Холодная, хрупкая, нежная

Дарья Кузнецова, 2023

Её императорское высочество Амирэль лучше всех знает: большая сила никогда не даётся просто так. За дар пробуждать к жизни новые миры Ами платит одиночеством. Однако величайшее сокровище эльфов украдено. Что ждёт слабую, уязвимую девушку среди оборотней – выходцев из страшных легенд и сказок? Казалось бы – смерть. Но так ли страшны двуногие хищники на самом деле? И… понимают ли они вообще, кого именно украли?

Глава 1. Похищение

Амирэль эва Каль-Нави

Я не люблю космос. Он мёртвый, безразличный, пустой и потому очень страшный. Если кого-то завораживает и манит вид далёких звёзд, то мне от взгляда на них становится зябко, даже если ноги твёрдо стоят на земле. Что уж говорить о дальних перелётах!

Откровенно говоря, я очень боюсь их и, если есть возможность избежать, стану цепляться за неё до последнего. Но потом смирюсь и ступлю на борт с гордо поднятой головой, потому что дочь императора не имеет права на страхи и слабости. Вот как сейчас.

Одно утешает: ещё не придумали таких кораблей, что летают без команды и способны доставить одного только пассажира в любое нужное место. А потому вокруг есть живые души, которые спасают своим теплом от чёрного ничто, и перелёты я переживаю хоть и трудно, но без серьёзных потерь. Даже несмотря на малый размер команды: ведущий, который всем заправляет и находит пути между звёзд, пятеро погонщиков поддерживают корабль и следят за его самочувствием, и хранитель, опекающий их и пассажиров — он кормит, лечит, обеспечивает порядок.

И, конечно, Вита, моя единственная подруга и помощница. Без неё я бы точно не справилась.

— Ами, не грусти, немного осталось, — попыталась поддержать меня девушка, разглядев выражение лица. Мы слишком давно вместе, чтобы обманываться масками.

— Только об этом и думаю, — улыбнулась ей в отражение.

Веритэль прекрасно владеет классической магией и потому обычно помогает мне с мелочами, которые большинство эльфов совершают не задумываясь: сделать причёску, поддерживать в порядке одежду. Мой собственный дар, увы, исключает подобные маленькие радости, и это одна из причин, по которым Виту ко мне приставили.

— Давай сделаем что-нибудь этакое, а? — предложила подруга, задумчиво перебирая рассыпанные по моим плечам белые пряди. — Хочешь корону? Или какую-нибудь сложную косу? У нас вот есть нити жемчуга, бриллиантов, сапфиров, твоя любимая бирюза и золотой песок, ленты всех цветов… — перечислила, покосившись на стоящую рядом шкатулку. — Ну не молчи, а то вот так оставлю!

Она собрала мои волосы в два торчащих в стороны кривых хвоста и пошевелила ими. Я не удержалась от улыбки.

— Не оставишь, потому что это недостойно дочери императора. Да и неудобно, слишком они длинные.

— Ты зануда! Но ладно хоть улыбнулась, — вздохнула она. — Ты ужасна в перелётах, ты знаешь?

— Знаю, но ничего не могу с этим поделать, — ответила виновато. — Ты же знаешь, мне… Что это? — оборвала сама себя, потому что посреди разговора пол под ногами вздрогнул, зеркало — пошло рябью, потускнело, а потом и вовсе пропало.

Торопливо поднялась с места, испуганно обернулась.

— Не знаю. — Веритэль выглядела взволнованной, наверное, как и я.

Но она нашлась быстрее, шагнула к стене и положила ладонь на переговорник — матовую белую полусферу, растущую в стене корабля возле двери. И тут же испуганно отдёрнула.

— Вита? — окликнула я.

— Корабль, — севшим голосом ответила подруга. — Ему больно!

— Что могло с ним случиться? Что вообще происходит?! — потерянно проговорила я, шагнула к двери — но замерла, понимая, что ничем и никому не смогу помочь, даже если произошла катастрофа. Так что лучше не стоит мешаться под ногами команды.

Кажется, Вита думала о чём-то подобном: тоже напряжённо уставилась на дверь, но не сделала попытки её открыть.

Однако ответ на все вопросы явился сам всего через несколько секунд. За считаные мгновения тонкая прочная плёнка двери обуглилась и осыпалась пеплом. Кто-то из нас двоих испуганно вскрикнул и обе отпрянули, когда через порог шагнул высоченный, огромный бородатый мужик с двумя абордажными саблями в руках. От него резко и мерзко пахнуло потом и гарью.

— Опа! Девочки, — осклабился он и опустил оружие. — Как мы удачно зашли, их две!

Следом шагнула ещё пара человеческих мужчин — мельче первого, но всё равно рослые, крепкие. Маги. Вита испуганно всхлипнула и ухватилась за мой локоть, а я… стояла, словно заледенев. В коленях чувствовалась предательская слабость, в глазах темнело, но ни сдвинуться, ни закричать, ни даже погрузиться в спасительную пучину обморока не получалось.

Человеческие маги — дорогие наёмники. Людям часто подчиняется огонь, они сильны и опасны, и… маги только этого вида иногда выбирают своей судьбой войну за деньги. Мои сородичи тоже сильны, но ни один из них никогда не вступит на такой путь. Это низко и недостойно.

Следом за людьми шагнули ещё двое — и я опять не смогла спастись в беспамятстве. Наоборот, словно в лицо плеснули холодной водой, в голове прояснилось, и я с пугающей ясностью поняла: это конец. Потому что за наёмниками пришли оборотни. В серо-стальной странной одежде, с какими-то значками — я понятия не имела, что означают эти кусочки металла. Один огромный, не меньше первого из людей, напружиненный и готовый к бою, но — безоружный; другой ниже, но всё равно массивный, крепкий, и он стоял спокойно, сцепив руки за спиной.

— Чур вторая девка моя, сейчас я с ней… — скалясь, первый, с саблями, шагнул к нам, на ходу цепляя оружие к поясу.

Не к нам, к Вите. Схватил — бледную, едва не теряющую сознание, — за локоть, дёрнул к себе…

Второй оборотень выразительно глянул на своего сородича и, кажется, сделал тому какой-то знак. Смазанное, неуловимое глазом движение — и здоровяк-человек захрипел, оседая на пол с вырванным горлом. Кровь разлетелась веером, попала на меня, буквально залила Виту.

Для той это оказалось последней каплей, подруга судорожно вздохнула и осела в обморок. Но оборотень успел её подхватить — аккуратно, явно стараясь никак не повредить своими огромными лапищами.

— У кого ещё вид испуганной женщины вызывает мысли о сексе? — ровно спросил тот оборотень, что отдал приказ, сверля взглядом оставшихся мужчин. Они инстинктивно подались назад, одновременно тряхнули головами. — Хорошо. Окажите чесь, луноликая, и проследуе со мной на нашу лодку, — он коротко поклонился, предлагая мне руку. — Есть что-то в этих покоях, без чего вы не сможете обойтица в последучем пути?

Я лишь качнула головой, неверяще глядя на двуногого зверя, который кланялся и обращался ко мне на эльфийском — с акцентом, странно, но всё же понятно.

В здравом уме я никогда бы не решилась его коснуться, но сейчас подстегнули впитанные в раннем детстве правила этикета. Неприлично и даже оскорбительно отвергать руку мужчины, вежливо предлагающего помощь. Меньше всего мне хотелось оскорблять сейчас этого воина, и я вложила свою ладонь в его — большую, широкую, твёрдую и шершавую, как кора старого дерева. Придерживая подол, переступила вытянутую ногу мертвеца. Оперлась о согнутый локоть зверя и в следующее мгновение едва не отдёрнула пальцы, когда неожиданно ощутила под ними движение. Напомнила себе, что так и должно быть, потому что это — не дерево и не камень, а живая плоть, и тем заставила себя успокоиться.

— Что с моей командой? — сумела всё же произнести, когда мы покинули каюту. Удивительно, но голос прозвучал ровно, не сорвался.

— Все находяца срэди живых, никто не пострадал в изрядной степени и не будет умерщён тепер, если сохранять благоразуме, — ответил мужчина.

Косноязычность его нервировала, хотелось поправить, но я, конечно, молчала. Никогда прежде не слышала, чтобы оборотни знали эльфийский! Интересно, он один такой или есть и другие?

— Вы не представились и не объяснили, что происходит.

— Миродар Подпалый. Обо остальное проговорим погодите, когда отправица в путь.

Знакомые коридоры закончились, и я замерла перед большой дырой с обугленными краями, сразу за которой начинался короткий коридор чужого корабля. Мужчина по инерции сделал ещё шаг, и моя ладонь соскользнула с его локтя.

— Луноликая? — обернулся оборотень с хмурым выражением лица.

— Он мёртвый!.. — голос всё же дрогнул.

— Кто? — не понял Подпалый.

— Он, — я нервно дёрнула головой, указывая на коридор. — Ваш… то, на чём вы прилетели.

— Это машина, — чуть растерянно пояснил Миродар, перейдя на космо — кажется, непроизвольно.

— Он мёртвый! Мёртвое железо… В мёртвом пространстве… — Я тоже перешла на общий язык — этикет требовал говорить на одном. Голос упал до шёпота.

— Луноликая, это всего лишь корабль, и ваши соотечественники уже там. Это безопасно, — оборотень поморщился, опять протянул мне руку. Когда я не отреагировала — так и не смогла пошевелиться и отвести взгляд от коридора за порогом — перехватил ладонь. Аккуратно, но настойчиво потянул за собой.

Пришлось стиснуть зубы и сделать шаг — возразить я не могла, от страха голос пропал совершенно, а упираться… это выглядело бы совершенно безобразно и недостойно.

Мужчина опять положил мою руку себе на локоть, и я вцепилась крепче, чем это было допустимо, и вместе с похитителем сделала шаг в окружение мёртвых стен. Железная дверь открылась — и закрылась, отрезая меня от раненого корабля.

Этого я уже не выдержала, вцепилась в локоть мужчины обеими руками и зажмурилась, сосредоточившись на дыхании и тепле под ладонями — там, внутри, под грубой тканью куртки. Да, он — зверь, страшный и опасный, но главное — живой!

— Луноликая? — опять окликнул мужчина, в голосе его звучало искреннее удивление. — Да что с вами?!

Но ответа не получил; я дышала, старательно и сосредоточенно, считая секунды на вдох и секунды на выдох. Отчётливо понимая, что это не поможет.

Оборотень подхватил меня на руки, однако возмутиться я уже не успела: сознание наконец милосердно укрыл мрак забытья. Лишь услышала, как мужчина выкрикнул несколько слов на незнакомом языке, и провалилась в темноту.

Пробуждение оказалось приятным и спокойным. Тело узнало привычную постель, запах корабля, токи магии и вещества, заменяющего этому изумительному существу кровь. Я рассеянно улыбнулась всем этим чувствам, вспоминая пугающе реальный и яркий сон.

Всего лишь сон, Великая Мать, какое облегчение!.. Скорее бы уже прибыть на место и нормально отдохнуть. Если всю оставшуюся дорогу будут сниться такие кошмары, я…

— Как вы себя чувствуете? — прервал размышления низкий, густой мужской голос.

Я дёрнулась от неожиданности и резко села, придерживая на груди одеяло, хотя запоздало сообразила, что полностью одета.

Не сон.

Тот самый оборотень сидел в кресле у стены. Оно подстроилось под непривычные размеры, но всё равно на изящном переплетении ветвей крупный мужчина смотрелся чужеродно. В остальном комната выглядела совсем такой, как обычно: заросла дыра на месте двери, мёртвое тело куда-то убрали, следы крови тоже пропали. Похоже, я оставалась без сознания не меньше пары часов.

— Благодарю, гораздо лучше, — машинально ответила оборотню. — Что вы здесь делаете? — спросила, окинув взглядом пустую комнату, в которой мы находились вдвоём.

— Жду, пока вы придёте в себя. Вы ведь хотели получить ответы?

— Да, но почему вы… здесь? Один?

— А что, полагаете, мне нужна охрана? — отозвался оборотень и состроил странную гримасу — усмехнулся на один бок и насмешливо приподнял другую бровь. Выглядело одновременно ехидно и угрожающе, особенно из-за торчащего острого клыка.

— Не вам, а мне. Это неприлично, — проговорила я, заставила себя отложить одеяло и подняться с постели.

Мужчина остался на прежнем месте, попирая все правила, но сейчас я восприняла это с облегчением: пока сидел, он казался несколько меньше и не подавлял так откровенно.

— Ваша спутница ещё не пришла в себя, команда под стражей. От присутствия кого-то из моих бойцов или наёмников вам станет легче? — хмыкнул Подпалый.

— Среди них нет женщин? — полуутвердительно спросила я, опять обвела взглядом комнату и опустилась в кресло, через стол от мужчины. Пусть призрачная, но — защита.

— Увы, — оборотень насмешливо развёл руками.

Сейчас он держался иначе, чем в прошлый раз. Не то в отсутствие подчинённых разрешил себе расслабиться, не то просто устал изображать воспитание, не то… Великая Мать знает, что в голове у этого зверя!

А ещё я теперь достаточно держала себя в руках, чтобы рассмотреть его внимательнее. Не так уж высок, среднего по эльфийским меркам роста, но из-за массивности кажется больше. Придавали размера свободные мешковатые штаны, короткая, до талии, куртка сложного покроя, даже грива волос — беловато-серых, кое-где отливающих в бурый, похожих на волчий мех.

Причёску он вообще носил странную. На выбритых висках сложный чёрный геометрический узор какой-то татуировки, остальные волосы подрезаны кое-как: возле лица короче, чтобы не мешались, на затылке — длиннее, до плеч. Лицо скуластое, с высоким лбом и густыми бровями, тяжёлой квадратной челюстью и тонкими светлыми губами. Уши округлые, как у людей. Широко расставленные ярко-жёлтые глаза, взгляд цепкий и пристальный. Волчий.

Зверь — он и есть зверь. Странно, что когтей на руках нет.

— Раз вы готовы отвечать на вопросы, то говорите. Что происходит? Зачем вы пришли на наш корабль? — заговорила твёрдо.

Сейчас в собственных покоях я чувствовала себя не в пример увереннее. Да и то обстоятельство, что Подпалый был один, тоже скорее приободряло, чем расстраивало, несмотря на требования этикета. Да, с Витой или кем-то ещё из своих мне было бы гораздо спокойней, но ведь и этот оборотень мог привести компанию!

— С настоящего времени и впредь вы — заложница великого князя. Ваш отец слишком многое на себя берёт, возможно, теперь он умерит аппетиты — зная, что рискует жизнью любимой дочери. Это станет аргументом в споре за одну недавно открытую планету, не знаю, как называют её у вас.

На этих словах в животе собрался ледяной комок страха и словно чья-то костистая ладонь взяла за горло, но я медленно кивнула: понимала, о каком мире идёт речь.

— Что ждёт меня в случае отказа его императорского величества изменить планы? — Голос, однако, не дрогнул. Несмотря на некоторые особенности, я всё-таки достойная дочь своего отца и ни разу в жизни не опозорила его недопустимым поведением.

— Давайте не начинать с худшего варианта, — мужчина улыбнулся уголками губ, но глаза оставались холодными, серьёзными. — Вы вместе с помощницей и командой корабля будете доставлены на Жемчужину, там вам предоставят всё необходимое. От имени великого князя я обещаю вам полную безопасность.

— И всё же. Что станет со мной, если император не… умерит свои аппетиты? — спросила, почти пропустив мимо ушей всё сказанное.

— Вашу судьбу в этом случае определит великий князь, — не внёс ясности оборотень.

— А почему мы всё ещё здесь? Вы передумали лететь? — после нескольких секунд молчания я перевела разговор на другую тему, пытаясь отвлечься от мрачных картин будущего, которые рисовало воображение.

— Ваш целитель сказал, что пребывание на нашем корабле негативно отразится на вашем здоровье. Можно было продержать во сне всё время пути, но нашёлся более простой выход, благо этот корабль достаточно мал, чтобы поместиться в наш трюм.

— О! Вот как… — растерянно пробормотала я. — Благодарю за пояснения. А я могу отсюда выйти?

Особого желания бродить по кораблю не было, скорее, хотелось выяснить пределы допустимого. Если я пленница, должен же он сообщить условия!

— Во избежание каких-либо проблем вам лучше оставаться в этой комнате до конца перелёта, — не удивил Подпалый. — Если вдруг что-то понадобится — выгляните наружу, там обязательно найдётся кто-то из моих бойцов, и просьба будет по возможности удовлетворена. Что-нибудь ещё? Может быть, вы голодны?

— Да, благодарю, я не успела позавтракать, — медленно кивнула ему.

— Я распоряжусь. Отдыхайте, — кивнул мужчина и текуче поднялся.

Я сумела не дёрнуться от резкого движения, но проводила оборотня напряжённым взглядом и позволила себе облегчённый вздох, лишь когда за зверем закрылась дверь.

Только после этого, оставшись наконец в одиночестве, я могла обдумать происходящее и… дать волю страху. Сжалась в кресле, обняв колени. Постаралась сосредоточиться на токах жизни в теле корабля, которые всегда успокаивали.

Всегда, но не теперь.

Это оборотень мог позволить себе рассуждать о лучших вариантах и не думать о плохом, ему ничего плохого и не грозило. А я точно знала, что император не купится на шантаж.

Мой отец — хороший правитель. Рачительный, разумный, в меру жёсткий. Да и отец он неплохой, и пусть никогда не проводил с нами много времени, не играл и не читал на ночь сказки, как это бывает в семьях попроще, но он искренне заботился о нас. И пусть всех моих пятерых сестёр он выдал замуж с выгодой для империи и правящего рода, но ни у одной из них не осталось причин жаловаться на судьбу: все признанные достойными мужчины оказались достаточно хороши и разумны, чтобы подобрать подход к… императорским дарам. Может, не ту любовь, какую воспевают в балладах, но дружбу и поддержку в мужьях сёстры нашли. И, может, это к лучшему, потому что баллады обычно заканчиваются трагически.

Я тоже давно была бы замужем, всё же вторая по старшинству, но во мне пробудился очень редкий и особый дар: первородная магия жизни. Та самая, которой владела и которую подарила своим детям Фа Эль — Великая Мать. Я могу пробудить к жизни мир, казалось бы совсем непригодный для этого или уже уничтоженный катастрофой. Единственное условие — достаточно, но не слишком много света и тепла звезды и подходящий размер, а всё остальное сделает магия. За пару десятков лет земля успокоится, умоется океанами, укутается плотным слоем облаков. Порастёт семенами диковинных, отлично подходящих именно этому миру растений. Придут звери, прилетят птицы, в воде заплещутся рыбы.

Это поистине божественный дар.

Когда стало ясно, как щедро оделила Великая Мать императорскую семью, избрав одну из дочерей своим сосудом, говорят, был большой праздник во всей Империи. Его величество очень гордится мной и оберегает — как надлежит оберегать величайшую милость богини. Драгоценную и — уязвимую.

Дар жив, пока я не знаю ерьёзных разочарований, в особенности любовных. Поэтому я до сих пор не замужем: отец не хотел рисковать, он не мог быть уверен ни в ком из своих подданных в достаточной степени, чтобы доверить им мою судьбу.

Может, в юности, пока играла кровь, я и увлеклась бы кем-то, и сама решила свою судьбу, но такой возможности император не оставил: меня всегда окружали либо женщины, либо родственники. Даже команда корабля — очень близкая родня по материнской линии. Говорят, у людей это никакая не гарантия и случаются всякие отклонения, но мы слишком отчётливо ощущаем кровь. Нет, история знает несколько примеров кровосмесительных отношений, но те эльфы были по-настоящему не в себе, и нездоровая страсть была не самым гнусным их пороком.

Кроме этого ограничения, есть и другие, например, неспособность себя защитить. Я не управляю растениями, не командую животными и уж тем более не способна на другие, более оторванные от природы действия, вроде сильной боевой магии, того же огня. Я просто помогаю миру ожить и расцвести, становлюсь проводником созидающего начала Вселенной — могучего, но не имеющего самосознания.

Вдали от живой или хотя бы спящей планеты, в космосе, я чувствую себя ужасно, каждый новый перелёт кажется мучительней предыдущего. А теперь вот оказывается, что способна я оторваться от планеты только потому, что корабли наши — тоже живые, и в них достаточно силы, чтобы я не теряла голову от страха пустоты. Спасибо Великой Матери, что оборотням я нужна настолько, что они не наплевали на моё самочувствие и душевное здоровье! Боюсь, прими этот зверь решение погрузить меня в сон, я просто не проснулась бы. Или проснулась, но — уже не я, а пустой и сухой сосуд без воли к жизни и уж тем более без магии.

А нужна я им, кажется, позарез. Причём не как маг, а просто дитя своего отца. Интересно, с чего они решили, будто я — любимая дочь императора? И знают ли о том, какую ценность украли? И стоит ли их об этом предупреждать?.. Вдруг решат, что набиваю себе цену, и разозлятся?

Одно можно сказать точно: моё похищение не подтолкнёт императора раньше начать войну, он не сочтёт подобное оскорблением. Если бы украли кого-то ещё из дочерей — да, это оказалась бы пощёчиной ему и оборотни лишь усугубили бы ситуацию. А я особенная, я — дар богини, и в исчезновении моём виноваты не оборотни, а сам правитель, который не сумел сохранить, не уберёг и лишился божественного доверия. По отношению к таким вещам, как благосклонность высших сил, нет понятия «украли», есть — «сам виноват». И корить император станет только себя.

А вот какое примет решение, я судить не возьмусь. Но совершенно точно не попытается меня вернуть, потому что ни на миг не усомнится в одном: дар погиб. Потому что…

Мы мало знаем об оборотнях. Лишь старые страшные сказки о проклятых существах, которые подчиняются воле Мертворождённого — исконного врага Великой Матери, средоточия и олицетворения разрушительного начала Вселенной. В сказках они оборачивались в полночь в монстров, их вела жажда крови и ненависть ко всему живому.

Считается, что когда-то давно — настолько, что даже наша долгая память и хроники не сохранили достоверных знаний о тех временах — мы жили с ними в одном мире. С ними, с другими разумными. Потом то ли изгнали их со своей земли, измученной бесконечными войнами и до крайности истощённой, то ли сами ушли в поисках лучшей доли и попали в погибающий, печальный мир, который Великая Мать оживила для нас.

Тот мир, который мы зовём своей родиной, носит имя Дафаэль — «Дар Великой Матери», и долгое время эльфам было его достаточно. Потом мы создали корабли, которые смогли достичь ближайших звёзд, и за минувшие с того момента полторы тысячи лет построили Империю — великолепный венец из двадцати трёх звёзд с населёнными планетами на орбитах — обычно по одной, но кое-где и с двумя. Почти в каждом поколении рождалась девочка с первородным даром, и это помогало эльфам медленно, но уверенно расселяться по Галактике. Наши корабли не способны к дальним перелётам, лишь от звезды к звезде — они живые, они устают в дороге и требуют отдыха.

Давно уже мы встретились в космосе с людьми, с некоторыми другими разумными видами, незнакомыми по легендам, но до сих пор умудрялись не ввязываться в конфликты: наши корабли не способны летать далеко, но являют собой грозную силу. Только, конечно, не такие крошки, как мой.

Наверное, император будет очень корить себя за беспечность. Да, я летела в безопасную систему, и никто даже представить себе не мог, что там окажутся оборотни. Не говоря уже о том, что перехват корабля по дороге считается невозможным.

С оборотнями мы столкнулись всего несколько лет назад. Люди очень быстро нашли общий язык с этими существами, наладили торговлю, а мы знали о них слишком много страшных сказок, чтобы так быстро переступить через себя и пойти на контакт, не присмотревшись.

Не успели. Интересы столкнулись возле одной из звёзд: так получилось, что пригодную для жизни планету, Триэлу, мы нашли одновременно, незаметно друг для друга, и каждый успел посчитать её своей. Я не знала всех подробностей этой истории, она никогда меня не касалась: тот мир не требовал моей помощи. Да и узнать не пыталась, потому что назревала война, а я… для меня даже мысли о подобном мучительны.

Я легко принимала смерть как неизбежную и необходимую часть жизни: живое с начала времён поедает живое, в этом нет ничего страшного. Обычна и борьба за охотничьи угодья, за более удобные условия для жизни. Но оружие разумных, в отличие от зубов и когтей, слишком разрушительно, чтобы относиться к нему спокойно. Оно не убивает отдельных существ, оно наносит раны мирам, и даже просто представить это страшно и больно. А поскольку изменить я ничего не могла и повлиять на решение отца — тоже, предпочитала просто не думать.

Оставалось надеяться, что император откажется от своих притязаний после этого похищения. Он знает о моём — и Великой Матери — отношении к войнам, и вполне мог истолковать последние события как знак неодобрения. Иначе моя дальнейшая судьба будет очень печальной.

Я бы не поручилась за неё уже в тот момент, когда оборотни ступили на борт корабля, но… кажется, легенды о жестокости и кровожадности этих двуногих хищников преувеличены. Они как минимум способны смирить их при суровой необходимости. Так что мне повезло: всё ещё жива и в своём уме, и это уже куда больше, чем можно было надеяться.

Дело в том, что легенды ходили не только о кровожадности, но и о жестокости оборотней с женщинами, поэтому в сложившейся ситуации совершение насилия надо мной и Витой казалось неизбежным. Подобное само по себе чудовищно, но для меня — это неизбежная смерть, потому что дар не стерпит такого надругательства.

И именно это первая из причин, по которым отец наверняка посчитает потерю божественного благословения окончательной. Вторая же заключалась в том, что Мертворождённый, чьими детьми считались оборотни, покровитель не только смерти, но — лжи и коварства. В то, что я жива и даже неплохо себя чувствую, если не считать страха и неопределённости будущего, император попросту не поверит, пока не увидит лично. Не через какие-то средства связи, пусть даже наши, с этого корабля, а своими глазами, имея возможность коснуться и удостовериться, что я — это я. Недостаточно будет и слова моих сопровождающих, и вообще — чьего угодно.

Остаётся надеяться лишь, что император откажется от той планеты не ради меня, а из-за утраты благословения богини. И не попытается с помощью Триэлы компенсировать ещё одну утрату: тот мир, к которому я летела и который не успела пробудить.

Даже немного жаль, что я никогда не интересовалась политикой и не знала всех тонкостей. Иначе, возможно, точно знала бы, как держаться с похитителями, что говорить им, а о чём — молчать…

В этот момент размышления прервал короткий стук в дверь. Пришлось спешно принимать более пристойную позу, тем более дожидаться разрешения пришелец не стал.

— Здрасьте, — неуверенно кивнул тот самый оборотень-здоровяк, который уже приходил вместе с Подпалым и который…

Ох, вот об этом я точно зря вспомнила!

— Добрый день, — сумела ответить достаточно ровно.

— Мир вот велел вам это, еды принести. — Мужчина подошёл и поставил на стол поднос с тарелками, который я только теперь заметила: всё внимание занимал сам огромный оборотень с торчащими из-под верхней губы острыми клыками и серебристо-серой лохматой гривой. Выбритые виски, татуировки — кажется, такие причёски у них носят все, а эти рисунки наверняка что-то значат.

— Благодарю, — кивнула вежливо.

Здоровяк ещё раз неуклюже поклонился и вышел, а я с судорожным вздохом опять подтянула колени к груди.

Великая Мать! Да что — знания… Чем они помогут, если я замираю от страха, находясь в собственной комнате рядом с единственным оборотнем? А что со мной будет перед лицом их великого князя, среди толпы таких вот клыкастых, желтоглазых хищников?!

Миродар Подпалый

— Да-а, ну и отмороженные эти остроухие!

Горислав, как всегда, с шумом ввалился в общую комнату, где я сейчас сидел один среди штабелей ящиков: чтобы подобрать эльфийский крылатый кораблик, пришлось изрядно перетряхнуть непустой трюм. Теперь до Жемчужины предстояло лететь вот так, на контейнерах с ценным содержимым — не выкидывать же товар ради душевного спокойствия одной нервной девицы! Благо его было не так уж много, удалось распихать по щелям своего и эльфийского кораблей.

— Есть такое дело, — рассеянно кивнул я. — А почему ты подумал об этом именно теперь?

— Да княжне этой поесть относил, ты же сам просил. Может, она совсем того? Потому её и замуж никто не берёт? — со смешком предположил он и выразительно покрутил пальцем у виска, пытаясь втиснуться в кресло между двух контейнеров. Я со стороны мог уверенно сказать, что ничего не выйдет, Гор слишком огромный, но — не стал: наблюдать за попытками было интересно.

— Не знаю, насколько она того, — я повторил его жест, — но всё-таки не дура, рассуждает здраво. Хотя что-то с ней точно не в порядке.

— На Стужу Лютую похожа, просто одно лицо, — продолжил рассуждать Гор. — Волосы белые, кожа белая, глазищи синие — брр! Смотреть холодно, я едва мехом не оброс. И голос такой, что воду студить можно. Вторая девчонка-то поживей, а?

— Когда ты это разглядел, если она с самого начала в отключке?

— Так она и мастью посимпатичней — золотистая такая, и кожа нормальная, да и норов помягче: тут любая бы грохнулась. Кроме княжны…

— Мы точно сейчас о женщине говорим? — съехидничал я, вопросительно вскинув брови.

— Скорее, о девушке, — немного стушевался друг и, оставив попытки втиснуться в кресло, наконец догадался сесть на ящик.

Отец Гора занимается разведением брыков — лохматых ездовых зверей, которые в прежние времена являлись на Жемчужине основным транспортом и главным источником жизни. Теперь-то верховые брыки — это дань традиции и развлечение для богатых, обычно других разводят, ради шерсти, шкур и мяса. Естественно, Горислав всё детство провёл в брышне. И это заметно.

— Да ладно, не придирайся к словам, — махнул рукой Гор. — Слушай, ты её же пощупать успел, как она?

— Тощая, лёгкая… А ты вообще о чём?

— Холодная? — всё-таки спросил прямо.

— А, в этом смысле! Не настолько, как ты надеешься услышать, — я хмыкнул. — Да и в остальном девица, конечно, малахольная, но корабль она испугалась покидать всерьёз, так что какие-то чувства у неё точно есть. Понять бы ещё, почему так отреагировала. Остальные-то в истерику не впадали, перешли как миленькие.

— Так ты же с этим ушастым костоправом разговаривал, он как-то объяснил поведение императорской дочки?

— Ага, объяснил. «Особенности магических потоков, её высочество очень уязвима среди неживой материи», — передразнил ворчливо, — и дальше что-то ещё, не запомнил. Можно подумать, я что-то в этих узлах и энергиях понимаю!

— Может, на это и расчёт? — осторожно предложил посерьёзневший Горислав.

— Наверняка. Ушастые мутят, это точно. Неладно что-то с этой княжной.

— Да что неладно-то? Вроде она, один в один картинка.

— Со всей этой историей неладно, — исправился я и выразительно постучал себя пальцем по носу. — Чую. Кажется мне, сама девица не очень-то верит в свою ценность для отца.

— Ну, тут уже пусть великий князь разбирается, — поскучнел Гор. — Мы-то что? Сказали поймать — мы поймали.

— Тоже верно, — хмыкнул в ответ. — Кто сейчас при ней?

— Бран.

— Наёмники?

— Милик присматривает. И за ними, и за ушастыми, он на следилках сидит.

— Хорошо. Может, люди и впрямь удовлетворились денежной компенсацией. Не похоже, чтобы они особенно жаловали этого урода, — раздумчиво проговорил я. — Но всё равно, скорее бы их высадить, можно будет вздохнуть спокойнее.

— Ты так и не сказал, что будем делать с остальными ушастыми. Девчонку, понятно, оставим при княжне, а команда? Мир? — нетерпеливо окликнул он, потому что с ответом я замешкался — никак не мог определиться.

— Великий князь что велел сделать? — спросил негромко. — Взять живой императорскую дочку и привезти на Жемчужину, к нему, в целости и полной сохранности. Про остальных что было сказано? Делай что хочешь, так?

— Ну.

— Оставим корабль здесь, в трюме, его никто не увидит и забрать просто так не сможет. Команду отвезём к Деду, он присмотрит.

— Удерут.

— Ушастые? От Деда? — усмехнулся я. — У него же там одна из аномалий, забыл? А без своей магии эти шибздики ни на что не способны.

— То есть великому князю мы по-прежнему не доверяем? Хочешь иметь козырь в рукаве?

— Козырь там… Предкам смешно. Двойка. Но пусть будут, вдруг пригодятся.

На вопрос о доверии я отвечать не стал, и так всё понятно. Отношения с князем у нас сложные, всегда были и всегда будут.

Мужчин, могущих претендовать на его место, сейчас восемь — взрослых и достаточно сильных, способных повести за собой народ, и я один из них. Просто так убить сильнейших Мечислав не может, да и не станет: мы угроза его власти, но одновременно — опора.

Лично мне неинтересна власть, я для таких развлечений слишком люблю тишину и одиночество, когда нет срочного дела — живу уединённо и тихо. Долго переношу только общество своей небольшой стаи и ещё нескольких приятных существ. Князь знает это, но не может не перестраховываться. И я не могу быть уверенным, что однажды он не переступит черту.

Сложную тему мы, конечно, вскоре оставили — Гор не любит политику и интриги куда сильнее меня, он слишком прямой и честный для всех этих игр. Большее, на что хватает его фантазии, это мелкие военные хитрости и тактика боя, но и то, если есть возможность, Горислав предпочитает всему прочему лобовой удар. И при его силе это обычно срабатывает.

Вскоре Бран по переговорному браслету сообщил, что вторая девица очнулась и тут же выскочила в коридор, где и наткнулась на него. Повторно падать в обморок не стала, но перепугалась. Правда, парень тут же нашёлся: предложил ей пройти к подруге в комнату, отчего девица сразу оживилась и очень обрадовалась. Собственно, меня Велибран вызвал, чтобы уточнить, правильно ли поступил, и получить дальнейшие инструкции. Я одобрил, а инструкции… Когда девицы эти сидят вместе, караулить их гораздо проще.

Оставшиеся четверо суток перелёта прошли на удивление спокойно. На следующий день мы высадили наёмников на попутной станции — там же, где подобрали. Их стало на одного меньше, но остальных это скорее порадовало, зря я волновался. Долю убитого они поделили между собой и даже неплохо наварились на его смерти, если считать компенсацию. Во всяком случае, оба мага и два оставшихся бойца искренне предлагали собственные услуги в следующий раз, если подвернётся что-то такое же интересное и непыльное. Я пообещал иметь в виду, но искренне надеялся, что не подвернётся: воровать малахольных девиц — не самое интересное и приятное занятие. Особенно учитывая почти полное отсутствие охраны и крошечный кораблик, неспособный сражаться.

Вот тоже странность. Ладно, не ожидал император нашего нахального появления в их секторах подпространства, да и летела его любимая дочка куда-то в безопасное место — кстати, куда? — но почему на такой крошечной посудине и с такой малой охраной? Информатор уверял, что она всегда так путешествует, но он человек, всего не знал. Эльфы слишком привыкли к миру, забыли, что теперь на грани войны? Или это ловушка?

Однозначного ответа я так и не придумал, чутьё тоже помалкивало. Да, я готов был поставить на кон свой хвост, что с княжной этой — принцессой или как там правильно? — не всё гладко. Но не мог определить, в чём именно чую подвох: в лёгкости, с которой удалось совершить задуманное, в отношениях девицы с отцом или в ней самой.

Мысли эти не давали успокоиться всю дорогу, тем более тревожные, что удовлетворить любопытство не было возможности. По-хорошему расспрашивать эльфов — глупо, промолчат, давить на них — противно, к тому же есть подозрение, что они в таком случае предпочтут смерть. С самой девицей разговаривать — тем более проку никакого, действительно отмороженная какая-то. Сидит, глазищами хлопает — и только по тому можно понять, что живая. Ни презрения и отвращения, как у некоторых её сородичей, ни страха, ни ненависти, ни любопытства… Вообще, кроме давешней паники при переходе на другой корабль, никаких чувств.

Было очень заманчиво поместить в комнате камеру или хотя бы прослушку, но увы — эльфийский корабль в прямом смысле выпивал из всей нашей техники, оставленной на мебели или стенах, всю энергию. Хорошо, делать это он мог только внутри себя, снаружи был безопасен, а то далеко бы мы улетели!

А своими ушами мои бойцы тем более не услышали ничего путного. Мало того, что дверь звукоизолирована, так ещё говорили эльфийки на своём языке, которого, кроме меня, никто не понимал. Удалось лишь подтвердить несколько изначально сделанных наблюдений.

Амирэль не особенно болтала даже с подругой, но ту вроде бы такое отношение не смущало: кажется, это просто черта характера княжны. Веритэль, вторая девица, действительно куда более живая и бойкая, состояла при императорской дочке кем-то вроде особо доверенной прислуги и, кажется, была искренне привязана к госпоже. При этом в её отношении не ощущалось отчуждённости или снисходительности, какие обычно испытывают к больным или увечным. Даже наоборот, Веритэль свою подругу и госпожу уважала и даже восхищалась ею — искренне, не подлизываясь.

Единственное небольшое открытие, которое удалось сделать, — это неприятие княжной всех космических перелётов в целом, ей даже на родном корабле было тяжело. Мне довелось как-то войти в момент разговора об этом и утешения. Правда, в чём причина такого поведения, эльфийки не обсуждали: для них это было естественно, привычно и понятно.

Караулили их всё так же по очереди, но больше уже для порядка — вскоре стало ясно, что бежать девицы не собираются. Подкупающее благоразумие. Обязанность же кормить и забирать посуду вскоре выторговал себе Гор. Да остальные и не рвались особо: тощие бледные девицы мало интересовали парней, привычных к совсем другим женщинам. А вот Горислава — я готов был поручиться, слишком давно и хорошо его знал, — княжеская подруга чем-то зацепила. Редкой мастью, что ли, в самом деле?

Волосы у эльфиек и правда были красивые, и экзотический цвет привлекал внимание, да и на ощупь они мягкие, как детский пух, необычно. Наши женщины редко носят очень длинные, а настолько — и вовсе никогда: это неудобно, без магии с ними не управиться. А ещё волосы у оборотней всегда более жёсткие: плотностью, да и цветом, они такие же, как мех в обороте.

То обстоятельство, что предмет интереса от Гора поначалу шарахался, последнего совершенно не беспокоило. И упорство его потихоньку стало приносить плоды: как с удовольствием рассказывал оборотень, девушка начала к нему привыкать, и хотя продолжала опасаться, но уже не сжималась нервно. А в последний день, когда Горислав зашёл предупредить о скором прибытии, Веритэль даже вполне искренне ему улыбнулась, о чём было заявлено с гордостью и удовольствием. Остальные бойцы над ним потешались — нашёл себе дикого брыка, приручает, скоро объезжать будет — но втихаря, между собой. Дразнить Гора в глаза — дураков нет.

На космодроме по прилёте нас должны были встречать княжеские посланцы, так что указания своим бойцам я раздал заранее. С собой собирался взять только Гора, потому что с ним спокойнее и попробуй его не возьми, и Златослава в качестве пилота: он уже староват и как воин не тянет, зато отлично управляется с любой техникой, включая перелётки. Хотя ему больше по душе роль ответственного за хозяйство и снабжение, но в нашей небольшой стае получалось совмещать.

Но перегнать перелётку мог и кто-то другой, а у Злата имелось ещё одно качество: неприятности он чуял как заправский нос и в молодости успел потереться подле великого князя, так что о порядках тамошних знал получше меня. Правда, это было давно, не при Мечиславе, но суть осталась та же.

Оставшимся четверым предстояло дождаться, пока разойдутся все посторонние, и только после этого по-тихому доставить остальных эльфов к Деду.

Может, мне показалось — в последние дни я княжну не видел, мог и подзабыть, — но выглядела она, когда вместе с подругой вышла из комнаты, заметно поживее. И кожа как будто уже не столь белая, и взгляд не такой стеклянный, как будто даже с тенью любопытства. То ли впрямь космоса боялась и с облегчением приняла посадку хоть на какую-то планету, то ли в прошлую нашу встречу была слишком напугана, а то ли всё сразу.

— Прошу, луноликая, — я церемонно предложил ей руку, стараясь двигаться аккуратно и достаточно медленно, чтобы не напугать каким-то резким жестом. — Позвольте помочь вам проследовать к выходу.

Всё-таки язык ушастых — сущая пытка.

— Благодарю, — кивнула она и послушно ухватилась за предплечье.

Всё же до чего тоненькое существо. Вроде держится крепко, а рука почти не чувствуется, ребёнок и то цепляется сильнее. Да и мужчины у них — как наши подростки в том возрасте, когда волчонок уже вытянулся, а мяса ещё не нарастил. Не протянули бы они у Деда ноги…

А впрочем, наговариваю я на него, этот не упустит, сообразит уж, как с ними быть.

К выходу из корабля пришлось долго и неудобно пробираться среди коробок, но эльфийки не жаловались. Веритэль, которую опекал Гор, без стеснения вертела головой и даже порой порывалась сунуть любопытный нос в какую-то непригодную для этого щель, то есть вела себя совершенно естественно для нас и понятно. Её подруга тоже оглядывалась, но как-то странно, словно… украдкой, что ли? Когда думала, что я не вижу. Похоже, просто не знала, что периферийное зрение у нашего вида прекрасно развито. Просвещать я её не стал, без стеснения пользуясь возможностью понаблюдать.

Похоже, не такая уж она отмороженная, скорее, изображает ледяную статую для окружающих. Но зачем? Эльфы, конечно, все держат лицо и следят за мимикой, но это и мы стараемся делать, когда не хотим «сболтнуть» лишнего. Императора их я видел пару раз — тоже вполне живой, хоть и сдержанный. А у этой лицо замирает маской, когда на неё смотрят.

Может, прав Гор? Может, дочка эта — не самая любимая, а просто душевнобольная? И прятали её не из заботы о самой княжне, а избегая пятна на репутации императорской семьи?

Злат ждал нас у закрытого пока шлюза с какой-то грудой меха в охапке.

— Это что?

— Шубы для девиц, — кивнул он на пассажирок. — Помёрзнут же.

— А откуда они у нас? — опешил я, забирая одну из шкур.

— Да помнишь, переговоры с одним из человеческих правителей были, у них там мода на натуральный мех пошла, мы с ними торговать начинали?

— Ну.

— Образцы с собой возили. Завалялось.

— Я даже боюсь спрашивать, что там у нас ещё завалялось с разных перелётов… Трупов нет? — спросил со смешком.

— Смотря чьих, — философски откликнулся Злат. — Жрать-то вы горазды мясо, а не солнечный свет.

— Прошу, луноликая, — расправив шубу, я обратился к эльфийке. — Снаружи холодно.

— Благодарю, — отозвалась девушка. Артачиться не стала, надела, после чего зачем-то подняла воротник, уткнулась в него так, что снаружи одна макушка осталась, и что-то неразборчиво забормотала на своём языке.

Мы со Златом растерянно переглянулись, а Веритэль тихо ойкнула — и повторила то же самое. Хм. Ну, как минимум это не очередное подтверждение безумия княжны.

— Что это значило? — спросил я через несколько секунд, когда эльфийки распрямились.

Показалось или они вправду смутились? Переглянулись неуверенно, и ответить для разнообразия решила княжна.

— Мы благодарили и просили прощения.

— У кого? — опешили все присутствующие.

— У них, — негромко уронила Амирэль и выразительно провела ладонью по длинному огненно-рыжему меху. — Они умерли, чтобы нам было тепло. Это ведь достойно благодарности?

Какое-то избирательное у неё сумасшествие. Сейчас вот выглядит совершенно нормальной, живой: слегка хмурится, немного насторожена, смотрит на меня испытующе. И взгляд такой… морозный, пробирающий до костей, но уж никак не равнодушный. Впрямь — Стужа Лютая.

— Вполне, — замешкавшись на пару мгновений, кивнул ей. — Пора, нас ждут.

Когда шлюз открылся и корабль опустил трап, чтобы мы могли сойти на землю, на мой локоть опять опиралась ледяная статуя с неподвижной маской вместо лица. И это был интересный повод для размышлений.