В раю легко быть ангелом

Дарья Панкратова, 2012

В современном мире сказка о Золушке давно не котируется. Девушки шагают по жизни, воодушевляясь девизом: «Я все могу сама!» Но стремление преуспеть во всех без исключения сферах может привести к разбитому корыту или превратить в загнанную лошадь… В попытках сделать правильный выбор Вера Шефф неожиданно находит вдохновляющую и перспективную работу: теперь она – ассистент знаменитого писателя, создателя бизнес-бестселлеров. После унылой должности делопроизводителя новая жизнь кажется раем. Но эти перемены не одобряют ни любимый человек, ни подруги, ни родственники. Да и многообещающая работа вскоре оборачивается отнюдь не тем, что Вера ожидала…

Глава 4

Понедельник — день тяжёлый, но этот понедельник выдался тяжёлым вдвойне.

В семь утра мне на мобильник свалилось сообщение от Глеба. Он ждал меня в своём офисе к девяти. И это называется «гибкий график»?!

Однако делать было нечего — пришлось подниматься и брести в душ, не успев продрать глаза.

Никита мирно спал — очевидно, ему нужно было ко второй паре. Кухня и ванная были в моём полном распоряжении.

А я сообразила, что в моём распоряжении ещё и полтора часа времени до работы — можно ведь было дойти пешком (в крайнем случае — поймать машину, и тогда есть шансы уложиться в десять минут).

Я с удовольствием, не спеша, сварила себе крепкий кофе. Обнаружила отсутствие сахара в доме — пришлось заменить его мёдом.

Всё складывалось неплохо, пока я не открыла свой платяной шкаф…

Беглый осмотр показал: я чересчур увлеклась, оставляя в своём гардеробе не слишком поношенные вещи.

Да, теперь у меня не было одежды, на которую нельзя смотреть без жалости или содрогания. Всё то, что я не надевала больше года, всё то, что вытерлось, выцвело, поблёкло или растянулось, было безжалостной рукой оставлено возле мусорного контейнера.

Любая жертва моды, любой шопоголик… да что там — любая нормальная девушка назвала бы мой шкаф пустым!

И ещё я осознала в этот самый момент: Глеб не сообщил, каким должен быть дресс-код у его ассистента.

Но не звонить же, не уточнять?..

Я лихорадочно размышляла: не хотелось бы в первый же рабочий день ударить лицом в грязь.

Но проблема была не только в отсутствии нормального количества вещей. Я никогда не отличалась умением выбирать одежду.

В школе я носила то, что покупала мама. А иногда даже то, что мамины приятельницы подсовывали для меня. Я до сих пор помню грубоватую льняную рубашку с чужого — мужского! — плеча. Другая девушка на моём месте наверняка сумела бы это обыграть. Надела бы вместе с рубашкой обтягивающие джинсы, ремень пошире… или что ещё они там надевают. Другая, но не я.

В университете я никогда не была стильной студенткой. А на моей первой работе…

Я ещё раз скептически осмотрела содержимое полок в шкафу.

Наследство с работы было небогатым, ведь там я старалась одеваться по принципу «удобно и недорого». Именно поэтому основная масса куцых кофточек и невразумительных свитерков вперемешку с бесформенными брюками на днях оказалась на помойке…

В First Leadership Coaching те же девушки с ресепшн одевались, как модели для подиума. Я запомнила высокие каблуки, оригинальные платья и джемперы… А ведь это не индустрия моды.

Я в отчаянии запустила руки в волосы. И думать было нечего о покупке новой одежды до получения зарплаты от Глеба!

Надеть джинсы? Это чересчур неформально.

Но ведь я — не секретарь Глеба; в его приёмной для этого сидит другая девушка.

Но сам Глеб ходит в отлично сшитых костюмах. Нет, джинсы — это исключено.

В результате тщательного отбора самым приличным оказался ансамбль из тесной чёрной водолазки, чёрной прямой юбки и высоких осенних сапог…

Поразмыслив, я натянула поверх водолазки ещё и серую жилетку. Мне показалось, что это добавит костюму строгости. Серая жилетка сразу продемонстрирует Глебу: я настроена на деловой лад!

По прибытии в «Лидершип» я была приятно удивлена тем, что Глеб позаботился обо мне. В вестибюле компании торчала Елизавета. Интересно, сколько она меня здесь поджидала? Я незаметно взглянула на часы, висящие на стене. 8:55… Обнаружив моё присутствие, Елизавета расцвела в улыбке. Мне показалось, что она с одобрением взглянула на мой наряд.

— Здравствуйте, Вера, — пропела она. Мне только мерещится, или она и вправду старается продемонстрировать своё расположение? Впрочем, может, это потому, что среди всех кандидаток Глеб выделил меня. Я улыбнулась в ответ:

— Здравствуйте.

Елизавета протянула мне белую пластиковую карточку:

— Это ваш пропуск, — пояснила она. — Каждый раз нужно отмечаться у двери, когда вы приходите и уходите с работы.

Я вопросительно взглянула на неё.

— Это нужно для учёта рабочего времени, — пояснила она.

Я продолжала смотреть на неё.

— Вас это, конечно, не особенно касается, — сообразила она, — вы ведь будете подстраиваться под график Глеба. Но вообще пропуск пригодится. Мало ли, охранник отойдёт, и вы не сможете выйти из здания…

Я пожала плечами.

— А вообще все работают с десяти до восемнадцати, — доверительно сообщила Елизавета. — Это на случай, если вам что-то понадобится в отделе кадров. Или на ресепшн. Или в бухгалтерии. У нас все чётко придерживаются графика. Это важно… для корпоративного настроя.

Интересно, согласно какому настрою она появилась на работе ещё до девяти утра?

— Спасибо, я поняла…

— Глеб уже наверху, ждёт вас.

Так, получается, я уже «опоздала» — в свой первый рабочий день. Из-за милой «светской» беседы с Елизаветой.

Первые несколько дней на новом месте — самые нервные для меня. Вроде бы особых проблем нет, но ощущение дискомфорта имеется. Не знаешь, где поесть, где стоит кулер с водой или кофейный автомат, и прочее. Спросить — пара пустяков. Но меня это всё равно напрягает.

Сконцентрировавшись, я кое-как отыскала дорогу к кабинету Глеба, где он проводил со мной собеседование.

Глеб сидел за столом в своём кожаном кресле с высокой спинкой. Перед ним лежал тонкий ноутбук. Глеб тихо щёлкал компьютерной мышью. На нём был идеально сидящий тёмно-синий костюм. Босс поднял на меня глаза.

Неожиданно мне потребовалось откашляться, чтобы выдавить несколько слов:

— Доброе утро… Глеб.

— Привет, Вера, — жизнерадостно кивнул он, — садись.

Я приблизилась к столу, внутренне обмирая.

Напрасные попытки понять, помнит ли Глеб наше маленькое столкновение, уже не терзали моё сознание. Можно сказать, что они, будто киты, ушли в глубину. Продолжали волноваться уже там, в подсознании. Поэтому внешне я была спокойна. Зато сосало под ложечкой. Я мысленно попыталась отмахнуться от этого диссонанса.

Глеб поинтересовался:

— Нормально добралась?

— Да, спасибо, — кивнула я.

— В метро толпа не расплющила?

Я внимательнее всмотрелась в лицо свежеиспечённого босса. Он изволит демонстрировать демократические замашки? Или же действительно любит пошутить?

Оставив попытки раскусить его незаурядную натуру, я сказала:

— Пришла пешком. Мне здесь недалеко.

— А, поздравляю, — улыбнулся Глеб, — видишь, как удачно…

Я вопросительно подняла брови.

— Москва переполнена. Общественный транспорт в часы пик — весьма неприятное место. Если есть автомобиль, приятного всё равно мало — сначала настоишься в пробках, потом насидишься в офисе…

— Гиподинамия. — Надо было как-то поддерживать светскую беседу.

— Ну… И это тоже. В общем, чтобы внести свой вклад в разгрузку пассажиропотоков, сделал график с 10 утра.

— М-м-м, — неопределённо промычала я, не зная, что следует сказать. Потом сообразила: — Зато ваши сотрудники попадают в самый час пик, когда возвращаются домой.

— Это верно.

— Но здесь вы всегда сможете сказать: пусть задерживаются на работе, производительность будет расти, а пассажиропоток — разгружаться…

Глеб с улыбкой покачал головой:

— Вера, какой смысл устанавливать график, который будет нарушаться? Кого обманывать, а главное — с какой целью?

Я не понимала. К чему он клонит?

— Если сотрудникам работы на шесть часов, сделай соответствующий график. Если рабочий день всегда ненормированный, предупреждай об этом. Честность играет не последнюю роль в ведении дел.

— А почему, в таком случае, ваши сотрудники не работают от звонка до звонка? — поинтересовалась я. Спохватилась: кажется, это прозвучало вполне ехидно. — К примеру, установили бы рабочий день с десяти до девятнадцати. Или даже до двадцати.

— Зачем?

Я пожала плечами.

— Намекаешь на то, что якобы я должен вести себя, как капиталистическая акула?

— Вы же ведёте тренинги. Нацеленность на результат, всякое такое. Эффективность.

— Вот именно: эффективность! — с нажимом произнёс Глеб. У него даже лицо изменилось. А он очень серьёзно относится к самому себе и к своей деятельности, м-да…

Я приготовилась выслушивать длинную лекцию. Но Глеб сказал:

— Я сам когда-то был наёмным работником. Не составляет особого труда представить себя на месте любого сотрудника. Да, можно сделать девятичасовой рабочий день — якобы люди смогут сделать больше, а компания будет быстрее развиваться и станет успешной. Люди будут соглашаться на твои условия, работать, а глубоко внутри ненавидеть тебя.

— Ненавидеть? Почему?

Глеб усмехнулся:

— Потому что наёмному сотруднику редко по-настоящему есть дело до целей и задач компании. Он приходит выполнять некие задачи за определённое время.

— И…

— И у него есть своя жизнь, подчинённая собственным интересам. Ради этих интересов он является в компанию, чтобы зарабатывать деньги. Компания, в которой сотрудник вынужден напоминать окружающим и руководству, что у него есть и другая жизнь помимо офиса — это компания с плохим менеджментом, как правило.

— Звучит странно, — заметила я.

— Почему? Просто непривычно. У нас, как и везде, на собеседованиях задают один вопрос — как вы относитесь к задержкам после работы? Если человек с готовностью отвечает «да, конечно», мы не тратим ни его, ни своё время.

— А что в этом плохого?..

— Он не умеет укладываться в заданные рамки. Планировать день. Делегировать обязанности. Кроме того, если человек не привык уважать своё время, то не будет уважать и наше…

Глеб немного помолчал.

— Звучит так, словно сотрудник делает одолжение, когда выходит на работу.

— Не совсем.

— Интересно…

— Повторюсь: если руководство фирмы будет думать только о том, как выжать из людей все соки, то они, в свою очередь, будут думать только о том, как отстоять свои интересы. Урвать там, где можно. Схалтурить. Переработки отнимают личное время? Значит, в рабочее можно уйти к врачу, в банк, в парикмахерскую. Сидеть днём в скайпе, болтать с друзьями, постить в блоге.

— Мне казалось, что так везде, — решилась вставить я.

— Именно поэтому мы первые делаем шаг навстречу сотрудникам, — Глеб вновь широко улыбнулся. — Рабочий день начинается в десять. В шесть вечера уже все свободны. На обед, кстати, вовсе не требуется час — даже если люди уходят на ланч в ближайший ресторан. Но у нас и своя столовая отличная. Рекомендую… Таким образом, график не выматывающий. У сотрудников свободен целый вечер. Рабочий день даже чуть меньше, чем нужно — есть стимул успевать переделать все дела. Людей не так напрягает сам рабочий процесс, и поэтому они работают с большей отдачей. Выше интенсивность, если на то пошло. Все знают, что, если в течение дня они будут распыляться на ерунду, на интернет, то не смогут предъявить результат. Правда, просто?

— Да уж, очень вдохновляюще, — пробормотала я. — Значит, в этом и есть ваш секрет? Это вы преподаёте на тренингах для бизнесменов?

— Я не выкладываю секреты направо и налево, — засмеялся Глеб. — Но всё, о чём я говорил, работает.

— А если люди не успевают? Не справляются? Неужели запрещается задержаться и доделать?

Глеб покачал головой:

— Вопрос изначально поставлен неправильно. Во-первых, почему сотрудник своевременно не проинформировал о том, что не укладывается в сроки? От этих сроков могут зависеть другие люди. Кроме того, для оптимизации процесса нужно учитывать, какие проблемы возникают при работе. Знаешь, в First Leadership Coaching не существует фраз «я не знал», «я не успел», «я не смог» и так далее. Человеку сразу задаются вопросы — что ты сделал, чтобы узнать? У кого ты попросил помощи, чтобы успеть? Или: что предпринимается для того, чтобы исправить ситуацию? Если сотрудник ничего не предпринимает, может последовать увольнение. Так что у нас вовсе не тепличные условия. Да, изначально мы идём навстречу людям. Но очень быстро становится понятно, есть ли отдача в неких позитивных рамках, заданных для работника. Если отдачи нет, подобное сотрудничество «Лидершип», то есть мне, неинтересно. Однако я слишком увлекся. Давно надо было меня остановить. Хочешь кофе?

— Да… То есть нет. То есть… спасибо, — я неловко кивнула.

Отлично, Вера. Отлично. Ты попала в секту, возглавляемую психопатом в лице знаменитого автора бестселлеров. Сейчас ваше сотрудничество закончится по той простой причине, что ты даже не в состоянии понять, хочется ли тебе кофе. Что уж говорить о постановках более сложных целей!

Глеб нажал кнопку на телефоне и произнёс:

— Маша, два кофе, пожалуйста, и что-нибудь к чаю.

— Хорошо, Глеб, сейчас, — ответил высокий девичий голос.

Наверное, и минуты не прошло, а высокая (под стать голосу) и симпатичная секретарь уже выставляла передо мной и Глебом чашечки с кофе, сгружала с подноса блюдо с шоколадным печеньем, вазочку с «Рафаэлло»…

А ведь я — не партнёр Глеба по бизнесу, не важный посетитель. Кажется, в этой компании действительно работают, как швейцарские часы — чётко, и не за страх, а за совесть. Или за интерес. Неужели действительно никто не задерживается? Но форс-мажоры бывают в любой конторе… Кстати, ведь сегодня Елизавета, чтобы позаботиться о моём пропуске, явилась ни свет, ни заря. Глеб говорил, что главное — это результат. Может, некоторым сотрудникам позволено работать в любом режиме, лишь бы они выдавали результат, нужный руководству?

Маша исчезла, и только дымящийся кофе на столе напоминал о её визите.

Впрочем, нет — не только кофе. У меня перед глазами продолжали стоять Машины сапоги. В ковбойском стиле, глубокого фиолетового цвета, они были расшиты оранжевыми нитями и бусинами. К этим экстравагантным сапогам Маша надела фиолетовую юбку с запахом, воздушную белую блузку с воланами, подпоясанную рыжим ремнём. Венчало наряд колье из фиолетовой кожи…

В моём понимании, так могла одеваться гламурная студентка из какого-нибудь крутого гуманитарного вуза. Пиарщица, редактор глянцевого журнала или просто тусовщица… Но референт генерального директора «Лидершип»? Нет, в одежде Маши не было ничего вызывающего или гротескного. Она выглядела очень круто. Вероятно, что-то было не так с моим пониманием вещей. Я вздохнула. Когда я научусь быстро ориентироваться в происходящем вокруг меня? Потянувшись за кофе, я отпила из фарфоровой чашки и одновременно поддела из вазочки кокосовую конфету.

— У нас осталось пятнадцать минут на общение, — Глеб принялся за свой кофе.

— Как — пятнадцать? — удивилась я. День только начинался.

— Ещё раз акцентирую твоё внимание на том, чего я от тебя жду. Хватит и десяти минут. Ты занимаешься всем, что связано с моими рукописями. Набор под диктовку, расшифровка диктофонных записей, редактирование. Я внимательно изучил твою анкету — с грамотностью у тебя должен быть порядок. По крайней мере, ты пишешь на неплохом уровне, а с остальным справятся редакционные корректоры.

— Угу.

— У меня, как ты понимаешь, очень много задач. Я осуществляю общее руководство компанией — это раз. Хотя у меня, разумеется, есть исполнительный директор. Я разрабатываю и веду тренинги. Это одно из самых важных направлений моей деятельности. И, разумеется, книги. Без книг бренд «Глеб Петелин» становится уже не таким значимым и актуальным. Но я уже не справляюсь в одиночку с работой над этим направлением. Маша отвечает за мои встречи, расписание, контакты. В её ведении — вся секретарская работа. При этом я не могу поручать ей какую-то работу по рукописям. Заказ билетов, организация встреч — всё это она должна обеспечивать без сбоев. И, как ты понимаешь, она придерживается общего графика. Именно поэтому мне понадобился такой помощник, как ты. Я буду привлекать тебя к работе над текстами, над рукописями, делая это в ненормированном режиме. Сама понимаешь — если тренинг можно распланировать, то идеи книг — вещь плохо управляемая…

Я кивнула, размышляя над тем, что Глеб сказал.

— Ещё, — добавил он, — мы занимаемся раскруткой некоторых компаний и продуктов. Отдел маркетинга и пиарщики ведут не только наши собственные проекты, но и выводят на рынок бренды на заказ — со стороны. Тоже, надо сказать, перспективное направление деятельности. Необыкновенно увлекательное. Особенно если использовать в работе навыки и приёмы, о которых я говорю на семинарах… Подход не формальный, а необычный. Считается же, будто потребитель отупел вконец и проглотит всё, что щедро скармливают ему рекламщики, пиарщики, маркетологи. Я, напротив, думаю, что людей нужно развивать. На выходе и реклама получается либо невыразительной, либо чересчур приторной. А она должна цеплять, по-хорошему удивлять… Но я опять увлёкся, — неожиданно рассмеялся Глеб. — Пей свой кофе, остынет.

Он потянулся к стеллажу, снял с полки увесистый пакет, протянул мне:

— Держи.

Я послушно приняла пакет, открыла его и с любопытством заглянула внутрь.

— Книги?

— Разумеется. — Что это? Глеб мне подмигнул?.. — За этим мы с тобой здесь сегодня и собрались.

Какой искромётный юмор, оценила я.

Глеб кашлянул и продолжил уже более сдержанно:

— Это, как ты понимаешь, мои книги. Я хочу, чтобы ты ознакомилась с тем, с чем тебе придётся работать.

Я вытряхнула книги из пакета к себе на колени. Твёрдый переплёт, довольно тяжёлые — наверное, хорошая мелованная бумага…

— Вера, я имею в виду — ты должна их прочитать.

— Я? — Я подняла на него глаза. — А… зачем?

— Во-первых, для общего развития. Ты должна понимать, в каком ключе я пишу. Это, разумеется, нон-фикшн, не художественная литература… Попробуй почувствовать стиль. Тебе ведь придётся набирать тексты, возможно, где-то корректировать. Будешь искать информацию в интернете — ты должна понимать, какой материал окажется полезным, а какой нет.

— Ясно.

— А теперь отправляйся домой и не появляйся здесь, пока не прочитаешь.

— Как — домой?

— Не принципиально. Хочешь — сиди где-нибудь в приёмной на диване. Хочешь — засядь в кафе. Главное, прочитай их и уложись в приемлемые сроки. Я, конечно, мог бы рассказывать о сути и стилистике по ходу дела. Но, боюсь, это займёт гораздо больше времени.

— Понятно.

Я поднялась. Да, чем дальше — тем любопытнее. Первые рабочие дни в «Лидершип» будут напоминать мне библиотеку. Отправиться, что ли, в кофейню, запастись парой литров кофе и посвятить остаток дня и весь следующий день чтению? Главное, чтобы оно оказалось занимательным — наподобие Линды Гудмен или Дейла Карнеги…

— И, Вера…

В голосе Глеба прозвучали какие-то непривычные нотки.

— Да?

Глеб как будто бы стушевался. Удивительно, ведь он всегда выглядит очень уверенным. Непоколебимое спокойствие и жизнерадостность. Я одёрнула себя: для таких скоропалительных выводов ты слишком плохо его знаешь. Но всё-таки…

— Не хочу критиковать тебя… но…

— Что такое?

— Тебе вовсе не обязательно одеваться в такие унылые костюмы.

Я вспыхнула.

— Унылые?..

Глеб поправился:

— Консервативные. Сдержанные, если хочешь. Ты ведь не сидишь на собрании директоров. Тебе не нужно протоколировать совещания… К чему эти мрачные тона? Корпоративный дух «Лидершип» вовсе не подразумевает пиджаков в полоску и брюк с отутюженными стрелками.

— Но…

— Хорошо, Вера, я выражусь яснее: ты — молодая девушка, не спеши примерять на себя дресс-код засушенной грымзы, которая воображает себя бизнесвумен.

Это было хлёстко. Вот теперь Глеб не слишком отличался от того парня, который изливал ругательства в мой адрес, выскочив из машины на перекрёстке.

Впрочем… это для моего же блага? Если здесь вовсе не требуется строгий стиль, зачем мне пытаться соответствовать типичным офисным стандартам? Не стоит слишком сильно выделяться среди остальных сотрудников. Не то что бы я боялась выглядеть смешной…

Я посмотрела на Глеба. На этот раз он неверно истолковал мой взгляд:

— Да, я всегда в костюме, с галстуком… Но у меня здесь руководящая роль. Переговоры могут проходить где угодно. Нужно всегда быть на высоте. И, как ни крути, деловой костюм для мужчины — это универсально… Я не арт-директор, который может себе позволить заявиться на совещание по проектам в джинсах и футболке с матерным принтом.

— Привет, сестричка, как дела? — Никита заглянул в комнату, вернувшись с очередной смены.

После утренней встречи с Глебом я отправилась домой. Пришлось несколько раз напомнить себе, что мой рабочий день не закончен, а только начинается. Люди вокруг куда-то спешили, заходили в кофейни, ныряли в метро, а я с наслаждением подставляла всё ещё тёплому солнцу лицо. Как же было здорово никуда не нестись сломя голову, разглядывать витрины (Frey Wille, например, украсили свою осенними яблоками), размышлять о том, стоит ли где-то перекусить… Я снова напомнила себе: это только иллюзия свободы, моё время принадлежит Глебу — пусть и в свободном режиме, но мне необходимо прочитать его творения.

Передумав ехать две остановки на метро, я развернулась и отправилась домой пешком. Зашла в пекарню, вдохнула восхитительный запах свежевыпеченного хлеба и сдобы, в результате не удержалась от маленького транжирства. К ужину купила ароматный багет с травами. После пристального изучения витрины попросила насыпать мне в коробку круглых и разноцветных хрупких пирожных — макарун. Дома устроилась с книгой Глеба, огромной кружкой чая и только что купленными богатствами на тахте. И опомнилась только тогда, когда Никита заскрежетал ключом в замочной скважине…

Теперь он с любопытством взирал на меня: зарывшись в подушки, с крошками от чудесных пирожных на губах, я, наверное, выглядела довольно смешно.

— Ты сегодня рано, — заметил Никита.

— Ты даже не представляешь, насколько! — засмеялась я.

— В смысле?

— Сегодня работаю из дома.

— А что делаешь?

— Не видишь, что ли? Читаю.

— Если бы я читал на работе… — засмеялся Никита.

— Знаю. У нас с тобой разная специфика, — отбрила я брата.

Он выдернул томик Петелина у меня из рук:

— Что это такое?

— Книга моего босса, — вздохнула я.

Никита немедленно перевернул книгу и уставился туда, где обычно находится фотография автора.

Фотографии не было.

Никита вдумчиво изучил то, что я уже успела оценить несколькими часами раньше: глянцевую обложку с броским заголовком, хорошую белую бумагу, ровные строчки чёткого шрифта.

— Домашнее задание, — я сочла нужным дать комментарий.

— Непыльная у тебя работа…

— Шутишь? Да я ещё и не приступала.

— Вот как. Может, в таком случае сделаешь перерыв, и мы поужинаем?

— Ужин, — спохватилась я, — и правда…

— Да я всё понимаю. Ты же на работе.

Пришлось нахмурить брови:

— Хорош язвить!

— Да ладно, — Никита явно наслаждался ситуацией, — что, твой Петелин уже успел написать небольшую библиотеку? Тогда отличное времяпрепровождение тебе обеспечено!

Вздохнув, я поднялась с тахты. Картошка? Макароны? Почему-то всё это показалось пресным, опостылевшим. Сейчас бы хорошо прожаренный стейк… Ужин в ресторане? Это было будто из другой жизни. Но кто-то ведь умудряется так жить…

Переодевшись, Никита появился на кухне вслед за мной.

— Эй, а у вас там нет похожей работы для меня?

— Похожей — это какой? — я сосредоточенно рылась в недрах холодильника. Одним десертом сыта не буду ни я, ни Никита, вернувшийся после напряжённого дня… Но холодильник не желал проникаться серьёзностью ситуации. Кусок слегка подсохшего сыра «маасдам», жалкие остатки ветчины…

Выгрузив добычу на разделочную доску, я с вопросительным лицом повернулась к брату.

— Ой!

— Что такое? — с невинным видом подмигнул Никита.

— Чего это ты ходишь по дому топлесс?

— Это вы, девушки, ходите топлесс. А я демонстрирую классный обнажённый торс.

— Демонстрируй его Марине, ага? А для меня надень какую-нибудь футболку.

— Как же я её надену? — Скорбное лицо, сокрушённый вздох. — Ты же сама её выкинула!

— Не дури. Она была не последняя.

— Уверена? — Никита приподнял левую бровь.

Я не выдержала и расхохоталась.

— Чудовище, ты чего от меня хочешь?

— Компенсации. Новую футболку взамен выкинутой.

— Хорошо устроился, да? Она была старой и страшной. А получить ты рассчитываешь новую и неношеную.

— Нечего было творить самоуправство… Так что там насчёт работы?

— А что конкретно тебя интересует? — Поставив кипятиться воду для макарон, я полезла в кухонный пенал, где хранились крупы и хлеб.

— Тоже хочу работу, где придётся читать книжки и получать за это деньги.

— Не обольщайся. Мне просто нужно ознакомиться с текстами. Потом, думаю, начнётся активная работа по подготовке этих самых текстов…

— Так ты что, будешь редактором? — оживился Никита.

— Не совсем…

— Ладно. Понял, отстал. Тогда с тебя только футболка!

Я улыбнулась:

— Давай попозже, хорошо? Дождаться бы первой зарплаты…

— Ну, на сладости деньги есть. — С видом следователя, обнаружившего важную улику, Никита изучал чек из кондитерской… — Тогда возвращаемся к тому, с чего начали — футболка!

С отсутствующим видом и пачкой спагетти в руках я застыла посреди кухни.

— Ты чего?

— Футболка… — пробормотала я.

— В смысле?

— Никита! — я вцепилась в руку брата, словно в спасательный круг. — Ты можешь подсказать мне, как одеться?!

— Я?

— Ты, кто же ещё! Мне нужен взгляд со стороны.

— Да, но я-то здесь причём? Я в шмотках не разбираюсь. Тем более в женских…

— Ты же столько ходишь с Мариной по магазинам, — напомнила я.

— Это не значит, что я смогу купить одежду для Марины в её отсутствие. А в чём, собственно, дело? Ты вроде раньше не заморачивалась такими вопросами.

— Новая работа, — вздохнула я.

— Понятно. Дресс-код. В чём появлялась на старой работе, здесь уже не походишь?

— Да в чём я появлялась-то? — я с досадой пожала плечами. — Безликие джинсы, куцые свитерки… Но ты прав, действительно не походишь.

— Понадобились костюмы и галстуки? — рискнул предположить братишка.

— А вот здесь не угадал. Сегодня я уже появилась в «Лидершип» в подобии делового костюма. Глеб сказал, чтобы… чтобы…

— Что?

Я мучительно подбирала слова.

— Что я слишком молода для этих отвратительных консервативных штучек.

— Ну и отлично! Расслабься, — Никита запустил зубы в кусок багета с травами. — Это означает, что ты можешь одеваться как хочешь.

— Не знаю, как, — вздохнула я.

— Не знаешь, как хочешь одеваться?

— В том-то и дело: раньше я одевалась безлико.

— Тебя это вроде и не волновало… раньше. В чём проблема? Мне кажется, из этого раздута целая история. Одеваться стоит так, как тебе нравится и удобно.

— Кем раздута?

— Не знаю. Глянцем. Всеми этими передачами. Марина с ума сходит, чтобы подобрать ботинки в тон заколочкам.

— Согласись, она и выглядит хорошо при этом.

Никита улыбнулся:

— Да, точно. Слушай, а если тебе прогуляться по магазинам с какой-нибудь подружкой?

Я со вздохом покачала головой:

— У меня нет подруг, которые выглядели бы хорошо в любых ситуациях. И потом, они могут что-то удачно подобрать себе, но не факт, что им удастся сделать это, ориентируясь на меня. Слушай, а если попросить помочь Марину?

— Выражаясь твоим языком, она красиво одевается, но тебя в таком ключе одевать нельзя. Слишком…

— Кукольно?

— Слишком по-девичьи, — засмеялся Никита, — она в этом неподражаема, а вот ты можешь оказаться смешной. И вообще, Вера, я не верю, что ты не способна подобрать себе новый гардероб. Главное для этого у тебя уже имеется…

— И что же это? — скептически осведомилась я.

— Место в шкафу!

Он был прав. Но только в том, что касалось места на полках. Это всегда было моей проблемой. Я не могла сходу подобрать удачные вещи. Выходящим из примерочных подружкам всегда точно и аргументировано сообщала, почему им стоит или не стоит покупать и носить эту юбку, те джинсы, этот топ. Когда из Самары приезжала мама и мы ходили вместе в «Европейский», я помогла ей выбрать симпатичный пуховик и несколько джемперов. Но я ничего не предлагала сама. Я не могла угадать, как та или иная вещь будет смотреться на человеке. Я видела недочёты, я критиковала, но не могла подобрать ансамбль. Приходилось подолгу перебирать варианты, зато получившиеся в итоге были безошибочны. Это было сродни тому, как я замечала ошибки в текстах — рекламных, книжных… Сразу видя чужие огрехи, могла допускать ляпы, когда что-то писала сама.

Пришлось резонно возразить:

— Место — это ещё не всё…

— Если так переживаешь за внешний вид, — хмыкнул Никита, — взяла бы и прямым текстом уточнила у босса — в чём, мол, желаете меня видеть?

— А если мне не понравится услышанное? Если мне вообще не идёт озвученный вариант? Если он мне не по карману?

Никита искренне веселился:

— Значит, будешь мучиться в попытках угодить. Костюмы от Hugo boss! Менять каждую неделю!

— Это вроде мужской бренд…

— Неважно! Слушай, прекращай переживать. Забей.

— Но мне всё равно не в чем ходить на работу, — мрачно сказала я. — И на улицу выходить стало тоже особо не в чем.

— Всё потому, что кто-то делал уборку и перестарался! Может, тебе нанять какого-нибудь стилиста?

— Что? — удивилась я.

Никита наморщил лоб, потом выдал:

— Персональный шопер, вот! Маринка что-то такое болтала…

— Вряд ли мне это по карману…

На самом деле я лукавила. Я вовсе не горела желанием оказаться жертвой чьей-нибудь буйной фантазии. Разве у нас учат на шоперов? И разве может этот шопер предъявить мне, скажем, портфолио, как фотограф или даже модель? Я выложу свои (пока отсутствующие) кровные, а что получу в результате? Никаких гарантий!

Нет уж… лучше я сама что-нибудь придумаю…

Мне не хотелось говорить Никите, что дело не только в дресс-коде. Ведь не уволил бы меня Глеб, если бы я каждый раз появлялась на работе в тёмных джинсах и светлых водолазках, или в чёрных брюках и обычной белой блузке… Люди, работавшие в «Лидершип», выглядели эффектно. Они не были одеты, как под копирку — Елизавета напоминала холёную бизнесвумен, Маша, напротив, выглядела очень женственной… Но, кажется, в компании не было принято одеваться буднично или заурядно. На старой работе я выглядела неплохо за счёт свежести. Но в «Лидершип», похоже, много времени уделяли собственной внешности, созданию образа, подчёркиванию достоинств…

Макароны закипели и едва не убежали.

Никита поднялся, и, хоть я его об этом не просила, принялся тереть сыр на крупной тёрке.

— Спасибо, — поблагодарила я. Тонкие полоски ветчины выходили из-под моего ножа. Положить сверху на дымящиеся спагетти, засыпать тёртым сыром — будет импровизированная паста карбонара… С натяжкой, правда.

— Не за что. Есть хочется страшно — на работе не успел перекусить. Знаешь, Вера…

— Что?

— Не знаю, как там с одеждой, а вот кое над чем тебе не мешало бы поработать.

Я прищурилась:

— Что же это за страшный недостаток?

— Ты чересчур серьёзна. И чересчур серьёзно относишься ко всему.

Вместо того чтобы обдумывать слова Никиты на сон грядущий, я позволила себе насладиться непривычными ощущениями.

Работа на старом месте превращала меня практически в робота. В придаток к компьютеру, к Word и Excel. По утрам я торопилась на работу, и, «предвкушая» её, не видела ничего вокруг себя — ни зелёной листвы, ни яркого неба, ни деловитых прохожих. Максимум, на что я была способна — уткнуться в метро в книжку, чтобы на короткое время перенестись в мир, где нет беспокоящих меня проблем. Взаимодействовать с остальным миром получалось плохо — все ощущения и эмоции будто притуплялись. Я начинала своё утро, вбивая цифры в программу и распечатывая стопки документов. Я делала это перед обедом. И ровно так же заканчивался мой вечер… А в свободное время, как дамоклов меч, надо мной висело ощущение того, что и завтрашний мой день будет таким, и послезавтрашний, и все последующие… Даже шоколад к чаю, выпиваемому второпях, на рабочем месте, плохо мной воспринимался. Я теряла вкус к жизни, словно не жила, а существовала, словно вместо меня была тень, не способная впитывать и поглощать звуки, цвета, краски, испытывать ощущения… В выходные становилось легче, но потом снова наступал понедельник.

И вот наконец-то это закончилось. Будто я отдавала свою жизнь напрокат, и сейчас её вернули мне, а вместе с ней — способность снова радоваться и не ощущать постоянной подавленности. Пока я работала помощником логиста, я почти свыклась с этой подавленностью. Но, как выяснилось, эти эмоции имели свойство накапливаться внутри. И накапливались. Пока концентрация не стала отравляющей.

Благодаря ему я и оказалась у Глеба.

Одна только смена обстановки повлияла на меня благоприятно. Уволившись, я выдохнула… а сейчас глубоко вдохнула, расправила плечи.

Теперь я радовалась тому, что вновь способна дышать полной грудью, оглядываться по сторонам, замечать происходящее вокруг, и гадала — сколько ещё продлится пауза? Пока всё происходящее мне было сложно воспринимать как работу. Общение с новыми и интересными людьми, чтение психологической литературы, прогулки в дневное время…

Моё утро началось в полдень с чашки крепкого кофе и размышлений: действительно ли Глеб имел в виду то, что говорил?

Мне не появляться в офисе до тех пор, пока я не прочту обе его книги?

Или это была шутка?

Или мне надлежит появиться к десяти утра, отчитаться о проделанной… то есть прочитанной работе, «обозначиться», как говорил Никита?

Или Глеб вызовет меня сам? Или, когда я понадоблюсь, это сделает его секретарь?

Поразмыслив, я решила: Глеб, как серьёзный человек, наверняка исповедует то же самое, что и декларирует. А декларирует он (насколько я успела понять из прочитанного накануне) чёткость, ясность в целях и поступках.

Значит, сейчас ничто не помешает мне взять недочитанную книгу и отправиться в какой-нибудь парк. А потом — бизнес-ланч в уютном ресторанчике, а вечером — новая порция бизнес-изложения.

Мне было очень приятно держать эти книги в руках. Их яркие обложки бросались в глаза; казалось, весь их дизайн направлен на то, чтобы привлечь, прокричать, заявить о себе. При этом книги не выглядели ни лубочными, ни аляповатыми — сочная кожура свежего мандарина, сияющая весенняя зелень…

Фотография, которую Никита не обнаружил на обложке, находилась внутри книги. Это было необычно. Она предваряла сам текст, словно Глеб приоткрывал дверь, ведущую в его мир, и приглашал читателя заглянуть в него. Фотография была первоклассной — Глеб в отличном светло-голубом костюме задорно глядел со страницы. Выражение лица было типичным для него — уверенный, бодрый, жизнерадостный. Преуспевающий бизнесмен.

Какой контраст с Вадимом.

Я передёрнула плечами, силясь избавиться от неприятно промелькнувшего внутри ощущения.

Глупости. Выкини это из головы!

Я читала и читала. Очевидно, сжалившись надо мной, Глеб дал мне что-то вроде вводной части. Язык был умопомрачительно лёгким. Стиль изложения увлекал, текст пестрел забавными и поучительными историями из жизни. Но всё, о чём повествовал Глеб…

Это вообще возможно?

Неужели обычный, среднестатистический человек способен перестроить свою жизнь подобным образом?

Подчинить весь её поток, весь хаотический и рваный ритм строго упорядоченному менеджменту?

Какими же должны быть цели, чтобы ради них люди отказывались от массы удовольствий. От жизни вообще, чуть было не подумала я…

Но целеполаганию была посвящена вторая книжечка, вдвое меньше предыдущей. Мне ещё предстояло до неё добраться.

Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, над чем мне предстоит работать.

Но вот вопрос — а во сколько должен закончиться мой сегодняшний рабочий день?..