Песня Вуалей

Дарья Кузнецова, 2016

Магистр Лейла Шаль-ай-Грас – профессиональный маг-Иллюзионист – получила заказ, от которого нельзя отказаться. Заказ, плата за который – ее рассудок. Заказ, который до основания разрушил тихую, привычную жизнь девушки. Обвинение в убийстве. Предательство. Смертельная угроза. Неминуемая встреча с прошлым, со всеми его призраками и страхами. Магия Иллюзий сложна и опасна. Опасна в первую очередь для своего создателя: слишком велик шанс навсегда потеряться среди плодов собственного воображения и перепутать вымысел с реальностью. Она сталкивает лицом к лицу Лейлу и мага с таинственным и зловещим даром Разрушителя. Кто он – друг или враг? Сможет ли молодая напуганная девушка сотворить не просто иллюзию, но… чудо?

Лейла

Хар, сдав меня с рук на руки Бьорну, скрылся, так и не ответив ни на один из вопросов. Впрочем, по сути вопрос один и старый: кто такой Хаарам? Вернее, ответ я получила, но он мало отличался от прежних. И был, если честно, справедливым: откровенность за откровенность. А я не для того старательно оплетала паутиной иллюзий собственный разум на протяжении стольких лет, чтобы пожертвовать всем этим во имя праздного любопытства.

Я возражала кровникам, что прекрасно смогу прожить в собственном доме, но в глубине души была благодарна им за упрямство. Под крышей огромного дома Берггаренов мне стало спокойней и легче дышать, и сейчас я с наслаждением потягивалась под одеялом. Привычное к гамаку тело поначалу капризничало, но потом признало удобство по-солдатски жесткой широкой кровати.

Мне всегда нравилось гостить у Бьорна. Наверное, следствие сиротской жизни, но этот дом я просто обожала, всегда завидовала другу белой завистью и мечтала, что когда-нибудь у меня будет такой же. Дело было не в размерах и богатстве, дело было в семье.

Общинные привычки далеких халейских предков Бьорна вылились в то, что один-единственный дом недалеко от центра города, поглотив соседей, с годами превратился в огромный особняк-поместье, занимающее целый квартал. И в доме этом проживал почти весь клан Берггаренов; по традиции, сыновья селились поближе к родителям, или вовсе приводили жен в родительский дом, и только дочери отправлялись в семьи мужей. У нас когда-то царили подобные порядки, но сейчас все старались обзаводиться своим жильем, причем подальше от родного дома. А Берггарены продолжали традиции предков.

В этих стенах всегда звенел детский смех, в зеркалах множились отражения фамильных огненно-рыжих кос, и сам воздух пропитывало ощущение дома. Здесь всегда было тепло, уютно и всегда радовались гостям.

— Привет, Лейла! — Дверь с грохотом распахнулась, впуская пятнадцатилетнюю девицу совершенно хулиганского вида с двумя растрепанными косами.

— Привет, Фьерь, — только и успела ответить я, прежде чем на меня обрушились почти семьдесят килограммов живого веса. — Уйди, медведица, раздавишь! — возмущенно принялась я сталкивать подростка с себя. Это ей по возрасту пятнадцать, а по росту она выше меня, и продолжает расти. Гены сказываются, в роду Берггаренов мелких нет.

Гордая полученным прозвищем, Фьерь позволила себя стряхнуть.

— Это здорово, что ты у нас в гостях, — сообщила она. Почему-то с самого нашего знакомства шесть лет назад Фьерь прониклась ко мне огромной симпатией и доверием. — А ты долго планируешь спать? У нас сейчас уроки верховой езды, я хотела тебя позвать.

— Да я та еще всадница, — не удержалась я от улыбки.

— Ну и ладно, на корде погуляешь. Или ты собираешься весь день в кровати проваляться? — Она удивленно вскинула брови.

— Я об этом пока не задумывалась, — весело хмыкнула. — Теперь-то уже вряд ли.

Понукаемая непоседливой девчонкой, я поспешно оделась, благо, чтобы натянуть штаны и рубашку, много времени не нужно. Обрадованная Фьерь ухватила меня за руку и поволокла на буксире к выходу, чтобы прямо в дверях столкнуться с еще одним посетителем.

— Ой! — звонко воскликнула будущая грозная воительница, с недовольным видом потирая лоб. — Ой! — уже с другой интонацией произнесла она, рассмотрев, в чье могучее плечо с разгона влетела. — Доброе утро, деда! — взвизгнула Фьерь, повисая на шее высокого статного мужчины, возраст которого выдавала лишь абсолютно седая шевелюра, собранная в короткую косицу, да россыпь морщин вокруг глаз и губ, придававшая и без того суровому лицу налет грубой жестокости. Не свойственной, впрочем, этому всемирно известному полководцу. — Ты уже вернулся?!

— Нет, я еще в Сионе, — с абсолютно серьезным лицом качнул головой мужчина, чем вызвал еще одну волну радостного звонкого хохота.

— Гар Оллан, доброе утро, — вежливо поздоровалась я на халейский манер. Почему-то за время знакомства с этим человеком у меня ни разу не получилось воспользоваться в беседе с ним каким-нибудь иным обращением. Мужчина чуть усмехнулся одними губами и ответил:

— Здравствуй, Лейла. Хорошо, что ты уже проснулась, сэкономим время.

— То есть? — похолодела я. Подумалось, что сейчас он велит собирать свои вещи и убираться восвояси.

— А как же верховая езда? — обиженно протянула Фьерь.

— Тебя я не задерживаю, — вскинул брови генерал, и девочка, лишь грустно вздохнув, без возражений удалилась. — Пойдем, нас уже ждут.

— Кто? — не удержалась я от вопроса, мучимая противоречивыми эмоциями. С одной стороны, облегчение: меня явно не собирались выставлять из дома, и вообще генерал был настроен довольно благодушно. А с другой… слишком велика честь, чтобы сам Оллан Берггарен куда-то меня сопровождал!

— Его Величество, — пожал плечами мужчина с таким видом, будто сообщал прогноз погоды на завтра.

— Зачем я ему?! — испуганно пробормотала я.

— Ему интересно посмотреть на ту, кто по завещанию его родственника станет наследницей доррата^[13] Керц, — вновь пожал плечами генерал. — Да не пугайся так, — он вновь подбодрил меня скупой улыбкой, — это неофициальная встреча без лишних ушей.

— А почему вы…

— Потому что ты кровница моего сына и гостья моего дома, — терпеливо пояснил Берггарен. — Не могу же я бросить тебя в такой паскудной ситуации, — прямолинейно сообщил он.

— Спасибо, — с трудом выдавила я.

— Пока не за что, — отмахнулся генерал, распахивая очередную высокую двустворчатую дверь и пропуская меня вперед.

В небольшой уютной гостиной, оформленной в сдержанных бело-голубых тонах, Разрушитель смотрелся чужеродным элементом, жутковатой одинокой кляксой.

Обернувшись на звук шагов, он наткнулся взглядом на хозяина дома и, опираясь на подлокотник, поспешил встать.

— Господин генерал-лейтенант, честь для меня, — Дагор с видимым трудом выпрямил спину, вытянувшись по струнке.

— Вольно, подполковник. Это для меня честь принимать вас в своем доме, — неожиданно возразил Оллан. — Жалко только, при таких обстоятельствах.

— Я прибыл…

— Да, я в курсе. Хорошо, что именно вы занимаетесь этим делом — у него есть шанс быть рассмотренным непредвзято. Пойдемте, воспользуемся моим экипажем, негоже заставлять Его Величество ждать.

И, подавая пример, генерал решительным уверенным шагом двинулся к выходу, не делая попыток завести светскую беседу ни со мной, ни с Разрушителем. Впрочем, я бы удивилась, если бы гар Оллан Берггарен вдруг заразился от кого-то многословностью, улыбчивостью и чуткостью. По всем рассказам и моим немногочисленным личным наблюдениям, это был суровый грубоватый воин, прирожденный боец и защитник. За ним вся его огромная семья находилась как за могучим утесом — защищающим от ударов бури, но не делающим даже попытки морально поддержать в минуты душевной слабости и сомнений. Рядом с ним безопасно, но одиноко, и этого молчаливого мужчину, бесконечно уважая, побаивались даже собственные дети. Что уж говорить о посторонних людях? Одна только миниатюрная, пухленькая, очень добрая женщина, его жена Лайали, немного смягчала характер мужа.

За все время дружбы с Бьорном я видела генерала Оллана всего несколько раз, мельком: он никогда не баловал своих детей излишним вниманием, предпочитая семейному уюту службу. И теперь чувствовала себя очень неловко, когда мне вдруг в столь прямолинейной манере дали понять, что генерал планирует выступить моим защитником.

Подобная новость, несмотря на лестность, не радовала. Значит, ситуация действительно настолько серьезная, что он нашел уместным вмешаться. Значит, теперь мне еще внимательнее надо следить за каждым своим шагом и словом, чтобы оправдать оказанную честь — протекцию самого Оллана Берггарена. Потому что подвести его было страшно. Я не опасалась мести, просто тень презрения и разочарования в глазах этого человека способна втоптать в грязь и более самоуверенного и сильного индивида, что уж говорить обо мне?

О том, куда мы сейчас движемся и с кем мне предстоит встретиться, я старалась не думать. Впрочем, получалось плохо, и одна за одной перед глазами вставали безрадостные картины ближайшего будущего.

Я с детства опасалась людей, облеченных большой властью. Позже поняла, что опасение было более чем обоснованным: власть развращает, застит глаза и выедает сердце. Поэтому я не то что не гналась за богатыми влиятельными людьми высокого происхождения, но бежала от них как от чумы. Исключением стали разве только Бьорн со своим семейством, но Берггарены привлекали отнюдь не деньгами и связями, а тем, что были семьей. Болтая с непосредственной Фьерью или обсуждая что-нибудь девичье с Тарьей, двоюродной сестрой Бьорна, я могла хоть ненадолго почувствовать себя частью того единого организма, каким был огромный дружный клан.

Рыжая помойная кошка, жалкая сирота в потертых штанах; у меня не было никакого права не то что общаться с Его Величеством, а просто ступать на территорию Полуденного дворца.

Тревога, даже почти страх, окутала все мое существо. Я поняла, что еще немного, и такими темпами я лягу с очередным приступом удушья прямо посреди дворцового коридора.

Впрочем, выход из ситуации нашелся быстро. Не задумываясь, я отдалась на волю иллюзий, позволяя чарам лечь поверх нервного кокона эмоций, спеленать их, свернуть и спрятать в самую глубину моего «я».

Генерал Берггарен быстрым четким шагом, за которым едва поспевал не только хромающий сыскарь, но и вполне двуногая я, маршировал по коридорам в сторону выхода. Попадающиеся навстречу слуги и родственники привычно шарахались в стороны. Причем ни те ни другие не тратили время на приветствия. Насколько я знала из рассказов Бьорна, привлечь внимание спешащего гара Оллана было не только сложно, но и опасно, если вдруг угораздит попасть под горячую руку.

Такой процессией мы пересекли холл. По-прежнему не оглядываясь, Берггарен толкнул тяжелую входную дверь, выходя наружу. На всякий случай выставив руки, чтобы не пришибло, я все-таки успела прошмыгнуть следом, а идущий за мной Разрушитель без особого труда удержал дубовую махину.

Остановился гар Оллан только возле тяжелого, крашенного в черный цвет экипажа без гербов, скорее напоминавшего боевую машину, чем мирное транспортное средство. Открыл дверь и обернулся, галантно предлагая мне ладонь. Растерянность от неожиданной вежливости генерала пропала быстро, стоило обнаружить отсутствие привычной лесенки. Учитывая же, что пол экипажа находился чуть ниже моего пояса, предложенной помощи могло и не хватить.

Произошедшую со мной за время пути перемену генерал встретил намеком на снисходительную усмешку и внимательным взглядом, но и только.

Кое-как вскарабкавшись в полутемное нутро экипажа, я вспомнила о Разрушителе и поспешно обернулась, чтобы помочь. Запоздало сообразив, что вряд ли мужчина согласится эту самую помощь принять, обнаружила, что сыскарь со своей проблемой справится самостоятельно. Ухватившись за какие-то выступы верхнего края низкого дверного проема, он легко подтянулся и втолкнул себя внутрь машины, я едва успела отступить, освобождая место. К моему удивлению, генерал попал внутрь тем же маршрутом и, устроившись напротив меня и Разрушителя на жесткой лавке, легко постучал по перегородке, отделявшей нас от водителя. Экипаж тронулся с места, плавно ускоряя ход.

— Гар Оллан, разрешите задать вопрос? — поражаясь собственной храбрости (впрочем, чему удивляться, если она тоже была частью иллюзии?), проговорила я. Генерал кивнул, чем несколько меня приободрил. — А почему у вас такой странный экипаж и вход в него?

Я ожидала, что ответят мне неодобрением или недовольством, — слишком праздным был вопрос, — но оба мужчины неожиданно весело усмехнулись.

— Это не экипаж, Лейла, — с шокирующим благодушием пояснил генерал. — Точнее, не совсем экипаж. Это старый, времен начала войны, бронеход «Аяс-4.2». Защищенная машина высокой проходимости.

О бронеходах я слышала, причем от Бьорна. Не получившие широкого распространения ввиду высокой стоимости, капризности и каких-то еще непонятных мне недостатков, эти тяжелые самоходные машины тем не менее продолжали использоваться курьерами и командным составом, гарантируя быстрое и относительно безопасное передвижение: они защищали пассажиров и от магии, и от других возможных угроз.

— А почему такой странный способ входить внутрь?

— Один из дефектов конструкции, — вместо внезапно замолчавшего и погрузившегося в себя генерала тихо ответил Разрушитель. — Там была очень ненадежная выкидная лестница. Она, как правило, отваливалась в первые месяцы эксплуатации. В полевых условиях не до починки, так что приспосабливали или веревочные лестницы, но они тоже не слишком удобны, или плевали на ремонт и забирались вот так на руках.

— Почему «была»?

— Это старая модель, наверное, уже списанная, — пожал плечами Разрушитель, и на этом разговор завершился.

Генерал молчал, глубоко погруженный в свои мысли. Сыскарь тоже не стремился поболтать, иногда бросая на меня странные, не то настороженные, не то неприязненные взгляды. Очень хотелось узнать, о чем подполковник сейчас думает, потому что от этого могла зависеть моя судьба. Но спрашивать было глупо, — честного и подробного ответа в любом случае не будет, — и я тоже молча уставилась в небольшое застекленное кривоватое окошко, кажется, врезанное уже по воле нынешнего хозяина. Тем удивительней была небрежность, с которой выполнили работу.

В тишине откуда-то из-под иллюзий начало сочиться беспокойство, вызывая у моей нынешней маски не страх, а раздражение.

Закусив от усердия губу, я вплотную взялась за собственное самочувствие и облик, благо сейчас было на это время.

Примечания

13

Доррат — форма административного деления земель.