Завеса Тимора

Дарья Ковалёва (2024)

И есть повести печальнее на свете,чем моя… Но уверяю вас,дорогие,в моей тоже достаточно драмы и печали.Раз уж вы читаете это,то с уверенностью могу заявить,что ваша грешная душенька любит и то,и другое.Иначе бы вас тут не было,верно? Даже для меня остается загадкой,попало ли это в ваши руки с моей подачи и желания кричать всему миру о своей тяжкой судьбе или…Кто-то напросто нашел мои рукописи,после моей столь ожидаемой многими кончины. Надежда умирает последней,однако,осталась ли во мне хоть капля? Сложный вопрос. Перед тем как начать изучать содержимое этой книги,прошу вас сердечно поразмыслить о вашей готовности.О нет,я не пытаюсь вас запугать,просто не каждый будет рад знанию о тех ужасах,которые окружают столь морально возвышенное королевство Тимор. В ваших руках история ведьмы по имени Аннабет. Надеюсь…я имею хоть малейший шанс того,что вы запомните меня.

Сердце к сердцу

Отчаяние поглощает нас столь многолико. Одни смиренно проглатывают его, смешивая с терпением, сквозь стиснутые зубы принимая удары судьбы и, быть может, окончательно осознавая всю тщетность своего бытия.Другие же, охваченные яростью, мятежно восстают против несправедливости, их крики раскалывают тишину, но редко достигают цели.

Мне всегда казалось, что осознав своё положение, можно обрести смирение без малейшего надрыва, чтобы глаза не были застланы слезами, а голос оставался крепким. Но разве это не сладкая иллюзия? Если в бездне отчаяния есть капля надежды, значит, неотвратимо придёт боль.

Пусть вы подготовлены, даже если представляли своё будущее в ярких красках. Вот череда событий: свадебный алтарь, ночь ритуалов, платье с кружевным шлейфом, горы украшений. Дом будущего супруга. И нет, я не грезила о счастье, доступном лишь в сказках. Мои мечты обрамлены мрачными оттенками, тревогой и подчинением неизбежности. Однако, если в душе есть надежда, с ней придёт и сопротивление, ведущее к мукам.

Благодаря этому я просила родных дарить мне украшения, тогда как Элизабет получала лошадей, земли и платья — вещи, которые нелегко продать. Она даже не задумывалась о том, что с детства беспокоило меня. У меня имелась возможность бежать, и я часто помышляла о том, как прожить остаток жизни, удаленной от семьи, скрываясь в бедности. Готова ли я отказаться от привилегий своего положения ради успокоения непокорного желания иллюзорной свободы?Существует ли эта свобода вообще? Может, это тоже сказка?Неописуемое множество историй посвящены свободе, но ощущал ли кто-то это на самом деле?

Перебирая драгоценные камни из шкатулки, которую мне даже не нужно было прятать, размышляла о побеге много больше,чем обычно. Все думали, что эта молодая леди любит блестящие драгоценности, и я не собиралась разрушать эти убеждения. У леди, воспитанной в нашем обществе, не может быть ничего, кроме вещей, подчеркивающих её красоту и величие рода. Это было единственное, что действительно принадлежало мне.

Дни ожидания ночи охоты тянулись, подобно зыбучим пескам. Я не находила в себе желания покинуть свою комнату или хоть немного поесть.Возникло ощущение, что готовилась к концу своего существования.

Неуверенность сопутствовала страху и слабости. Оказалось, мой дух столь слаб, что о побеге не могло быть и речи. Даже выход за порог комнаты приводил меня в трепет, как будто на каждом шагу меня подстерегает неведомая опасность, готовая сковать цепями.Служанка Мари передавала упреки семьи, но никто из них не решился навестить меня или узнать причины моего затворничества. Было ли это моим детским капризом или же глубокой раной души? Шагнув за порог вечером третьего дня, я вдруг ощутила томление тоски и пустоту смирения. Слуги взирали на меня с нескрытым испугом, словно я обратилась призраком.

С горечью улыбаясь, провела пальцами по вышивке ритуального платья, с трудом подавляя истерический смех. Отец и Элизабет молча сидели в гостиной, наблюдая и ожидая, что выскажу протест. Но я молчала, долго и упорно, лишь изучая ткань кончиками пальцев. Красота этого наряда была неоспорима, но как хотелось бы наслаждаться ею без такой жертвы.

— Необычайно тиха ты, Аннабет, — сощурившись, заметил отец, закидывая ногу на ногу. — Неужели быть чьей-то супругой для тебя настолько невыносимо? Вид у тебя, будто у птицы, которой обрезали крылья. Тебе необходимо найти пару в этом году, — его взгляд стал смесью укора и власти. — Мне бы хотелось,чтобы это произошло естественно,но ты не оставила мне выбора.Быть может,богу Даиту виднее,как устроить твою жизнь.

Как жажду я стать сестрой, которая приносит пользу семье не только как товар на брачном рынке. О святая луна, какое зло я совершила, чтобы всё это свершилось? Почему судьба привела меня к такому исходу? Неужели стоило опозорить себя или найти в себе мужество решиться на побег лишь ради мнимой свободы?

— Вы решили бросить меня на растерзание всем и вся, а теперь притворяетесь, будто моя благодарность недостаточна? — держать в узде охватившее волнение оказалось тяжелее, чем я предполагала. — Уверяю вас, что сегодня непременно найду себе пару, как и велено, и как вы того желаете!

Смотря на их лица, я не улавливала ни малейшего отклика сочувствия, лишь видела разгневанные взгляды, как на капризную юную леди, не способную постичь сложность реалий.

Куда уж мне.

Ноги сами унесли меня в покои, стремительно сбивая прислугу на лестнице и поворотах. Захлопнув за собой двери, я сползла по стене, стараясь унять гул сердца, звучащего в ушах барабанными ударами. Вот и всё, Аннабет. Если сегодня тебя не свяжут узами, отдадут даже за обезумевшего хранителя, лишь бы общество и высший совет не огорчились родом Палентия.

Обвила я себя руками, будто пытаясь найти утешение и безопасность в собственных объятиях. Мысли метались, ища уголок, где можно было бы укрыться от неотвратимой участи.

Горько. Крайне горько осознавать все это. Дышать так тяжело, словно осколки стекла застряли в горле, царапая и раня изнутри.

— Бети? — раздался в коридоре голос сестры, и дверная ручка без промедления повернулась.

Войдя, она мягким движением закрыла за собой дверь и пристально, с волнением, взглянула на меня. Это был тот же взгляд, что и в день ухода нашей матушки.

— Спрячься в укромном месте, хорошо? — прошептала Элизабет, так тихо, словно опасаясь, что даже стены могут нас расслышать.

— О чём ты? — спросила я, и её ладонь нежно коснулась моей щеки.

— Не спрашивай ничего, — губы Элизабет сжались в линию от беспокойства. — Просто сделай так, как я прошу.Если доверяешь мне хоть немного,то сделай как велю.

Так пылко она стремилась выдать меня замуж, а теперь что? Сама не своя. Испуганная, потерянная и впервые за долгое время…искренняя.

— Конечно, доверяю, — едва уловимо ответила я, потрясенная до глубины души. — Мы ведь сестры. Не важно, сколько на меня бурчишь… ты моя сестра. Всегда буду доверять тебе.

Элизабет облегченно выдохнула, и её глаза полные медового оттенка на мгновение смягчились, словно невидимый груз упал с плеч. Её ладонь опустилась, оставив на моей коже ощущение тепла и поддержки.

— Нам пора готовиться, — встала она во весь рост. — Помни про укромное место.

С этими словами Элизабет ушла, оставив меня в смятении и с ворохом вопросов в голове. Этот разговор нарушил мой душевный покой сильнее, чем сама ритуальная ночь.Задумавшись, я ещё долго сидела в полумраке своих покоев, обдумывая слова сестры. Что она замышляет? Какое укромное место могла иметь в виду?

За шатром торжествовала праздничная атмосфера: огненные жонглеры, танцоры, напитки и развлечения. Многочисленная элита Тимора, включая высший совет и даже королевскую семью, решила отметить “Ночь охоты”. Слегка прохладное дыхание воздуха нежно касалось моих щек даже внутри шатра, и я тщательнее закуталась в простыню. Взрослые с жадным интересом ожидали новых союзов, делая ставки на то, какие рода породнятся.Словно это обыкновенные скачки,а не наше будущее.

Нежные руки Мари наносили на меня ароматные масла из розы, бергамота, сосны, но главный аромат — тот, что сопровождал меня всегда, сумрачный ландыш. Ее серые глаза изучающе смотрели на меня, отражая мое собсвенное волнение, хотя внешне девушка оставалась спокойной. Остальные дамы были так же напряжены, как и я, лишь немногие пребывали в радостном возбуждении.

— Больше лилий, Нина! — воскликнула Дженнифер Стронгли. — Я должна буквально стать этим цветком!

У нее, безусловно, огромные планы на эту ночь. Это ее второй сезон, но, как ни странно, в прошлом году она отвергла каждое предложение. Чудная леди, от нее уже не пахнет, а разит так,что голова кругом.

— Мисс, быть может, и вас ещё обмазать? — осторожно взглянула на них Мари. — Тогда вас будут обходить, и есть шанс…

— Да я скорее задохнусь от собственного запаха, — раздулись мои ноздри от этих смесей ароматов. — Давай перейдём к узорам. Может, кровь змеи принесёт мне удачу? Поговаривают, что некоторые хранители сравнивают её аромат с запахом существ из завесы и потому избегают.

— Правда? — вклинилась леди Лина, её глаза округлились. — Можно и мне тоже, мисс Аннабет?! Очень прошу!

Началось! А потом, если не получится, вину на меня возложат.

— У моей леди и так мало, — дружелюбно произнесла Мари. — Прошу извинить, но мы не можем,госпожа.

— Вот как, — с заметным разочарованием произнесла леди Лина. — Ничего, надеюсь, своими силами преодолею это.

— Слышала, вы хотите уйти в жрицы храма, — обратилась я к ней. — Могу представить, как вам претит высшее общество. Ну, не удивительно, что вам не разрешили. Ваша старшая сестра ведь сбежала из дома, и вестей от неё нет?

— А зачем интересуетесь? — издевательски рассмеялась Дженнифер. — Наша бескрылая ворона тоже собралась в бега? Не удивительно, что именно вас сюда направили с вашей-то репутацией. Кто станет интересоваться ведьмой, которая беседует с пустотой? О, может, и жениха среди призраков себе сыщете?

— Полагаю, — обратилась я к Лине. — Если вам требуется змея, можете перерезать шею мисс Стронгли.Зато всем станет приятнее дышать,а то тут вонь такая,что нос закладывает.

Наступила краткая пауза, во время которой легкий смешок Лины пробежал через шатер. Дженнифер вскипела, но сдержала себя, видимо, решив не устраивать сцену в этот особенный вечер. Вместо этого она высокомерно оглядела всех присутствующих и промолчала, игнорируя мои слова с притворным пренебрежением.

Проходя мимо зеркала, я на мгновение остановилась, чтобы заглянуть в своё отражение. Сквозь кроваво-треснувшие узоры проскользнул слабый луч бледного света. Сердце моё забилось быстрее, смешивая в груди страх с волнением. Алый ритуальный наряд из лёгкой ткани, словно обманчиво свободный. Мари накинула на меня плащ, поправляя мою угольную косу, глубоко вздохнув от тревоги, что превосходила мою собственную.

Взяла я с подноса лисью маску, скрывающую лицо,и натянула капюшон. Босые ступни остро ощутили наступление времени ветров и опавших листьев.

Из шатра хранителей доносились свисты, крики и смех, более громкие, чем когда-либо прежде. Вероятно, их уже начали угощать напитками. Нас вывели наружу, чтобы представить перед зрителями — пятнадцать ведьм.Слышала,что хранителей в два раза больше.

Да сохранит меня святая луна…избежать всех будет тяжко.

— Наши многоуважаемые ведьмы, — провозгласила высшая Уруса Пульизи, выходя вперёд, как воплощение изысканности и величия. — Не каждая из вас в эту ночь свяжет себя узами, но мы надеемся, что большинство.

Из королевского шатра появились только двое старших принцев,племянники короля, явно споря о том, кто из нас кто под этими нарядами. Единственной нашей отличительной чертой был рост, что, видимо, доставляло им забаву.

Смертные… Зачем вообще звать их сюда, если для них всё это — лишь повод посмеяться?Сами бы очутились на нашем месте,посмотрела бы на них!

— О, ночь, омытая светом полной луны! Наша луноликая богиня внемлет нам! — изящные кисти Урусы устремлены к небесам. — Пусть она благословит вас в поисках судьбы вашей!

Узы не появляются просто так.Даже под воздействием настоек они остаются чем-то выше,но не стоит рисковать, прикасаясь ко всем подряд. Неизвестно, кто окажется тем хранителем, что согласуется с твоими нравственными принципами и особым ритмом сердца.Сравнила бы это с струнами фортепиано.В договорных браках их подчиняют силе, как бы пытаясь настроить друг под друга, но в естественном состоянии они просто совпадают.

И всё же, моя цель на эти шесть часов — избегать любого прикосновения.

Избегать любого прикосновения. Ни с кем не говорить. Стать тенью.

Отпив выделенный мне напиток,я начала молиться нашей богине.Аромат настойки дурманил сильнее, чем я ожидала, и, поправляя маску, почувствовала, как горькая желчь подступила к языку. Меня передернуло, но через мгновение провожатые схватили нас за локти и уверенно повели к нашим исходным точкам.

Щели для глаз и так были затемнены стеклом, но после выпитого окружающий мир начал расплываться, а колени стали подкашиваться.

Мне не удалось заметить, когда проводник исчез, и лишь на третий резонанс трубы я пришла в себя. Земля, мерцая в лунном свете, словно поднималась и опускалась подо мной. В попытке приподнять подол для удобства, я споткнулась, едва не коснувшись лицом земли, и поспешно поднялась. Сил не жалея, вверила свою судьбу всем богам, стараясь определить, где можно скрыться.Позади уже раздавались возбуждённые крики, жаждущие начать охоту на дам, оказавшихся в столь уязвимом положении.

Беги! Беги! Беги так, как никогда не бежала!Прошу тебя!Не останавливайся!Ни за что не останавливайся!

Перед глазами всё плыло, и тропинка казалась бесконечно длинной. Но страх придавал мне сил. Ведь каждая секунда промедления могла обернуться печальным исходом. Ветер играл с ветвями деревьев, создавая иллюзию живых созданий, которые наблюдали за мной, оценивая, смогу ли я избежать своей участи.

Скрываясь за густыми кустами, затаила дыхание, когда мимо промчался один из хранителей, окликая своих товарищей.

— В этой стороне мелькал запах! — крикнул он кому-то позади.Их маски волков скрывали лица,а плащи черны как сама ночь.

Прошу вас, луноликая, молю, укройте меня невидимостью ваших чар! Обещаю стать благоразумной ведьмой и всем приносить пользу!

Остальные пронеслись мимо, но один замер, посмотрев в сторону моего укрытия.Крупный.Усмирив трепетное сердце, застыла в ожидании.Спустя минуту,он поспешил за остальными,а я посидела ещё минут пять,прежде чем скрыться вглубь леса.

Прошли какие-то часы игры в прятки,и я окончательно утратила путь. Расцарапав конечности до крови, вскарабкалась на дерево. Словно вихри, подо мной то и дело промелькивали тени, но я собрала древесную смолу и мяту, чтобы сбить запах. Небесные путы на запястьях тяготились грузом.Впивались в кожу и забирали магию. Но тяжелей — осознание своей безоружности в этом диком месте, где обезумевшие хранители бродят в поисках подходящей ведьмы.

Собрав под собой израненные, кровоточащие ступни, я укрылась плащом и дрожала от холода, не так сильно, как в моменты, когда кто-то пробегал внизу. Дыхание замирало при каждой угрозе обнаружения. Пальцы на руках и ногах жгло от грязи, въевшейся в раны, в то время как колени ныли, покрытые синяками и ранами.

Впредь я поклялась не ездить с отцом на охоту — мне по-настоящему жаль животных. Побывав на их месте, я прониклась состраданием. Быть может, и есть мясо перестану?

На конец ветки сел ворон и пронзительно уставился на меня, внимательно изучая. Застыв,я попятилась,буквально пытаясь усиленно вжаться в ствол за спиной.

Фамильяр? Это, несомненно, чей-то фамильяр! О, нет! Нет! Нет! Нет!

Не успела я осознать происходящее, как он начал громко каркать и метаться на меня в попытке атаковать.Чертова птица! Отбиваясь от него,я соскользнула и полетела вниз. Зажмурившись, ждала удара о землю, но чьи-то крепкие руки поймали меня. Маска волка. Он молчал.

Ужас… Ужас! Только не это…

И я ожидала что-то ощутить. Связь ведь должна как-то ощущаться, правда? Но как мне это знать… Ничего не происходило, лишь его тяжелое дыхание и мой оглушительный стук сердца. Быстро среагировав, ударила его по кадыку, и хранитель выронил меня. Убегая, я не оглядывалась назад. Мчалась куда глаза глядят.Шок и страх вели меня дальше и дальше.

Настал миг, когда деревья теснились вокруг столь плотно, будто навечно окутывая меня во тьме. Надоедливый ворон не отставал, проклиная мой путь злобным карканьем, от которого нутро сжималось крайне болезненно. Холодный пот прорезал линию вдоль спины.Трепетала от ужаса, словно осиновый лист, отчаянно спасаясь от малейшего проблеска света.

Неужели я уже связана с ним, но не осознаю этого? А если путь назад уже закрыт? Но ничего же не произошло! Всё хорошо… всё хорошо…

Ворон наконец отстал, и я очутилась перед мрачной пещерой. Войдя, ощутила её уединённость и решила переждать здесь до рассвета.Хорошее укрытие. На ощупь ступая внутрь, обдумывала свою удачу — вокруг царила совершенная тишина. Ни единого звука, даже собственного дыхания. Но злосчастный камень решил иначе, и вот я во второй раз падаю, но вместо земли приземляюсь на кого-то.Мускулистое нагой торс под тканью плаща встретил своей твердостью.

— Вы кто такая? — озвучил сонный мужской голос,зевая. — Как выследили меня?

— С какой стати мне следить за вами? — возмутилась я, тут же ощутив прикосновение чужой руки на талии. Меня откинули в сторону, и я с визгом ударилась об большой камень плечом, судя по звукам, хранитель встал и потянулся.

Пещера озарилась внезапным светом, ослепляя так, что я зажмурилась, когда же кожу начало жечь,то из меня вырвался истошный крик. Между нами натянулась алая светящаяся ниточка, сверкая от сердца к сердцу. С трудом я верила в происходящее.

Почему все так?

Почему я?

За что?

Смотря на безымянный палец, я воочию наблюдала, как золотистые нити пугающе быстро плетутся в терновое кольцо.Внутри меня все застыло, как и мужчина в маске, стоявший неподалеку. Он вытянул руку, всматриваясь в свою раскрытую ладонь.

Шаг за шагом следуя за ним в абсолютной тишине, я чувствовала, как нас объединяет общий и неизбежный ужас. Он, кажется, так же, как и я, стремился избежать этого, укрываясь в пещере, но бог Даит обладал зловещим чувством юмора. Наконец выйдя на поляну, залитую лунным светом, его широкие плечи под плащом напряглись.

— Вы признаёте, что сделали это намеренно?

— Намеренно сделала это? — переспросила с язвительной усмешкой, поправляя своё изорванное и загрязнённое платье. — Возможно, это вы караулили какую-нибудь ведьму, чтобы связать себя с ней? Откуда нам знать? Даже звук вашего дыхания старались подавить, явно лишь изображая сон!

— Мне не нужен брак. У меня и так хлопот хватает в жизни, а теперь еще… какая-то сомнительная ведьма привязалась.

— Какая-то сомнительная ведьма? — ткнула я кровавым пальцем в обнажённый участок его грудины, выглядывающей из-под ткани плаща.Мгновенно меня обдало холодом от чужой кожи. — Да я из числа десяти значимых родов! Вы должны мои ноги целовать, а вы здесь несёте вздор!

— Ноги ваши целовать? — тихо, но с низким жутким смехом, вопросил хранитель, и по моей коже пробежали мурашки. — Чего ещё пожелаете?

— Многого, — прошла мимо него. — Уж так вышло, что вы — мой хранитель. А значит, обязаны обеспечивать моё благополучие. Даже если это благополучие требует целования моих ног.

— Вы требуете многого, леди, — произнес он, его низкий голос стал почти шепотом, как скрытая угроза или, возможно, обещание. — Но я мало чего боюсь. Пусть ваши требования станут мне испытанием. Боги решили, что других испытаний мне в жизни видимо мало.

Острая смесь сарказма и истинной решимости.И это мой будущий супруг?Да уж,а мне вот испытаний в жизни хватало и без него.

Упорно шагая вперед, вскоре я заблудилась, и хотя мне казалось, что позади никого нет, мой"жених"с благородным молчанием и величавостью обошёл меня, ведя нас в нужном направлении. Его движения были столь невесомы, что ни звука не раздавалось, даже листва не шелестела под его шагами. Оказавшись на территории шартов, среди толпы я искала отца и сестру. Удивительно, но Элизабет стояла рядом с принцами, флиртуеще улыбаясь, взмахивая ресницами и веером. Высший совет выжидающе смотрел на нас двоих, и я подняла руку с терновым золотым узором на пальце.

Глубокий вздох.

— Назовите свои имена, — огромная книга и перо в нетерпении порхали в воздухе, стремясь запечатлеть этот миг. — Хранитель.

— Николас Греймен. — вставая по моё правое плечо озвучил он.

Эти два слова выбили из меня воздух, как удар под дых.