На грани серьёзного

Дарья Сойфер, 2018

Кира привыкла обходиться без мужчин. Она и сама даст фору любому из них. Программист и стендап-комик, она смотрит на мир с иронией. Но жизнь ставит перед ней сложную задачу: стать матерью сейчас или никогда. И тут уже без мужского вмешательства никак. Где взять отца будущему ребенку? И годится ли на эту роль коллега по комедийному цеху, который попросту не умеет быть серьезным?…

Глава 4

Даже если бы к ее горлу кто-то приставил нож, она не вспомнила бы своего выступления. Язык автоматически ворочался во рту, с губ слетали какие-то слова. Кажется, кто-то смеялся. Но по большей части было тихо.

— Ты чего, мать? — уже потом, в подсобке, Саакян сжал ее плечо, и она ошалело уставилась в его обеспокоенное лицо. — Не поздновато для страха сцены?

— А?… Да нет… Не знаю. Голова болит.

— Присядь. Результаты потом скинут по почте. Тебя отвезти?

— Не, я за рулем. А где мои девочки?

— Тебе не стоило бы садиться в таком виде…

— А если эвакуируют?

— Нет, все-таки ты странная, — Эрик прищурился. — Колись, что стряслось?

— Все так плохо? — Она потерла виски и помотала головой, как упрямый козленок. — Нет, лучше не говори. Не хочу слышать, как ты злорадствуешь.

Она шагнула в сторону и неуклюже махнула рукой.

— Ты куда? — удивился Саакян и подался к ней.

— Говорю же: ждут меня. Все, увидимся.

И она ломанулась в зал, не разбирая, что он пытается высказать ей вслед.

Ольга и Катюша олицетворяли дружественную поддержку. Обе кинулись к Кире с ободряющими улыбками. Примерно с таким видом добрые бабушки реагируют на кашу из песка, приготовленную внуком. Мол, очень, конечно, вкусно, но есть это по-настоящему никто не будет.

— Отметим? — нарочито бодро предложила Оля.

— Все нормально, я в курсе, что облажалась.

— Да нууу… Очень неплохо. Ты молодец, — в поисках поддержки Ольга оглянулась на Катю.

— Точно-точно, — закивала та. — Были и гораздо хуже.

Чистое, неиспорченное дитя! Как хорошо, что хоть кто-то еще не научился врать.

— Поехали домой, я в норме, — и Кира первой направилась к выходу.

По большому счету, ей было наплевать, как она выступила. И пройдет ли дальше. Стендап, кастинг, телевидение… Все это показалось несущественным и утратило всякий смысл. Эти люди забудут ее через пять минут. Ее жизнь — и та ничтожна и никому не нужна. Что изменилось бы, исчезни она прямо сейчас? Ни-че-го. Стендаперов — вагон, программистов — еще больше. Может, она и правда в какой-то момент свернула не туда?

— Ты точно не хочешь, чтобы я с тобой посидела? — ворвался в разбитое сознание голос Ольги.

— Нет.

На автомате Кира дорулила до дома, добралась до своей комнаты и, опрокинув стакан отцовской наливки, рухнула спать. На субботу отключила телефон и ушла в себя, периодически пытаясь выяснить в Интернете, чем чреваты ее проблемы.

План дальнейших действий возник в ее голове воскресным утром, стоило ей подняться с кровати. Нашла в телефоне адрес клиники, записалась к Уме Тагировне на понедельник и попросила бланк заявления на донора.

Она все решила. Если есть хоть один шанс стать матерью, Кира им воспользуется. Разумеется, никому ничего не скажет. Для своих это будет случайный роман. Звучит всяко лучше и естественнее, чем покупать у племенного осеменителя биоматериал. Присутствие Кати немного осложнит дело, но и с этим можно справиться. Пару раз привести домой кого-то из друзей. Касаткина, Саакяна или Стаса с Лешей. Хороший, кстати, будет для девочки пример: только предохраняться и только по любви. И ни у кого не возникнет вопросов, почему папаша исчезнет: от этих бородатых хипстеров ничего другого и не ждут.

Только бы все получилось! А это еще не факт. Кира знала: есть люди, которые не могут забеременеть годами. Разница только в том, что у кого-то есть под боком муж, а ей за каждую попытку придется платить. Надолго ли хватит денег? И если все спустить сейчас, то как потом растить ребенка? От Локоткова не дождешься хороших декретных.

А если сходить в клуб со Стасом и Лешей? Ведь раз они там снимают девиц, значит, и кроме них найдутся охотники. Она не такая уж и страшная. Можно купить какое-нибудь дебильное платье с кружевами, или что еще мужикам нравится. Но тут свои риски: болезни, генетика… И не такие уж они дураки, чтобы не предохраняться. Алиментов сегодня боятся больше сифилиса.

Кира зашла в ванную и заперла за собой дверь. Из зеркала на нее смотрела одинокая женщина за тридцать. Во всей красе: утренние мешки под глазами, два седых волоса у виска, одутловатая рожа. Ребенка она заводить собралась! Про декретные думает. А поезд уехал. Все. Она уже не то что старородящая. Она вообще не родящая. Мужчины поставили на ней крест. Вон Касаткин: этот не встречается с барышней, если ей больше двадцати. И одевается так, как будто только в институт поступил. И никто не скажет, что он старпер! А она — все. Лежалый товар.

Она задрала футболку. Втянула живот. Спасибо, хоть не толстая. Можно бы подкачаться, конечно… А, ну его. Обойдутся. Одно радует: если она все же родит, ребенок будет любить ее, несмотря ни на что. Ему все равно, что у нее с фигурой, плоская ли задница и достаточно ли увлажнена кожа.

Сколько Кира знала Ольгу, та всегда чем-то мазалась. Маски, скрабы, муссы, лосьоны. У нее дома за всеми этими тюбиками и зубную пасту не найти. А у Киры только крем для рук: после того, как летом пришлось самой поменять у машины патрубок радиатора, пальцы долго на ощупь напоминали наждачку. Хорошо бы сын: ему никогда не придется чувствовать себя вторым сортом…

Преисполнившись решимостью, в понедельник Кира отправилась на работу пораньше и удачно проскользнула мимо бухгалтерии незамеченной: ей не хотелось снова мусолить с Ольгой свои медицинские проблемы.

Однако в обеденный перерыв разговора избежать не удалось. Оля возникла в дверях каморки и всем своим видом дала понять: отступать некуда.

— Что с тобой происходит? — с ходу выпалила она. — Только не врать!

— Ты о чем?

— Я знаю, ты можешь лучше! И шутки были хорошие. Но ты подавала их, как первоклассник стихи про родину. Бубнила без выражения себе под нос. И глаза вытаращила. Да-да, именно так.

— Слушай, я не в настроении…

— Именно поэтому я здесь. Это из-за врача? Что-то новое выяснилось?

— Пришли результаты анализов. Все печально.

— А Тагировна что говорит?

— Только сегодня пойду.

— Я с тобой.

— Может, ты мне еще в кресле ноги подержишь?

— Не-не, не старайся, — Ольга закинула сэндвич в жерло микроволновки и решительно хлопнула дверцей. — Все равно я с тобой.

— Ну тебя… — Кира поморщилась.

— А я вот подумала. Надо тебя с кем-то познакомить. Или давай анкету на сайте знакомств.

— Я похожа на приманку для извращенцев?

— Ты похожа на парня, которого забыли подстричь. Ты вообще лифчик носишь?

— А что, трясется? — Кира покачалась из стороны в сторону. — Да нет вроде… Ношу, конечно. Спортивный.

— Вооот, — назидательно протянула Ольга, вытащила свой обед и торопливо подула на пальцы. — А надо не спортивный. Я все выходные думала: ты там в своем стендапе, как медведь на пасеке. Мужиков — тьма. Все холостые. А ты не при делах.

— Тебе не приходило в голову, что они не просто так холостые?

— Ну и ты у нас не Кира Найтли. Надо ж себя подавать!

— Я слишком стара для этого дерьма.

— У, как все запущено! — Ольга покачала головой. — Давай сразу фиолетовые волосы, пальто с лисьим воротником и мундштук.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — хохотнула Кира.

— Нет, придется брать тебя за жабры. Можешь мне сколько угодно вешать лапшу про самостоятельность и мужененавистничество, а я вижу, как тебя прошибло после похода к Тагировне. И пока твоя Катюша не научила тебя варить борщи и носить тапки, я сделаю из тебя настоящую женщину.

— Ты меня пугаешь, — Кира притворно округлила глаза. — Обещай, что будешь нежной…

Ольга рассмеялась.

— С тобой невозможно серьезно разговаривать! — посетовала она. — Давай доедай. У нас еще пятнадцать минут.

— На что?!

— Узнаешь, — Оля проглотила последний кусочек и вытерла рот.

Потом порылась в сумочке, вынула железную баночку, похожую на бальзам «Звездочка».

— Это вазелин?! — насторожилась Кира.

— Блеск для губ. Вот серость! Пошли.

— Куда?

— В туалет.

— Слушай, я очень хорошо к тебе отношусь, но я не готова к таким экспериментам…

— Скворцова, шагай.

С генеральским видом Ольга указала глазами на выход, и Кире пришлось подчиниться.

— Зачем нам в туалет? — жалобно осведомилась она по дороге.

— Там самые приличные стены. Красивая плитка. Будем тебя фотографировать. Так, — Липкина пропустила подругу вперед, а потом захлопнула дверь и загородила ее собой. — Ты в майке?

— Ну под рубашкой есть… А зачем?…

— Снимай рубашку.

— Но?…

— Снимай, я сказала!

Кире оставалось только радоваться, что Ольга не вооружилась хлыстиком и черной маской. Она послушно стянула рубашку и зябко поежилась.

— Ну? Что теперь?

— Тааак… — Ольга склонила голову набок и окинула жертву взглядом Пигмалиона. — Хвост распускай. Тряхни волосами. На, блеском губы намажь. Сильнее! И выпрямись. Грудь вперед. Да спину прогни! И чуть боком. Нет, вот так… Живот втяни. А попу наоборот… Ты женщина или каракатица?! Изящнее, Кира! И лицо сделай нежнее. Добрее. Улыбнись, но не слишком. Как Мона Лиза. Чууууть… Вот так.

Оля щелкала смартфоном и сыпала командами, от которых у Киры резко заболело все тело. Ее поясница не была приспособлена к изгибам, а лицо — к добродушию. Внезапно мысль о доноре перестала ее страшить.

— Отлично, — подытожила Ольга после самых долгих минут в жизни Киры. — Остальное я сделаю за тебя.

— Покажи хоть фотки! — взмолилась Скворцова, кутаясь в родную и безопасную рубашку.

Истязательница взглянула на нее, что-то просчитывая в уме. И наконец изрекла.

— Не, тебе не понравится.

— Потому что я там похожа на дуру?

— Главное — спокойствие, — подняла руку Ольга и исчезла в коридоре.

Без четверти шесть она уже ждала Киру у пропускной. Вид у Липкиной был загадочный, но страшно довольный. И по пути в клинику выяснилось почему.

— Я написала, что ты не ищешь серьезных отношений, — сообщила Ольга, и только необходимость держать руль и следить за дорогой избавила ее от возмездия Киры. — Нет-нет! Сначала выслушай. Так будет больше кандидатов. Мужчины сами не знают, чего им нужно.

— Кажется, ты забыла, зачем это нужно мне! — сквозь зубы процедила Кира.

— Скворцова, доверься мастеру. Слушай и запоминай. Есть такое волшебное заклинание: «без обязательств». Оно действует на мужчин, как манок на утку. Сказала, щелкнула пальцами — и выбирай любого.

— А если завтра я никого из них не увижу?

— Ну, во-первых, тебе на них не смотреть надо. А во-вторых, им ведь надо только распробовать. Понять, какая ты дико классная.

— Скорее, классно дикая…

— Неважно. Они ведь всегда действуют от противного. Хочешь заставить его съесть конфетку, скажи, что ему ни за что нельзя такую. Вот всем можно, а ему — нет. То же самое с отношениями. Если он думает, будто тебе позарез надо затащить его в ЗАГС, будет изображать мустанга в прериях. Но как только поймет, что он, в сущности, тебе не сдался, так, поразвлечься, тут же начнет доказывать, что он весь из себя достойный мужчина.

— Сомнительная логика, — Кира свернула к медицинскому центру. — Больше похоже на женскую…

— Окей! — Ольга взмахнула руками, показывая, что сдается. — Можешь все решать сама. Сколько, говоришь, у них стоит искусственная инсеминация?

Скворцова стиснула зубы.

— Меня еще не собираются оплодотворять! — буркнула она. — Неизвестно, способна ли я вообще на это…

— Я же говорю: решай сама, — нарочито равнодушно заявила Ольга. — Какое мне дело, в конце концов? Твоя жизнь. Что я в этом понимаю? Всего-то три года живу с парнем…

— Я с детства с братом жила в одной комнате! И поверь, удовольствие, которое прилагается к мужикам в виде уборки и круглосуточного кормления, ничем не отличается от ухода за грудным ребенком! Но ребенок хотя бы умильно выглядит и вкусно пахнет!

— Это единичный случай. Как ты сама установишь правила, так и будет… Но я молчу! Ты у нас главная.

Ольга задрала подбородок и гордо вышагивала, поджав губы, всем своим видом демонстрируя оскорбленную невинность. У хромированных раздвижных дверей Кира сломалась.

— Ладно! — выдохнула она, жалея о том, что произнесет в следующую секунду: — Что ты там в итоге сделала с сайтом знакомств?

— Другое дело! — Липкина заметно оживилась. — Дуй к Тагировне, а потом обсудим.

Кира еще раз взглянула на подругу. Яркая, живая, рыжая и бесшабашная. И до чертиков уверенная в своей правоте. Может, немного огонька Кире не хватало всю жизнь? Может, и правда стоит прислушаться? Предварительно отсеяв идиотские бабские штучки? А то кто знает, чем все это закончится! Того и гляди отрастит когти, напялит каблуки и не сможет больше жить как человек.

— Проходите! — услужливо засуетилась девушка с ресепшен.

Свежи, видимо, были в ее памяти недавние вопли Ольги, поэтому на сей раз она постаралась не провиниться.

— Да-да, мне пришли ваши результаты, — замогильным голосом объявила Ума Тагировна и выжидательно посмотрела на пациентку.

— И? — Кира осторожно присела, не зная, надо ли прыгать в кресло или обойдется нравоучением.

— Ну, что я могу сказать… Все запущено.

Ума Тагировна сделала внушительную паузу, после которой нечто вроде «и пусть мир тебе будет пухом» звучало бы вполне уместно. Но не успела Кира открыть рот для нового вопроса, как врач продолжила:

— Гарантий никаких. Вы должны это понимать. Но медицина шагнула далеко вперед, и вам очень повезло попасть именно в наш центр. В какой-нибудь женской консультации это был бы безнадежный случай… Однако я постараюсь. Вы должны следовать схеме лечения. Это понятно?

— Да.

— Я напечатаю, как и что принимать, — Ума Тагировна развернулась к монитору. — Сообщите, как цикл начнется, на пятый день запишитесь на УЗИ, начнем принимать вот эти таблеточки… Возможна сухость во рту, легкое головокружение, вздутие живота…

— Кома… — не сдержавшись, шепнула Кира.

— Что простите?! — Густые брови поползли вверх, губа с усиками задрожала.

— Нет, это я так… Так что вы говорили?

— Дальше на десятый день придете снова, и мы решим, есть ли ответ и надо ли стимулировать овуляцию. Ориентировочно при хорошем раскладе на четырнадцатый день — укол, и в течение суток половой акт. А пока я рекомендую вам и вашему партнеру сдать анализы на инфекции и антитела к краснухе и ветряной оспе. Для беременных это очень опасные заболевания.

— Это да… — замялась Кира. — А что делать… Ну, если нет… партнера?

— Как?! — Ума Тагировна всплеснула руками. — Почему же вы сразу не предупредили?! Это все меняет. Тогда ни в коем случае нельзя проводить стимуляцию просто так, впустую… Тогда мы лишимся последнего запаса ооцитов!

— Дело в том… Ну, вы же сказали, что времени нет. Я и подумала, может, воспользоваться донорским материалом? Я имею в виду… Ну а вдруг я выйду замуж через полгода или год? И тогда уже будет поздно? Или все же время есть?

Ума Тагировна долго смотрела на Киру и странно шевелила губами, будто что-то жевала или говорила с закрытым ртом.

— Я не могу вам советовать, — сообщила она наконец. — Но я бы на вашем месте не стала упускать возможность.

— Тогда распечатайте, что там у вас с донорским материалом.

— Банк не в нашей клинике, но мы уже давно с ними работаем. Так что цены будут такими же, как если бы вы обратились к ним напрямую. Это проверенная международная компания… Здесь расценки. Разумеется, всех доноров проверяют очень тщательно. Если хотите, можете искать материалы в другом месте, но тогда мы снимаем с себя ответственность за последствия.

— Хорошо. Я подумаю… А насколько заранее нужно все это решать? — Кира закусила губу: цены не вдохновляли. — Ну, может, я договорюсь с кем-то… Или встречу…

— Дело ваше, конечно, — дернула покатыми плечами Ума Тагировна. — Если вы уверены, что у того, с кем вы… договоритесь, не будет наследственных заболеваний, проблем с запрещенными препаратами и достаточно подвижный материал… Что ж, заставить вас никто не может.

На крупном лице врача появилось брезгливо-осуждающее выражение, будто Кира собралась искать будущего отца в доме терпимости. Но Скворцовой было не привыкать: ровно с таким же выражением на нее всю жизнь смотрела собственная мать и добрая половина родни. Поэтому она встала и вышла, сжимая убийственные распечатки.

— Ну? — Ольга взволнованно поднялась, как только Кира появилась в холле.

— Давай выкладывай, что там с сайтом знакомств.