Могильный Алхимик

Даяна Морган, 2019

В далеком прошлом могущественный тиран, Могильный Алхимик, считал магию величайшим грехом. Движимый ненавистью, он превратил королеву магов в убийцу ее же сородичей. Ради их спасения миры были разделены, а порталы навсегда закрыты. Спустя много лет после тех кровавых событий Айси, Эль и Феликс попадают в один из таких миров – Нееру. Друзьям удается выжить во враждебном мире, но впереди еще много тайн, интриг, новых подозреваемых и улик. Смогут ли они во всем разобраться? Неужели за всем стоит сам Могильный Алхимик?

Глава 1. Дрянное дело

— И к чему такая конспирация? — проворчал Джо́ел А́дамсон ^[1], с трудом выбираясь из своего автомобиля.

Отстегнутый ремень автоматически втянулся, звонко щелкнув. Машина натужно заскрежетала, качнулась и, кажется, даже приподнялась после освобождения от двухсот шестидесяти четырех водительских фунтов. Хлопнув дверцей, будто мухобойкой по стене, детектив старший инспектор поежился на холодном ветру. К нему тут же подскочил щуплый сержант, Ра́ви Чо́пра, в расстегнутом сером замшевом пальто, края которого тревожно полоскали на сильном ветру.

— Инс-спектор, доброй ночи.

— Что у нас?

По испуганным глазам сержанта Джоел понял, что дело не к добру.

— Я… я… П-простите, инс-спектор, вы с-сами должны все увидеть, — Рави едва шевелил мертвенно-бледными губами. — Это по п-поводу вашего дела…

— Да неужели? — рявкнул Джоел. Он быстро оглядел ряд белых полицейских машин, разрисованных по бокам в сине-желтую баттенбергскую шашечку, карету скорой помощи, снующих работников полиции и судмедэкспертов. Алая телефонная будка выделялась на фоне серой непогоды, будто кровавый экспонат, огражденный предупреждающей лентой.

— Где, дьявол неси, отчет о вчерашнем нападении? — Джоел стремительно приближался к стажеру, стоявшему у полицейской ленты.

— Я п-пока не ус-спел, сэр, — Рави слегка заикался от страха.

Отмахнувшись от непутевого сотрудника, Джоел мизинцем откинул край пальто и показал стажеру прикрепленный к поясу жетон.

Инспектор уверенно прошел к телефонной будке, открыл тайный проем, зияющий чернотой, вразвалочку спустился и возле первой двери, завешанной белым полотном, заметил женщину, чье лицо освещал крошечный раскачивающийся огонек сигареты — так сильно дрожали ее руки.

— Ама́нда?

Ама́нда Лю́тер, детектив суперинтендант, вздрогнула, глубоко затянулась и выпустила струю дыма, печально глядя на вошедшего.

— Здравствуй, Джоел.

— Тебя-то они зачем вызвали?

— Иди посмотри, — пробормотала она, поправила рыжие волосы с редкими нитями седины и снова затянулась. — Дело совсем дрянь.

Она поджала губы так сильно, что кожа вокруг них побледнела. Джоел еще острее почувствовал приближение беды, поперек горла застрял ком, а во рту появилась неприятная горечь — тянулась по языку и падала в глотку, как тающий вкус полыни. Обреченно вздохнув, он решил, наконец, встретиться лицом к лицу с тем, что так ужасало его коллег, и раскинул руками белое полотно.

Обитавшее за ним затхлое барахло уже перебирали офицеры полиции, похожие на ленивцев. Отточенные, медленные движения, кропотливые замеры и ни одного лишнего действия. Внимание Джоела тут же привлек желтый маркер улик. Приблизившись, он увидел в пыли алый отпечаток большой собачьей лапы.

«Что ж, это странно, но пока ничего ужасного».

Джоел миновал судмедэксперта, который фотографировал место преступления. От вспышки инспектор на несколько секунд ослеп и, только проморгавшись, направился во вторую комнату, куда вела кровавая цепь улик, отмеченных желтыми маркерами. Первое, что бросалось в глаза в залитой прожекторами комнате, — уже знакомые меловые чертежи на стенах, похожие на художества одержимого сатаниста. Второе — тело, при виде которого Джоел вдруг ощутил, будто его ударили по голове. Рот заполнила кислота поднимающейся тошноты. Все нервы, казалось, парализовало. Он застыл, чувствуя, как в висках отдается стук сердца, такой быстрый, что он не мог различить отдельные удары, и таращился на знакомое тело.

Оно лежало с неловко повернутой головой и широко распахнутыми глазами, крепко прижавшись щекой к грязному полу, будто прислушиваясь к шороху клопов внизу. Большая лужа натекла вокруг туловища, и струйки цвета темного граната прокладывали себе путь в пыли. Ладонь, бледная, словно молоко, навечно замерла, зажимая рваную красную дыру в шее.

* * *

Оно лежало там. В центре стола, почти невесомое само по себе, но обладающее внушительным весом в центре, где к бумаге крепилась черная восковая печать с изображением ворона. Кривая трещина делила заостренный клюв на две части, и А́йсин успела изучить каждый штрих и лопнувший пузырек застывшего сургуча, пока расхаживала перед столом, на котором, словно нетронутая повестка в суд, неподвижно лежало украденное письмо.

Беспокойное вышагивание продолжалось с тех пор, как мучительные сны с аквамариновым кольцом и кровавым месивом вместо тела заставили Айсин проснуться в холодном поту. Пока она умывалась, ей удалось немного успокоиться, однако липкое чувство тревоги и тягучести времени не отпускало. Ей продолжал мерещиться тошнотворный запах медленно разлагающейся плоти. Уже несколько раз А́йси протягивала руку к письму, но отдергивала ее, будто от корзины с гадюками, повторяя слова отца: «Между полицейским и преступником иногда бывает очень тонкая грань, и нужно понимать, с какой ее стороны ты окажешься, совершив определенное действие». Айсин четко осознавала, что тайный обыск уже приблизил ее к той самой грани. Досмотр личного письма — не что иное, как шаг через. «Мой отец — самый честный и законопослушный человек, которого я знаю. А я? Блудная дочь, которая не в силах добраться до сути дела, не становясь преступницей». Печально вздохнув, Айси снова отвернулась от стола.

В попытке совладать с гнетущими мыслями, она принялась перезаправлять свою кровать и неуверенно дотронулась до копии снежного шара с волками, будто он в самом деле был подарком отца и мог подсказать, как поступить.

Айсин оглянулась на письмо. Оно притягивало ее, словно черная дыра — планету, попавшую на горизонт событий. Стиснув зубы, Айси в нервном порыве ринулась в ванную, где перебрала склянки с очищающими средствами. Чтобы отвлечься от мысленной дилеммы, она вернулась в комнату, открыла шкаф и стала раскладывать по цветам подаренную Тэ́йрой ^[2] одежду. Бросив мимолетный взгляд на сиротливо сжавшиеся в углу вещи Эльви́и, Айси, как заботливая гувернантка, старательно их сложила, уперла руки в бока и посмотрела на незаправленную кровать подруги.

С самого пробуждения Айси поняла, что она одна в комнате. У нее не было ни малейших идей, куда могла уйти Эль в такую рань, но это волновало ее куда меньше, чем мозоливший глаза бардак на соседней постели со скомканным одеялом, смятой подушкой и раскиданными книгами в изножье. Недолго поборовшись с собой, Айси все-таки решилась прибраться и за Эль: расставила книги в ровный ряд на комоде, встряхнула одеяло, заправив выбившуюся из пододеяльника часть, взбила одну подушку, но, подхватив за уголок вторую, застыла.

Сначала ей показалось, что украденное письмо Нейра́на ^[3] переместилось, будто преследуя ее. Однако, приглядевшись, Айси с недоумением узнала улику, спасенную ею в пожаре: лист частично обгорел и обуглился по краям, а местами между размашистыми предложениями виднелись растертые разводы черной золы. На полях теснились неразборчивые подписи карандашом. Лишь в самом низу листа Айсин увидела одно внятно написанное, но бессмысленное предложение: «Только леора знает волну». Айси узнала почерк Эльвии. Ей до последнего не хотелось делать подобный вывод, но факт был слишком очевидным — подруга украла улику.

Когда Эль вернулась, Айсин сидела на кровати. Рядом с ней лежал обгорелый лист. Эльви́я закинула в шкаф жилетку и улыбнулась.

— Ты чего так рано не спишь?

— Это неважно. Не хочешь мне ничего сказать?

Эль беззаботно пожала плечами, после чего снова улыбнулась, мимолетно, будто от приятного воспоминания.

— Ты ведь знаешь, что все тайное всегда становится явным, да? Объясни мне, что это? — Айси подняла найденную улику.

В глазах Эльвии промелькнул испуг, который тут же сменился гневом:

— Ты что, рылась в моих вещах?! Как ты посмела?!

— Твоих вещах? — Айсин надменно вскинула брови. — Это улика, относящаяся к расследованию! Ты не имела права к ней прикасаться.

— Улика! — фыркнула Эль. — Да ты бы и слова не разобрала в этой своей улике, если бы не я! И, вообще, не крала я ее, между прочим, а одолжила…

— Когда одалживают, спрашивают разрешения, а ты нагло ее умыкнула у меня из-под носа. Подруга!

Щеки Эль вспыхнули, будто кто-то ударил ее по лицу. Она глубоко вздохнула и, видимо, едва сдержалась, чтобы не перейти на крик:

— Я узнала почерк дедушки! И боялась, что ты начнешь его подозревать и обвинять, не разобравшись, что к чему.

Айсин ощутила укол вины, вспомнив, что и сама вчера украла письмо. Внутренний голос, однако, пытался оправдаться, что это ради расследования и у нее не было выбора. Тем не менее, ей стало неловко.

— Я заберу ее и приобщу к делу.

— Да пожалуйста! — обиженно отозвалась Эльвия, вытаскивая из шкафа земные джинсы. — Мне она больше не нужна. Я и так иду на встречу с дедушкой.

Айсин следила за порывистыми движениями переодевающейся подруги, пока не осознала сказанное.

— В смысле? Он вышел с тобой на связь?

Эльвия, казалось, надулась от обиды и не собиралась отвечать, но, встретившись с серьезным взглядом подруги, выудила из недр своей сумки фигурку черного кота.

— Не совсем. Та́ллика вчера дала мне это.

— И что это? — терпеливо уточнила Айси.

— Старый подарок дедушки…

— Ничего себе! Почему ты сразу не сказала? — Айсин подошла, чтобы внимательнее рассмотреть фигурку. — Таллика знает что-то про Виктора?

— Она не захотела вчера говорить. По ее мнению, никому в Шамадо́ре нельзя доверять. Глупо я поступила на мосту Пра-Ведной, когда сболтнула лишнего, — Эль начала нервно перебирать черные опалы на одном из браслетов. — Мы договорились сегодня встретиться. Через час после завтрака в Эфари́йском порту…

Айсин решительно направилась к шкафу и достала комплект одежды, подаренный Тэ́йрой в знак дружбы в ночь Посвящения.

— Я пойду с тобой, — твердо сказала она, снимая ночнушку и натягивая черные узкие штаны. — Я еще на Земле обещала тебе найти дедушку. И сдержу слово.

— Это необязательно, — возразила Эль.

— Я никогда не нарушаю обещаний, — уверенно заявила Айси. — Кроме того, он может что-то знать о пропаже Яре́н ^[4]…

Эльвия, повертев в руках деревянную фигурку, задумчиво произнесла:

— Тогда надо найти Фе́ла и оставить его в качестве «заложника» в Шамадоре, иначе Нари́на от нас не отстанет.

Айсин кивнула, натягивая кофту, с виду сотканную из металлической ткани, а на ощупь — словно из натурального шелка. После чего выдвинула нижний ящик шкафа и выудила оттуда кожаную куртку Фе́ликса ^[5].

— Хорошо, что напомнила. Все никак не отдам ему. Спустимся в столовую, вернем куртку, быстро перекусим и отправимся на встречу.

* * *

Эльви́я и А́йсин добрались до столовой в первых рядах голодных студентов. Усевшись за стол, они молча поглядывали на медленно появляющихся в зале шамадорцев в поисках Феликса. Эль пребывала в хорошем расположении духа, несмотря на утренний конфликт с подругой, и искренне верила, что скоро встретится с дедушкой. Проснувшись с первыми тусклыми лучами солнца, скрытого тонким слоем облаков, Эльвия уже успела сходить в библиотеку и теперь сидела в столовой, машинально постукивая ладонью по сумке, куда спрятала карту Лауна.

— Когда все разойдутся на занятия, нам нужно достать преподавательские плащи, — рассудительно выдала Эль. — Я узнала, что у ароны Го́рин немагическая дверь в комнату…

Эльвия многозначительно перевела взгляд на свои браслеты.

— Взлом и кража? — вырвалось у Айси. — Прекрасное начало дня.

Эль лишь пожала плечами.

— Надо выйти незамеченными…

— Может, попросим о помощи Фела? Где он вообще?

Айси нетерпеливо огляделась.

— Ты правда и его хочешь втянуть? Мне и так нельзя было никому ничего говорить!

— Окей, я поняла. После завтрака попробуем раздобыть плащи.

Тем временем в столовой собрались практически все шамадорцы, гул голосов становился громче. В обычные веселые тональности постепенно врезались возмущение и негодование.

— Эй, почему руны не работают?!

— Нас что, будут морить голодом?

— А у меня получилось!

— И мне повезло!

Эль перестала вслушиваться и дотронулась ладонью до своей руны. Едва различимое голубоватое сияние появилось на миг и погасло. Айсин повторила жест подруги, но ее руна совсем не отреагировала.

— Странно, — пробормотала она.

— Нужна твоя помощь.

Эль вздрогнула от неожиданности: Лу́нас ^[6] сел рядом с ней и серьезно обратился к Айси, впервые оставив за скобками манерность. Эльвия удивилась, насколько плохо выглядел обычно блистающий красотой Принц: пшенично-золотистые пряди волос неряшливо выбились из его косички, под глазами виднелись темные круги, а лицо даже осунулось от усталости.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Айси.

— Шамадо́рцы, — прозвучавший громкий голос Нари́ны О́пирум не дал Лунасу ответить.

Эль не заметила, как директриса вошла в столовую, да и другие преподаватели собрались, словно участники тайного заговора: еще несколько минут назад за их столом сидело всего два человека, а теперь явился даже Ве́рмон Семпе́р ^[7]. Хотя обычно он заряжал руны на столах алхимической энергией заранее и никогда не ел вместе с педагогами.

— У меня для вас несколько крайне важных объявлений, — сдержанно продолжила Нарина. Из-за своего зеленого костюма она казалась ярким пятном на фоне большого темно-коричневого гобелена с гербом Шамадора — профилем белоснежного льва.

— Как вы знаете, завтра в Ла́уне торжественный день Ратных Столкновений. С Королевским смотром к нам прибывает сама Ивесса Арстан ^[8]. Это огромная редкость и великая честь. Убедительно прошу вас не ударить в грязь лицом и не опорочить репутацию Шамадора. Все ясно?

— Так точно, аро́на Опирум!

— А кормить нас будут? — осмелился тихо уточнить неузнанный мужской голос. Эльвия попыталась отыскать того, кто говорил, надеясь, что это мог быть Феликс, но не смогла.

— Да, что произошло с рунами? Они сломались?

— Нет, но в связи с непредвиденными обстоятельствами сегодня нас обслужат многоуважаемые кулинары Сунтлео́на, которые прибыли для работы на завтрашнем мероприятии, — спокойно ответила Нарина.

По залу пролетел гул удивленных голосов.

— Какая-то она слишком серьезная, не находите? Может… — Эль попыталась обсудить свою догадку, но Айси приложила указательный палец ко рту.

— К сожалению, вынуждена сообщить вам две плохие новости, — директриса нахмурила брови и сжала губы в тонкую ниточку, став в один миг человеческим воплощением пасмурной погоды за окном. — Большинству из вас, увы, уже известно, что была расхищена гробница Яреонетты О’Дюссан. Ее тело очень ценно для исследований, ведь она — первый маг, зараженный могильным вирусом. Пока наши самые страшные опасения не подтвердились и новых официально зафиксированных заболевших нет. Однако избегайте прямого контакта ваших открытых ран с чужой кровью, а при первых признаках недомогания сразу направляйтесь в госпиталь. — Нарина кивнула в сторону лекаря Вита́о Ате́я ^[9].

Эль уже знала этого мужчину средних лет с подтянутой фигурой, благородной осанкой и короткими темными волосами, едва тронутыми сединой на висках. Он лечил ее от первого магического истощения, когда она создала огненного льва в аудитории. Витао кивнул и глянул на студентов поверх очков в прямоугольной оправе. Эльвии опять показалось, что ее бросило в жар, как тогда на уроке, но она погнала навязчивые ощущения прочь. Шамадорцы испуганно притихли.

— И еще… — Нарина сделала глоток воды. — Вчера пропала наша студентка. Лиа́р Семпе́р ^[10]. Все, кто видел ее накануне или сегодня и владеет любой информацией, обязаны явиться в мой кабинет незамедлительно. На этом пока все.

Изнуренная речью Нарина осела на стул. Эль и Айси почти одновременно перевели взгляды на Лунаса. Он хмурился и нервно потирал костяшки пальцев.

— Тебе нужна моя помощь с поиском Лиар? — с ужасом догадалась Айси.

Лунас кивнул.

— Мы с отцом и людьми Нарины проверили все окрестности Шамадора и Фа́тум. В Мо́ртис также отправлен запрос, но я не верю, что накануне Ратных Опирум использует все свои силы, чтобы найти Лиар. Она слишком трясется перед приездом королевы, — осуждающе сказал Лунас.

— У кого-то есть мотив? У Лиар были враги? — уточнила Айсин, и Эль поняла, что подруга опять вошла в роль детектива.

В столовой показались первые молодые люди с круглыми подносами, расписанными жидким сапфиром и полными аппетитно пахнущей еды. Эльвия впервые в жизни увидела сунтлеоновцев в характерной для их народа металлической одежде, о которой много читала. На стройных фигурах девушек плотно сидели длинные платья. Они состояли из сотен платиновых ромбов и походили на кольчугу, а завершались бахромой из стальных нитей. Пружинистые воротники, закрывающие горло, напомнили Эль одну из ее детских игрушек — слинки. Ткань прямых брюк юношей выглядела как расплавленное серебро, а рубашки повторяли дизайн женских нарядов. Кожа сунтлео́новцев сияла мраморной белизной, а веки девушек сверкали, словно усыпанные глиттером. Эльвия сравнила бы этих ребят с эстрадными звездами, но никак не с официантами.

— У моей сестры? Ты шутишь? — искренне изумился Лунас. — Хотя, возможно, кто-то мстит Вермону за то, что он упустил этот гнилой труп…

Эль внимательно посмотрела на Принца Шамадора и не узнала беспечного и противного парня, каким он всегда казался. Сейчас рядом с ней сидел глубоко встревоженный, уставший и раздраженный брат младшей сестры, отыскать которую он готов был, похоже, любой ценой.

— Ты должна ему помочь, — с нескрываемым сочувствием заявила Эльвия.

Сунтлеоновцы тем временем продолжали разносить еду.

— А как же наша… миссия? — уточнила Айсин. — Гипотетически, я могу попробовать вести оба дела…

— Нет, — отрезала Эль. — Найти Лиар куда важнее. Она наша подруга. Уверена, что именно ты справишься с этой задачей лучше других, детектив Фарфа́ла. Я тоже обязательно помогу, когда вернусь, но сначала мне нужно на встречу.

Эльвия слегка улыбнулась, и ей почудилось, что Лунас глянул на нее с благодарностью.

— Я еще раз осмотрю наш дом, а затем встретимся в архиве библиотеки, — предложил Лунас. — Лиар любила там бывать, вдруг что найдем.

Он резко встал и, не притронувшись к блюдам, направился прочь из зала. Студенты лишь проводили Принца Шамадора любопытными и обеспокоенными взглядами.

Немного утолив голод, шамадорцы оживились и стали эмоционально обсуждать последние новости. Суть их разговоров не долетала до Эльвии, но ей удалось уловить озадаченные слова И́рвина То́рна, сидящего за соседним столом:

— Мои родители приезжают на завтрашние Ратные, хотя обычно так не делают, и это очень странно, особенно на фоне последних событий…

— Эй, ведьма, куда ты дела нашу сверги́ню? — внезапно крикнула Каме́лия Фейо́ри.

Эта скандальная припевала Лунаса не понравилась Эльвии еще с самого Посвящения. И сейчас она даже не удосужилась произнести имя, ведь в Шамадоре была лишь одна «ведьма» — Та́ллика А́лнор.

— Не неси чушь, Фейори! — огрызнулась бывшая мортиси́йка. — Лиар моя подруга с детства!

— Кого ты обманываешь? — усмехнулся Ле́йт Штрасс, сунтлеоновец по прозвищу Фольга. — Кто с ведьмами поведется, тот живым не вернется!

Камелия, а с ней и Вивье́на с Диа́рой, заливисто рассмеялись.

— Идиоты! — фыркнула Таллика.

— Грязная ведьма! — рявкнула Камелия, а Фольга бросил в Таллику тщательно обглоданную кость птицы.

Таллика вскочила, опрокинув стул, и выставила вперед стальную руку, плавно перетекающую в острый клинок. Она тяжело дышала, словно бык на арене, готовый в любую секунду броситься на тореадора.

— Шамадорская шлюха, — прорычала она сквозь зубы.

Камелия ощетинилась и резко встала, призывая магию. Ее вены мгновенно набухли и порозовели. Она гордо выпрямилась, вскинула подбородок и направила полупрозрачные щупальца кораллового дыма в сторону противницы. Таллика глубоко вдохнула, задержала дыхание — ведь все шамадорцы знали, что дар Камелии мог как одурманить, так и отравить — и решительно двинулась вперед, замахнувшись стальным клинком-рукой.

— Прекратите немедленно! — грозно потребовала Тэ́йра Руда́лис, вынужденная в период отсутствия преподавателей и Принца Шамадора взять на себя ответственность, как староста. — Иначе я добьюсь того, что вы обе будете заперты в арестантской на время Ратных Столкновений!

Тэйра одарила Таллику пристальным осуждающим взглядом. Та сплюнула под ноги Камелии, которую едва сдержал Лейт Штрасс, и гордо покинула столовую.

* * *

Айсин еще раз беспомощно оглядела проверенное вдоль и поперек помещение архивного отдела библиотеки. Лунас с безнадежной яростью пнул диван и обессиленно рухнул на него, уронив голову в ладони. Он тяжело вздохнул и уставился на Айси глубоко печальными глазами. Ей стало очень жаль его.

— А что, если ее… не найдут? — голос Лунаса надломился.

Поймав его взгляд, Айси почувствовала, будто смотрит в открытую рану, и попыталась подбодрить:

— Даже думать об этом не смей! Мы ее обязательно найдем.

Лунас нахмурился и замер, глядя в пустоту, словно погрузился в кромешную тьму своих страхов.

Айсин же начала злиться, что снова не смогла помочь. Ни Эльвии, ни Нарине, ни теперь Лунасу. Покусывая от напряжения губы, Айси отвернулась и стала задумчиво расхаживать по помещению, нервно поправляя корешки книг, чтобы те встали в идеальную линию. Она и сама понимала, что за этими внешними всплесками перфекционизма в неподходящей ситуации крылось глубокое течение ее отчаяния, стремительное и буйное, готовое утащить в бездну.

Слезы обожгли ее глаза.

Следов Лиар не нашли ни в библиотеке, ни в здании Шамадора, ни дома, ни в Фатуме. Когда Лунас вернулся из своего особняка и встретился с Айсин, то сухо сказал, что, согласно уведомлению из Мортиса, там Лиар тоже нет.

— Слушай, я, наверное, пойду. Еще раз отправлюсь в Фатум. Не верю, что моя сестра просто так испарилась в воздухе.

Айсин, незаметно смахнув слезы, быстро кивнула.

— Я помогу.

Лунас порывисто поднялся с дивана и пошел к выходу. Айсин направилась за ним, бросив на планетарную установку грустный взгляд, как вдруг ошарашенно остановилась. Слова Лунаса достигли ее сознания, мысли озарило вспышкой, словно молнией.

— Ты идешь? — Лунас уже поднялся на несколько ступеней.

Рука Айсин неосознанно метнулась к заднему карману штанов. «Просто так испарилась в воздухе. Никто не испаряется в воздухе, если только не…»

— Лунас, ты можешь создать ультрафиолетовый свет? — выпалила она.

— Чего? Зачем?

— Да или нет?

— Сейчас… есть одна мысль…

Лунас спрыгнул с лестницы, достал со стеллажа ящик с каким-то барахлом и водрузил его на стол. Изнутри послышался звук, как от столкнувшихся бутылок. Порывшись в ящике, Лунас вытащил стеклянный осколок и склонился над ним с алхимической ручкой, которую выудил из кармана дублета. Айсин нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, наблюдая за тем, как он выводит руны и с большим трудом активирует их светло-голубой энергией. Закончив работу, Лунас приложил осколок к глазу, как пенсне, и удовлетворенно произнес:

— Вроде готово.

— Можешь убрать свет? Мне нужна темнота… — Айсин, стараясь унять дрожь в руке, взяла «пенсне».

Лунас замешкался, но вскоре раскинул руки и стал притягивать к себе солнечные лучи. Они искривились, окружили его, и Лунас засиял, а остальное помещение погрузилось в сумрак. Айси, ошарашенная увиденным, одернула себя и сделала пару шагов в глубь зала. И, собравшись с духом, приложила осколок к правому глазу. С методичной скрупулезностью она осмотрела каждую полку стеллажа, заглянула под диван и стол, проверила планетарную установку. В синем диапазоне она видела десятки белесых отпечатков пальцев, ярко светящиеся руны, нарисованные на планетах Лунасом, подтеки пролитых напитков и витающие в воздухе практически неразличимые остатки недавнего колдовства. В таком обилии следов невозможно было разобраться. «Думай, Фарфа́ла, думай!» — подстегнула она себя, до боли сжимая кулак.

Айсин убрала от глаза стеклышко и, задрав голову, раздраженно прорычала, ощущая себя тупой.

«Папа, был бы ты тут, обязательно бы понял, что делать. Ты мне очень нужен!» — взмолилась она мысленно, надеясь на чудо. Но оно наотрез отказалось снисходить. «Должно же быть хоть что-то! — злилась Айсин. — Лиар — не призрак, она точно оставляет отпечатки… но как же их различить среди этого бардака?!»

— Слушай, у тебя есть какая-нибудь вещь Лиар?

Каково же было ее удивление, когда Лунас кивнул и зашарил по карманам. Из одного он осторожно выудил кинеллу, механического жука, и положил на стол.

— Это та, где записана информация о Нэ́мете. Не хотел, чтобы еще и отец на нее наткнулся, поэтому постоянно таскал с собой, — пояснил Лунас. — Что ты задумала?

— Если на ней есть хотя бы фрагмент отпечатка пальца Лиар, ты сможешь сделать так, чтобы сквозь стекло было видно только совпадающие?

Лунас на секунду замялся, но все-таки решительно ответил:

— Сейчас придумаю.

Айсин, едва сдержавшись, чтобы не скрестить пальцы, опять поднесла стеклышко к глазу и наклонилась к жуку. От облегчения у нее закружилась голова: среди смазанных больших отпечатков, видимо, принадлежащих Лунасу, нашлась четкая половина одного маленького. Указав на это место, Айсин молча передала другу «алхимическое пенсне» и тенью встала за спиной Лунаса. Ее сердце стучало в висках, отражая страх провала. Лунас нанес новые руны на осколок и соединил его с кине́ллой, которая с треском медленно начала трансформироваться в тонкий слой пленки поверх стекла. От запаха гари Айсин даже чихнула.

— Великий Со-Здатель, пусть все получится! — взмолился Лунас, передавая подруге обновленную версию «пенсне».

На короткий миг Айсин даже готова была поверить в мифического Со-Здателя, которому здесь все направляли молитвы.

— Сработало! — воскликнула она, но тут же замолкла, боясь спугнуть удачу.

Фрагменты отпечатков Лиар теперь отчетливо выделялись, напоминая редкие бархатные серебряные кувшинки в синем озере. Айсин оглядела всю комнату, пока не наткнулась на целое скопление следов на стеллаже возле отставленного в сторону дивана. Она быстро обошла его и влетела лбом в нечто невидимое.

— Черт!

Лунас тут же отпустил свет и приблизился к ней.

— И что это было? — Айсин потерла место ушиба.

Вместо ответа Лунас занес руку с призванным даром и швырнул перед собой солнечную волну. Пространство перед ними пошло рябью, а затем магия, мигая, будто сломанный телевизор, исчезла, и стала видна ранее скрытая рабочая зона. Айсин сердито покосилась на вешалку, в которую врезалась.

— Иллюзорная магия, — проронил Лунас, подняв с пола пустую жеоду. Он помрачнел, когда начал разбирать завалы бумаг, пробирки с кровью Нейра́на и книги на столе. Айси заметила его дрогнувшие пальцы, когда он коснулся одной из обложек.

— Ты что-то нашел?

— Это книжка мамы, — тихо отозвался он, повернувшись к Айсин. Взгляд его помутнел. — Лиар бы ее так не оставила.

— Это еще ничего не значит, — Айси попыталась придать интонации больше уверенности, но лишь повысила голос.

В ее фразе сквозила фальшь, и на нее обрушилась волна стыда. Дело обстояло скверно. Они оба это понимали. Но Айсин наотрез отказывалась верить, что с Лиар могло случиться что-то плохое.

Задний карман штанов будто оттянула тяжесть.

Айсин нутром чувствовала: практически одновременная пропажа Феликса и Лиар как-то связана. Она не могла так просто ударить этой необоснованной гипотезой по Лунасу, точно бейсбольной битой по мячу, но и лгать не хотела. Поправив завязанную на талии куртку Фела и присев на край стола, Айси посмотрела на Лунаса.

— Слушай, ты не думаешь, что… гхм, Лиар могла сбежать с парнем?

«И все-таки промазала», — Айсин оценила ошеломленное недоумение на лице Лунаса, будто ему, и правда, двинули по голове чем-то тяжелым.

— В смысле сбежала? — переспросил он. — Ей всего четырнадцать! Она домашняя девочка, воспитанная и… погоди-ка, к чему вопрос?

В Айсин впился жесткий взгляд. Она поняла, что отпираться бесполезно.

— Фел тоже пропал.

Секундное замешательство сменилось отрицанием:

— Как это связано с моей сестрой?

— Лунас, я ничего не утверждаю, да и сама не до конца понимаю, но… мне кажется, это подозрительно. Я только поэтому и спросила, не могла ли Лиар сбежать с Фелом?

— Ты в своем уме?! — Лунас побагровел. — Он же твой парень! Тумма́т дери, да ей всего четырнадцать! Она еще ребенок!

— Он не мой парень, — отрезала Айсин. — К тому же произошло кое-что… неважно. Ладно, я понимаю, можешь не сверлить меня таким взглядом. — Вдруг в ее мысли вторглась новая идея: — Надо улики по делу забрать. Учитывая, что я не знала об этом месте, в библиотеке хранить их больше небезопасно. Я сейчас.

— Если уж Сиврес как-то связан с этим, то только в качестве похитителя, — фыркнул ей вслед Лунас. — Я думал, ты серьезно отнесешься к пропаже моей сестры, а ты…

— Лунас…

— А ты… Ты утверждаешь, что она сбежала с парнем, будто дешевая луизи́рка!

— Лунас!

— Что?!

— Нам надо спешить. Эль в беде!

— С чего ты…

Айсин, вынырнув из-за стеллажей, показала лист с изображением стального клинка.

* * *

Плотные ряды деревьев, наконец, поредели. Впереди между ними забрезжил бледный солнечный свет. Эльвия зашагала бодрее и вскоре пересекла границу леса. Влажный морской воздух наполнил легкие свежестью. Послышались крики птиц, напоминающих чаек с перламутровыми ракушками вместо крыльев.

Эль задержалась на пару мгновений, рассматривая живописный вид с возвышенности. Порт располагался в низине. Холодное Эфари́йское море размеренно омывало берега залива. Они, прячась под слоем тающего утреннего тумана, увенчивались деревянными домами, которые угадывались лишь по крышам. Эльвия не могла разглядеть людей, но до нее доносились отголоски их зазывных криков. Дорога вниз шла всего одна, грунтованная и хорошо протоптанная, поэтому Эль, больше не мешкая, пустилась дальше. Ей показалось, что по мере ее приближения к побережью шум волн становился тревожнее, но на деле море было спокойным, словно еще не пробудилось от сладкой дремы.

Не успела Эльвия добраться до ворот портового поселения «Волчий», как запах морских водорослей и рыбы стал таким насыщенным, что вызвал приступ тошноты. Внезапно навстречу Эль выбежал лопоухий мальчонка лет семи, в хлопковых штанишках и перетянутой кожаным поясом льняной тунике. Судя по всему, отцовской. Сердце Эльвии заныло от тоски по младшему брату. Мальчик остановился прямо перед ней и слегка склонил голову набок, обнажив жабры на шее.

— Тетенька, вы телле́йка? — он уставился на нее, как на диковинку.

— Эм, да, — застигнутая врасплох, Эльвия ответила не сразу, прикинув, мог ли он заметить ее рваные джинсы под тяжелым плащом, который она позаимствовала у Але́ры Го́рин. Открыть немагический замок в ее комнату оказалось сложнее, чем Эль думала, и все же браслеты не подвели.

— Поплыли, тетенька, — мальчик махнул рукой, зовя за собой, и побежал по узкой тропе вдоль околицы прочь от поселения.

Эль поспешила за ним, чтобы не упустить его из виду. Центральная дорога, ведущая на главную площадь, осталась позади.

Они поднялись по склону и пришли к деревянной таверне, окруженной зарослями кустов. Она располагалась на высоком утесе поодаль от порта, на вытянутой террасе стояли дубовые столы со скамейками.

Эль обернулась, чтобы поблагодарить паренька, но тот уже убежал, не попрощавшись. Она пониже натянула капюшон плаща, чтобы уж наверняка спрятать лицо, поднялась на террасу и прислушалась к убаюкивающему шуму прибоя. Эфарийское море было по-прежнему синим, спокойным, с редкими мелкими барашками пены. Волны с таинственной безмятежностью разбивались об отвесный утес, поросший редкими хвойными деревцами. Однако времени любоваться красотами не было, поэтому Эль поспешила вверх по ступеням ко входу в таверну. Над ним висела покрытая копотью дугообразная табличка с названием «Парящий дракон».

Эльвия открыла дверь, противно скрипнувшую, и бородатый крепкий старик, суетившийся за барной стойкой, окинул ее оценивающим хозяйским взглядом. Внутри помещения, слабо освещенного масляными лампами, было жарко и душно. Воняло перегаром и залежавшимися морепродуктами, отчего ей захотелось сбежать обратно на улицу.

Пятеро мускулистых мужчин с темной кожей, покрытой шрамами-точками, громко спорили на неразборчивом языке, обильно заливая глотки зеленым напитком. Их дредлоки, украшенные металлическими цепочками и бусинами, раскачивались в такт оглушительному смеху. Компания подобного сброда непременно отпугнула бы Эль, если бы поодаль она не приметила знакомую девушку с черными волосами, привычно собранными в высокий хвост. Таллика разговаривала с пухленькой женщиной в фартуке, румяной, словно свежевыпеченный пирожок. Когда официантка забрала поднос и ушла, Эль уселась напротив Таллики, которая кивнула на тарелку с морепродуктами и кусочками жареного картофеля.

— Угощайся. Рада, что ты нашла дорогу, — она опустошила свою деревянную кружку и придвинула к Эльвии такую же с розово-желтым газированным напитком.

Эль принюхалась, но, уловив запах алкоголя, не решилась попробовать, лишь поблагодарила за угощение и скинула капюшон.

— Я готова слушать. Здесь мы можем говорить?

— Можем. Но разве ты не поняла? Я отведу тебя к деду.

— Так это правда? — Эльвию охватило воодушевление. Она так давно об этом мечтала, что до сих пор не могла поверить в удачу. — Он здесь?

— Именно, — Таллика шумно вздохнула. — Послушай, я понимаю твое удивление. Попробую объяснить. — Она закинула в рот несколько мидий в пряном соусе. — Твой дедушка искал способы победить Великое Зло и вернуть гармонию во Вселенную. Для этого он установил контакт с нашим миром, и я оказалась той, с кем он связался. Так я стала его помощницей и должна была встретить вас с Виктором после перемещения на Нее́ру. Просто не все пошло по плану…

— Проводник, — понимающе пробормотала Эль. — Так вот почему мы встретили тебя в первый же день!

— Да. Но ты пришла без Виктора и… с прицепом. Да еще и этот придурок, Нэмет, вмешался. Все пошло наперекосяк.

Эльвия смерила Таллику подозрительным взглядом.

— Зачем же тогда ты напала на нас в Шамадоре?

— Мне надо было все проверить, — начала Таллика, время от времени прерываясь на жевание и косясь на окно справа, будто ожидая кого-то еще. — Я не знала, кто из вас внучка Виктора. Да и где он сам? Почему не пришел? И что за непонятный парень с вами? Думаешь, я могла так безответственно рисковать? Мне нужно было задержать вас и во всем разобраться.

— Понимаю, — Эль закусила нижнюю губу, представив себя на месте Таллики. Эльвия и сама долго боялась шпионов врага, пока не сглупила на мосту Пра-Ведной. «Впрочем, что ни делается, все к лучшему», — подбодрила она себя. — А почему ты не связалась с ним после того, как мы попали на Нееру?

— Не могла, — Таллика тихо цокнула, словно ответ был очевиден. — После вашего перехода Виктор исчез, пока не отыскал другой портал и не перебрался, наконец, на Нееру.

Эльвия задумчиво вертела на столе кружку и не сразу поняла, как сделала пару глотков. Мелкие пузырьки ударили в нос, так что она чуть не чихнула, а на языке появился сладкий ягодный вкус. Эль очухалась, резко отставила напиток подальше и попробовала с помощью креветок избавиться от противного горького послевкусия.

— Скажи, а похищение Ярен действительно связано с нашим врагом?

Таллика шикнула, постукивая пальцами по столу:

— О таких вещах лучше не болтать.

Ведьма с досадой глянула на дно пустой кружки, и Эльвия заботливо подвинула ей свою.

— Но я ведь правильно догадалась? — не унималась она, перейдя на шепот.

Таллика вздохнула и слегка кивнула.

— Слышала, что Опирум говорила сегодня про могильный вирус?

— Враг хочет использовать его в своих целях?

Таллика влила в себя вторую порцию напитка и стерла с губ несколько капель.

— Полагаю, тот, кто за этим стоит, хочет начать новую войну магов и не магов. Но, кто это, не знает даже твой дедушка. Нет сомнений только в том, что враг воспользуется трупом Ярен. Она Величайшее Зло и мощнейшее оружие. Без нее он беспомощен.

— Поэтому я должна уничтожить ее… Одно мне непонятно, если она так опасна, почему этого не сделали раньше?

— Только твой дар способен убить эту бессмертную тварь, — Таллика вновь глянула в окно справа. — Правда, бытует мнение, что Орден Правосудия приказал сохранить тело Ярен для научных исследований. Пока не будет открыто лекарство от могильного вируса, от которого дохнут маги.

Таллика отрешенно уставилась на стол, все еще постукивая по нему пальцами. Только сейчас Эль уловила в бессмысленном жесте повторяющуюся мелодию, которая показалась ей знакомой. И тут ее осенило — это колыбельная, которую дедушка напевал ей после каждой вечерней сказки. Эль попыталась вспомнить слова и смогла восстановить несколько строк. Она не была уверена в них, но ей нестерпимо захотелось поделиться приятным воспоминанием, поэтому промурлыкала:

Спи, малышка, засыпай!

Ждет тебя далекий край.

Волшебство там со-зидай!

Я люблю тебя, ты знай.

Эльвия столкнулась с пронзительным взглядом серых глаз, омраченных задумчивой печалью. Таллика прекратила настукивать мелодию.

— Извини, — стушевалась Эль. — Напомнило песню из детства.

— Старая неерская колыбельная. — Таллика улыбнулась. — Мама всегда пела мне ее перед сном.

Эль с удивлением увидела в дерзкой и грозной девушке с опасной силой Металлу́р маленькую ранимую девочку, и ей нестерпимо захотелось щелкнуть башмачками и очутиться дома на Земле, в теплых объятиях матери.

— Я тоже скучаю по маме. Ты давно виделась со своей?

— Очень. Она погибла. Мне было семь.

Ответ Таллики обескуражил Эль.

— Извини, я не знала. Не стоило поднимать такую тему. Мне очень жаль.

— Ой, да не строй из себя Пра-Ведную, бесишь, — бросила Таллика, подавшись в сторону Эльвии. — Если я начала что-то говорить, значит, хочу. Не перебивай.

Ведьма вновь откинулась на деревянную спинку скамейки и уставилась в потолок. Эль невольно почувствовала себя психотерапевтом, затаила дыхание и приготовилась слушать.

— Моя мать умерла от могильного вируса. Он сожрал ее за несколько недель. Она безвозвратно обратилась в стальную статую. Представляешь, каково это? Погибнуть от своего же дара!

— Похоже на магическое истощение, — Эль вспомнила о своем опыте. — Должно быть, это ужасно.

— Еще как! Твое волшебство оборачивается против тебя, Дикая Магия выходит из симбиоза и убивает своего же носителя. Немыслимо! А каково близким наблюдать за непоправимым процессом?

Эльвия представила семилетнюю девочку, которая видит, как погибает самый родной и близкий человек. Ник, ее младший брат, был сейчас того же возраста. Еще совсем малыш! Глаза Эль защипало.

— Ты очень сильная, Таллика, раз справилась с таким.

— Это еще что! Мой отец покончил с собой от горя. Вот и зачем надо было отсылать меня вместе с младшими Семперами к Ко́дриану?! Лучше бы я тоже погибла!

Таллика яростно стукнула кулаком по столу и замолчала.

— Ты неправа, жизнь — самое ценное, что у нас есть…

Эльвия задумалась, как тактичнее сменить тему.

— Ты сказала Семперы младшие? Это Лунас и Лиар? Ваши родители были знакомы?

— Конечно, — спокойнее ответила Таллика, тон ее стал пренебрежительным, словно Эль не знала очевидную вещь. — Все слышали о закадычных друзьях Рета́лло А́лноре и Вермоне Семпере. Об их дружбе с самого детства ходили легенды. Близкие семьи. Одна школа. Одна академия. И одна судьба. Они оба были выдающимися алхимиками. Оба влюбились в волшебниц и пошли против законов алхимического сообщества. Мой папа женился на сунтлеоновской красавице, Фонте́е Кара́тта, по обряду магов. За это его подло отлучили от семьи, лишили титулов и положения, несмотря на все прежние достижения. Но он не сильно переживал, ведь они с мамой безумно любили друг друга и были счастливы. У меня было лучшее детство!

— Тебе повезло, — Эльвия вновь попыталась приободрить собеседницу. — Ты любила родителей, а они тебя. У меня с отцом такие проблемы, что, мне кажется, лучше без него.

— Не смей так говорить! — Таллика резко выпрямилась и грозно уставилась на Эль, отчего та даже отпрянула. — Цени то, что у тебя есть, пока не потеряла. Потом будет поздно.

Эльвия нахмурилась, закрывшись сложенными на груди руками, и отвернулась. Где-то в глубине души она понимала, что Таллика права, но бунтарский дух не желал мириться с несправедливым отношением отца.

— Мой папа с Вермоном были лучшими студентами. Они могли стать выдающимися алхимиками, но замахнулись на спасение мира. После изгнания они начали исследование могильного вируса и поиск лекарства, познакомились с ученым Тумматом, Го́нрио, который взялся помогать им. Не зря многие считают, что вирус создан с помощью крови народа Тумма́т Ва́риот… В итоге, погибли все. Ну, кроме Вермона.

Таллика посмотрела на пустую кружку, нашла взглядом официантку, кивнула ей и снова повернулась к Эльвии.

— Только алхимики у Вер-Шителя за пазухой. Их эта дрянь не берет. Как и тех, в ком нет Дикой Магии. Папа был бы жив, если… — Таллика замялась, не решаясь продолжить. Видимо, эффект напитка уже ослабевал, и она быстро проговорила, будто стремясь поскорее закончить разговор: — Ну а нас с Лунасом и Лиар в самом начале исследований отправили к моему дяде Ко́дриану в Арге́нум. Правда, дядя и моя кузина оказались не в восторге от нашего появления, но у Вермона с Кодрианом были какие-то договоренности, поэтому с нами обходились довольно гостеприимно. По крайней мере, делали вид.

Теперь Эль отчетливо слышала грубую иронию, которой Таллика, похоже, прикрывала душевную боль.

— Желаете что-нибудь еще? — официантка подошла к столу и лучезарно улыбнулась.

— Да, — уверенно ответила Таллика, но вдруг резко повернула голову к окну, словно заметив что-то. Она явно встревожилась и мигом полезла в карман штанов. — Я передумала. Мы уходим. Возьмите, сдачи не нужно. — Таллика бросила на стол несколько серебристо-белых монет с изображением льва. Эльвия впервые увидела вживую лео́ны, которые отливали из бельви́та — королевского металла Арста́нов.

— Что случилось? — шепотом уточнила Эль, когда женщина, поблагодарив, отошла к другому столу.

В этот момент в таверну вошла невысокая стройная девушка с яркими синими волосами, слегка завитыми на концах. За ней следовали еще четверо: одна с копной мелко-волнистых алых волос, другая, стриженная под мальчика, — с морковно-рыжими, и еще близняшки — с темно-фиолетовыми, у одной волосы были затянуты в высокий хвост, а у второй — в два. Все незнакомки щеголяли в строгой форме Мортиса с черной эмблемой на груди — драконом, свившимся в кольцо. Эль, в отличие от собеседницы, сидела лицом к мортиси́йкам и видела, как они твердым и стремительным шагом, словно отряд элитных убийц, проследовали к старику за барной стойкой. Он принялся нервно протирать кружки, щуря один глаз, похоже, проверяя, не пропустил ли пятнышко. Крупные темнокожие мужчины, до этого непринужденно беседовавшие, присвистнули, провожая ведьм похотливыми взглядами. Одна из близняшек, с двумя хвостиками, кокетливо подмигнула им и собиралась присесть рядом, но сестра резко дернула ее за руку и увела за собой.

— Хозяин! Лучшего зати́на для моих девочек! — потребовала предводительница отряда, усаживаясь на высокий стул за стойкой. Он сглотнул и засуетился, достал припрятанный стеклянный графин с розово-желтым напитком и начал скорее разливать его по деревянным кружкам. Другие ведьмы устраивались рядом, когда Таллика тихо проговорила:

— Медленно встаем и незаметно выходим.

Эль отправилась за ней, не задавая лишних вопросов.

— Это что еще за пойло, Бэ́рлог?! — сделав несколько глотков, возмутилась синеволосая, разбудив спящего на лавке бродягу, тут же начавшего слать всех к Тумматам. Вены на ее руках потемнели. Мгновение — и хрупкий графин с треском взорвался, разбрызгав напиток. Эльвии показалось, что хозяин с печальным видом оценил убытки. По руке ведьмы сползла змееподобная шипящая струя мазута. Она резко дернулась к Бэрлогу. Он отпрянул, втянув голову в плечи. Эльвия бросилась на помощь, но Таллика стальной ладонью схватила ее за руку и настойчиво потянула к выходу.

— Неси сюда лучшее из своих погребов, — процедила мортисийка, когда поток мазута обвился вокруг шеи хозяина таверны, не прикасаясь к коже. — И побыстрее!

Чем все закончилось, Эль не увидела — Таллика насильно вытащила ее на улицу, не ослабляя хватку.

— Мы должны вернуться и помочь! — заявила Эль, когда попытки вырваться не увенчались успехом. Она могла бы раскалить стальную руку Таллики, но решила попытаться взять силой убеждения.

— На это нет времени.

— Но они же его убьют!

— Ничего они ему не сделают. Они постоянно сюда ходят, такие конфликты — не редкость.

— Значит, надо это исправить! — Эльвия ухватилась за перила лестницы. — Нельзя оставлять такое безнаказанным!

— Ты не понимаешь, это королева Мо́ртиса и ее свита! Они мор-ти-сий-ки, — огрызнулась Таллика, произнося по слогам, словно Эль плохо соображала. — Нам с ними не справиться!

— Ты тоже мортисийка, — уперто возразила Эльвия. — Хоть и бывшая.

— Ой, да делай, что хочешь. — Таллика резко отпустила руку Эль, и та чуть не улетела с террасы в кусты. — Если тебе плевать на дедушку и встречу с ним, иди! Рискуй жизнью ради непонятно кого!

Эльвия встала, отряхнулась, но не успела гневно ответить.

— Надо же, какие люди! Отбившаяся от стада Лунаса овечка привела новую подружку в наше место? Предательница.

Эль обернулась и увидела на крыльце таверны синеволосую ведьму. Она медленно спустилась по ступенькам.

— Нет, Ме́рика ^[11], ты все не так поняла, — отрезала Таллика.

— А как? Думаешь, я не догадалась, что ты свалила в Шамадор ради моего бывшего парня? Ты давно на него засматривалась, сестрица. А теперь решила воспользоваться шансом…

Мерика смерила Эльвию брезгливым взглядом, проходя мимо, и остановилась в паре шагов от Таллики.

— Все не так, Ме́рри. Пожалуйста, не начинай, ты неправа.

— Я неправа? А кто бессовестно бросил свою сестру?

Таллика сглотнула ком в горле. Эль приблизилась, но та отрицательно покачала головой.

— Какие-то проблемы? — голос за спиной Эльвии был низким и хрипловатым, но обладал приятным спокойствием. Спустя мгновение к ним подошла широкоплечая ведьма с рыжими волосами и медово-карими глазами. Ее рваная челка едва доставала до густых бровей, а ладони скрывались в карманах свободных, прямых штанов, отличающихся от облегающего кроя формы остальных мортисиек. Эль подумала, что она больше похожа на симпатичного парня, чем на девушку.

— Нет, Де́м ^[12], никаких. Мы уже уходим, — сдержанно произнесла Таллика.

— Я не тебя спрашивала, выскочка, — Дем бросила на Таллику убийственный взгляд. — Мо́рец.

— Ах ты дрянь! — прорычала Таллика, и ее вены блеснули серебром. — Я не предавала семью. Следи за языком, иначе когда я вернусь…

— А ты вернешься?

Эль показалось, что Мерика спросила с надеждой, а вот Дем, напротив, словно испугалась.

— Возможно… Когда закончу с самым важным.

Мерика с хладнокровным выражением лица влепила Таллике пощечину, словно несдержанная мать ослушавшейся дочери, которая подвергла свою жизнь опасности. Эль бросилась к Таллике, а Мерика отчеканила:

— Нет ничего важнее семьи, сестра. Идем, Дем, пусть валит к Тумматам.

Эльвия с молчаливым недоумением наблюдала за тем, как Таллика по-спартански сдерживала возмущение.

— Алхимическое отребье, — Дем плюнула в ноги Таллике, и это сработало лучше пощечины. Взбешенная до одури, Таллика рванула к ней, превратив руку в стальное лезвие. Однако Дем ловко увернулась, а вены ее налились красно-оранжевым цветом. С кончиков ее широких пальцев полились потоки лавы, прожигая дыры в деревянном настиле террасы.

— Слабачка! — словно собаке, крикнула Дем, как обезумевшая.

Эль подумала, что никому не пожелала бы остаться с этой ведьмой наедине, и все же встала между Талликой и Дем. Эльвия действовала интуитивно, вопреки страху поддаваясь неукротимой жажде справедливости. В крови заиграл Те́мпурус ^[13], но она не создала огонь, а внезапно впитала в себя жар раскаленной магмы. Пламя вокруг погасло, и лава окаменела.

Эль возликовала от неожиданного проявления дара и мысленно поблагодарила его за помощь. Скривившееся от брезгливого недоумения лицо Дем добавило Эльвии уверенности, поэтому она смело заявила:

— Знаешь, лава — ничто без высоченной температуры!

На этот раз презрительный и угрожающий взгляд рыжей ведьмы был адресован Эль. Таллика оказалась рядом, явно готовая продолжить бой.

— Риви́н! Я сказала, идем! — приказала Мерика, стоя уже на пороге.

Дем опять сплюнула, но послушно направилась в таверну. Когда мортисийки скрылись за дверью, Эльвия со вздохом пробормотала:

— Миленькая у тебя сестра…

— Мерика мне не сестра, — раздраженно отрезала Таллика. — Она так называет всех своих приближенных.

— Но вы были близки?

— Когда погибли мои родители, дядя сослал меня в Мортис. Там иногда собирают группы для самых маленьких из таких, как я. Сирот. Так я и познакомилась с Мерикой. Она росла без отца, да и Хамини́и не было до нее дела. Мы стали почти родными.

— Почему же тогда ты не сказала правду? Мне кажется, она поняла бы…

— Издеваешься? Я не могу рисковать миссией. Да и не хочу я с тобой это обсуждать. Хватит задавать тупые вопросы!

— Ладно… Извини, — задумчиво пробурчала Эльвия.

— Прекрасно. А вот и наша «Лео́ра» плывет.

Эль проследила за взглядом Таллики и увидела корабль с кроваво-красными парусами, напоминающими рыбьи плавники. Корпус крупного судна походил на блестящую на солнце чешую рыбы, гладкую, влажную и переливающуюся серебристо-серыми оттенками. Эльвия ошарашенно вспомнила текст обгоревшей улики, который недавно переводила. «Только леора знает волну», — мысленно повторила она, лишь теперь у этой фразы появился смысл.

— А вот и твои алые паруса, Ассоль, — сама себе сказала Эльвия и последовала за проводником.

Эль с Талликой промчались по древним улочкам портового городка, постепенно наполняющегося людьми. Достигнув пристани, Эльвия бодро взбежала по длинному деревянному трапу вслед за ведьмой и с любопытством огляделась.

Корабль был небольшой, а на его палубе толпилось столько пассажиров, что судно едва всех вмещало. Однако несмотря на целый кочевой базар, с коим предстояло разделить плавание, Эль пребывала в полном восторге от грядущего приключения, и воображала скорую встречу с дедушкой.

В неугомонно галдящей толпе она заметила несколько пожилых дриад в лиственных костюмах и нимфа́ла — стройного невысокого юношу, который напомнил ей Питера Пэна. Он флиртовал с молодыми длинноволосыми кокетками с зеленоватой кожей, которые звонко смеялись. Эльвия признала в них русалок. Они непрестанно обрызгивали себя водой из сосудов, похожих на флаконы духов, а их наряды, сшитые словно из пайеток, ослепляли своим блеском. Делегация женщин с кошачьими глазами и в просторных льняных платьях, как у монахинь, двигалась грациозно, словно танцуя. Оказались на судне и двое минотавров, и представители незнакомых Эль рас. Она решила, что среди пассажиров есть даже алхимик — на его шее висело ожерелье из деревянных рун.

Пока Таллика обсуждала с горбатым старпомом размещение в каютах, Эльвия ощутила себя вдохновенно порхающей бабочкой. Она перегнулась через борт и погладила внешний корпус судна с серебристо-серой обшивкой в виде крупной рыбьей чешуи. «Мокрая, гладкая и склизкая! Действительно, как настоящая рыба!»

— Туммат дери! Смотри, куда прешь!

Эль обернулась на голос Таллики, которая продиралась сквозь тесную толпу.

Слепая анорексичная старуха со впалыми щеками схватила ведьму за запястье и прохрипела:

— Покайся! Близится Вереме́й! Кара Вер-Шителя падет на тебя!

Таллика неправдоподобно изобразила безразличие и не сразу выдернула руку из костлявых пальцев. Провожаемая пристальным взглядом белых глаз, она, наконец, подошла к Эльвии:

— Идем, тут слишком людно. Наша каюта на нижней палубе.

Эль очень хотела остаться и пообщаться с кем-нибудь, но настойчивость спутницы ее переубедила, и Эльвия решила вернуться наверх позже.

— А что за кара Вер-Шителя? — поинтересовалась она, спускаясь вслед за Талликой по узкой лестнице.

— Да ерунда. Всего лишь неминуемая мучительная гибель за содеянные грехи.

— Это пророчество? Проклятие? Мне показалось, старуха тебя напугала… — не унималась Эль, идя по тесному коридору, где могли поместиться буквально полтора человека.

— Да ну, буду я еще слушать глупые бредни чокнутой ривье́рки, — небрежно бросила Таллика, открывая перед Эльвией дверь каюты. — Все эти жители Лесного Королевства, Мило́нии и Ривье́ра перед Вереме́йской ночью ведут себя как сумасшедшие. И как ошпаренные несутся домой в родные измерения, чтобы провести там Веремей. Забей.

Девушки скинули верхнюю одежду и уютно расселись по двум койкам, разделенным узким проходом.

— Ладно, как знаешь, — немного разочарованно вздохнула Эль. — А расскажешь подробнее про Вереме́й?

— Это древний праздник в честь Дикой Магии, — нехотя протянула Таллика, укладываясь на своем месте прямо в обуви и закидывая руки под голову. — Ши́та, Ве́да и Солнце выстраиваются в одну линию, и ночь длится целые сутки. Говорят, в это время граница между нашим и тонким миром исчезает, поэтому всюду беснуются горогоны, — ведьма заразительно зевнула и прикрыла глаза.

Помолчав немного, она продолжила в полудреме:

— Раньше все наряжались в костюмы, якобы отпугивающие их. Сейчас эта традиция — пережиток прошлого, но «лесные» продолжают верить в этот бред и поклоняться явлениям природы — как будто Дикой Магии есть до них дело. Считается, что…

Повисла очередная пауза, словно она решала, договаривать или нет.

— Что считается? Эй, Таллика?

Ведьма не отреагировала, только грудь ее умиротворенно вздымалась и опускалась. «Вырубилась», — усмехнулась Эльвия, заметив на руках Таллики тонкие полоски стали — признаки магического истощения.

Пол качнулся под ногами — «Леора» отплыла.

Примечания

1

Джо́ел [Джо́эл] А́дамсон — правильное ударение и произношение имени (здесь и далее — прим. соавторов).

2

Тэ́йра Руда́лис.

3

Нейра́н [Нэйра́н] Нэ́мет.

4

Яреоне́тта О’Дюсса́н, Яре́н [Ярэ́н].

5

Фе́ликс Си́врес, Фел [Фэл].

6

Лу́нас Семпе́р [Сэмпэ́р].

7

Ве́рмон Семпе́р [Вэ́рмон Сэмпэ́р].

8

Иве́сса [Ивэ́сса] Арста́н.

9

Вита́о Ате́й [Атэ́й].

10

Лиа́р Семпе́р [Сэмпэ́р].

11

Ме́рика Дурму́з.

12

Де́м [Дэ́м] Риви́н.

13

Те́мпурус [Тэ́мпурус].