Итальянец по требованию

Дарья Сойфер, 2019

Италия… Страна солнца, высокой моды и темпераментных мужчин. Яна мечтала переехать в Неаполь и выучиться на модельера, но непредвиденные трудности отбросили ее назад, в скромное московское бюро переводов. И в тот момент, когда она была готова отказаться от большого будущего, в ее жизни появился один очень горячий синьор. Ему под силу решить проблемы Яны. Вопрос лишь в том, чего он попросит взамен…

Глава 5

Стоило оттолкнуть его. Немедленно. Вырваться и бежать, как только он потащил ее в раздевалку. Теперь стало мучительно поздно.

Теплые губы, тонкий, солоноватый запах кожи… Легкие, дразнящие прикосновения пальцев к шее… И мурашки по всему телу. О, в этот момент Яна хотела быть одним из продуктов, о которых говорил Джованни. И пусть бы Марко сделал с ней такое, после чего невозможно зайти в отдел гастрономии, не покраснев.

Да нет же, нет! Так нельзя… Мысленно отхлестав себя по щекам, Яна что-то промычала и лишь потом с невероятным трудом оторвалась от Марко.

— Нет, подожди, я так не могу… — она осоловело замотала головой. — Нельзя, я не играю в эти игры…

— Di cosa stai parlando?^[5] — хрипло спросил он, и Яна осознала, что бормотала по-русски.

— Так нельзя, — повторила она на итальянском.

— Что за глупости? Тебе понравилось.

Это был не вопрос. Утверждение, произнесенное самодовольным, хвастливым тоном. Того факта, что понравилось ему самому, он даже не скрывал: во взгляде кофейных глаз появилось опьянение, а уголок припухших, испачканных блеском губ дернулся вверх.

— Меня очень настойчиво просили не заводить интрижку. — Яна отошла в сторону.

— А еще тебя просили устроить мне адаптацию…

— Марко, это не смешно!

Весь его вид говорил о том, что он не согласен, и Яна обреченно покачала головой. Туман возбуждения рассеялся, она призвала весь свой профессионализм.

— Пожалуйста, послушай меня. Я серьезно! — Она расправила плечи, но Марко только фыркнул со смеху. — Прекрати сейчас же!

— Извини, — он вытер слезы, — извини, но с тобой невозможно говорить, когда ты в таком виде.

Он снова приблизился к ней, мягко взял за локоть и подвел к зеркалу. От увиденного она чуть не застонала. Каре, заботливо уложенное с утра, теперь торчало во все стороны, как будто она только что самозабвенно терлась затылком об эбонитовую палочку. Лямка расстегнутого лифчика бесстыже выпала из короткого рукава блузки. Стоп! А когда Марко успел добраться до ее лифчика? Или застежка, устав дожидаться мужской инициативы, сама отскочила?

Яна раскрыла рот, чтобы отругать шефа за излишнюю расторопность, но из коридора послышался голос Самохина.

— Синьор Бурджарини! — звал он, стремительно приближаясь. — Марко! Могу я с вами переговорить?

Ну почему?! Почему именно она умудряется вечно попадать не в то место и не в то время?! Желудок сжался от ужаса, мозг отказался работать и вместо хоть одной самой завалящей идеи выдал шум помех.

— Самохин… — выдохнула Яна. — Что делать?!

Марко оказался куда сообразительнее. Схватил ее, окаменевшую от приступа паники, за локоть, втолкнул в душевую и, перегородив вход собой, для верности стянул футболку. Яне оставалось только вжаться спиной в мокрый холодный кафель и перечислять про себя всех святых угодников в надежде, что хоть один окажется в свободном доступе и спасет ее от увольнения.

— Марко? — хлопнула дверь раздевалки, и голос Самохина прозвучал совсем близко.

— Si, Mikail. Buongiorno! — как ни в чем не бывало отозвался Марко.

— Бонджорно, бонджорно… Э-э-э… Мольто бене… Яна? Где Яна? Ю спик инглиш?

— Un poco^[6]. Yana is not here. Men only^[7].

— О’кей… Эм… — Михаил Игоревич, судя по всему, английский знал еще хуже, чем Марко. — Уно моменто… Спорто! Спорто, фитнес, карта… Ду ю вонт… Черт, как же это… Evening? Morning?^[8]

— Wait for Yana! She was in the kitchen! — невозмутимо солгал Марко и, видимо, встретив непонимание, добавил: — Cook, cook!^[9]

— А, кук… — вяло протянул Самохин. — О’кей, Яна, значит, Яна…

Потеряв всякую надежду объясниться с шефом без переводчика — ха! Пусть только попробует теперь ее уволить! — Михаил Игоревич ретировался. Во всяком случае, Яна услышала, как удаляются его шаги, и уже через мгновение к ней заглянул Бурджарини.

— Выходи, — бросил он. — Надо идти быстрее, теперь будут искать тебя, а не меня.

Он все еще держал в руках футболку, и Яна осознала, что находится в душе с полуголым мужчиной. Учитывая, что мужчину любой степени обнаженности она не видела очень давно, а в такой физической форме — и вовсе никогда не созерцала так близко, мозг снова устроил себе перерыв. «То адреналин, то гормоны… Мне здесь явно делать нечего», — решил ее мыслительный орган и выключил свет. Поэтому она не могла даже толком посчитать, как долго стояла и пялилась на крепкую, чуть тронутую загаром грудь.

— Теперь я понимаю, за что люди подают обвинения в сексуальных домогательствах. — Марко упер руки в боки, позволяя ей насмотреться всласть.

— С… спасибо, что не сказал… Что привел… — Яна зажмурилась, пытаясь представить что-нибудь отрезвляющее: утюг, селедку, шиномонтаж…

Да что ж такое?! В каждом видении появлялся Марко: то гладил ее белье в коротеньком фартуке, то в том же фартуке чистил селедку, то, потный и чумазый, медленно менял колесо, низко нагнувшись… Бабушка! Она будет думать о бабушке, Царствие ей Небесное!

— У тебя вся спина мокрая… — констатировал Марко, отстранив ее от стены. — Меня, конечно, и раньше хотели женщины, но чтобы настолько…

Бабуля! Родименькая! Ну где же ты?!

— Я пошла! — с трудом произнесла Яна и, оттолкнув Марко нечеловеческим усилием воли, выскочила из раздевалки.

В женской было тихо, пусто, и ноздри не щекотал запах этого дьявола Бурджарини. А как еще назвать человека, который заставляет ее думать о смертных грехах и покойниках? Она наскоро приняла прохладный душ, халат пришлось нацепить прямо поверх белья: блузка ни в какую не хотела сохнуть под феном. И в таком виде прошествовать на кухню в надежде, что никто ничего не заметит. Не собиралась же она, в конце концов, прилюдно расстегивать халат!

— Где вас носит?! — моментально выловил ее Самохин.

Вот о ком надо было думать! Никакой бабушки. Уровень эстрогена рухнул до критической отметки, и мозг сию же секунду заработал с удвоенной силой.

— Надо было привести себя в порядок после похода на рынок. Чем могу помочь? — с готовностью лакея улыбнулась она.

— Ваша задача — сопровождать шефа Бурджарини! — процедил Михаил Игоревич. — А он не может работать с сотрудниками, пока вы там прихорашиваетесь.

— Прошу прощения, больше такого не повторится.

— Ладно, — сбавил напор Самохин, видно, боялся остаться без переводчика. — Пойдемте, я должен с ним переговорить.

Бурджарини, уже облаченный в форменную одежду, следил, как раскладывают продукты. Покрикивал на итальянском, и его короткие восклицания даже без перевода неплохо тонизировали персонал.

— О, Яна! — обрадовался он. — Вы как раз мне нужны. Скажите, пожалуйста, Виктору, что мы должны сейчас снова проработать…

— Подождите! — перебил Самохин, но, встретив недовольный взгляд шефа, стушевался. Уж Марко точно нельзя было так просто раскатать под плинтус. — Простите, в ваших условиях была корпоративная карта фитнес-клуба… Я выяснил, мы готовы ее предоставить, я только должен указать, какое время для посещений вам удобнее. Утро или вечер?

Яна перевела, снова украдкой оглядев Марко. Глупо было бы полагать, что такая фигура дается человеку от природы. Наверняка он все свободное время отдавал тренировкам, чтобы выглядеть, как натурщик Микеланджело. Тренировкам — и женщинам, разумеется. Иначе зачем ему такое тело?

— Что скажешь, Яна? — переадресовал вопрос Бурджарини. — В какое время вам было бы удобнее?

— Мне? — насторожилась она. — Это же ваша карта…

— А разве она не круглосуточная? — добавил Марко.

— Есть разные варианты, — Самохин уклончиво поморщил лоб. — Но пока мы не можем загадывать на год вперед и предложить годовую карту, было бы предпочтительнее выбрать время.

— Тогда пусть будет вечер, — пожал плечами Бурджарини, услышав перевод. — Утром я планирую делать закупки на рынке. И оформите, пожалуйста, карту для переводчика.

— Зачем?! — удивилась Яна, забыв про Самохина. — Я не думаю, что надо переводить инструкцию к тренажерам.

— Я предпочитаю, чтобы у меня была возможность общаться с людьми, — Марко вскинул бровь. — Или у тебя с этим проблемы? Я думал, сопровождать меня — это твоя главная обязанность.

Сговорились! Отлично, теперь и фитнес-клуб… Предупреждала же ее Ирина Васильевна насчет сверхурочных, но никто не говорил, что придется потеть в качалке. Ведь не стоять же столбом около его беговой дорожки?

Самохина просьба обрадовала еще меньше, чем Яну, но и выглядеть скупердяем он не хотел. Только посмотрел на нее косо, будто она была источником всех его проблем, и дал свое согласие на вторую карту.

— Я сброшу вам адрес в сообщении, — сказал он ей перед уходом. — Имейте в виду, это приличный клуб, ведите себя соответствующе. И постарайтесь не сильно отягощать господина Бурджарини.

Такого отяготишь… Неизвестно еще, кто здесь кого отягощает. И хорошо еще, что Марко свою работу любил больше всего остального. Соус и новый суп дали Яне возможность перевести дух и отдохнуть от поползновений в ее сторону.

Зачем Марко позвал ее в фитнес? Кому вообще нужен переводчик, чтобы сделать пресловутые три подхода? Либо хочет ее наказать за утренний инцидент с Джованни, либо за то, что она оттолкнула самого шефа Бурджарини в раздевалке. Или просто поцелуй не произвел на него никакого впечатления, поэтому он решил перейти на спортивно-журнальных красоток, и для шоу комплиментов ему нужна помощь? А может, он понял, какой эффект возымел на нее рельефный торс, и теперь собирается продемонстрировать все группы мышц? Ох, уж эти итальянцы!

Дай бог здоровья ему и его матушке, сегодня Марко не стал устраивать обед. Вместе с остальным персоналом Яна перекусила блюдами из стафф-меню. Комплексно, сытно и никакого флирта. К вечеру Яна и вовсе чувствовала себя в своей тарелке, наблюдая, как творится волшебство.

Освоившись на кухне и научившись лавировать между поварами и официантами, приспособившись даже находиться в горячем цеху ценой всего-навсего двух небольших ожогов, Яна смогла приобщиться к высокому искусству кулинарии. А зрелище поистине завораживало.

Казалось, сама она ни за что в жизни не смогла бы что-то резать с такой скоростью. Разве что собственные пальцы. Повара управлялись с ножами так, будто те были продолжением тела. Марко Руки-нож, вот как следовало называть Бурджарини. Сам он почти не готовил, да и готовить ему было некогда, но, когда все же брался за что-то, оторвать взгляд было невозможно.

Пожалуй, младшие повара, старшие, Вика, Игорь… Да все они могли бы посостязаться с Марко в скорости. Но ни у кого из них не было в движениях той же грации и пластичности. Наверное, когда матери Марко положили на живот крошечного младенца, следом за ним достали не плаценту, а огромный тридцатисантиметровый нож. Как еще объяснить это родство между мужчиной и куском металла, Яна понятия не имела.

Более того, она выяснила, что у Марко, — да и у других поваров, — нож — это что-то вроде фетиша. Игорь, к примеру, за обедом доверительно поведал ей, что он даже в гости ходит с ножом из японской стали.

— Зачем? — удивилась Яна.

— Ну, во-первых, люди постоянно говорят: «О! Ты повар! Приготовь что-нибудь!» А во-вторых, нет ничего хуже тупых ножей.

— А металлоискатели? Полиция?

— Объясняю, что я повар, — Игорь улыбнулся. — Пока никто не задержал.

Ему легко! Он — обаятельный блондин с мягким брюшком и ежиком соломенного цвета. Кому придет в голову считать его потенциально опасным? Даже если бы он спустился в метро с бензопилой наперевес, никто бы не сомневался: он просто хочет распилить гигантский торт и раздать куски детям-сиротам. Другое дело — Марко. Черные волосы, рост волейболиста и плечи гребца… На месте полицейских Яна бы не стала с ним связываться, а сразу вспомнила о том, что дома ждут семья и дети. Но уж если им велят досматривать подозрительных личностей… Видимо, ей не раз придется вести переговоры с представителями закона, если Марко тоже не выходит из дома без ненаглядного тесака.

— Это твой личный нож? — спросила она, когда Бурджарини, покончив с работой, бережно вытирал лезвие салфеткой.

— Да, — с какой-то особой нежностью в голосе ответил он. — Он приносит удачу.

Разумеется, приносит! Разве станет кто оспаривать удачливость человека с таким ножом? И даже если станет, то ненадолго.

— А когда ты спишь, он лежит у тебя под подушкой? — съязвила Яна.

— Тебя уже интересует моя постель? — Марко вскинул бровь. — Могу показать. Уверен, Фабрицио согласится одну ночь провести на тумбе.

— Фабрицио?

— Ну да. Его зовут Фабрицио, — он ласково провел пальцем по рукояти, и Яна ощутила массовый набег мурашек. — Так звали моего учителя, который мне его подарил. Фабрицио — значит «мастер».

— Очень трогательно, — нарочито резко сказала Яна, чтобы привести в чувство если не его, то себя.

— Между прочим, у каждого творческого человека есть свой инструмент! — Марко выглядел задетым. — У флейтиста — флейта, у художника — кисть. Не понимаю, чем нож хуже. Ты ведь тоже не простой переводчик, да? Что было в той папке?

— Так, ерунда…

— Неправда. — Он убрал нож в чехол. — Но я не хочу это обсуждать здесь. Сколько тебе нужно, чтобы доехать до дома и обратно?

— Зачем? — напряглась Яна.

— Как? Мы же с тобой идем в спортзал!

— Сегодня?!

— Для дипломированного специалиста ты задаешь чересчур много вопросов. Возьми шорты, кроссовки… Все, что тебе понадобится. Если ты будешь заниматься в халатике, под которым ничего нет, я долго не выдержу. А что? — Марко понизил голос. — Думала, я не замечу?

— Это так заметно? — Яна в ужасе обернулась, чтобы проверить, не косятся ли на нее остальные сотрудники.

— Нет, что ты! Это наш с тобой маленький секрет. Ты просто весь день проветривалась. Знаешь, как трудно не обрезаться и не обжечься, когда знаешь, что под всем этим у тебя только нижнее белье?

— Марко! — воскликнула она, чувствуя, что если в этой кухне и можно обо что-то обжечься, так это об ее щеки. — Это недопустимо! И здесь же люди.

— И никто из них не говорит по-итальянски.

В этом было что-то притягательно запретное, как в яблоке Евы. Яна слышала про экстремальный секс в туалете или примерочной, но этот разговор вышел на новый уровень. Марко буквально касался ее нижнего белья перед всеми сотрудниками и, слава богу, делал это только на словах.

— Ах ты, моя маленькая проказница, — промурлыкал Марко. — Я знал, что с тобой будет весело…

— Прекрати сейчас же! — Яна расправила плечи и сделала лицо учительницы начальных классов. — Я предупреждала: за такие вещи меня могут уволить. Поэтому давай сохранять профессиональную дистанцию.

— Как убедительно!.. — восторженно выдохнул Бурджарини. — Я почти поверил. Вот сто-о-олько не хватило, — и он показал пальцами расстояние около сантиметра. Ладно. Я буду ждать тебя здесь, закончу со своими делами. Часа тебе хватит?

— Ты серьезно, да? — Яна умоляюще подняла брови. — Я еле на ногах стою. Получаешь удовольствие, мучая людей?

— Нет, удовольствие я получаю, делая женщине хорошо, — он соблазнительно улыбнулся. — Поверь, после интенсивной тренировки ты будешь чувствовать себя гораздо свежее.

— Если доживу…

— Не капризничай. Раз ты профессионал, то бегом за кроссовками, жду тебя через час.

Кроссовки. Это в ее штатном расписании не оговаривалось. Кроссовки! Да Яна понятия не имела, где они могут лежать. Спортивный стиль одежды? Для ленивых. Кроссовки? Для тех, кто не умеет носить каблуки.

Нет, она отчетливо помнила, как собиралась заняться бегом по утрам. И даже один раз встала за два часа до работы, вышла из подъезда… Кажется, сумела добежать до угла дома. Потом увидела толстую тетку с сумками и решила, что пока не отъелась до тех же размеров, тревогу бить рано. И не такая уж объемная попа, особенно если носить правильные фасоны юбок… И верх довольно изящен… О, как теперь Яна об этом жалела!

Ее уровень физподготовки годился только для занятий ЛФК в районной поликлинике. Растяжка? Нет, не слышали. Она не представляла, с какой стороны подходить к тренажерам, что с ними сделать и как потом остаться в живых. Делать все это перед самым сногсшибательным мужчиной, которого она только встречала? После этого останется только добровольно сдаться в монастырь.

Какой нормальный человек додумается приглашать девушку на свидание в тренажерный зал? Разумеется, ни о каком свидании речи быть не может, и Марко рано или поздно смирится с ее принципиальной позицией. Но откуда такие идеи? Одно дело — цеплять девушек, которые туда уже пришли, но приглашать извне? Смысл? Или это просто завуалированная проверка на сексуальную выносливость? Логично. Ведь если дама даст дуба после получаса кардио, вряд ли из нее выйдет лихая наездница.

В конце концов, тренажерный зал — это зона, где невозможно спрятать недостатки. Макияж неизбежно потечет, укладка рассыплется. О юбках не может быть и речи. И уж если кто-то влюбился в тебя, пока ты потеешь с гантелями, стоит этого человека холить и лелеять до конца дней.

Женская раздевалка добила настроение Яны окончательно. Перед ней мелькали идеальные загорелые тела красоток, которые могли себе позволить богатого ухажера и, как следствие, карту этого клуба. Перед ними не хотелось даже расстегивать блузку. Яна боялась, что стоит ей оголиться, как воцарится гнетущая тишина, все повернутся к ней и ахнут. Возможно, одна дива, самая упругая, но самая слабонервная, даже заплачет или упадет в обморок. Остальные просто отхлестают бледную, неподтянутую нахалку мокрыми полотенцами и выгонят обратно, в мир невзрачных тружеников интеллектуального тыла.

Наспех натянув лосины и футболку с длинным рукавом, чтобы не так явно позориться перед шефом, Яна вышла в зал. Марко пребывал в отличном расположении духа с самого ресторана, и ей было совершенно непонятно, что именно его так веселит. Вероятно, он все спланировал с самого момента их встречи и теперь предвкушал сладкий момент мести и триумфа.

— Пойдем на дорожки, — бодро сообщил он.

— Я постою рядом. — Яна мрачно покосилась на спортивных людей вокруг.

— Ну, если это для тебя слишком сложно… — Марко развел руками и прошел к дорожке. — Каждый сам заботится о своем здоровье, и если ты решила, что…

— Как она включается? — не выдержала Яна и шагнула на огромный серый станок для пыток.

— Другой разговор, красотка! — Марко понажимал на кнопки, установил ей какую-то программу, и полотно под ее ногами поехало назад.

Бурджарини был снисходителен: небольшая скорость делала тренировку больше похожей на прогулку в парке. И это Яну вполне устраивало.

— Так зачем ты ездила в Неаполь? — спросил он, встав на соседнюю дорожку.

— Ты все об этом!

— А в чем проблема? Имею я право получше узнать своего единственного переводчика? — Он шагал гораздо быстрее, но даже не запыхался.

— Не думаю, что хочу это обсуждать.

— Хорошо. Поговорим через несколько минут, — загадочно отозвался Марко, и прежде, чем Яна успела выяснить, что происходит, ее дорожка ускорилась.

— Эй! — пришлось перейти на бег. — Что ты сделал?

— Мы просто тренируемся! — крикнул он в ответ, и Яна с трудом расслышала его голос из-за топота собственных ног и шума в ушах.

Она бежала, не в силах остановиться. Соскочить было страшно: и слева, и справа занимались люди. Кнопки прыгали перед глазами. Попыталась уцепиться, потыкать пальцами… Упрямый писк, и никаких изменений. Кричать и звать на помощь? Чтобы опозориться фундаментально?

— Марко! — позвала она. — Пожалуйста! Останови!

— Что-что? — он явно издевался.

— Марко, пожалуйста!

— Что «пожалуйста»?

— Останови! — Дыхание сбилось, нога с непривычки заболела.

— Ну, не знаю… Я бы лучше послушал про Неаполь, но раз ты не хочешь…

— Я все расскажу! Выключи, пожалуйста!

Марко лихо соскочил с дорожки, нажал на пару кнопок… Она никогда не думала, что это такое блаженство — твердо стоять на ногах.

— Ну, Яна? — Марко торжественно скрестил руки на груди. — Зачем ты ездила в Неаполь и что было у тебя в папке?

Примечания

5

О чем ты говоришь? (итал.)

6

Немного (итал.).

7

Яны тут нет. Только для мужчин (англ.).

8

Вечер? Утро? (англ.)

9

Подождите Яну, она была на кухне. Готовить, готовить! (англ.)