Итальянец по требованию

Дарья Сойфер, 2019

Италия… Страна солнца, высокой моды и темпераментных мужчин. Яна мечтала переехать в Неаполь и выучиться на модельера, но непредвиденные трудности отбросили ее назад, в скромное московское бюро переводов. И в тот момент, когда она была готова отказаться от большого будущего, в ее жизни появился один очень горячий синьор. Ему под силу решить проблемы Яны. Вопрос лишь в том, чего он попросит взамен…

Глава 4

Насчет обзорной экскурсии Марко Бурджарини погорячился.

— Выходим через полчаса! — бодро сообщил он Яне около семи вечера.

Она машинально приосанилась, хоть вся эта затея была ей против шерсти, метнулась даже в туалет, чтобы подкраситься. Место у зеркала пришлось делить с су-шефом Викой. Та умывалась холодной водой, потому что пятью минутами ранее Марко раскритиковал ее в щепки.

— Пытаешься ему понравиться? — мрачно спросила Вика, глядя, как Яна, открыв рот, колдует над ресницами.

— Что, простите? — рассеянно поморгала Томилина.

— Ой, да ладно. Все же очевидно, — Вика фыркнула. — Крутишься перед ним, как… Мне-то по фигу. Просто жалко смотреть.

Промокнув лицо бумажным полотенцем, су-шеф оставила Яну в одиночестве. Что это было? Ревность конкурентки? Злость недооцененного повара? ПМС? Так или иначе, в словах Вики желчь и правда присутствовали в равных пропорциях. И Яна, изучив внимательно собственное отражение, все же стерла с губ блеск и помаду, а блузку застегнула до самого подбородка. Будь воротничок немного выше, она бы и рот свой прикрыла, чтобы не ввязываться больше в неприятности.

Впрочем, все опасения оказались напрасными. Вместо готового к знакомству с достопримечательностями туриста Яна застала на кухне фанатичного творца. Он стоял за рабочим столом вместе с Викой и старшим поваром. Перед ними громоздились продукты и стайкой дятлов стучали ножи.

— Где тебя носит! — возмутился Марко, завидев ее. — Иди сюда, мне срочно нужен перевод.

Им овладело то самое раздражение, которое бывает, когда кажется, что нужная идея находится на поверхности, а нужное слово вертится на кончике языка. Вот только время идет, а ничего похожего на озарение не происходит. Он мучительно прорабатывал рецепт соуса, но результат все время казался ему неправильным.

— По-моему, идеально… — прокомментировал Игорь, старший повар, дегустируя пятую попытку.

Яна с опаской посмотрела на Марко, предчувствуя новый взрыв, но все же перевела.

— Матерь Божья! — взревел Бурджарини и швырнул ложку на стол с такой силой, что та срикошетила в ближайшую стену. — Что вы вообще понимаете в соусах? Если бы я налил сюда кетчуп, вы и то не смогли бы его распознать.

— Он не совсем согласен, — тихо перевела Яна, виновато косясь на Игоря.

Если бы Марко наорал на Вику, которая с равнодушным видом стояла рядом, Яна уж постаралась бы донести каждое слово. Но эта хрупкая с виду женщина к своим тридцати годам поняла то, до чего Игорь не додумался к пятидесяти: когда кто-то психует, стоит просто переждать бурю. И уж точно нельзя вступать в дискуссию, если шеф ищет козла отпущения.

Но Игорь, этот милейшего вида человек невысокого роста, похожий на медвежонка Паддингтона, имел неосторожность сунуть лапу в улей. Желание угодить обернулось против него же самого, и Яна пыталась сгладить удар, как могла.

— Нет уж, переведи ему как есть! — руки Марко мелькали в бешеной пляске жестов. — Как он вообще мог стать старшим поваром? Стажер — вот идеальная должность для человека, который не может распознать испорченный соус. Убрать! Сейчас же убрать все это, мы будем делать с нуля. И чья была идея включать в меню блюдо, которое невозможно приготовить из этих отвратительных помидоров? Вы вообще слышали, что у помидоров должен быть вкус? Бумага, вот что это такое! Размокший картон! Завтра же я еду лично отбирать продукты. А до тех пор никто не уйдет с кухни, пока из этого мусора не получится что-то, хотя бы отдаленно напоминающее соус.

— Синьор Бурджарини сказал, что для соуса больше подошли бы другие помидоры. Завтра он закупит новые. Сейчас он предлагает попробовать новый вариант, а старый просил убрать со стола, — деликатно произнесла Яна.

— Просил, — тихо повторил Игорь. — Как же!

— Что он там шепчет?! — Марко свирепо сдвинул брови.

— Говорит, что совершенно согласен.

Ни о какой экскурсии не могло быть и речи. Марко плотно застрял на кухне, а вместе с ним Яна и все остальные. Вечерний наплыв клиентов заставил всех работать в удвоенном темпе, и трудно было найти место, чтобы ни с кем не столкнуться и никому не помешать. Шипели сковороды, звенела посуда, то и дело слышались выкрики с заказами. Бурджарини оказался не самым шумным. И если поначалу повара стеснялись его присутствия, то спешка быстро подавила смущение. Орали на стажеров, на младших поваров. Прямо на глазах у Яны один из работников горячего цеха нарочно уронил готовую порцию мраморной говядины, которую секунду назад выложил на тарелку его коллега. Вика, услышав гвалт, отчитала пострадавшего, не потрудившись вникнуть в детали, и понеслась в зал, чтобы лично извиняться перед клиентом за задержку блюда. Стоимость мраморной говядины и вина, которое выдали в качестве комплимента, включили в штраф бедолаги.

— Куда ты смотришь? — одернул Яну Марко, прежде чем она успела вмешаться и рассказать о подставе. — Ты вообще слышала, что я говорил?.. Если брать орегано, то добавлять необходимо… Ты переводишь?!

Конец смены наступил ближе к полуночи. Взмыленный персонал только-только начал отходить от аврала, и Яна осознала, что не чувствует ног, а в ушах до сих пор отдаленным эхом звучит какофония криков. И ведь ей еще повезло, что во всем ресторане итальянец был только один! Наверное, в Неаполе они на кухне кидаются друг в друга ножами и сковородками с кипящим маслом, потому Марко и переехал туда, где поспокойнее. Может, она просто не видела его прежде. Может, сегодня он даже взял себя в руки и был паинькой по сравнению с тем, что творил у себя на родине. Так или иначе, Яна к боевому крещению оказалась не готова.

— Прости, я совсем забыл про экскурсию… — протянул Марко, снимая шапочку.

Яна сидела на стуле в коридоре и искала внутри себя мотивацию встать и доехать до дома. Это было трудно: в ее нынешнем состоянии даже кафель казался пригодным для сна.

— Делай со мной, что хочешь, Кремль я тебе не покажу, — устало сказала она. — Или неси меня на этом стуле.

— Я тут шеф, и на стуле надо носить меня. — Марко прислонился к стене. — Думаешь, я тиран?

— Зависит от того, есть у тебя в руках нож или нет.

— Слушай, извини. Сам не знаю, что на меня нашло… Обычно я не такой бешеный. Наоборот, люблю, чтобы на моей кухне была веселая, дружеская атмосфера…

— О, так весело мне давно не было! — вяло улыбнулась она.

— Просто здесь все не так, как я себе представлял. Даже не знаю, на что я рассчитывал…

— Не сочти меня любопытной, но зачем ты вообще поехал в Россию? — решилась она на вопрос, который не давал ей покоя. Сейчас Марко выглядел слишком обессиленным, чтобы поставить ее на место.

— А вот и знаменитое русское гостеприимство… — он покачал головой. — Это долгая история. И надеюсь, мы ее еще обсудим.

— Я сэкономлю тебе кучу времени, если скажу: здесь все будет не так, как ты рассчитывал.

— Ты поэтому пыталась сбежать в Неаполь?

— Это долгая история, — в тон ему повторила Яна. — Но я не уверена, что мы ее обсудим.

— Хочешь, вызову тебе такси? — неожиданно предложил Марко. — У тебя такой измученный вид, что мне стыдно. А завтра в восемь нам нужно ехать на рынок.

— Рынок? — удивилась она.

— Я же говорил: мне нужно лично подобрать продукты.

— А разве вы это делаете не на каких-то специальных базах?

— Сейчас у «Палаццо Д’Оро» крупные поставщики. Но мне не нравятся продукты. Качество ужасное. Ты пойми, рецепт и умение повара не гарантируют идеальное блюдо. Моя мама, например, готовит все спонтанно. Ни разу не видел, чтобы она открывала поваренную книгу. Но ее лазанья получается такой, что… — Марко звучно причмокнул, поцеловав кончики своих пальцев. — Это магия. Это помидоры с рынка. Я должен найти… А! — он отмахнулся. — Завтра ты все увидишь сама.

Яна поняла, что он имел в виду, когда следующим утром водитель фургончика привез их на Дорогомиловский рынок.

— Это место мне посоветовал Джованни, он переехал в Москву год назад и открыл свой ресторан, — объяснил Марко, и Яна почувствовала себя гостем в родном городе.

Она никогда прежде не была в этом месте. Да что уж там, и рынки она смутно помнила по детству. Рядом с ее домом построили гипермаркет, и ни она, ни мама не видели смысла куда-то специально ездить за едой. Теперь же Марко Бурджарини ясно показал ей: все, что она принимала за овощи и фрукты раньше, не имело ничего общего с истиной.

Перед ней был даже не рынок — базар. Во всем его буйстве запахов и красок. Прилавки сливались в цветастую карусель, и Яне захотелось взять в руки альбом и набросать несколько зарисовок. Где бы только найти такие оттенки для ткани… Такие спелые, что кажется, вот-вот лопнут, и сок струйкой потечет по упругой кожице…

— Яна! — окликнул ее Марко. — Не отвлекайся. Узнай, какой сорт. И попроси продавца разрезать вот этот…

Ей оставалось только ходить за ним с тележкой, которая постоянно пополнялась, и принимать косвенное участие в торгах. Дважды они сгружали добычу в фургон, но маэстро все еще не собирался уходить.

— Эй! Марко! — Громкий возглас заставил обернуться не только Яну и синьора Бурджарини, но и добрую половину рынка.

— Джованни! — радостно отозвался Марко. — Джованни Риччи! Я думал, что встречу тебя здесь как-нибудь, но сегодня… Видишь, я последовал твоему совету!..

Яна с трудом сдержала улыбку. Фамилию Риччи, что в переводе с итальянского значит «кудрявый», дали этому человеку как будто в насмешку. Он был лыс настолько, что его можно было бы сделать лицом международного сообщества лысых. И только густые брови и заросшие руки компенсировали отсутствие растительности на голове. Не зная, как его зовут, Яна бы приняла его за местного продавца, который только привез новую партию овощей из Баку.

–…А это Яна, мой переводчик, — представил ее Марко. — Джованни Риччи, мы в детстве жили на соседних улицах.

— Какая красотка! — воскликнул Джованни по-русски с едва заметным акцентом. — Я готов забыть русский язык, если мне тоже дадут такого переводчика.

Он подмигнул с тем же выражением лица, с которым в Италии обычно произносят коронное «Ciao bella». Яна вежливо улыбнулась, надеясь, что все ограничится приветствием. Однако Джованни пришло в голову продолжить покупки вместе, по старой дружбе он знакомил Марко со своими любимыми продавцами. И все бы ничего, но шеф Риччи не упускал возможности коснуться ее при каждом удобном случае. Коснуться или выстрелить комплиментом.

— Здесь самая сладкая клубника, — доверительно сообщил он Марко у фруктовой лавки и тут же, повернувшись к Яне и понизив голос, перешел на русский: — Но она не такая сладкая, как ты…

За час Яну сравнили с устрицами, пряностями, креветками, дыней, виноградом, оливковым маслом, домашним сыром и даже с телячьим филе. Оставалось только сунуть ей в рот пучок петрушки и запекать два часа при ста восьмидесяти градусах.

Она старательно делала вид, что не обращает внимания на странные комплименты. Но Марко наблюдал за происходящим с мрачным видом.

— Что ты все время шепчешь? — раздраженно спросил он, не выдержав очередной атаки Джованни.

— Знал бы, если бы выучил русский, — парировал тот и удвоил усилия.

Он не отставал от Яны ни на шаг, как бы они ни старались оторваться. Стоило ей отойти к соседнему прилавку, как Риччи тут же тащил Марко следом.

— Тебе скучно с ним работать? — доверительно спросил Джованни у Яны, не преминув при этом коснуться ее спины.

— Нет, — она шагнула в сторону.

По-хорошему, приставучий мужичок давно заслужил быть отбритым. Но Яна боялась оскорбить земляка Марко и тем самым обидеть гневливого Бурджарини. Видит бог, ей не хотелось, чтобы ее отчитали так же, как поваров «Палаццо Д’Оро». К тому же Риччи был владельцем собственного ресторана, а значит, обладал связями. И в случае задетого самолюбия нашел бы способ ей напакостить. Даже если бы просто попросил старого друга уволить несговорчивую девчонку, тот вряд ли стал бы возражать. У всех итальянцев на первом месте — родня, а на втором — родина.

Поэтому ей оставалось только одно: терпеливо ждать, пока Марко скупит, наконец, все, что можно купить, и они смогут уехать. В идеале стоило бы выяснить, когда Джованни соберется пополнять закрома в следующий раз, чтобы ни при каких обстоятельствах не пересечься с ним снова.

Когда Бурджарини сквозь зубы объявил о финале своего похода, Яна с облегчением выдохнула. Сильный запах от парфюма Джованни насквозь пропитал ее одежду, перекрыв даже ароматы солений и специй, но, по крайней мере, теперь у нее был шанс проветриться.

— Ну, теперь в ресторан? — бодро спросила она у Марко, когда водитель завел машину.

— Да, — коротко бросил шеф.

И это было единственное слово, которое он сказал за всю поездку. Сначала Яна просто отдыхала от шума, потом тишина начала настораживать. Марко смотрел в окно так, словно мог лазерным суперзрением выжечь в окнах круглые отверстия. На щеках угрожающе перекатывались желваки. Но в какой момент она успела его обидеть? Когда умудрилась оскорбить его семью до седьмого колена?

Выяснять отношения в присутствии водителя не хотелось, поэтому Яна дождалась, пока пробки закончатся и фургон остановится у дверей ресторана, и поспешила за шефом. Изо всех сил семенила за его широким шагом, пришлось почти бежать, но перед самой раздевалкой Яна все же сумела его догнать.

— Марко, — умоляюще простонала она, пытаясь отдышаться. — Пожалуйста.

— Что еще? — он нехотя обернулся и скрестил руки на груди.

— Я… — она шумно втянула носом воздух и медленно выдохнула. — Я чем-то тебя обидела?

— Я что, женщина, чтобы обижаться?!

— Я действительно не понимаю, что происходит! Почему ты злишься.

— Все нормально, — процедил он, демонстрируя ее правоту.

— Но Марко!..

— Знаешь, — резко перебил шеф, — я почему-то был о тебе более высокого мнения. Ты вчера так успешно строила из себя недотрогу… Я думал, у тебя есть моральные принципы.

— О чем ты?! — Яна шагнула назад, потому что Марко расцепил руки и явно собрался жестикулировать.

— Ты хоть понимаешь, что он женат?! — Кисти взметнулись вверх, будто он играл в «крокодила» и показывал фонтан.

— Кто? — нахмурилась Яна.

— Джованни! Джованни Риччи, которого ты все утро бесстыже соблазняла.

— Я?! — Она чувствовала себя слабоумной, но и правда не понимала, чем заслужила такие упреки.

— Вот только не надо! — Марко потряс пальцем перед ее лицом. — Я не слепой! Вы обменивались пошлыми намеками… Я думал, у тебя хватит совести не рушить чужую семью! Вчера ты была неприступная, как будто тебя воспитывали в католическом монастыре. Но теперь-то я вижу: зачем тебе простой повар, когда можно соблазнить хозяина ресторана?!

— Ты сумасшедший! — отрезала Яна. — И если хочешь, я могу лично проводить тебя к доктору!

— Мужчины в белых халатах тебе тоже нравятся?

— Сумасшедший… — повторила она уже тише, потирая виски.

— Я очень разочарован, Яна.

— Нет, это я разочарована! — разозлилась она. — Хочешь, уволь меня. Посмотрим, кто еще выдержит твой дурацкий характер!

— С моим характером все в порядке! Я не люблю, когда женщины ведут себя, как алчные… — он сдержался в последний момент, хотя было очевидно, какое слово он собирался сказать. — У него семья! Двое детей!

— А при чем здесь я?! — возмутилась Яна. — Я с трудом вытерпела его вот это… — она сложила пальцы в классическом итальянском жесте и изменила тембр голоса, имитируя Джованни: — «Привет, красотка! Ты сладкая, как эта клубника! Ты ароматная, как эта свежая дыня! Ты мягкая, как это телячье филе…»

— Он правда так сказал? — Марко с сомнением поднял бровь. — Как телячье филе?

— «Ты такой же деликатес, как эти устрицы… Ох, я бы сбрызнул тебя лимонным соком!..»

— Вот старый осел…

— А его духи? Кто-нибудь говорил ему, что флакончики на пятьдесят миллилитров — не одноразовые?!

— Да, духи он любит, — Марко фыркнул от смеха, но Яна разошлась не на шутку.

— Теперь тебе смешно, да? — она поджала губы. — У него семья! А почему ты ему это не сказал? «Дружище, вспомни о жене, хватит уже строить кулинарные планы на моего переводчика!» Нет, ты, конечно, сразу решил, что виновата женщина! И ведь никто не оценил, что я стойко терпела этот кошмар, чтобы не обидеть твоего друга и тебя!

— Меня? — теперь Бурджарини выглядел растерянным.

— Тебя, Марко! Я боялась, что ты достанешь из рукава нож для мяса, приставишь к моему горлу и казнишь на месте за то, что я оскорбила твоего земляка!

— Ты считаешь, что итальянцы так делают?

— Откуда мне знать, как делают итальянцы? Чудо, что ты вчера не убил никого из поваров…

— Добрый день, шеф!

Яна была так увлечена ссорой с Марко, что не заметила парня из овощного цеха. Он неловко мялся в дверях раздевалки, потому что не мог обойти буйного начальника, не задев его. И не знал, бедолага, как еще обозначить свое присутствие.

— Он здоровается, — пояснила Яна на итальянском.

— Добрый день, — бросил Марко и отступил в сторону.

Повар молниеносно испарился от греха подальше, сочувственно взглянув на нее, и Яне оставалось только радоваться, что он не понял, по какому поводу ругань. Если любопытные потом нападут на нее с расспросами, она сможет сказать, что получила нагоняй по работе. Марко так часто устраивал разборы полетов, что еще один никого бы не удивил.

Понадеявшись, что инцидент исчерпан, Яна уже собралась пройти чуть дальше, в женскую раздевалку, чтобы облачиться в халат и шапочку, но Бурджарини, судя по всему, не закончил. Он схватил ее за локоть, огляделся по сторонам и, не заметив посторонних, затащил в раздевалку.

— Что ты делаешь?! — она отдернула руку.

— Не хочу, чтобы ходили сплетни.

— Послушай, мы уже договорили. Ты несправедливо меня обвинил во всех грехах, я тебе объяснила, что моя единственная задача — сделать твою адаптацию к России комфортной.

— Вот как?

— Да. Именно так мне велел Самохин. И если тебе не нравится, что твой друг сравнивает меня с телячьим филе, то скажи об этом ему. Я буду только благодарна. Любой каприз, синьор Бурджарини.

— Любой? — он игриво вскинул бровь и подошел к ней вплотную.

— О, нет… — поняв его намерения, она отступила назад, но натолкнулась спиной на шкафчик. — Марко, это сарказм… Я не это имела в виду…

— Ну уж нет, синьорина, — ухмыльнулся он. — Сегодня ты не отвертишься…

— Марко, пожалуйста… — выдохнула она, и это прозвучало то ли как слабое возражение, то ли как отчаянная просьба.

Он, разумеется, услышал только просьбу. Склонился над ней, нежно заправил за ухо прядь волос и поцеловал.