Эхо шума

Дарья Палдовская, 2022

На дворе альтернативное настоящее, однако в жизни людей присутствуют как космические станции, так и призраки. На заброшенной советской станции пытаются найти истину и разгадать некоторое количество загадок. Имеются: команда буйных неудачников; подозрительный заказ; клятые конкуренты; хтонический ужас бонусом.

Глава 01. Щупальца у заказчика — плохая примета

Центральная площадь порта АЖО-786623/6

201х год по старому летоисчислению

— Ртнрнкх… кию. Хайкх… кью. Тревога! Тревога! Тревога!

— Если эта фигня сама не заткнется — я ее заткну, — басом проворчал один из последних посетителей бара под многообещающей вывеской «Пиво есть!».

Посетителя звали Фархад, и он страдал. И готовый вот-вот взорваться порт был далеко не первым в его списке жалоб. Люди-идиоты — вот это где-то ближе.

Заискрила и печально погасла последняя гирлянда, погрузив помещение во мрак. Размышляя о несправедливости мира, Фархад вылил в себя остатки виски и протёр лысину мятым галстуком. Пиджак он посеял часа четыре назад, пенсне и модный чемоданчик — сразу после того, как выяснилось, что помощник-химер из его команды стащил декоративных рыбок из пруда посла, а платить за них было нечем. На тот момент это была третья, но еще не последняя, попытка найти работодателя за вечер.

— Карма — особа нервная, — брякнул Фархад и рыгнул.

Этот звук вызвал у текущего, теперь уже точно последнего, претендента на роль заказчика забавное шевеление жвал пониже груди. Подозрительный господин был в приличном костюме, но при этом напоминал карикатуры марсиан из старых журналов. Из тех времен, когда еще верили, что где-то там есть «марсиане».

Щупальца взвились вверх и принялись обматываться вокруг блиноподобных ушей своего хозяина, издавая при этом слабый гул. Для себя Фархад — нетрезвый соискатель на должность хоть кого-нибудь — решил, что это был такой «марсианский» смех. Да, точно. Особый «марсианский смех».

Выведя эту логическую цепочку, Фархад прыснул в уже пустую бутылку. Взгляд нетрезво сполз вниз. Осколки выбитого стекла на железных листах бара отражали красные и голубые сигналы эвакуации. Где-то фоном слабо промелькнула мысль, что Энси его убьет.

— Так бывает, понимаете? Обрушивается одна неприятность, другая, третья, а когда вылезаешь из-под четвертой — на тебя падает рояль, — прокомментировал с рябящего телеэкрана участник развлекательной передачи.

Не везло не только ребятам из развлекательной передачи, которые гонялись за золотом по старинной забугорной крепости, но и всему человечеству в целом. Такое случается, когда кто-то умный говорит, что как пробьет двухтысячный год ровно — конец всему свету, а другой умный еще лет тридцать назад заявил, что выход есть всегда — залезай в посудину и вали в космос. Кто-то связал два и два, и получилась в космосе на хлипких кастрюлях огромная толпа народа, которая хотела жрать, да не на что. Так и появились «птичники» — люди, которые берутся за любую работу, пока та не требует возвращения на альма-матер, то бишь, матушку-Землю, чтоб черти её разодрали. «Птичниками» назвали из-за моделей космических кораблей — они все назывались именами разных пернатых. Говорят, птичники начали по космосу шляться раньше всех, и дольше всех и прошляются.

И вот у птичников в целом жизнь была не очень, а сейчас — особенно. Сказывались скандалы на мировой арене, нетрезвый курс валюты, ну и личные косяки. Последнее конкретно у Фархада выражалось проваленными заказами в количестве четырех штук, где на финале последнего его команда чуть не лишилась корабля, доктора, а также уха второго пилота, через черточку — инженера. Хотя с доктором вопрос все еще оставался открытым. Бегать-то эта каланча бегала, да только кривовато, а из пробоины в черепе в любой момент мог открыться кровяной фонтанчик и посыпаться мозги.

Приземлилась их команда и то косо. Вот, казалось бы, обычный металлический шарик с понатыканными тут и там барами и барыгами вместе с барышнями легкого поведения. Однако именно в этот день неизвестным террористам приперло этот несчастный булыжник подорвать! Ладно бы по-тихому это как-то провернули, так чертова сирена уже который час роняла в минус как градус настроения, так и веру в «авось само рассосется».

Одно хорошо — новый заказчик нашелся. Жвала, конечно, внушали недоверие, но бегать по готовому подорваться астероиду в поисках альтернативы не вдохновляло. Кряхтящая аварийка под аккомпанемент зарождающегося землетрясения гремела уже над всем клоповником.

Фархад тоскливо уставился на дно бутылки. Пойло кончилось. Прищур жестянки с шурупами, выполнявшей в местном клоповнике функцию бармена-официанта, не обещал ничего хорошего.

В этот момент передатчик взвыл волной помех, спровоцировав у Фархада выброс ругани и разбитую алкотару. Птичник выдернул треклятую штуковину из уха и уставился на нее как на главную и единственную виновницу творящегося вокруг апокалипсиса.

— Да?

Он очень надеялся, что голос его звучал громко, четко, внятно, властно… Не, властно — это не про этих идиотов. Честно и «я держу ситуацию под контролем»? Пожалуй. В общем, как-то, как должен был бы звучать, если бы хренов консервный хозяин питейного заведения не позволил ему сорваться и надраться до столь плачевного состояния.

— Не спятили ли Вы, несравненный товарищ Фархад Степанович, по-барски откушивая да прибухивая, когда земля под ногами в любой момент рвануть может?

— Попрошу, я делом занимаюсь.

— Прикольно. А сваливать планируешь?

— Планирую.

Собеседнику не было нужды представляться, потому что волна была настроена только на трансляцию с их корабля, а из всей команды так быстро тараторить мог только Лени. И субординацию и уважение к старшим так нарушать мог тоже только он.

Лени тараторил, а Фархад, подобравшись и могуче сведя брови к переносице, кивал, позабыв, что его не видят. По сути, собеседнику и не были нужны его ответы. Хотя Лени был пацаном смышлёным, логика в его действиях достаточно часто терялась под напором юношеского энтузиазма, что приводило к такого рода последствиям, разгребать которые команде потом приходилось всем составом.

Вот и сейчас, очередную безумную историю про одного из своих бесконечных родственничков он решил рассказать сперва, а информацию про то, что Син решил поднимать корабль без него, Фархада, оставил на закуску.

— Без капитана корабли не взлетают!

— Я это Сину передам, но если ты там еще минут двадцать проторчишь, тебе это уже не поможет!

— Иду я, иду!

Скрежет напомнил о всё ещё ждущем ответа потенциальном заказчике.

— Да, согласен я, согласен, и доставим, и конфиденциальность гарантируем тоже!

— Куда доставим? — спросил в передатчике Лени.

— Потом расскажу! В общем, ждите меня, я сейчас!

Фархад выхватил у заказчика-химера вымазанную чернилами дискету, пожал нечеловечески длинную конечность и скрепил сделку, после чего рванул прочь из бара в сторону своей межорбитальной консервы дальнего плавания. Оставшийся в одиночестве «марсианин» махнул уходящему на прощание зажатым в щупальце окурком. И запросил еще виски.

F/N А.Т, АЖО-786623/6, порт АГ-41, межзвездный корабль класса «Синица»

Комната Управления

201х год по старому летоисчислению

Птичники — низшие люди, без образования, способности к рефлексии, а также увлечений, выходящих за пределы цепочки трёх «б»: бабло-бухло-бабы. Птичники не ищут смысла в жизни. У них нет дома, и он им не нужен. Злые птичники украдут твоего любимого мишку с полки, если сейчас же не доешь кашу и не пойдешь спать. Откажешься работать вторую смену без отдыха и третий месяц как без зарплаты — станешь птичником.

Энси не могла покидать пределы корабля, поэтому ей оставалось слушать подобную дурную болтовню в портах, чтобы хоть как-то развлечься. Она давно уже уяснила, что подобные «великие истины» изрекали те, кто еще боялся лишить себя стабильности; кто боялся улететь в никуда — на поиски приключений.

Через окно монитора она видела, как улетали с портовой станции корабли. В панике бежали все, у кого имелась хоть капля мозгов — и это включало незадачливого посла, которого ненароком опозорил Син. Им бы, по-хорошему, тоже стоило делать ноги, но они не могли, потому что ждали последнего члена экипажа. Того, кого Энси, будь её воля, запирала бы при каждой высадке, чтобы не лез куда не следовало. И к черту, что тот был капитаном — она не единственная на корабле лелеяла планы спеленать почти-уже-пенсионера, чтобы тот не шастал, где не повадно, и не чинил безумств.

Крики за окном усиливались.

Должным образом смотивированный бредом Лени, тот самый капитан, Фархад Степанович Эльста, нетвердой походкой забирался на корабль под обвиняющем взглядом внешней камеры, через которую за ним наблюдала Энси. Судя по скорости карабканья по лестнице, в то, что химер решил оставить его за бортом, он поверил, и пьяную голову не смутило, что Син был парнем верным и без капитана улетать бы не стал.

Энси начала запуск машины. Фархад по ту сторону камеры с лестницы свалился, его ругань затерялась в шуме нутра машины. Энси подумала было позвать к нему хотя бы того же Лени, раз Багрицкий пока был недоступен, но решила, что капитан обойдётся — она была недовольна. Доктор слишком много сил потратил на алкогольную реабилитацию их начальства, чтобы капитан так просто за одну ночь послал к такой-то бабушке все их труды.

Панические крики за окном постепенно сменились успокаивающим мраком космоса. Они улетали прочь.

— Если день не задался с начала прошлого месяца — ничто ничего уже не исправит, — сказал Фархад, ввалившись в комнату управления.

— Мудрые мысли тебе сегодня вредны, — ответила ему Энси.

Начальство тяжело споткнулось о коробки, оставшиеся от прошлого груза. Ботинки тут же увязли в ворохе высыпавшихся перьев. Фархад пнул цветастую кучу. Выругался.

Энси протянула было к нему ладонь, но отдернула. Поднесла к глазам белые, немного блестящие пальцы и задумчиво склонила голову. Она не знала, откуда и почему у нее была эта нелепая привычка трепать людей по плечу. Не то чтобы она на самом деле могла кого-то коснуться — корабельным привидениям такого не полагалось. Не часто, во всяком случае.

— Тебе кофе? — вместо этого, спросила она.

— Пожалуйста! И голову Сина на блюде!

В мольбе капитана говорил опыт человека, регулярно умирающего от похмелья, а также не созданного для работы с коллективом. Энси махнула рукой в сторону уже готовой к ограблению кофеварки.

— Спасибо! И голову!

— Расслабься, мы пошутили.

— Это я понял, я не понял, зачем.

Энси пожала в ответ плечами.

— Ты понял. И ты долго шел.

— Если ты это к тому, что мне нужно бросить пить — ответ все тот же, что и три тысячи пятнадцать раз до этого.

— Ты каждый раз наугад цифру называешь.

— Есть момент.

Налив себе кофе, Фархад упал в побитое жизнью кресло, из которого вылезала обивка, и положил себе на лоб ладонь, пытаясь унять мигрень. Принимать каждый раз таблетки ему мешала шалившая печень.

— Булыжник, конечно, жаль, — сказал Фархад. Было видно, что его глодала как всегда не вовремя заявившаяся совесть.

Энси так поняла, что Фархад имел в виду только что покинутый ими порт. Она пожала плечами.

— Кто выжил, тот и прав.

— Да тут же не в правоте дело!

— Ты прав, в выживании. Ну и в выгоде еще.

Фархад затих. Энси следила за ним краем глаза, точно так же, как она следила за всеми остальными на корабле. Она не могла физически быть везде или воспринимать все сразу, но могла проходить сквозь стены, заставлять электронику себе подчиняться, а еще — смотреть на десяток маленьких экранов, где отражалось то, что снимали корабельные камеры.

— По поводу промедлений, кстати, — сказал Фархад, не отнимая ладони от глаз. — У меня снова вопросы к паранойе дока. Он у себя?

— Да, Игорь спит.

— Эх, жаль будить. А так бы высказал претензию лично в его лохматую физиономию. Я опять едва успел уцепиться за поручень, пока забирался, чтобы не полететь радостно с трехметровой высоты.

Энси не стала говорить, что видела, и что метр там был один, и что уцепиться он не успел.

— Я тут в очередной раз задумался о том, что стоит все же коллективными усилиями проесть Багрицкому плешь, — сказал Фархад.

— На кой ему-то плешь, нам тебя одного лысого хватает.

— Ему — на тему удобства пассажиров и команды. Может, тогда он согласится хотя бы на разнесчастный эскалатор, раз дверь напрямую в управление — «опасная и глупая затея». Параноик несчастный. Поднимайся, как дебил, сперва на самый верх, топай через все жилые помещения, и это все, чтобы опять спускаться вниз. Мало какому дедку снилось столько геморроя.

— Не бузи.

— Я не бужу, я ругаюсь.

Устройство «Синицы» было странным. На корабле было два этажа, и управляющая комната, являвшаяся кухней по совместительству, притулилась в самом начале корабля, и дойти до нее от входа можно было только через верх, пользуясь двумя шаткими лестницами, на перилах которых были аккуратно прилеплены листочки-напоминалки в стиле «кто сожрал последний батончик, знай, гад, я тебя вычислил!».

На капремонте экономили, и если часто используемую «кухонную» лестницу местный химер Син пластилином напополам с изолентой худо-бедно чинил, то вторая лестница, ведущая от главного, и единственного, входа во все жилые помещения, выглядела откровенно неухоженной больной. Она даже в кристально трезвом состоянии требовала у членов экипажа определенной сноровки, что уж говорить о пьяных.

— Хочу, чтобы деньги падали с неба, — заявил Фархад. Судя по голосу, он подумал о том, что пора было платить за «крышу».

— Взбодрись. Не все же время ныть.

— И что ты мне предлагаешь в качестве альтернативы?

— Займи себя чем-нибудь. Поменяй страницу Гитлера на Википедии, я не знаю.

— Меня забанят, — уныло ответил Фархад.

— Ну так поработай.

— Не хочу.

— Ноешь.

— Возможно.

Зажужжав, загорелся жизнью компьютер. На заставку выползла очередная смешная картинка, повествующая о нелегкой жизни человека-дятла, вынужденного жить на кофеине. Автоматически открылась страница всемирной паутины.

— Ты меня эксплуатируешь, — сказал Фархад.

— Заставляю выполнять твою работу.

— Но я капитан!

— Большая сила — большая ответственность, — невозмутимо отозвалась Энси. — Братки, конечно, могут и сами к нам прийти, но не хотелось бы.

— И правда, — согласился Фархад и придвинулся к клавиатуре. — Не хочется.

Выпендривался он больше из вредности. Несмотря на все его недостатки, положиться на него было можно. Даже бумажки все отправлял всегда в срок. Сейчас скорее проблема была в том, что он тянул время, потому что не знал, как лучше сформулировать, он уже четвертый день над этим опусом сидел. Письма формата «звиняйте, мы неудачники без гроша в кармане» ребятками в кожанках воспринимались плохо, а потому ответы нужно было сочинять замудренные, тщательно обсыпанные обещаниями и подробными планами, когда и сколько будет отдано в самое наиближайшее время. У Фархада зубы заговаривать выходило на ура, не зря же он был юристом бывшим.

— Ты же говорила, в том порту были лучшие медики.

Энси скосила взгляд на медицинский отчет с больницы уже взорванного порта-астероида, куда они еще неделю назад первым делом приземлились.

— Лучшие из тех, докуда мы бы успели долететь, — сказала Энси. — Полетели бы дальше — помимо проваленного задания получили бы пару трупов в придачу. Ну или труп и калеку — в зависимости от степени капризности фортуны.

Это был второй раз за их карьеру, когда они были в таком дерьме. Признать стоило, в прошлый раз картина была еще хуже.

— А сейчас у нас рядом есть что-нибудь, где смогли бы по-человечески пропаять дока?

— Уже давно смотрю. Примерные варианты у тебя на почте, — Энси принялась отрешенно щелкать пальцами, глядя на спину Фархада. — Там и места, где пластической коррекцией занимаются.

— Не.

— То есть?

— К чертям коррекцию, говорю, — Фархад оскалился. — Этот кадр мне выдал, мол, общеизвестно: бабы фетишируют на брутальные мужские физиономии, и он заполучил просто мегакрутой аксессуар. Ну вот и будет с ним ходить, а мы — на этом экономить. Да и, по ходу, эта скотина сам на свое приобретение фетиширует.

Энси пожала на это плечами.

— Сомневаюсь, что он свое предпочтение выразил именно в этих выражениях, ну да ладно. Скажешь это ему сам? Команда сейчас будет.

— Прям все?

— Да, они недавно ставки делали на успех твоего мероприятия, так что им очень интересно узнать, чем же дело кончилось, так что будут они здесь где-то… сейчас.

Дверь сверху распахнулась, и послышались звуки беззлобной перебранки. Первыми шли, как подозревал Фархад, главные инициаторы ставок по его душу: Лени с Сином. Лени было именем не настоящим, а больше прозвищем, посвященным функциональности (вернее, отсутствию оной) так и не закончившего школу смуглокожего, дредастого пацана, которого они подобрали пару лет назад. Имя «Син» было сокращением от «синий», в соответствии с цветом Сина, который был химерой — собратом «марсианина», с которым Фархад недавно заключил договор. Это не значило, что они были в чем-то похожи. Заказчик точно взял что-то от осьминога, а вот Син — от какой-то глубоководной рыбы. Общим у всех химер было только то, что каждый представлялся тем или иным сплавом какой-то твари и человека, да еще их очень легко завлекало в религию. Откуда химеры вообще появились, слухов ходило много, а за вопрос, были ли эти крокозябры инопланетянами, высокая общественность все еще была склонна в процессе жаркого спора разбивать о чужие головы недопитые кружки с пивом.

— Ленивые чудовища, — прогудел Фархад.

Длинноногий Игорь Багрицкий, не признававший лестницы ниже двух метров, мягко спрыгнул с пролета вниз, приземлившись неподалеку от Фархада. Спускавшийся чуть позади него Лени скорчил рожу.

— Если будешь выкаблучиваться дальше, я тебя съем, — сообщил мальцу в спину Син.

— Я отказываюсь говорить с этим человеком до того, как он проклянет кого другого до седьмого колена, — непонятно кому пожаловался на химеру Лени. — Кого угодно, но не меня!

— А я не человек!

— Не придирайся к словам!

— Я пойду чаю заварю, — сообщил в пустоту начинающейся перебранки доктор Багрицкий, затем, предварительно еще раз напомнив юному вундеркинду, чтобы не смел прогулять обследование, направился к чайнику.

Энси вклинилась в набирающую обороты пикировку между механиком и инженером — она это любила. Она возмутилась, что маленьких нельзя обижать, и виновных да покарает возмездие в ее лице. Малец одобрительно захлопал. Доктор буднично пообещал достать пилу.

Фархад барабанил по клавишам, стараясь сосредоточиться на почти законченном акте выполненных работ за прошлое задание. Как было сказано: «Нет противника страшнее, чем союзник-идиот».

Головная боль набирала силу, и он тяжело массировал веки.

О подчиненных нельзя думать как об идиотах! Даже если это жестокая правда. Данное изречение стояло восьмым пунктом в юмористической брошюрке «Как быть хорошим руководителем», которую Фархаду подарила уже бывшая жена целую вечность назад.

Дружеская перебранка все нарастала. Энси била по больному, и тема по накатанной перешла на любимые синовские завывания о том, что старших нужно слушаться, а женщине место на кухне. Местная женщина поспешила расписать, где именно место ей, а где — брюзгливому химеру.

Нервы капитана не выдержали. Откинувшись на скрипнувшее кресло, Фархад закрыл лицо руками и взвыл.

— Знаете, однажды я не проверю, и уйдет кому-нибудь файл с именем"За что, господи-боже, ЗА ЧТО". И это всё будет ваша вина!

Син психовал, Энси торжествовала, Лени наслаждался шоу… единственным серьезно ведущим себя членом общества, как и всегда, оставался Багрицкий. Впрочем, капитан не мог с уверенностью утверждать, что, отягощенный интеллектуальным багажом философского характера, тот банально не задрых, нагло воспользовавшись стеной в качестве поддержки и вертикальной кровати по совместительству.

Капитан смог с горем пополам отослать письмо и попытался скоординировать подведомственную ему толпу.

— Кх-кхм. Короче все. Вни-ма-ние! — Фархад, для пущей внушительности, встал и постучал железным донышком кружки по спинке стула. — Дорогие мои друзья! У нас сейчас назревает очень важный разговор. Как вы понимаете, о результатах, которыми я могу вас порадовать за сегодняшний вечер.

На этом моменте команда постаралась изобразить вежливое внимание.

— Вот только недавно мы с вами завершили важную, должную высоко оплачиваться миссию, — издалека начал Фархад. — Но, как это бывает с важными высокооплачиваемыми миссиями, что-то пошло не так, и потому об оной я сейчас говорю в прошедшем времени. Да, вы правильно смотрите на меня грустными глазами, улавливая суть сути — бабла не будет. Это плохая новость. Но есть и хорошая! У нас, вроде как, есть новый заказ. Правда, как именно мы будем его исполнять ввиду туманности условий — знает один бог. Учитывая незапланированные проблемы, — он кинул взгляд на разукрашенное лицо доктора, — состояние наше теряет в радужности еще на некоторое количество пунктов. Итого…

— Итого нам самое время менять имена и сваливать куда-нибудь за зону влияния цивилизации, дабы вести там честную и раздольную жизнь космических пиратов! — вскинув руку как примерный ученик, с готовностью отреагировал Лени.

— Сто баллов! — кивнул капитан, помешивая сахар, но тут же спохватился. — То есть нет!

Ложка выскользнула из руки, улетев под шкафчик.

— То есть да! Тьфу ты. Короче!

Он нырнул за утерянным инвентарем. Достав, деловито осмотрел, пожал плечами и плюхнул обратно в кофе.

— Мы молодцы, мы провалили миссию! Ввиду чего вылезает вопрос: ну и кто мы после этого?

Позвякивание металла о кружку вызывало у прикрывшего глаза Багрицкого нервный тик, но он держался.

— Занюханные актеры, латентные алкоголики, взломщики со стажем, опасные любители запрещенной литературы с темным прошлым, проповедники явления высших сил в сей бренный мир, требующие покаяться господу во всех грехах… — с невиннейшим принялся перечислять вновь встрявший Лени, за что незамедлительно отхватил подзатыльник от Сина.

— Ответ неверный, курсант. Я же про сейчас, а не про обычно. Два наряда вне очереди! — попытался благословить пацана кружкой Фархад, но тот уже успел поднырнуть ему под руку, заглядывая дредастой головой в экран.

— Что-нибудь интересное?

— У интарлайтов в моей ленте сейчас вакханалия, — без особых эмоций отозвался Фархад.

— Тебе пора бы слезть уже с этой социалки, — упрекнула его Энси.

— И не подумаю. И вообще, знаешь, когда все же наступит тот день, когда я в последний раз выйду в сеть, я сделаю это эпично. Последняя запись в стиле"они нашли меня","в следующей жизни больше повезет","ой-ой"или даже"не думал, что когда-нибудь смогу увидеть собственную задницу без помощи дополнительной аппаратуры". Повеселить народ напоследок, понимаешь? Повеселить.

Энси хохотнула, но остальных это не впечатлило, и Фархад снова попытался перейти к делу.

— Итак, я нашел нам новый заказ.

— И это замечательно, — воодушевился Лени, кидая победный взгляд на очевидно продувшего спор Сина. — Меняю вопрос. На что именно ты нас подписал?

— Менять вопрос можно, если на него еще не ответили, а так — это второй вопрос.

— Это все детали, детали!

— Нечего перебивать старших!

— Во, точно, слушай Сина! Так, о чем бишь я… А!.. А, неважно. Короче. Мы должны свершить чудо — откопать пропавшую в ЦБ энного хрена с хвостиком лет назад станцию (которая вроде как появилась, но черт ее знает), на ней же откопать данные о местном эксперименте, при этом молиться, чтоб эта информация там все еще была, и считать ее все еще можно б было. Как-то так.

— В ЦБ? — переспросил Син с не самым дружелюбным выражением лица.

Химера можно было понять. ЦБ — неведомая магия, которая сводила с ума людей и искажала пространство, и она же — неведомая магия, на которой работали космические станции и корабли. Ни одно задание, с этим делом связанное, без геморроя не кончалось.

— Товарищ капитан, вопрос! — в очередной раз вскинул руку Лени. — Каким Макаром-то мы ее найдем, эту станцию?

— Понятия не имею. Каким-нибудь. А не найдем — денег не дадут. А без наличности тот фраер нас в асфальт закатает, керосином польет, подожжет, а потом скажет, что так и было. И ведь ему поверят!

На вопрос Сина Фархад отвечать не стал, справедливо посчитав его риторическим, учитывая обстоятельства.

Пронзающий взор капитана обвел поникшие головы сокомандников. Игорь начал слегка похрапывать. Фархад горестно вздохнул.

— А что еще за информация? — спросил Син.

— Какая-то информация.

— О чем?

— Не знаю. Большой-большой секрет. Касается какого-то их там основного проекта, лежит в тамошнем главном управлении. Я так понял, притащить все, что найдем, какие-то записи. Схемы, возможно. Формулы, теории — не знаю. Выглядеть должно как папка с названием проекта. Может, бумажная, может, виртуальная. Шут её знает.

— Малец, что там с твоим планом со сваливанием куда подальше? — поинтересовался у Лени Син, который понимал, сколько именно таких папок на затерянной станции может быть, а также каковы шансы, что там хоть что-то сохранилось, если питание полетело.

— Эй, эй. Не все так плохо. И вообще, с женами ты что делать будешь, а, Син? — возразил Фархад. — С собой захватишь? И не смотри на меня так. Я, кстати, только сказать хотел. Ну, вспомнил, что до этого хотел сказать. У нас еще один вариант есть. Чудо делаем не мы, чудо делает Мо. Я ему уже всё в сообщении объяснил. Будем надеяться, что у него после курса «психологической реабилитации» хоть какие-то мозги да остались. Я ему сейчас звонить буду, всем просьба скрестить пальцы, поцеловать крестик, помолиться Сатане, чего уж боле, — что угодно, дабы наших совместных посылов неведомому космическому разуму хватило, чтобы этот разум вытащил нас из сложившейся беспросветной анальной фиксации. Свет, камера, мотор!

Фархад развернул к команде монитор, где с квадратного экрана на команду уставился ее отошедший от романтики скаканья по бескрайнему космосу исследователь. Кольца в ухе, футболка с цитатой из последнего фильма про разбой, золотой зуб и просто необходимые в космосе черные очки. Открыто игнорировавший проблему собственного возраста, сейчас седобородый выглядел не так, чтоб очень уж прилично. Только Фархад открыл рот, как, шлепнув ладонью на смежённые очи, его собеседник простенал:

— Давай позже поговорим. Я еще не успел принять вечернюю партию таблеток.

— Мо, нам сейчас надо.

— Нет, не надо. Трупам от жизни вообще ничего не надо. Мы еще, знаешь ли, вступительные пропустили. А у тебя там, между прочим, дочь перформанс давала.

— Не сгущай краски. И не ной. И дочь не трогай.

— Я не сгущаю. Я говорю как есть, — Мо убрал ладонь с лица, — к великому моему сожалению.

— То есть помогать ты нам не будешь?

— Ну, альтернативным заказом — нет. Не сезон — всё глухо. Если только подождать с недельку-две — вдруг что всплывет. Но, как я понимаю, время у нас не ждет. Так что, как и писал, единственное, что могу — помочь откопать эту несчастную станцию, если она еще существует. Планы к ней еще, чтоб вы по дороге к искомому не потерялись. Часть планов на почту тебе уже скинул. Местоположение консервы еще не знаю. Ребят, вон, напряг. Имей в виду, мы берем на веру, что станцию ЦБ не только заглотнула, но и выплюнула, как заказчик говорит. Сейчас вот вычисляю, куда примерно могло выплюнуть, если сожрало у края Солнечной. Вроде, пришло что-то.

Где-то по другую сторону Вселенной Мо, чуть отодвинувшись от экрана, прильнул обратно уже с другими, тяжелыми и выпуклыми, очками, по-старчески подслеповато щурясь. Как минимум двое из команды «Синицы» усердно делали вид, что не завидуют и их не волнует самокрутка, которой при этом дымил исследователь. Мо шевелил губами, от излишков концентрации вздыбив брови.

— Сучьи потроха, Фархад…

— Ты мое имя так не употребляй, а то непонятно…

Мо, осознав, заржал.

— Есть хорошие новости и плохие.

— Начни с хороших.

— Нашлось место. Туманность Тарантула. И это и хорошая, и плохая новость сразу. Про этот райончик много слухов веселых ходит. Вы в курсе?

— Ага, — с каменной миной кивнул капитан.

— Поосторожней там нужно будет, — Мо поднял взгляд. — И я это серьезно говорю.

Капитан серьезно же кивнул, остальная команда оживленно закачала головами на фоне.

— Так, — Мо тяжело вздохнул. — Помимо капитана, кто-нибудь еще в курсе, что из себя представляет Туманность Тарантула?

В ответ он получил переминание с ног на ногу и внимательное разглядывание потолка. Лени, вроде, знал, но не желал палиться. Энси не хотела говорить, Багрицкий молчал, и голос неуверенно подал Син.

— Это… далеко?

— Так и знал, — Мо тяжело помассировал переносицу. Он нажал у себя на кнопки, и снова исчез, чтобы на их экране можно было рассмотреть тот самый «райончик». — Она в Большом Магеллановом Облаке. А еще она — эмиссионная туманность. Где мощный источник рентгеновского излучения. И где еще постоянно взрываются сверхновые. Большие и страшные сверхновые.

— Интересный вопрос: как это консерва там еще не расплавилась? Если она вообще все еще там… — немного нервно поинтересовался Син.

— Более интересный, не расплавитесь ли там вы, — пробубнил физик за кадром.

— Выглядит красиво, — заметила Энси, наблюдая за сотнями сверкающих голубых огоньков, блуждающих по желто-рыжему акрилу.

— Красиво и дохло — из наших там еще никто не бывал толком. Так, пугливые мимокрокодилы, которых случайно выкидывало, не более, — сказал вновь появившийся на экране Мо.

— Ну и? — нетерпеливо спросил его капитан. — И где конкретно?

— Сейчас-сейчас, — исследователь нервно почесал затылок. Машина рядом с ним пищала, возвещая об усиленной работе над столбцом вычислений. — Значит так. Что пока могу сообщить. Если эта станция не у самой звезды…

— Которой?

— Любой.

— Не перебивай старших.

— Ай!

–… то всё норм, сможете приземлиться и даже прошляться там часов пятьдесят примерно без риска поджарить себе мозги или подхватить какой-нибудь там албеновый или радиационный удар. Плюс-минус.

— А если нет? — склонил голову капитан. — Если у звезды?

— То рекомендую нам всем спешно приобретать белые свечки и тапки. Лучше оптом. Дешевле выйдет. Эта станция пускай из первых, самых надежных, но она же все равно не была на такой долгий срок запланирована. Она давно должна была развалиться! Я и так голову себе сломал, пытаясь понять, с чего те ребята вообще решили, что она еще существует и что в неё даже можно — трижды ха-ха — забраться и что-то найти.

Что-то покрутив и потыкав в приборах, Мо продолжил.

— Как примерно: она должна быть где-то у центра туманности. Что от всех звезд относительно далеко надеяться, в принципе, можно. Более конкретно местоположение как пойму — сразу вышлю.

— То есть откопать это дело реально?

Мо сосредоточенно ковырялся в ухе, бегая взглядом по строкам текста.

— Шансы не нулевые.

— И то хлеб.

Оценив изгвазданный палец, Мо собирался было засунуть его в рот, но наткнувшись взглядом на Багрицкого, вымучил улыбку и размазал грязищу по и без того не первой свежести майке.

— Кстати, поржать хотите?

— А?

— Станция времен старых Советов. То есть, одна из прям совсем первых, когда из ниоткуда взялся, альтернативный ракетному, наш способ перемещения через ЦБ. Реликвия.

— Будет чего набрать для антикварных торгов, — оптимистично сказал Фархад.

— Возможно. Опять же, если она не развалилась. Но есть еще момент. Станция пропала одной из первых, когда у комических путешествий по новому образцу риск со спонтанным исчезновением открыли. То есть, есть шансы, что проблема была не только с ЦБ, а с помощью ЦБ это дело лишь прикрыли, и тогда мои манипуляции с координатами бесполезны, потому что это не случайный глюк, а намеренное избавление от улик, тогда куда тогда ее закинули — не знает никто, кроме трупов на той самой станции. И вот это вот плохо. Фархад, как заказчик-то выглядел?

— Ктулху, — капитан изобразил пальцами щупальца заказчика-химеры. — Но чувак, вроде, серьезный. Половину вперед дал, — на этих словах Лени оживился. — Однако деньги тратить пока нельзя. Хлопец кого-то представлял, это точно. И что-то мне подсказывает, что оно снова с бандами связано, будто нам прошлого заказа с этим было мало. А если так, и мы вдруг станцию эту не найдем, задаток истратив, то песенка наша будет окончательно и радикально спета. Тут уже не спасет никто и ничто.

— Замечательно, — протянул Мо, теперь уже занявшись носом. Но, снова взглянув на Багрицкого, прекратил. — Так. Я продолжу копаться. Вдруг все же получится дистанционно радиус уменьшить. А вы пока, куда я скинул, к Большому Магелланову Облаку, пилите. По дороге за сканером внимательно следите. Авось повезет и как-нибудь сами на станцию эту напоретесь. До связи.

— Покедова, — махнул ему Фархад. Изображение, помигав, отключилось. — Так…

Но его подопечные уже все разбежались, кинув, что пошли готовиться. Остался лишь прикорнувший Багрицкий, который, разразившись кашлем, проснулся с вопросом, что он пропустил. Где-то вдали затихали взбешенная тирада Сина и поспешное улепетывание пацана.

Фархад тяжело вздохнул. Снова зарылся в компьютер, напоследок еще раз пробежавшись взглядом по сводке. Нахмурился.

— Что-то не так? — спросила Энси. Багрицкий замер, занеся ногу на ступеньку.

— Да ничего.

Фархад выкинул новостной файл на компьютере в виртуальную корзину. Еще раз повторил, что все в порядке, — для будто бы сонного, но не сводящего с него придирчивого взгляда Багрицкого. Открыл сканер, всей своей позой сообщая о том, насколько занят.

— Меня напрягает этот заказ, — сказал ему Багрицкий. — Мы так далеко еще не забирались.

Фархад на это неловко пожал плечами. Он подозревал, что Игорь только делал вид, что спал.

— Я понимаю, что выхода нет, — продолжил доктор. — Только поэтому и молчу. У их эксперимента было название?

— Черт его. Может, и было, мне не сказали.

Губы Игоря подобрались в жесткую линию.

— Замечательно.

— Ничего не попишешь, ты сам сказал. У тебя же походные аптечки наготове?

— Всегда. Но я еще буду настаивать, чтобы все, кто пойдет, шли с усиленной защитой. На кого скафандра не хватит — того не пущу. Костьми лягу, но на станцию не пущу. Не хочу повторения ситуации с Цинем.

Фархад на это покивал головой, Игорь направился к себе в лазарет. Ну или утихомиривать неладящую парочку.

Капитан прошаркал обратно к креслу и устало в нем развалился, запрокинув голову и закрыв глаза. Энси выключила свет, и он не нашел сил возмутиться тем, что у него еще много дел.

Он не был уверен, что продремал долго, но разбудили его грубо — он выпал на пол. Все тряслось и отдаленно слышался грохот.

Перемкнуло гравитацию, и Фархад почувствовал, как кончики его пальцев вслед за объемным пузом оторвались от пола, а чертовы перья заполнили собой все пространство, залетая в нос, уши и рот. Это продолжалось недолго (вскоре всё упало обратно), но несколько раз повторилось — типичная неисправность, ни причины которой, ни её решения пока никто не мог понять, потому что того, как именно космические посудины бороздили космические просторы (как они разгонялись, как поддерживали воздух, гравитацию и прочее, как были они внутри белой запаянной коробки в глубине корабля устроены) — не знал никто. Ну, никто кроме спорных родичей Сина, которые клялись и божились, что ничего нового они не создают, а используют лишь старые материалы, чем объясняли унылый и непрочный вид всех космических посудин последних десятилетий. Откуда старый материал изначально взялся до того, еще до того, как попал на первые станции и корабли, они при этом пояснять отказывались.

Продолжало трясти.

— У меня плохие новости, — сказала позади него Энси.

— Корабль наконец разваливается прямо в космосе?

— Нет. По нам стреляют. Ну или, как минимум, выстрелили один раз. Еще нас пытаются взломать, но Син не даёт. Игоря придавило, но ему сейчас помогает Лени.

Обшивка трещала. Фархад метнулся к компьютеру, чтобы попытаться увидеть, что происходит. На экране высветилось предупреждение о приближающемся к ним летательном средстве без опознавательных знаков. Ни с черта взявшееся судно космических бандитов определенно шло на таран, пушки заряжены и готовы к бою. Завыла сирена.

— Да какого черта, у нас же даже красть нечего!

Фархад попытался вывести их через ЦБ поскорее, но не выходило. Карты словно слетели с катушек. Они мигали, перестраивались и менялись после каждого появления. Попытка куда-либо зайти заканчивалась вышвыриванием обратно в меню.

— Энси, предупреди кого сможешь, что я кидаю нас экстренно через ЦБ, наобум.

Не дождавшись от призрака ответа, Фархад в два шага дошёл до стены и нажал на ту кнопку, на которую ни в коем случае не стоило нажимать. Почти сразу он сполз на пол, зажимая голову, от боли. Всепоглощающий, ослепительный свет перемещения продлился не дольше минуты, но Фархаду хватило. Тем более, что и минуты для такого было многовато.

— Син в очередной раз пообещал, что вот после этого-то рейса он точно уволится назад к семье, — передала Энси.

— Ты сама как?

— Как видишь, не развоплотило.

— Это хорошо.

— А ты дерьмово выглядишь.

— Знаю.

Он почувствовал, как его погладили по плечу. Энси могла делать это только сразу после переходов.

— С доком, кстати, ничего серьезного. Зажало просто. Лени его сразу из завала вытащил — только многострадальную ногу придавило. Жить будет, и даже ходить и Евтушенко своего наизусть читать. Мальчик уже занимается.

Мальчиком она звала только Лени.

Фархад на какое-то время прикрыл глаза ладонью, дыша медленно и размеренно. Нужно было успокоиться. Он убрал руку.

Окно с картами угомонилось.

По-хорошему, сперва устанавливают, куда переходить, и только потом уже — переходят. Но сейчас был экстренный случай, и они ломанулись вслепую. Ни расчета на дальность, ни на «косость». Фархад смог лишь притормозить их до того, как они бы вписались в звезду или в относительно недалеко расположенный «холодный» объект. Кстати говоря о нем.

Алый спектр перешел в успокаивающий голубой, сообщая об отсутствии угроз, и вскорости сошел на нет. Зеленая точка на экране сигналила о внушительном полурабочем объекте, скромненько притулившемся в углу квадранта и, по совместительству, перед носом «Синички» сейчас. Это было просто смешно.

— Приехали, — прогудел Фархад, потирая шею. — Энси, ты ведь это тоже видишь?

— Да.

— Это просто очень похожий на нашу станцию объект?

— Нет, — сказала призрак после недолгого молчания. — По чертежам похожа на ту, которую нам нужно.

Фархад нервно хихикнул — Мо будет в восторге. Уматывая от не пойми откуда свалившихся бандитов, едва не вписаться в искомый объект. Перед кораблем была та самая штука, которую они должны были найти — потерянная станция.

У капитана возникло нехорошее предчувствие. Да, в мире существовало понятие «удачи» и «неудачи», и были как те люди, которым везло всегда, так и те, за кем всегда ходили несчастья. Но вот он везунчиком не был. И для таких, как он, спонтанная улыбка Фортуны редко оказывалась настоящей.

Эльста посмотрел в окна Синицы. Станция за окном напоминала собранную гармонь с зеркальной шишечкой на макушке. Он обратился к Энси.

— Мо отошлешь?

— Уже.

— Ты моя умница…

— Только попробуй.

Несмотря на сухость слов, за ними чувствовалась улыбка.

— Парнишам тоже отослала.

— Спасибо.

— Не за что.

Связь здесь была нестабильной, и Мо решил не морочиться с видео, и просто скинул комментарии к схемам капитану сообщением. Смысл оных сводился к маловразумительному лепету о том, что «напоритесь» он имел в виду не буквально, но и так сойдет. Рассчитал и сообщил, что у них, максимум, часов сорок. И чтоб ни в коем случае дольше не сидели. Если что — плевать на задание, жизнь дороже, «как-нибудь выкарабкаемся». Просил держать его в курсе. В очередной раз напомнил про чемпионат. По его словам, даже если они максимально долго на задании провиснут и пропустят остаток отборочных, то должны успеть прилететь хотя бы к началу основной волны. И он будет их ждать в ДК. Никакого онлайн-просмотра — только натура. Места уже даже на всю команду зарезервировал (и плевать ему, что Игорь это дело не любит, а Энси принести получится разве что в портабке, на манер рыбки в аквариуме).

Мо очень любил спорт. Очень. Правда сам лишь на ракетке играл, да и то в далеком школьном прошлом. Как, впрочем, и почти все истинные спортивные фанаты.

Фархад сообщил, что согласен. Однако уточнил, что женскую лигу ни за какие коврижки смотреть не будет. Форма письма спасала его от обычной тирады друга на тему того, что он ничегошеньки не понимает в искусстве и женская лига есть суть самое прекрасное, что создала мать-земля наша и человеческий гений.

Фархад закрыл в компьютере все окна, кроме схем, и скрестил руки. Нужно было подумать.