Хорхе. — А вот и кофе как раз несут…

Поднявшись, я кивнул помощнику:

— Ты поясни. А я пока чуток пройдусь…

— Ого, — удивленно буркнул тот, что в белой рубашке. — А это не перебор по наглости и…

— Тише, Кон, — мягко произнесла синеглазая, успокаивающе опуская ладонь ему на плечо. — Мы ведь уже обсуждали и не раз. Все люди разные. И никто не обязан соблюдать устраивающий нас этикет. Вот Хорхе. Улыбчив, дипломатичен, готов что-то рассказать и готов выслушать. Тебе мало?

Тот что-то ответил, но я уже не слушал. Забрав у девушки с подносом один из стаканов с кофе, я двинулся по периметру крыши, вслушиваясь в доносящиеся снизу крики, вглядываясь в городские руины и пытаясь понять, насколько долго нам придется здесь задержаться. Я прошел почти половину пути, когда заметил двигающуюся к Форту Славы машину. Груженый большой электропикап некогда серебристого цвета. И шел он аккурат с той стороны, откуда я и ждал гостей.

Посланцы Садов Мутатерра прибыли.

И с ними, похоже, придется общаться именно мне.

Допив кофе, я поставил стакан на один из столиков и с края крыши прыгнул вниз. Пролетев этаж, приземлился на крохотный козырек над окном, откуда прыгнул дальше и левее, не промахнувшись мимо еще одного выступа. Следующим пунктом назначения стала крыша одного из бараков. Морщась от рвущей мышцы ног боли, я пробежал всю длинную крышу и прыгнул еще раз, приземлившись в центре заваленного мешками грузового отсека.

— Владыка! — завопила сидевшая на мешках девка, подпрыгивая и для чего-то закрывая глаза.

— Не он, — возразил я и ударил ладонью по крыше пикапа. — Вы из Садов Мутатерра?

— Д-да…

— Я Оди, — широко улыбнулся я и сквозь заднее стекло уставился на лицо сидящего в кабине старика с тревожным взглядом. — Поболтаем, садоводы?

* * *

Высокий сухой старик, выглядящий скорее палочником, а не недомутом, с сипом втянув в легкие вонючий дым сигариллы, вместе с кашлем выдохнул все накопленное недовольство и легкий испуг:

— Не понимаю, с чего мы вдруг подорвались на просьбу этого незнакомца, леди Руха!

— Я никого ни о чем не просил, — возразил я, медленно обходя изношенную машину. — Не путай, старик.

Пикап выглядел именно что изношенным, а не потрепанным — как раз потрепанности в нем было ноль. Как и следов небрежного отношения к технике. Каждая дырка в корпусе заделана, каждая вмятина выправлена, фары защищены стальной решеткой, причем сделанной по размерам, массивный гоблинятник с шипами закреплен не декорации ради и, судя по следам на нем, уже не раз сталкивался с препятствиями живыми и мертвыми. Не обращая внимания на продолжающийся бубнеж старика с самокруткой, я подпрыгнул и убедился, что солнечные панели являются частью крыши и выглядят чистыми и работоспособными. Последнее, что я сделал — заглянул в шестиместную просторную кабину и глянул на органы управления. Ну да… Руль и одинокая педаль. Больше ничего — никаких приборов. Одиноко горит желтый огонек, говоря о частичной разряженности батарей. В Мутатерре не разгонишься, здесь нет светофоров, тут не нужны электронные навороты. Все что надо — это руль, педаль и индикатор батарей. Все отверстия в приборной доске — там, где раньше находились экраны — аккуратно заделаны пластиком. Но на сиденье рядом с водительским местом лежит подключенный к машине планшет в защитном чехле — для дополнительного мониторинга бортовых систем. Да…

Все предельно функционально, аскетично и надежно. От этой машины буквально воняло сурверами. Если раньше я еще сомневался, то теперь, рассмотрев пикап и его пассажиров, я окончательно убедился в своей правоте.

— Успокойся, Брушо! — вежливо, удивительно вежливо и при этом властно попросила сухонькая старушка, даря мне нейтральную улыбку, что показала прекрасно сохранившиеся белые зубы.

Еще одно подтверждение… да они практически и не скрываются — как замершие в тарелке вареных бобов черные тараканы. Хаваешь ложками не разбирая…

— Вы двое слеплены из местного говна, — кивнул я, поочередно указав пальцем на старика и сидящего за рулем темнокожего паренька. — А вот ты… — повернувшись к старухе, я медленно кивнул. — Ты сурвер. Потомственный. Получили мой привет?

Леди Руха доброжелательно улыбнулась:

— Скорее услышали что-то невнятное… и раз уж машина так и так должна была доставить в Форт фрукты и орехи, то я решила проведать старых знакомых, кое-что приобрести и заодно поглядеть на загадочных чужаков, что с легкостью убивают здешних тварей и открывают взрывные сундуки. Вы уничтожили так много кропосов, что мы впервые за долгое время добрались до Форта без единой стычки и не потратили ни одного патрона.

— Кто вас прикрывал? — поинтересовался я, вглядываясь в далекие здания. — Пара метких стрелков засела на верхних этажах?

— Ты главный среди чужаков, мальчик? — выцветшие умные глаза вгляделись в меня, скользнули по майке и револьверной кобуре. — Уж прости, что так называю тебя, но с высоты прожитых мной лет…

— Молод и глуп! — скривился старик и языком перебросил сигариллу из одного уголка рта в другой. — Но выглядит жестким…

— Мальчик, — я тихо рассмеялся. — Какой уже раз, а? Какой уже раз подобные тебе седые детишки называют меня мальчиком… ты родилась под землей, бабка… и ты точно сурвер… ты буквально копия тех, кого я видел в Хуракане. Такая же чистенькая, вежливая, хитрая и считающая себя и себе подобных верхом сраной эволюции… Как вы выбрались наверх? Когда? Где ваше убежище? На территории Мутатерра? Под ним? Насколько глубоко? Как максимально быстро добраться до вашего убежища? Кто владеет пультом от главных дверей? Вы? Или система?

— Постой! Постой!

— Как зовут главного смотрителя? Какому из ваших внутренних протоколов выживания вы следуете? После раскола в ваших ни хрена не священных крысиных рядах вы начали выдумывать собственные законы чуть ли не для каждого из убежищ… Как вы их там называли? Протокол Священной Весны? Протокол Единого Пути? Протокол Священные Следы Первых? КНТ-17 поправка 6? А может протокол Зеленых Записей? Ну? Говори, старая… говори! Кто-то из ваших носит взрывные пояса или ошейники? Как к вам относится система? Что о вас думает сраный Владыка?

— Святые двери главного входа да не будут вскрыты насильно, — вцепившись в край окна машины, старуха смотрела на меня застывшим взглядом. — Откуда ты…

— Вы не можете не быть изгоями в любом из убежищ… В каждую из Управляющих буквально вшита неприязнь к крысам-сурверам. Эта неприязнь и недоверие вшиты прямо в их нервные системы, и вам никогда не дождаться особых поблажек… но что я вижу — сурверы свободно разгуливают по Мутатерру… надо же… Ты ведь сурвер, бабка… ты старый сурвер, воняющий просроченной тушенкой Бункерснаба…

— Погоди… — в защитном жесте она выставила перед собой ладонь, и я умолк.

Не из послушания, а из предосторожности — старуха выглядела настолько потрясенной, что могла помереть в любой момент. Дам время ее нейронам чуток прийти в себя.

— Ты говоришь такое… ты смело произносишь вслух такие названия, о которых не ведает большинство… лишь старейшины знают, но и они не осмеливаются произнести крамольное…

— О-о, — я зло усмехнулся и чуть пригнулся, чтобы заглянуть в ее глаза. — Я пронял тебя, да? Серьезно пронял… Чем? Названиями протоколов? Что-нибудь слышала о Хуракане?

— Погоди! — это звучало уже почти сердито.

Сделав несколько глубоких вдохов, она оттолкнула шагнувшего к ней старика, что-то бросив ему на незнакомом мне языке. Открыв заднюю дверь машины, забрала с сиденья небольшую пластиковую бутылку, свинтила крышку и припала к горлышку. В воздухе разлился запах алкоголя. Хорошего алкоголя. Ненадолго оторвавшись, старуха сипло велела спутникам:

— Все как всегда! Продавайте! Покупайте нужное! Отдыхайте и ждите меня!

— Но… — старик нерешительно глянул на нее, потом на меня.

— Никаких «но»! — отрезала та и сделала еще один большой глоток. — И даже если этот недобрый джентльмен отрежет мне голову и начнет играть ею в мяч здесь во дворе — не вмешивайтесь! Возвращайтесь в лагерь!

— Леди Руха…

— Вперед! — буркнула старуха и успокаивающе улыбнулась мокрыми от крепкого алкоголя губами. — Все будет хорошо. Если бы он хотел причинить мне вред…

— То я бы встретил эту машину там, — я указал рукой на высящиеся заброшенные здания. — Заблокировал машину, взял вас живьем, попутно убрав возможное стрелковое прикрытие. И хорошенько допросил всех в любом подвале… Но я терпеливо ждал вас здесь. И только по одной причине я так добр…

— Не много ли ты на себя берешь… — встрял молодой, выглядя скорее рассержено, чем испугано.

— Тихо! — рявкнула на него старуха и махнула рукой. — Я что сказала?! Канон смирения уже не властен над вами?! Про почитание слов старших тоже забыли?!

Тронувшийся с места пикап показал, что кое-какие каноны эти лагерники еще помнят, хотя вряд ли почитают, судя по их расстроенным рожам. Проводив их взглядом, старуха протянула мне бутылку и поинтересовалась:

— Так почему не встретил нас в Мутатерре? Почему так терпелив?

— Шустрый Хорхе накопал немало инфы, — усмехнулся я и, взяв бутылку, сделал небольшой глоток, после чего указал взглядом на приткнувшуюся у бетонной стены старую каменную скамью.

— Хорхе?

— Мой… советник, помощник, адъютант… расторопный умный гоблин…

— Гоблин… это еще что за кличка?

— Гоблин — не кличка, а жизненная суть. Я гоблин. И я живуч. Я не брезглив, не высокомерен, я готов годами жрать дерьмо и ждать своего часа, каждый день надрывая жилы по пути к цели. И я дойду.

— Ты описал сурверов…

— Ну нет, — я первым опустился на скамью, чтобы оказаться ниже иссохшей старушки. — Даже не сравнивай ваш разлитый по подземным коридорам хлюпающий жиденький понос с черствыми и жесткими кусками дерьма.

— И все же ты не атаковал нашу машину… не говорю, что у тебя получилось бы… и открою одну малую тайну…

— Да?

— Ты и твои… гоблины… уже бывали на прицеле наших самых метких стрелков, что наблюдают за местностью вокруг лагеря и готовы уничтожить любую угрозу.

— Знаю, — кивнул я. — Я видел вашу высотку. И всей шкурой ощущал, как по мне скользит прицел винтовки… но расстояние было велико. Надо еще попасть. А вот если выстрелишь и не убьешь… я второго шанса не дам. Приду и убью.

— Но ты не напал на машину…

— Хорхе, — повторил я. — Он собрал море инфы на все лагеря и на Форт. И в первую очередь он раздобыл самое неинтересное для меня — сведения по финансам и товарам.

— И?

— Вы самые щедрые, — я пожал плечами и сделал еще один глоток реально неплохого самогона. — Вы никогда не задираете цены на продовольствие. Ваши орехи и фрукты доступны почти любому, и ваши цены всегда ниже, чем у других лагерей. Если бы не перебои в ваших поставках — хрен бы другие лагеря вообще смогли бы что-то продать, если верить инфе Хорхе. Второе — ваше продовольствие качественное. Никаких гнилых орехов и яблок, никаких смятых прокисших груш и пустой ореховой скорлупы. Честный товар за честные деньги. Это касается и продаваемого мяса — оно всегда доставляется во льду, всегда свежее, еще никто не сдох, отведав ляжки жареного кропоса. А вот другие лагерные и независимые охотники часто приносят в Форт для продажи уже чуть ли не разлагающееся мясо…

— Что ж…

— Вы единственный лагерь, кто продает некоторые медикаменты по действительно доступной для обычных мутов цене. Они не могут себе позволить покупать по паре таблеток каждый день даже у вас, но хотя бы раз в неделю они могут снять боль надолго. День без боли — это немало.

— Мы честные торговцы, — кивнула старуха, мягко забирая у меня бутылку. — И это все?

— Почти. Вы тоже отправляете в системные рейды мутов… и вы тоже заранее набираете едва живое раздутое бесполезное мясо как смертников. Но…

— Это страшно… и ужасно. Такого не должно случаться… но у нас нет выбора.

— Да. Система диктует свои жесткие условия, и хрен попрешь против — иначе сравняют с землей. Поэтому вы набираете смертников и затем отправляете их на смерть. Но при этом все знают, что именно в Садах Мутатерра смертников начали вкусно и часто кормить, регулярно снабжать болеутоляющими и развлекать. Муты знали, что скоро пойдут на смерть… но при этом они получили хоть немного нормальной жизни. Из-за вашего отношения к смертникам другие лагеря были вынуждены сделать то же самое — иначе хрен бы кто к ним пошел, и пришлось бы отправлять на убой вполне полезных недомутов или даже людов. Вот почему я решил позвать здешних сурверов на честный разговор — вы помогаете обитателям сучьего Мутатерра.

— И для тебя это так важно?

— Важно, — кивнул я и повел рукой перед собой. — Всего вот этого не должно было быть. Воющие от боли мутанты и недомуты, странная бесконечная грызня в развалинах… от нее нет никакого прока! Здесь нет логики. Я понимаю, когда система устраивает мясорубку для перемалывания зомбо-мяса — это необходимо, ведь холодильники уже не вмещают гнилое мясо. С зомбо-вирусом надо бороться… но здесь? Здесь нормальных гоблинов уколом гребаного ядомута превращают в уродов… за что?

— Грехи прошлого…

— Ну да… бывшие заключенные…

— Ты ведаешь и об этом.

— Но хер его знает, кто и за что был посажен и на какой срок! Охренели?! В далеком прошлом с голодухи трущобник украл старую куртку, получил незаслуженно большой срок в частной корпорационной тюрьме, проплатившей взятки судьям, чтобы те давали сроки побольше — ведь государство платит тюрьмам за каждого зэка… Получая побои, выживая как крыса, он отсидел год, может, два, уже собирался на выход, но тут стерли память, подержали в холодном сне пару сотен лет и… вкололи ядомут, что превратил трущобника в огромную слизистую жопу на ножках… жопу, что каждый миг своей мучительной жизни страдает от боли, а впереди лишь одна перспектива — отправиться в самоубийственный рейд на сраный Дублин, где тебе наконец-то прострелят заполненную гноем башку и ты получишь вечный покой…

— Мутатерр ужасен… и несправедлив.

— А должно было быть иначе! Все не так! Даже здесь! — с шумом выпустив воздух сквозь сцепленные зубы, я взял из протянутого старой сурвершей стального портсигара сигариллу, подкурил от зажигалки из того же материала и, глядя на неровную гребенку заброшенных зданий, сказал: — С этим надо разобраться. Со всем этим дерьмом.

— Ты он?

Этот вопрос заставил меня прерваться и в свою очередь уставиться на настолько серьезную и настолько напряженную старуху, что она аж закостенела и я вроде бы слышу хруст ее позвонков.

— Кто он?

— Что ж…

— Кто он? — уже куда требовательней произнес я.

— Позволь пригласить тебя на ужин в Сады Мутатерра, гоблин Оди… Сегодня вечером…

— Нет…

— Я обещаю и гарантирую полную безопасность…

— Ты не поняла. Сегодня вечером у меня дела здесь. Завтра с утра дела в Мутатерре. Но эти дела я могу делать по направлению к вашему лагерю. И если накроете сытный стол для трех десятков голодных гоблинов…

— Накроем, — уверенно ответила сурверша и поднялась с лавки.

— С мясом! Соевые тефтели жрите сами.

— С мясом, — кивнула старуха. — Все будет. Так ты точно не он?

— Кто «он»?

— Не он, — вздохнула она. — Иначе ты бы знал.

— Не зли меня, бабка.

— Я не вправе говорить о многом. Хоть убей… но я не вправе. Я одна из вольноотпущенных старейшин Садов Мутатерра и нахожусь здесь наверху шестой год.

— Вольноотпущенная?

— Как ты и сказал, Оди — система ненавидит сурверов. В нашем малом убежище мы жили впроголодь, с трудом выращивая самое необходимое. Только получив доступ к поверхности — к Мутатерру, что раскинулся над нами — мы стали выращивать больше еды. Отсюда и перебои в поставках в Форт — нам надо кормить голодающих сурверов. Вольноотпущенных всего семь. Я одна из них. Мы совет старейшин и пытаемся руководить лагерем мудро и справедливо. Не мне судить, как получается… но мы стараемся. Вольноотпущенный — это титул того, кто выигрывает в редкую лотерею, что разыгрывается в убежище после смерти одного из семи верхних старейшин. И в лотерее могут принять участие лишь те из сурверов, кто уже прожил семь раз по одиннадцать лет.

— Семь по одиннадцать?

— Те, кто прожил минимум семьдесят семь лет под землей. Мне восемьдесят шесть лет, гоблин Оди. И я вытянула выигрышный билет в лотерее, когда мне исполнилось восемьдесят. И тогда же я впервые увидела солнце…

— Фальшивое солнце…

— Что ж… из одной скорлупки — в другую, но побольше и посветлее. Другим не повезло куда сильнее — почти все мои ровесники уже умерли и погружены в грибной компост, так и не увидев ни разу легендарного Мутатерра…

Ничуть не впечатленный, я пожал плечами:

— Что сказать? Все сурверы настоящие везунчики.

— Везунчики?! Прожить всю жизнь под землей!

— А ты бывала в Жопе Мира, старая? — поинтересовался я. — Ты таскала ведрами серую слизь? Видела, как система отхерачивает руки и ноги гоблинам, что не смогли оплатить аренду конечностей?

— Что?

— Вы долбаные счастливчики, — повторил я. — Знай это. Но… что-то не вяжется…

— О чем ты?

— Недавно я уже видел молодых сурверов. И убивал их. У Каменного Коротыша. Те, кого я накрыл выстрелом гранатомета, никак не походили на почти восьмидесятилетних стариков…

— Луска! — старуха выплюнула это слово с нескрываемой злостью. — Ублюдки Мутатерра! Луска! Не зря они назвали свое убежище таким мерзким словом! Пираты есть пираты! Даже спустя века и оставшись без океанов, они не меняются!

— Луска? — повторил я.

— Они назвали себя страшным монстром, что топит корабли… и вполне оправдано. У них другие системные условия, Оди… и я не знаю, почему им так благоволят… Завтра в обед. Я приложу все силы, чтобы убедить остальных старейшин рассказать тебе все без утайки. Мы не хотим войны. И никогда не хотели. Мы мирное малое убежище, что с огромным трудом выживает как может, стараясь никого не обидеть. Не смешивай нас с кровавой грязью Луски!

— Название вашего убежища?

— Сан-Симон…

— Завтра в обед, — кивнул я, поднимаясь со скамьи. — Может, позже или раньше. Я приду, и мы поговорим.

* * *

Чуток поспавший Рэк сменил Ватруху на его посту, рядом с орком уселась Ссака, и они оба принялись отрываться по полной программе, яростно споря друг с другом по любому поводу, назначая щедрые награды за ходки с колесной осью, успевая уделять внимание начавшимся прямо перед окном барака боям и дружно издеваясь над проигравшими и нокаутированными. Особенный смех у Рэка вызывали лопнувшие вздутия на телах надрывающихся мутов, а Ссака заходилась в хохоте, глядя, как очередной слабак получает вывих или перелом. Получившие от меня вечер отдыха гоблины отрывались, глумились и не забывали парировать любые возмущения мутов и недомутов одними и теми же ответами: «Не нравятся сучьи опухоли или распухшие конечности, животы, головы и жопы? Так вступай в ряды гоблина Оди и иди с нами до конца!».

А что там в конце?

А в конце опухолей и уродства не будет. Перестанете быть мутами и недомутами.

Как это?

А вот так. Вступайте в отряд Оди — и либо сдохнете по дороге, либо наконец пройдете промежуточный этап и завершите призмацию, превратившись в реально крутых ублюдков.

Как-как? Что завершим?

На этом объяснения заканчивались, и дальше в ответ следовали лишь матерные посылы крайне далеко или глубоко. Парочке особо уязвленных такими посылами недомутов, что буквально потребовали дать им полный ответ, ибо они вправе знать, удивленный такой смелостью орк чуток подправил рожи своими кулаками. Но без зверства. Орк и наемница четко следовали моим указаниям, получая от этого невероятную дозу веселья.

Как результат, истории о призмации, трансформации, промежуточном итоге и реально крутых ублюдках начали распространяться по не столь уж и великой территории Форта как пожар в мертвом буше. Я помню то стремительное веселье… подгоняемый почти ураганным ветром верховой пожар мчался на высоте полутора метров от жидкой соленой грязи. Хочешь жить — ползи по ноздри в разъедающей кожу грязи и почаще ныряй. Поднимешь голову — зажарит мозги к херам. Но только обрадованные тамошние беженцы решили воспользоваться ползучей тактикой, как ветер резко утих, и пожар начал закручиваться в гигантский огненный смерч, быстро высушивая грязь, спускаясь по подсохшим стволам вниз и тянясь к уже запекшимся заживо трупам…

Я ожидал как раз этого — разойдясь как от ветра по всему Форту, пылающие слухи начнут закручиваться, превращаясь в воющий торнадо, чей рев проникнет в каждый еще способный думать мозг мутанта. Эта ночь для многих станет бессонной. И уже завтра с утра вполне можно рассчитывать на приток свежего фарша… Тут главное всего лишь чуть-чуть подтолкнуть рукоять слегка заклинившей мясорубки и вовремя подставить тазик…

Усевшийся рядом со мной Хорхе выглядел усталым. Бросив почти безразличный взгляд на опять расстеленную поверх низкого стола карту исследованного Мутатерра, консильери крутнул крышку и вскрыл холодную бутылку пива. Секунд десять он глядел на весело поползшие к горлышку пузырьки и лишь затем сделал два первых огромных глотка.

— День был тяжелым, команданте, — признался Хорхе, даже не пытаясь сделать вид, что ему все нипочем.

— Успел все сделать?

— Куда там! Посплю пару часов и снова в дело…

— Я про твои беседы с жителями верхних этажей Форта…

— А… да, лид. Беседы успешны.

— Рассказывай, — кивнул я, медленно ведя пальцем по извилистому пути, что шел от Форта на север. — Чего они хотят? Сундуки?

— Конечно. У них скопилось немало ключей…

— А их собственные бойцы?

— Есть, — кивнул адъютант. — У каждого их тех, кто пришел на крышу поговорить с нами за жизнь, есть свой личный надежный отряд или скорее боевая группа. Я видел некоторых. Автоматическое оружие, неплохая экипировка, серьезные рожи… большинство из людов, хотя есть и пара опасных на вид недомутов. В общем, каждая из этих групп вполне может рискнуть в вылазке к сундукам. Особенно если есть техника.

— Но?

— Но они не хотят отправлять в поход личную гвардию, командир, — отхлебнув еще пива с уже виденной мной маркой Бункерснаба, Хорхе утер рот и покачал головой. — Дебилы… они скупают карты-ключи, буквально сидят на них, заодно покупая оружие и снаряжение, обучая бойцов… но никуда их не посылая. Они боятся, лид. Но боятся не гибели отряда, а…

— А других своих улыбчивых друганов с той крыши, — кивнул я. — Ветераны боятся покинуть свои крепости. А то вдруг возвращаться будет уже некуда? Или встретят возвращающихся плотным огнем на поражение…

— Насчет крепостей — в точку, лид. Каждый из них владеет своей частью Форта Славы. И я тут заглянул, так сказать, под половую тряпку и за пару ковров… тут везде тараканья возня. Один пытается подсидеть другого. И при этом эта четверка не пускает на вершину власти новичков. Ты учти это, лид. Мне уже обронили пару предупреждающих словечек и посоветовали быть очень осторожными. Нас используют, а когда надобность отпадет…

— Ну да, — улыбнулся я. — Будто и не было стирающего память холодного общего сна. Все, сука, по старой испытанной за тысячи лет модели…

— А может, это дерьмо у нас в крови, лид?

— Может и так, — согласился я. — С этим мы разберемся позже. Их условия?

— Каждый из них даст по три-четыре карты ключа. Ключи не ниже семерки. Направление выбираем мы. Выгребаем все из взрывных сундуков и доставляем сюда. Такая вот миссия…

— А в чем их уверенность, что мы не обманем? Ведь никто заранее не знает, что будет лежать в сундуке.

— Точно. И поэтому от каждой четверки с нами отправится по одному их наблюдателю. В бой не вмешиваются, в рисковые дела не лезут, ждут полной зачистки местности, после чего самолично вскрывают сундуки и записывают на камеру их содержимое. Потом грузим.

— Охренеть…

— Это да… хитрые дерьмоеды… И за все эти хлопоты они предлагали по пятнадцать процентов содержимого каждого сундука, плюс не нам первыми выбирать. То есть они выгребут понравившиеся им восемьдесят пять процентов, а мы заберем остальное. При этом все расходы по потраченным патронам и прочим расходникам их не касаются.

— Как быстро ты послал их нахер?

— Мгновенно, команданте, мгновенно. Потом началось ожидаемое. И торговались мы почти час. Итог — тридцать процентов с каждого сундука наши, но не мы выбираем первые. Тут их уломать не удалось. Но за такие жесткие — на мой взгляд скромного лесного паренька — условия я потребовал у них пару рабочих солнечных панелей, две сотни картечных патронов, десяток гранат и двадцать коктейлей Молотова на первую миссию. Большего выторговать не сумел, хотя и пытался. Но после первого рейда за чужими сундуками многое изменится…

— Ага… Когда выступаем?

— В шесть утра. Время я назначил. Решил, что чем раньше…

— Все правильно, гоблин. Ты в курсе, что в этот раз остаешься здесь?

— Так точно.

— Но в следующий рейд ты со мной, — предупредил я. — И одна из твоих пока несуществующих бригад. Чтобы жопы не расслаблялись слишком сильно.

— Мне только в радость, команданте. Какое направление?

— К Садам Мутатерра и дальше в ту же сторону, — ответил я и опять повел пальцем по карте, пока не наткнулся на первую цифру «7». — Этот ближайший. Как часто перезаряжается их содержимое?

— От часа до двух. Иногда раньше. Иногда позже. Нет четкого графика.

— Либо тактика… либо сбой, — пробормотал я. — Кто из этой четверки особо сильно возбухал, когда я оставил тебя, а сам ушел?

— Кон. Тот, в белой рубашке и с задранным носом. Он никак не мог успокоиться. Ему подпевала Чинеза. Они на пару еще долго бухтели про наглость чужаков, про неуважение, несоблюдение установленных важнейших традиций…

— Их придется убрать, — кивнул я. — Самые традиционные упырки — самые проблемные. Как сучий чай…

— А?

— Ты видел, как Каппа себе чай заваривал там, в Заповедных Землях?

— Не обратил внимания…

— Долго это было! А по итогу — тот же, сука, чай! Пакетик современного чая бросил в кипяток, размешал и выпил. Быстро и нормально. А все старое и традиционное требует долгих ритуальных долбаных плясок, включающих облизывание глиняного чайничка, чтение проникновенных стихов, любование пятнистой жопой луны и выливание первой самой крепкой заварки… И попробуй что сделать не так, пропустить один шаг — все… трагедия, мать твою! Все испорчено! Понял?

— Си-и-и-и…

— Допивай пиво, Хорхе. И вали спать. Завтра у тебя тяжелый день.

— Си, сеньор.

— И в одного больше по Форту не ходи. Таскай с собой пару амбалов. Возьми того же Тяжеловеса. И красивую полураздетую гоблиншу с томным взглядом, но чтобы умела стрелять и попадать.

— Где я такую возьму? Ссака меня сразу нахер пошлет…

— Ссака мне завтра самому нужна, — проворчал я. — Найди себе другую.

— Да где?

— Поищи! Я же Ссаку нашел. Где-нибудь да валяется еще одна…

— Поищу…

— Поищи, — кивнул я, в тысячный раз скользя взглядом по карте Мутатерра и не забывая заучивать расшифровку отметок.

Я должен знать эти развалины наизусть…