Девочка в гараже. Реальная история приемной мамы

Дебра Мерк, 2019

Если вы увидите ее в супермаркете или на улице, то подумаете – обычная женщина. Никто не скажет, что она в одиночку борется со злом в этом мире. Не как супергерои из фильмов. По-другому. Однажды Дебра подумала: вот, у меня есть дом, есть еда на столе, а у некоторых детей ничего этого нет. И тогда она поняла, что смысл ее жизни – воспитывать приемных детей. Детей, которых забрали у трудных родителей. Детей, которые никогда не знали, как это – жить в счастливой семье. Так в ее доме появилась маленькая Ханна. Ей было 4 года. Она была как затравленный зверек. Молоко с печеньем перед сном, свои заколки и игрушки, ласка и объятья мамы – малышка долго не могла привыкнуть, что так бывает. Но все рухнуло в один день. На пороге их счастливого дома стояла настоящая мать девочки. Она взяла Ханну за руку и увезла с собой, и Дебра не могла ее остановить. Но это – только начало истории.

Пролог

— Мам, можно мне в торговый центр вместе с Кэтрин?

В то утро было тепло. Стоял июнь 2012 года, у Кортни только что начались летние каникулы. Температура в Каспере, штат Вайоминг, росла, но вода в озере Алкова-Лейк еще не прогрелась, купаться в ней было нельзя, и излюбленным местом подростковых тусовок оставался торговый центр.

— Ее мама нас подбросит…

— А я подхвачу, — закончила я. Кортни уже исполнилось тринадцать, и я разрешала ей глазеть на витрины и обедать с подружками в ресторанных двориках без бдительного ока старших.

Позднее в тот же день, выезжая забирать Кортни и Кэтрин из торгового центра, я подумала: а устрою-ка я дочке «вечерний девичник» с кино и фаст-фудом! Ей будет по душе, я знаю! Чуть раньше на неделе мы развлекались большой компанией, вот я и решила, что мы заслужили право на вечер вдвоем.

Стоянка у торгового центра была забита. Я подвела машину к главному входу, где мы условились встретиться с Кортни. Там кучковались подростки. Помахав рукой, чтобы привлечь внимание Кортни, я заметила, что кое-кто из ребят обернулся и стал указывать в мою сторону. Лица подростков показались знакомыми.

Вдруг я спохватилась: а это случайно не двое из детей Бауэров? Сердце пропустило такт. Полной уверенности у меня быть не могло: я их уже почти шесть лет не видела — с тех пор, как еще жила в нашем прежнем доме. Я чуть замешкалась, но все так же улыбалась и подавала знаки Кортни. Наконец она высмотрела меня в ряду машин, подошла и села на переднее пассажирское сиденье нашего внедорожника.

— Привет, солнышко! Весело было? А где Кэтрин? — спросила я.

— А, ее мама забрала несколько минут назад. Они куда-то идут ужинать, вот она и уехала пораньше, — голос Кортни звучал невнятно, вела она себя слишком тихо для подростка, который только что провел несколько часов с друзьями.

— А с кем ты говорила? Кто эти ребята?

— Да так… просто ребята. Одни из школы, другие здесь живут, в Каспере, — она пристегнулась ремнем и смотрела прямо перед собой. Что-то случилось. Чего-то ей наговорили. Я чувствовала. От страха у меня завертелись мысли.

— Ты в порядке? — спросила я.

— У меня все хорошо. Немного устала.

Почему Кортни отводит глаза?

— Я тут подумала: может, перекусим где-нибудь, а потом махнем в кино? Папа ведь все равно допоздна на работе. Ну как, согласна? — Мне казалось, идея поднимет ей настроение.

— Да! Было бы здорово. Поехали, — теперь она стала больше похожа на себя прежнюю.

Перехватив по бургеру, мы выбрали фильм, который обе хотели посмотреть. С попкорном и напитками в руках мы расположились на наших местах в последнем ряду и ждали, когда кино начнется. И вдруг она ни с того ни с сего спросила:

— Мам, а как зовут моих родных братьев и сестер?

Тут мое сердце пропустило два такта.

И тогда я все поняла. Двое подростков, которых я видела рядом с Кортни возле торгового центра, — ее биологические брат и сестра, Стивен и Элли. С нашей последней встречи они повзрослели и подросли, но в целом не изменились внешне. Вопросом о них Кортни застала меня врасплох, и я ответила на него своим:

— Ты уверена, что хочешь сейчас остаться на фильм? Можем уйти и поговорить, если пожелаешь, — положив свой пакет с попкорном на колени, я посмотрела ей в глаза.

Помолчав немного, она сказала:

— Нет. Поговорим после кино, — как раз в этот момент погас свет, и на экране замелькала реклама.

Весь фильм я думала над вопросом Кортни и гадала, как быть, если вечером она попросит рассказать ей всю историю ее удочерения.

Может, она и считает, что готова. А я? Как мне ей рассказать? Я почти не следила за фильмом — я молилась.

Оркестр грянул крещендо: фильм подходил к концу. Зажгли свет, я вслед за Кортни вышла в фойе кинотеатра, затем на улицу. По пути к парковке мы не сказали друг другу ни слова. Так же молча мы сели в машину и пристегнулись.

— Ну что, понравилось кино? — спросила я, повернув ключ.

Кортни вдруг разрыдалась, и я обхватила ее, крепко-крепко.

— Что? Что случилось? — я прижала дочку к себе и не отпускала.

— Я… я просто… — всхлипывала она, пытаясь объяснить.

— Растерялась? — подсказала я.

— Да, — она плакала так, словно кто-то разбил ей сердце.

Сжимая ее в объятиях, я зашептала:

— А давай знаешь что? Мы сейчас поедем домой, наденем наши пижамки, устроимся в моей постели и поговорим. Ну как, согласна? — Я не разжимала объятия ни на миг, ожидая ее ответа.

Не в состоянии говорить, она только кивнула и вытерла слезы. Пока мы ехали домой, я думала, что этот вечер изменит всю нашу жизнь. Готова ли Кортни выслушать всю правду? Готова ли к ответам на все вопросы, которыми она столько лет задавалась мысленно?

Мне хотелось, чтобы она сумела увидеть, как ее историю озаряет свет Бога, но прежде она должна была услышать о мраке.

Готова ли я сама рассказать ей?