Дорога в тупик. Часть 2

Даша Катышева, 2023

В подмосковном пансионе пропадает ученик – гордость школы, золотой медалист и самый прилежный парень. В последний раз его видели на рельсах неподалёку, он бежал навстречу мчащемуся на него поезду. Куда подевался старшеклассник и как его исчезновение связано с появлением поезда на заброшенных путях? Какие странные обстоятельства выясняются при расследовании? Читайте в продолжении книги "Дорога в тупик. Часть 2".

Глава 15

1971 год

— Говорю вам, я видел это своими глазами! В полу распахнулась плита, и они все начали туда спускаться!

— Куда туда?

— В подземелье! — выкрикнул Андрей.

Четверо мальчишек глазели на него, как на дурачка; да и слушали вполуха — мол, очередная небылица. Они учились вместе с самого первого класса и давно усвоили, что их товарищ Андрей страдает пылким воображением и уникальной способностью создавать невероятные истории на пустом месте. Вот почему ни у кого не было ни малейших сомнений, что и этот рассказ всего лишь плод богатой фантазии друга.

— Твоё подземелье, — фыркнул один из ребят, — обыкновенный подвал.

— В подвал так не спускаются! — отрезал Андрей. — Я по глазам видел, как они были взволнованы и постоянно оглядывались — те люди в белых халатах. Они наверняка что-то скрывают. Вовка, ну скажи! — он повернулся к товарищу, всем своим видом умоляя о помощи.

Мальчик, которого назвали Вовкой, машинально кивнул; но это немое подтверждение никоим образом не подействовало на остальных. Вова, самый скромный парень в компании, не отличался разговорчивостью, а вдобавок ко всему был лучшим другом Андрея и часто принимал его сторону, иногда даже не соображая, о чём идёт речь. Поэтому Вовка в свидетели не годился — только в соучастники.

— Как ты мог видеть их глаза, если стоял на улице? Они-то были внутри, за стёклами, — принялся возражать Толя. Этот паренёк старался во всём искать здравый смысл, и когда истории Андрея переходили границу разумного, сразу выводил его на чистую воду.

Ребята оживились: им стало интересно посмотреть, как Толя расправится с очередной байкой товарища.

— Не глаза, но лица, — поправился Андрей. — Они чуть не засекли нас.

— И откуда ты это знаешь?

— Они повернулись к нам, но мы успели пригнуться, — подал голос Вова.

— Ага, значит, ты тоже это видел? — включился Боря, четвёртый мальчик. Вовка немного замялся.

— Видел, но… немного.

— А что именно ты видел?

Все затихли, ожидая ответа. Толя вовремя поднял указательный палец вверх, когда Андрей уже было открыл рот, чтобы что-то сказать. Повинуясь велению пальца, мальчик сомкнул губы и насупился.

— Вовка, давай. Хотим услышать твою версию. От тебя лично.

— Я мало что успел разглядеть, — смутился он.

— Всё равно, говори.

Вова вздохнул.

— Ладно. Мы шли по дороге от главного корпуса, и в окне слева заметили каких-то людей в белых халатах. Дальше нам показалось, что кто-то из них оглядывается и ищет нас, поэтому мы пригнулись.

Сказав это, он смутился и замолчал.

— Так, а что было дальше?

Трое ребят не двигались и ловили каждое слово.

— Дальше Андрейка полез смотреть, я боялся. Потом подполз к нему, успел разглядеть одного человека в халате.

— Что он делал?

— Лез вниз. Как будто по стремянке спускался. А когда спустился, прямоугольная штука захлопнулась.

— Прямоугольная штука — это плита, — вставил Андрей, но все трое разом на него шикнули.

— А дальше? — продолжил выпытывать Толя.

— Андрейка побежал к окну, я — за ним. Боялся, что нас заметят. Больше ничего не было, и мы убежали.

— Как думаешь, Вовка, это мог быть обычный подвал?

Тот пожал плечами.

— Не знаю. Но в подвал обычно лестницы ведут, а там то ли стремянка была, то ли что-то другое. В общем, странно всё это.

— А плита? Ты видел, как она поднималась?

— Не видел.

— Она поднялась прямо из пола, я видел! — вновь не удержался Андрей.

— Эй, не тебя спрашивают! — возмутился Лёня, пятый мальчик.

— Вовка сидел на корточках и не высовывался. Поэтому он вам всего не расскажет, — оправдался Андрей, но того упорно игнорировали, слушая лишь его друга.

— Вовка, плита была похожа на ту, что в полу?

— Я видел только краешек. Наверное, да.

Компания переглянулась: неужели Андрей не врёт? На какое-то время все замолчали, обдумывая сказанное Вовой. Толя насупился, запуская мыслительный процесс.

— Итак, что мы имеем: какие-то люди в халатах, скорее всего, сотрудники электростанции, открыли вход в подвал или иное помещение под первым этажом и спустились внутрь, закрыв за собой дверь. В данном случае — плиту. Так? — он посмотрел на Андрея.

— Так, но…

— Никакой мистики, секретов и небылиц, — предупредил его Толя. — Работники ТЭЦ спускались в хранилище по рабочим делам. Для меня это ясно как день.

— Эх, ты! — возмутился Андрей, чья история только что потеряла весь свой шарм. — А вдруг там что-то ценное!

— Трубопроводы? — пошутил Боря. Все засмеялись, кроме Андрея, которому было не до шуток.

— А вдруг — клад?

— Ну-у, началось, — протянул Лёня. — Тебе сколько лет, приятель? Ты до сих пор веришь в эти сказки?

— А если не клад, там явно что-то прячут! — не сдавался Андрей. — Неужели вам не интересно узнать?

— Ты хочешь сказать, что в центре работающей электростанции, в помещении с открытыми окнами решили спрятать какие-то ценности? — повторил Толя.

— А что? Настоящие сокровища так и прячут — в людном месте, чтобы никто не догадался! — оживился Боря. — Вот представь: каждый день здесь проходит куча народу, неужели кто-то из них догадается найти клад у себя под ногами?

— Ну конечно, никто даже и не подумает! — радостно выпалил Андрей, обрадовавшись, что Борька заступился за его идею перед Толей. — Клад или нет, но что-то мы там точно найдём. Айда со мной?

Толя плюхнулся на койку, закинул руки за голову и шумно выдохнул.

— Ну, ребята, вы даёте. Не ожидал от тебя такого, Борис.

— Даже если я не прав, то мы ничего не потеряем, — принялся убеждать его Андрей. — До электростанции — рукой подать!

— И как ты себе это представляешь? — полюбопытствовал Толя. — Сбежим отсюда посреди дня — и на ТЭЦ?

— Валентина Викторовна нас в два счёта выследит, — вставил Лёня.

— Да зачем сбегать? — удивился Андрей. — У нас же работы через неделю! В перерыве я вам всё покажу. А дальше — сами решайте, верить мне или нет.

Мальчики переглянулись. Они колебались в нерешительности — стоит ли игра свеч? Взгляды присутствующих остановились на Вове, который забился в угол и испуганно таращился на Андрея.

— Ты чего это?

— Я боюсь, — сказал он.

Боря нахмурился.

— А если бы не боялся, пошёл бы?

— Неужели тебе неинтересно узнать, что они прячут? — Андрей попытался разжечь в нём искорку любопытства.

— Интересно. Но страшно.

— А чего бояться? Ну, пуганут нас работники, мы убежим. Если до Валентины Викторовны дойдёт, она нас, конечно, накажет, но не сильно. Зато подумай — что мы можем упустить, если не пойдём. А?

— Насчёт работников ещё ладно, — сказал Толя, — а вот от Валентины Викторовны мы так просто не отделаемся. Забыли? У нас последнее предупреждение из-за вылазки на крышу!

Андрей понял: пришло время играть по-крупному. Либо компания пойдёт за ним прямо сейчас, либо вообще не пойдёт.

— Ставлю восемь этикеток с космосом на то, что это не просто подвал.

Ребята затихли. Это был слишком серьёзный шаг со стороны Андрея, который невероятно дорожил каждым экземпляром из своей коллекции этикеток от спичечных коробков. А серия с Юрием Гагариным и первым полётом в космос была одна из самых любимых у мальчика. И вот сейчас, при свидетелях, он готов пожертвовать ею ради обыкновенной вылазки!

Дело приняло совсем другой оборот: ни разу до этого Андрейка не ставил на правдивость своей истории. Чтобы предложить такое пари, нужно быть крайне уверенным в своей правоте.

— Прошу поднять руки, кто в деле.

Боря и Лёня отреагировали сразу. Немного поразмыслив, присоединился и Толя. Вовка поднял руку в самом конце.

— Решено. Идём в перерыве.

***

— Долго ещё? — спросил Иван, не отрывая взгляд от бегущего шоссе за лобовым стеклом, которое усердно расчищалось дворниками. Ливень периодически застилал всю видимость, а Устинченко не садился за руль больше года и теперь испытывал крайне смешанные чувства — от волнения до страха упустить преступника из-за своей нерасторопности. Обе его руки были намертво приклеены к рулю; Иван сидел, как мумия, боялся лишний раз пошевелиться и отвлечь себя от дороги, а в такую погоду нужно внимательно следить за тем, чтобы машина не выехала за границы своей полосы. При его уровне вождения следовало бы снизить скорость, однако нога Устинченко упорно давила на газ.

Они только что проехали поворот на заезд к школе-пансиону и мчались дальше.

— Километра полтора, — отозвалась Динна с заднего сиденья, которая поглядывала то на карту с навигатором, то на слабо освещённую трассу и на самого Ивана. Они мчались по абсолютно пустой дороге, лишь изредка встречая отдельные автомобили.

— Мы едем вдоль рельс? — спросил водитель.

— Да, они слева, за лесом, — подтвердила девушка. — Скоро будет тупик.

Ваня напрягся. Сейчас важно сосредоточиться и затормозить по первой команде и выбежать из машины с оружием наготове.

Минуту спустя Динна произнесла:

— Чуть медленнее.

Оперативники миновали пешеходный переход, где по ночам зелёный светофор превращался в мигающий жёлтый.

— Сможешь развернуться?

Иван снизил скорость, огляделся по сторонам и покосился на сплошную линию, разделяющую встречные движения.

— Что ж, надеюсь, камер здесь нет.

Автомобиль резко затормозил, да так, что девушка на заднем сиденье чуть не стукнулась лбом о спинку кресла, развернулся на сто восемьдесят градусов и оказался на встречной полосе.

— Съезжай в лес, выходим, — предупредила Динна.

Иван свернул на обочину и въехал колёсами в мокрую траву.

— Через лес не проедем? — спросил он, покосившись на плотную завесу деревьев, через которую вряд ли прорвётся автомобиль.

— Нет, там только тропинки, — бросила девушка, выключая телефон и забрасывая его в рюкзак. Она шустро открыла заднюю дверь и выскользнула наружу, под проливень.

— Тупик в нескольких минутах лёгким бегом, но сначала нужно добраться до рельсов, — сообщила она, надевая рюкзак. Правая рука по привычке сжала родной пистолет через широкий карман толстовки. Рация и фонарик были закреплены на одежде, значит, можно бежать.

— За мной, — скомандовала Динна.

Иван заглушил двигатель, выключил фары, выбрался из машины, заблокировал двери и сразу кинулся вслед за напарницей в самую глубь тёмного леса.

Тонкие капюшоны не спасали от ливня даже под широкими ветками. Листья деревьев, которые только начинали разрастаться, хоть и заслоняли от открытого дождя, но не упускали возможность брызнуть отдельными каплями в лицо. Динна резво уклонялась от назойливых веток, подсвечивая путь фонариком и крепко сжимая пистолет под толстовкой. В том месте, откуда они вошли в чащу, не было ни намёка на цивилизованную тропинку, поэтому дорогу приходилось протаптывать самостоятельно.

Одежда быстро промокла, руки исцарапались даже сквозь перчатки; Динна подрагивала от холода, но не сбавляла темп и даже не оглядывалась на следующего за ней Ивана, полагаясь на звуки его шагов у себя за спиной. В самой глубине леса девушке стало казаться, что они отклонились от своего прямого маршрута, но сейчас лучше дать небольшой крюк, чем останавливаться и сверяться с картой.

Прошло чуть больше пяти минут, и впереди показался просвет — рельсы. Динна увеличила темп, Иван задышал чаще.

Они выбежали к насыпи, где располагалась заброшенная железная дорога: когда-то специально ради неё здесь вырубали деревья, а сейчас эта прогалина тянулась даже после тупика на несколько километров. Ливень с новой силой ударил по головам, а ботинки увязли в сырой земле.

— Что здесь за болото? — выругался Устинченко, освещая фонариком густое земляное месиво, что простиралось от самого леса до верхней части насыпи с рельсами. Грязь была везде: справа, слева и сверху, при этом ни одного пути обхода.

— Странно, в самом лесу такого не было, — девушка сделала несколько шагов вперёд и поняла, что медленно проваливается вглубь.

— Ставь ноги перпендикулярно и отталкивайся сильнее, — посоветовал Иван. — Давай я пойду первым.

— Давай.

Он обошёл её и зашлёпал по вязкой земле, а перед самой насыпью вывернул стопы по первой балетной позиции и принялся взбираться по склону, вставляя боковую часть ботинок в грязь и отталкиваясь от покатой поверхности. Несмотря на то что Иван заметно соскальзывал вниз, ему удалось быстро добраться до рельс.

— Теперь ты.

Девушка выключила фонарик и начала взбираться, стараясь чётко повторить все движения коллеги. Пришлось изрядно поработать руками, как учили на тренировочных сборах, чтобы преодолеть сильную тягу обволакивающего месива.

Когда она поднялась, Устинченко уже стоял посередине шпал и смотрел вдаль. Сквозь темноту и дождь нельзя было разглядеть ничего, кроме слабо вырисовывающихся параллельных полосок рельсов, которые шли вдаль и сливались с эстакадой с одной стороны и тонули в земле с другой.

— Ты что-нибудь видишь? — спросила Динна.

— Смеёшься? Это кто у кого должен спрашивать?

Если уж Динна чего-то не видит, этого не увидит никто.

— Я — нет.

— Здесь точно проехал поезд?

— Точно.

Иван смерил её недовольным взглядом. Они бежали под дождём, потому что по старым рельсам промчался состав — так сказала Динна. Но теперь появились сомнения: так ли это на самом деле?

Оперативник, стоя на шпале, поводил ботинком по рельсу, размазывая грязь. Она была везде — и на шпалах, и в промежуточных рельсовых скреплениях. Иван снова вгляделся в сторону предполагаемого тупика — всё было покрыто грязью.

— Посмотри сюда, — произнёс он, указывая себе под ноги.

— Что именно? — Динна тоже уставилась вниз. Затем наклонилась, забрав в перчатку небольшую горсть. — Обыкновенная земля.

— Но как она здесь оказалась? Ладно — внизу. Но на рельсах-то. Тем более, после поезда. Через такое ни один вагон не проедет.

Склизкий комок в руке девушки быстро размяк под струями дождя, и она разжала пальцы. Горсть земли глухо шлёпнулась вниз, оставив на перчатке характерные следы. Динна повернулась направо: недалеко от неё рельсы должны заканчиваться, только под толстым слоем грунта их даже не видно.

— Они как будто зарылись внутрь, — сказал Устинченко.

— Пошли, — сказала она, — нужно понять, в чём дело.

Лёгкой рысцой перепрыгивая через шпалы, девушка двинулась в сторону тупика. Иван — за ней, по нескончаемой грязи, из которой еле-еле проступали знакомые железнодорожные конструкции. Нет, это просто немыслимо. Всё смахивало на то, что сестрёнка Динны их обманула: в таком состоянии рельсы могут быть только заброшенными.

Раздумывая об этом и стараясь заглушить желание распластаться прямо на дороге и заснуть, Иван несколько минут подряд двигался по инерции и чуть не влетел в свою напарницу, которая вдруг неожиданно затормозила у него на пути.

— Что такое?

Рост Динны и Вани считали двумя крайностями в отделе Артура Кимберга: макушка девушки заканчивалась там, где только-только начиналась шея долговязого Устинченко, поэтому он без труда увидел, что именно остановило его напарницу. Прямо перед ней простиралось целое море грязного месива, а метрах в десяти от него — сваленный на эту грязь тупиковый упор в чёрно-белую полоску.

В первое мгновение никто не смог сказать ни слова и даже пошевелиться. Уставшему Ивану стало казаться, будто он спит и видит что-то немыслимое, а Динна совсем забыла про холод и промозглый ливень. Картина, которую они наблюдали, не могла иметь место, даже если рельсы были заброшены и никакого поезда не было.

Придя в себя, Устинченко вытащил фонарик и посветил. Они не ошиблись: грязевое озеро простиралось далеко вперёд после опрокинутого упора, по всей прогалине.

— Я должен его осмотреть, — сказал Иван. Ему показалось, что Динна вздрогнула, когда он заговорил.

— Кого? — не поняла она.

— Тупиковый упор, — он посветил фонариком на лежащую в земле чёрно-белую конструкцию.

— Ты можешь увязнуть.

— Не утону, — Устинченко принялся расчищать землю, чтобы отыскать конец рельсов.

Оказывается, Динна застыла всего в паре метров от последней шпалы. Сойдя с неё, Иван заметно погрузился вниз: его сапог провалился почти до конца голенища.

— Ты как?

— Ощущение не из приятных, — он медленно оторвал от шпалы другую ногу и погрузил её в грязь в метре от левой. С его длинными конечностями потребуется шагов пять до тупикового упора.

Динна в очередной раз удостоверилась, что за ними никто не наблюдает и на сзади рельсах тоже никого нет. Но даже если кто-то покажется, она ничего не сделает — по такой грязи невозможно кого-то догнать, а стрелять в темноте и на большие расстояния небезопасно даже для Динны.

Шёл уже второй час ночи, а они в заброшенном тупике не нашли ни учительницу-эспеса, ни каких-либо зацепок, кроме кучи земли на шпалах и опрокинутого упора; вестей от Даниила также нет. Девушку на мгновение посетила мысль, что её сестра понапрасну встревожилась, но такого просто не может быть. Корнелия никогда бы не стала сообщать ложную информацию; тем более, поезд слышала не только она.

— Ботинки тяжёлые, — посетовал Иван, проделав половину своего пути. Динна отвлеклась от своих мыслей и решила всё-таки включить фонарик. Посветив под ноги напарнику, она увидела огромные слипшиеся комки грязи вместо подошвы, которая поднималась над месивом и снова погружалась в него.

— Знаешь, что я хочу проверить? — спросил Иван, делая очередной шаг вперёд. По его одежде и лицу стекали струи воды.

— Пока нет.

— Ты в курсе, как работают тупиковые железнодорожные упоры? — следующий вопрос.

— Они останавливают поезд? — предположила Динна.

— Верно. Они как амортизаторы: деформируются за счёт того, что принимают на себя часть скорости состава. Вес упора должен хорошо сопротивляться силе удара. А ещё они должны быть прочно закреплены, — громко, чтобы перекрыть шум дождя, произнёс оперативник.

— Значит, раз этот свалился…

— Он мог не выдержать напора, если скорость очень большая, — Иван подобрался уже совсем близко к поваленной конструкции. — В самых тяжёлых случаях страдает состав и сам упор. Если скорость поезда превышает предельно допустимое значение, он должен быть всмятку.

Динна внимательно следила, как Устинченко делает последние шаги и подбирается к лежащему упору, затем зажигает свет.

— А он целый.

— Да ладно?

Иван принялся осматривать упор по периметру, расчищая поверхность от грязи. Через минуту поднялся на ноги и заключил:

— Ни трещинки.

— Значит, не поезд его уронил?

— Нет. Любое другое твёрдое тело тоже нет, иначе была бы деформация. Здесь либо хороший напор ветра, либо воды. В последнее как-то не верится, учитывая, сколько на нём грязи. Если бы ещё Даня тут был и мог послушать…

Точно, Даня! Динна сняла одну перчатку, смахнула капли со лба и нажала кнопку на своей рации через открытый карман куртки.

— Даниил, приём.

Почти сразу прозвучало:

— Приём.

— Скажи, на рельсах много грязи?

— Хм… Ты имеешь в виду на самих?

— Да. По которым ехал поезд.

— Почти не видно.

— Рельсы просматриваются в обе стороны?

Небольшая пауза.

— Да, если посветить. А у вас?

— Очень грязные, — сказала Динна, глядя на Ивана, который оторвался от изучения тупикового упора и внимательно слушал разговор. — Довольно большой слой, рельсы не просматриваются.

— Значит, эта грязь где-то начинается. Полагаю, после эстакады с вашей стороны; с моей всё было чисто.

— Идём проверять, — доложила девушка и сказала Ивану:

— Пойдём искать начало этого дерьма.

— Погоди, я сделаю снимки.

Прежде чем выбраться из самой гущи мокрой земли по своим следам, Ваня достал свой смартфон и запечатлел сваленный упор с нескольких ракурсов. Когда они с Динной направлялись обратно вдоль скрывшихся под слоем земляного месива старых рельс, каждый задавал себе один и тот же вопрос: как вообще здесь могло что-то случиться? Куда подевались эспесы и хоть какие-нибудь признаки их деятельности? Тишина и размеренные звуки дождя лишь усиливали беспокойство напарников.

Они надеялись найти хоть что-то, что поможет узнать правду, но тщетно. Может, в том месте, где начинается скопление грязи на железнодорожном пути, и кроется отгадка внезапного появления поезда?

Пока они шли, дождь постепенно стихал. Динна с Ваней всё время оборачивались, смотрели направо и налево в сторону леса, даже пытались вглядываться в промежутки между деревьями, когда глаза привыкли к темноте — идти с фонариками было небезопасно. Динна про себя пожалела, что с ними нет Корнелии: её чуткий слух уж точно уловил бы присутствие человека, в то время как темнота усердно скрывала его от зоркого взгляда старшей сестры.

Прошло порядка десяти минут, пока под ногами не показались просветы шпал. Динна с Иваном остановились и вгляделись вниз, сравнивая плотность грязи сзади и спереди.

— Кажется, её становится меньше.

Они отошли от тупика примерно на километр, справа за деревьями уже находилась территория ТЭЦ — так показывала карта в смартфоне Ивана.

— Давай дальше. Где-то она ведь должна кончиться.

Догадка подтвердилась: уже через несколько десятков метров лишь редкие комки лежали на шпалах. А ещё дальше грязи не было вовсе: рельсы поблёскивали на свету и убегали вдаль.

— Грязь началась здесь.

Устинченко принялся кружить над этим участком, расчищая и без того грязными ботинками старые рельсы, но вскоре понял, что это бессмысленно. Источник такого большого скопления земли вряд ли находится на самой железной дороге.

— Я спущусь вниз, осмотрю, — коротко бросил он.

— Хорошо, — кивнула Динна. В отличие от своего напарника, она решила искать наверху и медленно переводила взгляд с одного дерева на другое, ведь причина неведомого загрязнения явно скрывается где-то рядом. Возможно, поезд специально перегнали ночью, чтобы эта причина не обнаружилась в темноте, а к утру её вовсе не окажется.

Очередная головоломка. Рельсы были чистыми — и вдруг земля, ни с того ни с сего. Да, прошёл дождь, но он мог лишь размыть землю, а не рассыпать её по шпалам! Причастность эспесов к этим странностям уже не ставилась под сомнения.

— Вань, — позвала Динна.

— Да?

— Нашёл что-нибудь?

— Не-а. А ты?

Он снова поднялся к рельсам.

— Пойду посмотрю с другой стороны.

— Вань, а что если это не совсем земля? — девушка указала на грязь.

— Это как?

— Некоторые эспесы умеют превращать предметы в бесформенные куски материала, из которого они сделаны. Я вот думаю, что может быть сделано из земли?

Не отключать голову — одно из самых сложных заданий для полицейского, особенно посреди ночи. Динна совершенно не понимала, что именно могло превратиться в землю.

— Поезд? — догадался Устинченко. — Он проехал, а теперь его нет.

— Но как? Поезд ведь не сделан из земли.

Ваня нахмурился, на его лбу проступили четыре крупные складочки.

— Не сделан, но если телекинез эспеса смешать с силовым полем…

— С каким полем? — не поняла девушка.

— Нужно очень сильное внешнее поле или какая-либо другая аномалия, чтобы это произошло. Она будет искажать предметы, заставлять их двигаться по-другому, выглядеть по-другому… — принялся рассуждать Иван. — Но я пока не представляю, как это возможно.

— Вань, если от поезда остались куски грязи, явно было что-то такое, что нам неизвестно.

— Было.

— Это и есть та самая аномалия?

— Не знаю.

— А как это проверить?

Иван задумался: вопрос хороший. Ведь даже если она была, совсем не факт, что она обнаружится сейчас.

— Ты знаешь… — начал он и осёкся.

Следующие несколько секунд Динна наблюдала следующую картину: её напарник, всматриваясь в воздух, начал медленно переступать по шпалам обратно, в сторону тупика. От столь неестественного поведения стало не по себе.

— Что ты высматриваешь?

— Дождь, — ответил Иван. — Сейчас капли падают ровно, под небольшим углом. Любая аномалия провоцировала бы искривление траектории капель. Я пытаюсь найти это искривление. Но, похоже, мне понадобится твоя помощь.

Динна в очередной раз огляделась по сторонам, проверяя, не вышел ли кто из леса за время их беседы, и, не увидев никого, сосредоточилась на падающем ливне.

— Как понять искривление?

— Постарайся поймать единую линию сверху донизу, чем длиннее, тем лучше. Эта линия должна быть прямой, безо всяких странных изгибов. Если ты увидишь ломаную — это аномалия. Двигайся в районе появления грязи.

Динна сфокусировалась на каплях и начала медленно перемещаться вдоль рельс.

— Ничего не вижу, — тихо сказала она, больше себе, чем Ивану.

Она подняла голову повыше, полагая, что поезд мог бы пролететь над землёй, как ковёр-самолёт, но, конечно же, она ошибалась.

Дождь стихал. Боясь не успеть разглядеть то, о чём говорил Ваня, Динна сменила размеренный шаг на быстрый, а затем на лёгкий бег трусцой. Она бежала вдаль уже вдоль свободных рельс и переводила свет с земли наверх и обратно. Но вдруг остановилась и машинально сжала пистолет под кофтой — непроизвольная реакция; рефлекс, выработанный годами.

Что заставило её так сделать? Какое-то пятно на общей картине; что-то выбивается из привычного порядка. Человек? Нет. Какая-то странная асимметрия, деталь, которой не должно быть. Первые несколько секунд Динна точно не могла понять, что именно вызвало в ней ощущение дискомфорта. Интуитивно проводя взглядом справа налево, она остановилась и вгляделась в контуры впереди.

Вдоль всего железнодорожного пути располагались столбы с протянутой между ними цепочкой проводов, которые, видимо, так и не решились снять двадцать лет назад, после закрытия ветки. За это время они могли потерять свою работоспособность, деформироваться, просесть; но в том месте, куда уставилась девушка, цепь попросту обрывалась, а оторванный конец свисал вниз, прямо до земли — вот что сразу бросилось в глаза Динне.

— Ваня! — крикнула она.

— Да? — за спиной послышалось шлёпанье его грязных ботинок. Он подоспел довольно быстро.

— А как ты объяснишь вот это?

Устинченко проследил, куда указывала напарница, прищурился и сделал несколько шагов вперёд. Сверху, над рельсами, свисал кусок оборванного контактного провода.

— Он мог сорваться из-за погоды? — первый вопрос, который пришёл девушке в голову. Ваня не ответил, но она разглядела его медленное покачивание головой.

Оперативник оглядел остальные участки: до и после разрыва провода были натянуты и находились наверху. Разрыв наблюдался лишь в одном месте.

— Цепная контактная подвеска, — пробормотал Иван.

— Что?

— Это сложная конструкция размещения контактных проводов. Она сделана так, что все провода как бы поддерживают друг друга и каждые пятьдесят метров закрепляются на жёсткой опоре, — Устинченко указал на столбы. — Обрыв нижнего провода не мог произойти просто так.

— Это провода электрификации, верно?

— Да.

— Она оторвалась примерно в том месте, где началась грязь, — девушка снова посветила на рельсы. — Пойдём осмотрим конец? Он лежит на земле, — она двинулась вперёд, но Иван молниеносно схватил её за руку.

— Не стоит подходить к этому проводу, — серьёзно заявил он.

— Почему? — удивилась Динна. — Я же не собираюсь его трогать.

— Потому что мы не знаем, включена здесь электрификация или нет. Если да, то по этим штукам, — он указал на висящие провода до обрыва, — проходит тысяч двадцать вольт. Конец, уходящий в землю, сможет долбануть тебя током, если подойдёшь к нему хотя бы на несколько метров.

— Линию отключили двадцать лет назад… — робко начала девушка.

— Если здесь промчался состав, да ещё и на большой скорости, вполне может быть ток, — жёстко отрезал Иван. — Откуда я знаю, может быть, наш эспес смог возобновить работу железной дороги?

Устинченко поймал себя на мысли, что с учётом подобных странностей он уже начал верить в таинственное появление и исчезновение поезда на этом участке. Осталось лишь отыскать виновницу данного фокуса и задержать её прежде, чем она натворит что-то ещё.

Динна хотела ещё что-то сказать, но внезапно её прервал голос Даниила из рации на груди:

— У меня кое-что странное.

Вот так совпадение.

— У нас тоже, — проговорила девушка, нажав на кнопку.

***

— Вот что я обнаружил: на кассовой будке висел новый замок, внутри довольно чисто, новый стол, явно не отсюда. Это место не заброшено, — докладывал Вернер. Корнелия стояла рядом и поглядывала то на него, то на экран смартфона с видеофиксацией главного входа. Когда Даниил сделал паузу, она снова услышала голос сестры, доносящийся из рации:

— Станцией не пользовались уже двадцать лет, как такое возможно?

— Видимо, её готовили к перегонке поезда, и хорошо готовили. Учительница, которую мы ищем, не могла действовать в одиночку, — заключил оперативник.

— Я тоже так считаю, — прозвучал мужчина на другом конце провода: вероятно, это был Иван Устинченко. — У нас тут кусок контактного провода срезан и валяется на земле.

— Срезан? — голос Вернера стал громче, он явно напрягся.

— Точно не знаю, но, скорее всего, да. Подойти осмотреть не можем — если по проводам течёт ток, это смертельно.

— Возможно проверить электрификацию? — спросил Даниил.

— У меня нет приборов. Знать бы, где здесь ближайшая подстанция, откуда они могли подать электричество — тогда можно. Но она явно далеко отсюда, а уходить с места происшествия глупо, — донеслось из динамика.

— Не забывай, учительница могла подать ток силой мысли, сидя прямо в этой будке, — сказал Вернер. От этих слов Корнелия похолодела: Валерия Владимировна никак не походила на чудовище, которое могло бы так поступить.

— Дань, ты сейчас в будке? — поинтересовалась Динна.

— Да.

— А как ты попал внутрь, если на двери был замок?

Даниил многозначительно посмотрел на Корнелию — время вскрываться. Девочка нехотя кивнула в знак согласия.

— Его выбила твоя сестра.

Повисла пауза. Динне потребовалось выдержать паузу, чтобы переварить услышанное.

— Корни?

— Да, она здесь, — подтвердил Вернер.

— Какого хрена ты…

— Эй, всё в порядке, — оборвал её Даниил. — Она установила камеру слежения за главным входом и пошла искать отличника. Ничего страшного не произошло.

— Она меня слышит?

— Да, — откликнулась Корнелия.

— Детка, если бы ты нарвалась на эспесов, — тише, но не менее взволнованно проговорила Динна из динамика, её голос вмиг переменился, — они бы вряд ли тебя пощадили. Я же сказала ждать меня в школе!

— Я не могла. Гоши до сих пор нет, — ответила та. — Последний раз его видели на рельсах. В лесу его тоже нет.

— Ты бродила по лесу?

— Динна, успокойся, — велел Даниил. — Твоя сестра только что разломала железный замок. Сейчас проблема гораздо серьёзнее, а Корнелия может за себя постоять.

— Согласна. У нас пропал тот, кто вряд ли сможет себя защитить, — сказала девочка. — Вы никого не встречали? — спросила она в рацию.

— Нет, — ответил Иван.

— Но кажется, что они рядом, так?

— Кажется, если мы не разберёмся со всем этим до утра, будет слишком поздно, — подтвердил Устинченко. — И у меня до сих пор масса вопросов: кто перегнал поезд? И куда он делся? — продолжал рассуждать Иван. — Нет, здесь определённо группа.

— Ладно, группа или нет, потом разберёмся, — прервал их Даниил. — Пока мы болтаем, тут чёрт знает что происходит. Нужно принять решение, у нас есть подозреваемый.

— Что ты предлагаешь?

— Я пойду к школьному сторожу и узнаю, как давно ушла учительница. Корнелия сказала, она всегда выходит через главный вход, значит, сторож мог её видеть.

— Корни, иди с Даней, — попросила Динна.

— Это глупо, — не согласилась девочка, — Гоша может быть где-то рядом и нуждаться в помощи! Это во-первых; а во-вторых, если меня увидит сторож, тут же настучит Ирине Евгеньевне, мне эти проблемы сейчас точно не нужны.

— И что, ты продолжишь одна бегать по окрестностям?

— Я не ещё не ходила вдоль рельс, как шёл Гоша. Наверное, я смогу что-то найти.

— Хочешь пройтись от станции к эстакаде? — спросил Вернер.

— Да, только с этой стороны, а не с той, где шёл ты, — она махнула рукой в том направлении, где находилась стоянка поездов. — А вы где будете?

— Мы движемся от тупика к эстакаде, — ответила сестра.

— Как далеко вы? У вас путь двухполосный? — поинтересовалась Корнелия.

— Хм…

— У нас на станции сейчас две полосы, у вас уже одна. Вы дошли до слияния двух полос в одну?

Динна призадумалась: нет, путь был однополосным, и грязь началась уже после слияния. До развилки они так и не добрались.

— Нет, — ответил Иван.

— Я осмотрю, — серьёзно заявила Корнелия. — Сейчас дождь почти прекратился, я смогу что-то услышать.

— Давайте так, идите навстречу друг другу, — предложил Вернер. — Прочешите там каждый участок, а я пока сбегаю допрошу сторожа. Постараюсь управиться за пятнадцать минут.

— Я согласна, — сказала девочка.

— Ладно, — нехотя выдала Динна. — Будь осторожна.

— Я знаю.

— И вот ещё что: Корнелия, не включай свет. Тебя могут заметить.

***

— Лера, послушай, сейчас нужно идти в темноте. По-другому нельзя, это опасно!

Валерия ещё крепче сжала в руках фонарик и убрала за спину, подальше от Владимира. Они вот-вот пролезли через дырку в заборе и оказались в лесу, разделяющем теплоэлектростанцию с железной дорогой. Дождь почти стих, и мужчина уже в который раз упоминал о необходимости как можно скорее вернуться в школу.

Валерия не хотела его слышать. Она вжалась в ограждение и отказывалась пошевелиться.

— Я не пойду туда без света. Я ни за что не пойду туда!

Тропинка, по которой они должны были выйти к рельсам, была очень узкой и шла через гущу разрастающихся деревьев. Ночью здесь было настолько темно, что можно было ориентироваться только на слух.

— Лера, здесь идти не больше десяти минут! — срывающимся голосом взывал к ней Володя. Ему не терпелось поскорее вернуться, а упрямство напарницы могло обернуться самыми неприятными последствиями.

— Мы шли сюда с фонариком, — стояла на своём Валерия, — и обратно пройдём так же!

Этот диалог — пустая трата времени — начинал нервировать. Да, повар разрешил оставить свет по дороге туда, ведь ночная вылазка была его идеей, а Лера вообще не хотела в этом участвовать. Но сейчас, с учётом странного звука поезда и обнаруженными следами преступления, ни в коем случае нельзя светиться. А чем дольше они здесь стоят, тем больше рискуют повстречать кого-либо из нежелательных персонажей.

Володя еле сдержался, чтобы не обозвать девушку трусихой; вместо этого он тяжело выдохнул и отвернулся, уставившись на тропинку, уходящую вглубь.

— Ты только посмотри, — прошептала учительница. — Так же темно, как и… там.

— Так, прекрати. Подумай о том, что нам нужно вернуться в школу.

— Я больше не могу, Володя, — Валерия чуть не плакала, — пожалуйста, прошу тебя. Я тоже очень хочу вернуться, но так я не могу!

Тропинка перед поваром убегала в чёрную дыру — именно в такой темноте всего час назад оказались мёртвые тела, когда они открыли дверь во вторую лабораторию.

Лера уже давно тряслась от страха; во второй раз такое испытание она не переживёт. А он, дурак, хотел её обозвать и заставить шагнуть в кромешную тьму.

Сейчас свет невероятно важен: если Валерия не будет видеть дорогу, то она просто не доберётся до пансиона в таком состоянии.

— Ладно, свети вперёд, — сжалился повар. — Как хочешь идти — спереди или сзади?

Володя дал ей руку, она спустилась пониже и передала ему включённый фонарик.

— Сзади, — сказала она и схватила мужчину за рукав. Владимир, освещая себе путь, шагнул в лес.

***

— Итак, что мы имеем, — начал рассуждать Иван, когда они с Динной свернули к правому краю железнодорожного пути, чтобы безопасно обойти отрезанный конец провода. — Проехал поезд; перед этим по проводам явно пустили ток и провели какие-то работы на станции, а затем пустили состав. Кстати! Мы могли бы узнать у жителей деревни…

— Нет, не можем, — оборвала его Динна, сразу угадав, о чём он думает. — Деревня расположена ещё дальше от станции, чем школа. Жители вряд ли могли что-то видеть — к железной дороге никто не ходит.

— Уверена?

— Да, Корнелия говорила об этом. К заброшенной станции забегают разве что младшеклассники во время прогулок, больше никто.

— Так, ладно. В любом случае, провод почему-то отрезали. Мы не знаем, сделали это после того, как проехал поезд или во время; но всё это очень странно. Самый главный вопрос: где есть этот самый поезд? Неужели его превратили в грязь?

— Корнелия сказала, что он шёл довольно быстро, судя по звукам. Тогда он мог бы сойти с рельс…

— И протаранить тупиковый упор, — перебил Устинченко. — Но упор абсолютно целый! Нет, это не вариант.

— Очень сложно скрыть огромный состав, но им это удалось. Я тоже считаю, что работала группа.

Они прошли ещё немного и оказались прямо напротив оторванного провода. Динна остановилась и посмотрела на разрыв соединения с другого ракурса.

— Ну как? Видишь что-нибудь?

— Вижу, как провод ниспадает на землю.

— Так. Что-то ещё?

Динна внимательно проследила за упавшим концом, но ничего не заметила.

— Тебе посветить?

— Нет, не стоит. Мы и так засветились.

Она перевела взгляд на следующий столб, от которого шёл уже нормальный, целый контактный провод. С другой стороны от него торчало что-то очень короткое.

— Обрубок! — выпалила Динна. — Я вижу короткий конец, он свисает от второго столба.

— Ага. Значит, провод разрезали, — уверенно заявил Иван.

— Но зачем?

— Понятия не имею. Но теперь мы знаем, что здесь поработал человек.

Они продолжили свой путь и какое-то время шли молча.

— Ты уж извини, в это время суток я никак не могу думать, — первым нарушил тишину Иван. — За последние три дня я не сплю вторую ночь подряд.

— Ничего, — Динна тоже вспомнила, как сорок восемь часов назад они листали личные дела оперативников из подставного дела, а наутро падали от жуткой усталости, и тоже почувствовала себя виноватой. — Это ведь я вас выдернула.

— И не зря. Я пока не знаю, как эспесам удалось это провернуть, но учительница, если мы её найдём или если она ещё раньше вернётся в школу, обязательно нам обо всём расскажет.

Они удалялись от тупика, и в какой-то момент Динне показалось, что она видит впереди ту самую развилку, где один путь раздваивается и, пройдя под эстакадой, доходит до станции Вельино.

— Эй, смотри! — сказал Иван.

— Да, я вижу, — закивала Динна, вглядываясь вдаль.

— Да смотри же сюда!

Динна повернулась к Ване — он указывал совсем на другое. С правой стороны, в самой глубине леса между железной дорогой и ТЭЦ слабо мерцал точечный огонёк.

— Это может быть твоя сестра? — тихо произнёс Устинченко. Динна застыла.

— Нет. Она должна идти по рельсам. И вообще, я сказала ей не включать свет… Давай вниз! — резко скомандовала Динна и кинулась к обочине. Она вдруг разом сообразила, что люди в лесу очень легко заметят их на открытой местности и улизнут.

Иван поспешно кинулся за девушкой — нужно притаиться и проследить за огоньком.

Было грязно, но ботинки уже не утопали в вязком месиве, как это было возле тупика, а лишь слегка соскальзывали с покатой насыпи, когда оперативники сбегали по ней.

— К лесу, — сказала Динна, увидев, что Устинченко ждёт дальнейших указаний. Свет от фонарика горел впереди, метрах в ста от них, в самом лесу — только бы не упустить.

— Вперёд, очень тихо, — прошептала Динна, добежав до ближайших деревьев. Сердце забилось сильнее: сейчас она подберётся к настоящей, живой зацепке. Главное — не выдать себя ни единым шорохом. На ощупь Динна отключила свою рацию, чтобы внезапная связь с Даниилом не сорвала весь план.

На полусогнутых ногах, мягко ступая, они подкрадывались всё ближе. Девушка заметила, что свет тоже движется, причём по направлению к рельсам; значит, неизвестные скоро выйдут к железной дороге. К этому времени оперативники уже должны быть в полной боевой готовности, чтобы выскочить из засады и застать их врасплох. Динна прибавила скорость и бесшумно, но очень быстро побежала по слегка утоптанной дорожке вдоль леса.

Огонёк шёл зигзагами: вероятно, в чаще не было тропинки и неизвестным приходилось обходить деревья и кустарники. Улучив момент, девушка развернулась к Ивану и предупредила:

— Вытаскивай оружие. С предохранителя не снимай.

Через несколько секунд она уже заметно отдалилась от напарника, которому пришлось навёрстывать упущенные метры — благо, с длинными конечностями это было несложно.

Траектории движения оперативников и фонарика стремительно сближались и должны были пересечься в течение одной минуты. Девушка начала слышать хруст веток под ногами идущих — судя по звуку, их было несколько. Если она успеет разглядеть очертания их фигур, то будет знать, куда стрелять в случае сопротивления. Динна вытащила пистолет из кармана кофты и прошла ещё несколько метров.

Впереди показался небольшой протоптанный участок — выход из леса. Неизвестные должны появиться отсюда.

Не сводя глаз со света, Динна пригнулась и присела на корточки около кустарника, который рос у самого конца тропинки. Пистолет был наготове; фонарик — тоже. Сзади подкрался Иван и приземлился рядом. Девушка жестом поманила его ближе. Когда тот нагнулся, еле слышно прошептала:

— Реагируй на меня. Пистолет не снимай с предохранителя, но направь на них. В случае опасности я выстрелю.

— Принял.

Неизвестные были уже совсем близко. Чуть-чуть приподнявшись над ветками кустарника, Динна увидела двоих: один шёл спереди, второй сзади. Первый освещал путь, и луч от его фонарика уже почти добрался до верхушки кустарника, под которым притаились полицейские. Лиц видно не было.

Девушка решила подождать — вдруг появится третий; тогда она должна по-другому распределить своё внимание, особенно если неизвестные вооружены. Но следом за ними никто не шёл; и когда свет скользнул по листьям невысокого кустарника у опушки, Динна вскочила и бросилась поперёк дороги — за секунду до того, как Валерия и Владимир вышли на опушку.

Звук перезарядки пистолета и резкий яркий слепящий луч прямо в глаза; затем пронзительный женский визг и ужас в глазах мужчины, шедшего впереди.

— Полиция, руки за голову! — прогремела Динна во всю мощь своих голосовых связок. Иван был тут как тут: он выбежал почти без отставания и в точности скопировал действия напарницы.

Первое, что увидел Владимир — дула пистолетов, направленных прямо на них; Валерия хотела кинуться прочь, но мужчина успел по инерции схватить её за рукав и притянуть к себе.

— Руки за голову! — ещё громче и жёстче повторил Иван. Оба вздрогнули и подняли руки; какая-то сумка свалилась на землю. Динна отчётливо разглядела бледное лицо Валерии Владимировны Демчук.

— На землю! — рявкнула девушка. — Руки за голову!

Владимир согнул ноги и опустился на колени.

Пройдя эстакаду, Корнелия Шмидт огляделась. Дождь стих, но она не увидела и не услышала ничего, что могло бы хоть как-то напоминать человеческие следы.

Гоши не было, Валерии Владимировны тоже. На экране смартфона по-прежнему отображалась картина пустого главного входа в школу.

Она думала, что наткнётся на что-то любопытное или услышит незнакомые шумы, которые не замечала при ливне. Корнелия продолжала идти вперёд, с упавшим сердцем глядя себе под ноги и всё ещё прислушиваясь к звукам леса: авось кто отзовётся?

И вдруг — пронзительный крик, мгновенное торможение. Корнелия в панике округлила глаза. Вероятно, этот громкий звук на своём пути до уха девочки претерпел множество искажений, однако ни одно из них не помешало Корнелии различить голос своей сестры.

Девочка подняла голову — впереди мерцали какие-то огоньки. Она хорошо расслышала, что именно прокричала Динна.

«Руки за голову!»

Не медля ни секунды, Корнелия кинулась к источнику звука.