Текила-любовь

Дарья Лаврова, 2008

Не стерва, не пай-девочка, не Золушка. Настя – яркая и жгучая, как глоток текилы. Ее пятница начиналась в среду, танец заменял ей слова. Пытаясь убежать от самой себя, она прожигала ночи в клубах и барах. Один парень хотел жениться на ней и увезти в Мексику, что не входило в планы Насти; другой предпочел ей гламурную блондинку; третий собирался усадить ее в золотую клетку, однако Настя смогла упорхнуть… Жизнь потеряла для девушки смысл. И тут появился он, веселый Димка, а вместе с ним – начало нового чувства. Тем более что со временем выяснилось: это не начало, а продолжение давным-давно зародившейся, светлой и самой настоящей любви…

2

Летняя сессия была закрыта лишь в конце сентября. В ближайшие четыре месяца можно со спокойной душой тусоваться на полную катушку и, ни о чём не думая, прожигать ночи в клубах. Так, в общем, и проходила студенческая жизнь Насти Ивановой от сессии до сессии, из комнаты в комнату, из клуба в клуб.

В семь утра на мобиле сработал будильник. Ей снились юношеские соревнования по танцам, паркет, судьи, кубки, музыка… Стандарт, латина. А ещё панк-группа «Муравьи», которая часто выступала в клубах студгородка. Во сне она снималась в самом популярном телесериале, и сон её озвучивался мелодией, которую так часто было слышно из мобильных телефонов.

Настя проснулась в восемь. Обстановка навязчиво вгоняла в депрессию. Небольшая комнатка, две кровати, ободранные обои, электрический чайник под низким столиком у стены и кальян на полу. В помещении всё ещё витал дух удавшейся студенческой пьянки: на полу липкие разводы вина и пива, на грязной скатерти уголь от кальяна, а воздух приторно пахнет то ли розами, то ли вишней.

Рядом сладко спал кудрявый латинос Игнасио, который ни хрена не понимал по-русски и часто жаловался, что нехорошие соседи-панки обзывали его дедушкой. Настя не любила затягивать процесс одевания, поэтому делала это за две минуты, по ходу пытаясь вспомнить, зачем она поставила будильник на семь. Блин, точно — две пары латиноамериканских танцев в спорткомплексе универа. Начало в девять.

Инга Николаевна, заместитель декана по физическому воспитанию, знала, что в семнадцать лет Настя была признана лучшим хореографом в Волгограде, и предложила ей работу. «Если уж эта наглая девчонка не хочет ходить на занятия, то пусть преподаёт танцы!» — так она сказала кому-то пару недель назад, а Настя согласилась.

Она вышла из комнаты и тут же столкнулась с каким-то неизвестным парнем. Нос к носу. Он задумчиво смотрел на неё и яростно тёр кулаком левый глаз. Казалось, парень спал на ходу и чему-то мечтательно улыбался. Такой весь трогательно взъерошенный. Невольно хотелось взять щётку и расчесать его спутанную русую чёлку.

Наверное, это один из тех парней, что обзывают Начо дедулей. И это совсем неудивительно! Несмотря на свой юный возраст, Игнасио частенько ходил недовольным, кряхтел и ворчал, как старик.

— Доброе утро, — сказала Настя.

— Кому доброе, а кому ещё экономику сегодня сдавать… — еле шевеля губами, ответил парень, но потом резко дёрнулся и добавил: — Ты что, говоришь по-русски? — весь его сон, казалось, рукой сняло.

— А что, нельзя? — дерзко ответила Настя. — Что в этом такого?

— Ты говорила на чистом испанском! Я сам слышал. Мы с Андрюхой думали, что ты из Мексики.

— Знаешь, какая у меня фамилия?

— Какая?

— Иванова, могу зачётку показать, если не веришь. А испанский я учу уже второй год, — сказала она, открывая дверь в ванную. — Ни пуха тебе с экономикой.

— Не поможет… — трагично отозвался он. — Как тебя зовут-то хоть?

— Почитай сказку «Морозко» — узнаешь, — ответила Настя и закрылась в ванной. Только тогда она поняла, что сама забыла спросить, как зовут того сонного парня.

* * *

Настя Иванова второй год жила в Москве. В школьные годы она успевала всё и при этом неплохо училась, хотя фраза «Меня не было, я болела» довольно часто ласкала слух её школьных преподавателей. Так каждую неделю: школа, секция бальных танцев, музыкалка, танец живота, а иногда и долгие отъезды на соревнования. Настя легко перебегала из одного заведения в другое с сумкой в одной руке, гитарой во второй и вешалкой с нарядами для выступлений — в третьей. На бегу успевала обедать. Вид у неё был совершенно не ботанский — плюс прекрасная осведомлённость в секс-вопросах, куча поклонников и разбитых сердец, за исключением своего собственного.

Глядя на худую вертлявую девчонку на старых видеозаписях, никто даже и подумать не мог, что она настолько талантлива. Невероятно талантлива!.. Все движения, повороты и комбинации давались ей легко — с первого раза, будто она родилась уже с этим. В десять лет Настя участвовала в юношеских турнирах по бальным танцам и занимала исключительно первые места. За семь лет их коллектив объехал всю Восточную Европу — от путешествий остались несколько внушительных фотоальбомов, видеокассет с выступлениями и, конечно, кубки с медалями.

В шестнадцать Настя со своим партнёром и ещё две пары из их группы поехали в Англию на Блэкпульский танцевальный фестиваль. Это единственный турнир, куда съезжаются все лучшие танцоры и специалисты планеты. Туда не зовут и не приглашают специально, туда едут сами, чтобы почувствовать себя частицей волшебного Великого мира Танца, прикоснуться к Вечному, поклониться Святому. Это место небывалых взлетов и крушения надежд, сладких слез счастья и горьких — разочарования. Четвертьфиналистов Блэкпула знают по именам, полуфинал — объект для поклонения. Ну а попасть в финал, а тем более выиграть Блэкпул — мечта любого танцора. Первые в Блэкпуле — это действительно лучшие среди лучших. Выиграть там — значит навсегда войти в Историю.

Анастасия Иванова и Владимир Данилов дошли до четвертьфинала, и это было невероятное счастье!.. Домой они уезжали в бешеной и яростной эйфории, чтобы вернуться в Блэкпул через год в мае. Обязательно вернуться, потому что не вернуться было нельзя. Вернуться, чтобы победить.

Но она не вернулась.

Через неделю после возвращения из Англии Настя сломала руку. «Уж лучше б я свернула себе шею!» — кричала она тогда. Врачи запретили ей заниматься танцами.

В начале июля отец — Алексей Петрович купил два билета на поезд и отправил жену и несчастную дочь в Москву. Если уж так получилось, то Настя не должна была остаться без высшего образования. Благодаря сохранившимся связям Алексея, она без труда прошла конкурс и к началу августа уже была зачислена на первый курс инженерного факультета по специальности технология машиностроения.

Ей было всё равно, чему и где учиться, так как учёба не входила в Настины планы. Она курила, матерились не хуже дворовой шпаны и пила текилу. Появился пирсинг в брови и пупке, а стройные ноги спрятались под бесформенными рваными штанами. Настя меняла парней как перчатки, а ночи прожигала в клубах и… танцевала.

За полгода она поправилась на десять килограммов. Как ни странно — её это не испортило. Была такая тощая: за шваброй спрячется — незаметно будет. А стала — нормальная. Вернее — мягкая такая. Одним словом — аппетитная.

Настя часто ночевала в девятом блоке. Там не спали часов до пяти. Ей нравилось торчать на общей кухне с каким-нибудь латиносом или афроамериканцем и варить сосиски. Там же, у афроамериканцев Настя научилась танцевать r’n’b.

К концу года Настя уже никаким боком не вписывалась в понятие «приличная девушка». Она дралась с соседкой и вела далеко не самый здоровый образ жизни, но стоило позвонить родителям и сказать, что через день они приедут в Москву навестить её, Настя менялась. В комнате наводился порядок, пирсинг вынимался, а рваные штаны летели далеко в шкаф. Им на смену приходили стильные брюки, кофточки и образ куклы Барби — Настя научилась неузнаваемо преображаться менее чем за полчаса. Она считала, что для родителей должна остаться той хорошей девочкой, которой была до поступления в институт. После телефонных разговоров с матерью она ревела в подушку, а через час снова дралась с соседкой Кристиной. В конце концов, студенты за стенкой не выдержали накала страстей и накатали заяву коменданту. Девушек расселили. Копии приказов висели по всему блоку.

* * *

Настя провела две пары и в половине первого уже шла домой. В воздухе пахло мокрыми листьями и немного сыростью. Всё было хорошо, но что-то её волновало. Еле заметное чувство, которое начинало раздражать. Ни закрытая сессия, ни работа хореографа, ни предстоящая ночь в диско-баре «Матрица» в центре Москвы не приносили ей удовлетворения.

Всё хорошо, всё как надо — и в то же время, всё не так. Не так, как она мечтала и представляла. Снаружи отлично, а внутри пусто. Будто развернула конфету в красивой обёртке, а там ничего нет. Сплошные противоречия и недомолвки. Есть подруги, есть ещё куча друзей по всему универу, есть родители и маленькая сестра Дашка, есть всё, что нужно, — но ещё есть одиночество, которое Настя осознала и прочувствовала, медленно идя мимо ёлок по асфальтированной мокрой дороге, пахнущей осенью.

Конечно, есть парень — Начо Рамос Санчес. Ну да… И что этот Начо? — думала про себя Настя, пнув ногой мокрую шишку. Сядет напротив, возьмёт за руки, уставится на тебя своими телячьими тёмными глазами и давай по-испански: «Mi bella… te amo, te quiero… mi chiquita…», а потом целоваться и всё такое. Любит. Хочет. А бывает, ревнует, но уже по-русски. Злится. «Ты общаешься с бывшим парнем, ты с ним спишь и изменяешь мне!.. Да? Да? Тебе ведь нравится спать с ним?» И почему девчонкам так нравятся эти латиносы?

Когда она вернулась, дома никого не было. Настя закинула сумку в стенной шкаф, на дне которого новые соседки, к которым её подселили в начале сентября, устроили нечто вроде бара. В два ряда стояли бутылки: текила с пробкой в виде чёрной шляпы, две бутылки виски, три — Чинзано и Мартини.

Соседки оказались интересными. Приходя домой из универа, Настя часто видела картину маслом — Машка Давыдова, девушка с идеальной сияющей кожей и светлыми волосами, стояла на кровати в одном нижнем белье и курила в форточку. От неё пахло смесью пива, мятных сигарет и дорогих горьковатых духов. Маша почти не ела, не ходила в универ и не вылезала на улицу — лишь раз в день она спускалась в магазинчик на первый этаж за сигаретами и пивом. Они вместе пили, и Маша делилась с Настей своими заморочками, проблемами, фобиями и неосуществлёнными желаниями. Судя по всему, у Машки была депрессия.

Позже приходила с занятий вторая соседка — Аня Остроумова. Рыжая с веснушками, смешливая и позитивная. Она читала Кастанеду и Ницше, часто гадала Машке на картах. Однажды и Насте погадала. Сказала, что она стоит на пороге большого и светлого чувства. Любовь, счастье и всё такое…

Настя грустно вздохнула и закрыла шкаф. Пить совсем не хотелось, даже текилу. На холодильнике висел магнит с надписью «Все мужики одинаковы — одинаково бесполезны» и розовый листок со списком дел. Внизу кто-то приписал чёрным фломастером: «Миша, я тебя хочу».

* * *

Прошедший год был, конечно, не самым удачным. «Что я пыталась доказать себе весь этот год? К чему я пришла?» — спрашивала себя Настя, сидя за барной стойкой в клубе «Матрица». Рядом ходили люди — знакомые и в то же время чужие. Поставили песню «Smooth» Карлоса Сантаны и Роба Томаса.

Она лизнула большой палец, посыпала его солью, снова лизнула… Движения привычны и хорошо заучены. Несмотря на то что в помещении было достаточно тепло, Настю почему-то знобило. Согреться не получалось. Её не покидало дурацкое ощущение, будто она — это вовсе не она, не здесь, не сейчас — нигде. Всё смешалось и перепуталось. «Что дальше?» — спрашивала она себя, глядя на пустую рюмку и ломтик лимона. Настя водила ручкой по розовой салфетке, грустно опустив глаза. Всё одно и то же: универ, ночные клубы, текила…

К барной стойке подошёл мужчина лет тридцати, с лошадиным лицом, светлыми волосами и заказал себе водки. Вязаная кофта на «молнии» расстёгнута почти на половину — на груди рыжие волосы. Выпив стопку, он повернулся к Насте и откровенно уставился на неё. Она ещё заказала текилы и продолжала рисовать на салфетке. Мужчина бестолково следил за её рукой, переводя взгляд с тонких загорелых пальцев на лицо.

— Девушка, вы левша? — неожиданно спросил он, всё ещё наблюдая за пальцами. Настя равнодушно посмотрела на него и ответила.

— Да, вы просто сказочно наблюдательны… — и снова опустила глаза.

— Говорят, у таких не всё в порядке с ориентацией… — ехидно произнёс он, разглядывая её.

— Почему же? — переспросила Настя. Этот небритый тип с рыжей волосатой грудью не нравился ей, да и не внушал доверия. — Право и лево пока не путаю…

— Я о другом. Наверное, ты мужчин не любишь? — прямо спросил он.

— Ах, вот о чём вы говорите!.. Нет, у меня и с этим всё в порядке, — отрезала Настя и отвернулась.

— Да не сердись ты так… — улыбнулся рыжий. — Знаешь, у тебя глаза в этом освещении такого же цвета, как текила… Меня, кстати, Васей зовут. А тебя?

— Настя, — вздохнула она.

Незнакомые голоса мягко сливались с музыкой. Пахло водкой и сигаретами. Со стороны туалета — возмущённый женский голос: «… а мне насрать!. Да, мне насрать, что у него есть девушка!..» — «Они уже четыре года встречаются!..» — отвечал другой голос. «И что теперь?!. Я всё равно его отобью…»

— А ты классно танцуешь, — говорил Вася, заказывая ещё водки. — Ништяк просто!.. Честно тебе говорю. Ни одна здешняя девчонка с тобой не сравнится!..

— Спасибо, — слабо улыбнулась Настя. — А вы что, следите за мной?

Наверху пели в караоке: «… всё равно, день это будет или но-о-очь, всё равно, знаю, что ты придёшь за мно-о-ой…» — фальшивили, и от этого становилось ещё грустнее.

— Вась, пойдём наверх, все уже собрались, — сказал приятный мужской голос. Бархатный и тёплый. Как будто укрыл шерстяным пледом и гладит сверху горячей рукой.

Настя повернулась, чтобы посмотреть на него: шатен с густыми бровями показался ей очень грамотной смесью внешности Мистера Бига из сериала «Секс в большом городе», на который она прочно подсела за последний месяц, и харизмы Джека Николсона.

— Через пять минут, — ответил Вася, бросая взгляды на Настю.

— А кто эта девушка? — спросил знакомый Васи. — Почему это я её не знаю? Вы ведь знакомы?

— Да, — сказал Вася с изрядной долей гордости. — Настенька, познакомься. Это мой друг Максим. Макс, это — Настя.

— Очень приятно, — улыбнулся Максим, сканируя её зелёными глазами. Сомнений не было — звёздная улыбка принадлежала именно Насте. Она улыбнулась в ответ.

— Настя, может, присоединишься к нашему скромному столику наверху?..

* * *

Отношения с Максимом Шмалько, молодым владельцем диско-бара «Матрица», стали для Насти именно тем, что наконец-то дало ощущение полноты жизни, в которую он вписался, как единственный и самый важный элемент в пустую ячейку пазла. Настя поняла, что весь прошлый год прожигала ночи лишь для того, чтобы встретить его — Макса.