Мой парень – порноактёр

Дарья Михайловна Сорокина, 2023

Всё началось с поцелуя на спор, с горячего дыхания на моих губах, с дьявольского взгляда поверх идиотских очков в роговой оправе. Я просто хотела стать частью сестринства, мило пошутив над невзрачным ботаником, а теперь Эд Хэндерсон, парень, который не лезет у меня из головы.Всё началось с поцелуя назло, с испуганного вздоха и мягких губ, с ласкового взгляда голубых глаз. Я просто хотел преподать урок для богатенькой папиной дочки, а теперь Бет Бэйли, девчонка, которая сводит меня с ума.

Глава 7 Носки и порно

Эд

Так и не понял, могу я возвращаться домой, или мне продолжать ехать в Пало-Альто, но уже за документами об отчислении. У Дженкис не все дома. Я, конечно, ждал чего-то подобного от женщины, которая патологически не признавала интернет и требовала всё в бумажном виде, но сейчас даже для неё диалог вышел очень странным.

— Что же с тобой делать, Хэндерсон?

Если бы меня не трясло от ужаса, я бы пошутил, я бы просто ответил: не выгоняйте меня, умоляю, а не мычал, что-то в нечленораздельно в трубку.

— Девочкой крутишь-вертишь. Ладно, я подумаю, снижать или не снижать твой балл из-за просроченной сдачи работы. Если принесёшь в понедельник чек на новые носочки для Бэйли, я подумаю.

Она странно хихикнула. Всё трындец, Дженкинс окончательно двинулась. И надо же было так звёздам сойтись, что именно во время общения со мной.

— Хорошо. Я обязательно принесу чеки.

Какие в жопу чеки?! Какие носки?! Что Ложечка там наворотила? Мне нужно поговорить с ней и выяснить, чего хочет от меня наша полоумная преподавательница.

— Уж, постарайтесь.

— А может мне поговорить с Элизабет?

— Она тебе перезвонит.

Гудки. И Бет нихера не перезванивает. Просто забила на меня. Или не забила, а занята? Посмотрел на часы. Прошло минут десять. Грёбанных десять минут тишины, которые растянулись на целую вечность. Может, полоумная Дженкинс её там к стулу примотала, и Ложечке теперь нужна моя помощь? Рука сама с собой потянулась к зажиганию. Спасать девчонку надо, а ведь я сам её в пекло отправил…

Телефон! Чуть инфаркт не словил, когда мобила на торпедо затарахтела виброзвонком и свалилась мне под ноги. Шарил по полу и клял себя за рукожопость. Что со мной происходит последнее время? Не мозги, а каша.

— Хэй, Бэт.

Не радуйся так, придурок! Зачем волосы поправляешь? Она тебе не видит, ау!

— Здоровались уже.

Опа. Голос странный. Обиделась? Недовольная? Впервые не могу почувствовать настроение собеседника.

— Как прошло?

Опять зарыл ладонь в волосах, а ещё поймал свою идиотскую рожу в зеркале заднего вида. Оторву его к чертям сейчас, чтобы не видеть, что со мной делает общение с Ложечкой!

— Нормально…

Клещами из неё тянуть слова, что ли?

— Я отчислен?

— Не совсем, — замялась Бэйли, и я начал сползать по спинке кресла. Всё кончено…

— Не совсем, это как? — я ещё надеялся на что-то, но, видимо, слетевшая с катушек преподавательница не простила мне осечку. Здравствуй гей-порно и будущее под светом софит. Лет через тридцать престарелый Эдварт Хэндерсон будет давать интервью и писать мемуары о своей работе в индустрии кино. Может, даже порнооскар получу. Лучшая сцена группового секса. Приз зрительских симпатий за жёсткий, но чувственный анал.

— Дженкинс очень странная, Эд…

— Я уж понял, когда она начала нести какой-то бред про носки.

— НОСКИ?!

Я даже зажмурился, когда Ложечка крикнула это в трубку. Видимо, не только у нашей преподавательницы сегодня был трудный день. У Бет тоже странный пунктик появился на этот предмет гардероба, иначе с чего бы ей так орать?

— Что Дженкинс сказала тебе про носки?

Ощутил себя сидящим на неудобном стуле в тёмной комнате с бьющей мне по роже яркой лампой в руках Элизабет Бэйли. Что за допрос?

Но ершился я только внутри, по телефону реально заикаться начал и мямлить.

— Эм… Сказала, я должен тебе носки купить и ей чеки в понедельник показать, иначе меня точно отчислят.

— Это всё? — Ложечка расслабленно села на стол и даже свет лампы сделала не таким ярким.

Интересно, это нормально, что в моей фантазии она выглядит как героиня нуарного детектива: ярко-красная помада, завитые по моде тридцатых годов кудряшки, строгий пиджак, короткая юбка, обнажающая беззащитные коленочки. Скользнул взглядом ниже по чёрным блестящим туфлям на высоком каблуке.

— Да. Объяснишь? — я даже сглотнул от этого зрелища, и…

Ох, как круто мы ролями вдруг поменялись. Теперь я стоял над ней, а она вся сжалась под моим взглядом, теребила пуговицы блузки, пока я покручивал между пальцев незажжёную сигарету.

— Я… Я…Мистер Хэндерсон…

Она так не сказала на самом деле, это у меня мозг уже начал течь давать. Она буркнула:

— Это долгая история, а носки я сама куплю и дам тебе чеки, договорились?

— Нет! Дженкинс мне сказала. Значит, я куплю. Какой у тебя размер ноги.

— Тридцать шесть. Да ты не парься, Эд. Серьёзно.

Тридцать шесть. Какая же она маленькая и миленькая. Туфли лодочки пропали из моего воображения, и теперь на ножках Бэйли теперь появились розовые носочки.

Долбанные съемки… Дастин наказывает не дрочить за три-четыре дня до работы, и вот результат. У меня стоит на одногруппницу, с которой я по телефону говорю. И меня до трясучки заводит, что я пойду покупать для неё носки. Не кружевное бельишко, а носки!

— Не-не-не. Я твой должник.

— А, понятно всё. Решил от меня носками откупиться? — а вот и недовольный голосок вернулся.

— В каком смысле?

Сбился со счёта уже, сколько раз она меня в ступор поставить успела. Не успеваю я за ней.

— Ты сказал: проси что хочешь.

— И?

Помогите. Я не догоняю…

— Я не носки хочу, Эд! — властно требует Ложечка.

— Ну да. Носки хочет Дженкинс, я понял. Я же от слов не отказываюсь своих, Бет.

У меня сейчас нервная икота начнётся с ней, а ещё стояк не проходит. Прости меня, Дастин, походу, не будет тебе завтра смачного камшота…

— Свидание хочу…

Так тихо прошелестела, но я всё равно услышал. Услышал и не поверил.

— А?

— Свидание…

Ещё тише повторила Ложечка.

— С кем?

Да понял я, что со мной, я же не дебил. Просто хочу, чтобы она это сама сказала.

— С тобой.

— А парень, что твой скажет, или мы его с собой возьмём?

— Я это улажу сегодня же. И Курт мне не парень! Я с тобой хочу быть.

Вот так Элизабет Бэйли сделала за меня мою работу. Это я должен был сказать ей нечто подобное. Только я бы не сказал. Понимаю же, что недостоин я её. Понимаю, но не хочу понимать. Не хочу увидеть разочарование в её взгляде, когда мои секреты перестануть быть секретами.

Долгое молчание. Надо что-то сказать, а в горле, словно битое стекло.

— У меня вторая линия, Бет. Я тебе перезвоню, хорошо?

Не лгу. Мне реально трезвонит Дастин, как чует скотина, что я по краю хожу. А ещё это смахивает на знак свыше. Забудь её, Эдди. Ложечка не для таких лузеров, как ты!

Не даю Бет ни единого шанса сказать что-то ещё и сбрасываю вызов, потому что её тяжёлый вздох или грустный голос точно добьёт меня и вывернет наизнанку.

— Хей, большой босс, — стараюсь звучать бодро и явно переигрываю.

— Ты пьяный, что ли? — подозрительно интересуется мой режиссёр-cценарист-работадатель

— Обижаешь.

— А что с голосом? Дрочишь сидишь?

— Ага. Вот прямо сейчас на твою фотку. Чего звонишь-то?

— Завтра небольшая перестановочка.

Ох. Не люблю я эти перестановочки. Последний раз он такой же фразой сообщил мне о групповухе вместо обычной двадцатиминутки в духе «мамочка моего лучшего друга».

— Только не бесись, Эд. Отсними завтра с Сарой, они с мужем в отпуск собрались на следующей неделе. Я быстро тут набросал вам на три коротких ролика.

Зашибись. Не! Три ролика это фигня. Я и четыре отсниму, да и Сара нормальная партнёрша без закидонов, если только не одно «Но», с которым мало кто из коллег может справиться. Норман, её самозабвенно влюблённый муж, приходит на каждую съёмку! Стоит за спиной оператора и смотрит на свою жену обожающим взглядом, иногда цветы даже ей приносит в студию. И как-то оно сложно психологически работать в таких условиях, особенно когда сцена у нас прописана не самая романтичная. А иметь чужую жену в рот, когда влюблённый муж чуть ли не в ладоши хлопает — такое себе, даже для меня. А я давно секс занёс в разряд рутины и обыденности.

— Спасибо, Эд. С меня бонус.

— Надеюсь, зелёного цвета и хрустящий. А не как в прошлый раз коробкой смазки ты пытался откупиться.

— Денежный-денежный. Девушке своей подарок купишь.

— Какой ещё девушке? — у меня перед глазами поплыло и не из-за съехавших очков. Я сейчас чокнусь окончательно.

— Грейс сказала, ты встречаешься с кем-то. Как она отнеслась к твоему занятию, кстати? Если что мы всем рады. Можем вас с ней вместе отснять. Она хорошенькая?

— Дастин, я тебе перезвоню? — у меня трубка в руке плавиться начала.

Круто развернул свой бедный Шеви, поднимая клубы пыли на обочине, и рванул домой. Всё доигрались. Сейчас я точно еду убивать одну неугомонную «бурбон-леди» и проводить жирную черту, отделяющую мою личную жизнь от её вмешательства.

Только странное щекочущее чувство упорно смягчало мой гнев всю дорогу. Почему-то Бет казалась мне такой же понимающей, как Норман. Лопатками чую, она даже семейку мою придурочную примет, и от этого мне становится ещё хуже. Потому что я уже тяну время и ничего ей не говорю, а говорить надо вначале. Но я теперь неуверен, что мне вообще духу хватит сказать.