Свекровь для белоснежки

Дарья Калинина, 2015

Двоюродные сестры Леси Таня и Аня с детства отличались настолько тяжелыми характерами, что даже собственный отец называл девочек «Злючки-колючки». Однако когда девочки пропали из лагеря, куда поехали отдохнуть, Леся и Эдик с энтузиазмом взялись за их поиски: что это за отпуск без расследования?! Оказалось, что Таня отправилась на соседнюю турбазу на свидание с бойфрендом Андроником, прихватив зачем-то с собой Аню, с которой парень даже не был знаком. Однако молодые люди так и не встретились, в лагерь девушки к ночи не вернулись, а очевидцы рассказали, что видели сестер в обществе людей, по описанию удивительно напоминавших родственников Андроника, показавшихся Татьяне очень странными…

Глава 2

Однако когда Леся позвонила в дверь теткиной квартиры и дверь ей открыла старшая кузина, оба гостя были приятно изумлены. Таня не просто стояла на пороге, она еще широко улыбалась.

— Танечка! — пролепетала Леся. — Это ты? Тебя и не узнать, какая ты стала красавица!

Таня замахала руками. А потом случилась и вовсе невероятная вещь. Таня обняла и поцеловала Лесю. По собственному почину поцеловала! А потом еще и Эдика чмокнула. Быстро и мимоходом, но все же чмокнула.

И не дав гостям опомниться и прийти в себя от удивления, закричала:

— Мама! Папа! Они приехали!

Но первой в коридоре появились не дядя и тетя, а Аня. Вот она в отличие от старшей сестры оставалась верна однажды избранному стилю поведения. Молча застыв на пороге своей комнаты, она сверлила гостей взглядом, ничего не говоря и даже не делая попытки поздороваться с ними.

— Здравствуй, Анютка! — первой поздоровалась Леся. — Как дела?

Но Аня в ответ лишь громко фыркнула, круто развернулась и исчезла. Леся на секундочку опешила, по контрасту с приветливостью Тани поведение младшей сестры особенно резко бросалось в глаза.

— Что это с ней? — посмотрела Леся на старшую сестру, ожидая получить если не объяснения, то хотя бы извиняющийся взгляд.

Но на лице Тани уже не было приветливой улыбки, которой она встретила гостей. Да и сама Таня круто развернулась и, показав гостям спину, ушла к себе, ничего им не объяснив, не извинившись и даже вроде бы пробормотав что-то о том, до чего же ей это все надоело. Немного оторопев от оказанного приема, Леся с Эдиком застыли в прихожей, не зная, как вести себя дальше. Тоже развернуться и уйти? Однако этого им сделать не довелось.

Тут же в прихожей появилось старшее поколение, и на шею к племяннице бросилась тетя Лена. А ее муж топтался рядом и тряс руку Эдика, утверждая, что рад ему, словно родному сыну.

— Уж мы теперь на рыбалку-то сходим! Завтра же баб оставим, пусть пирогами занимаются, а сами на рыбалку!

— Ты не забыл? — оторвалась от Леси его жена. — Утром нам девочек надо проводить на автобус!

— Так мы вечером пойдем, — тут же согласился с ней муж. — Или даже сразу после автобуса. А? Эдик? Чего скажешь? Чем с бабами целый день сидеть, лучше мы с тобой в холодке, на природе. Пивка возьмем, я уж припас пару ящичков. Хочешь, прямо сейчас в твой багажник переложим?

— Оставь ты Эдика со своим пивом! Честное слово, нельзя же так!

И тетя Лена пояснила племяннице:

— У нас на прошлой неделе в городе открылся новый пивной завод. Так не поверишь, все наши мужики словно с ума посходили. Кто и не пил никогда, теперь не меньше двух бутылок в день выпивает.

— Ну а как же, Ленусик, — ласково гудел дядя Гена, — надо же нам все сорта попробовать. Там и темное, и светлое, и с солодом, и на овсе, и на ячмене, и на пшенице. А самое главное, медовуху варят! С травами. И какая душистая!

— Что правда, то правда, — подтвердила и тетя Лена. — Медовуха и впрямь у них очень душистая получается. Они ее в разлив пока что продают. Прямо при заводе магазинчик открыли, там торгуют. Сначала думали, что не пойдет дело. Но куда там! Люди тут же прознали и со всей округи к нам едут, кто за пивом, кто за медовухой, а кто и за сурьей.

— А это еще что такое? — удивилась Леся, впервые слышавшая такое слово.

Но тетя Лена лишь пожала плечами в ответ:

— Сурья или сурица — это тоже такой напиток на меду.

— Не слышала.

— Старинный напиток. Его еще до Рюрика на Руси пили.

— И в чем его суть?

— Тоже мед в основе. Только сурья сбраживается не в цеху или где-то в помещении, а под прямыми солнечными лучами. В этом и есть ее коренное отличие, что силу солнышка она в себя впитывает. И конечно, ее только летом готовят, и обязательно со свежими травами. Туда же, в бродильный чан, их засыпают.

— И вкусно получается?

— Своеобразно. Но если один раз попробуешь, запомнишь на всю жизнь.

Разговаривая, родственники потащили гостей к столу.

— Давно уже все накрыто, а мы все стоим и стоим. Лесенька, сегодня вы с нами в нашей спальне переночуете, а завтра девчонок уже не будет, так вы любую свободную комнату займете.

— Лучше к Танечке заселяйтесь. У нее комната побольше.

— А у Аньки зато угловая и сразу два окна. Там света больше.

— Сами разберутся.

— Обязательно разберутся, — ласково сказала тетя Лена мужу, а потом повернулась к гостям и повторила: — Ночку только с нами поспите. Идет?

— Конечно, тетя Лена. О чем речь? В тесноте, да не в обиде.

— Или вот что… Я вообще на балкон спать пойду! — неожиданно решил дядя Гена. — На свежем воздухе спится лучше.

— И я с тобой, — вызвалась тетя Лена.

При этом ни отец, ни мать даже не подумали о том, чтобы уплотнить своих дочек, каждая из которых занимала отдельную, и даже совсем не маленькую, комнату. Например, Таня вообще занимала самую просторную по площади комнату в квартире. Почему? Так уж самой девочке захотелось. Никто из родителей оспаривать это ее желание не осмелился. Когда дядя Гена купил для своей семьи квартиру побольше, то следом за котом Феликсом в нее вошла Таня. И девочке с первой минуты понравилась именно эта комната, так она в нее тут же и заселилась.

Ну, а Аня, благо была младшая, согласилась взять себе ту комнату, что была чуть меньше. В итоге самая маленькая комнатка в квартире осталась на долю тети Лены и дяди Гены. И сегодня там же должны были улечься и Леся с Эдиком.

— Тебе не кажется, что нам четверым тут будет тесновато? — опасливо спросил Эдик у жены, когда они занесли свои вещи в спальню хозяев.

— Устроимся как-нибудь.

Хорошо еще, что при комнатке имелся большой балкон, где хранился разный хлам и где предстояло провести нынешнюю ночь старшим хозяевам. Ни одна из дочерей даже не предложила родителям перебраться к ним. Девочкам такое и в голову не пришло. Чтобы они чем-то поступились ради кого-то? Ха! Да, несмотря на то, что старшая, Таня, все же научилась улыбаться людям, доброты и искренней сердечности в девушке, похоже, пока что прибавилось немного.

Впрочем, когда на кухне зазвенели приборы, обе девочки все же соизволили появиться. Уселись во главе стола на лучших местах и принялись отдавать матери распоряжения, что они хотят, а что они не будут.

— Мне картошки не клади, только котлеты и огурчиков.

— А я ни котлеты, ни гарнир, вообще ничего не буду есть. Положи мне только оливье!

Дядя Гена притулился с краешка стола. Тетя Лена, занятая тем, что накладывала домочадцам все новые и новые кушанья, к столу так толком и не присела до тех пор, пока девочки не наелись и не ушли. Поблагодарить мать за то, что приготовила, накрыла, подала, а потом и убрала, девчонкам и в голову не пришло. Просто поели под ласковые слова матери, встали и ушли. Наблюдающая за всем этим Леся лишь поджала губы, но промолчала.

Указывать тете Лене на то, что дети у них невозможно обнаглели, дело пустое. Это Леся знала по прежнему опыту. Тетя Лена совершенно не воспринимала критику в адрес своих дочерей, которых она обожала безмерно и безудержно. Дядя Гена, как мужчина, наверное, мог бы что-то тут сделать. Но дело в том, что сам дядя Гена безмерно любил тетю Лену, так что ее слово было для него законом.

Леся молчала еще и потому, что знала: любой, кто решался указать тете Лене даже в самой мягкой форме на факт того, что девочки не очень-то хорошо воспитаны, моментально становился теткиным врагом. Конечно, тетя Лена никогда не ссорилась, не кричала, она просто порывала отношения с этим человеком. И был в ее жизни период, когда тетя Лена не общалась ни с кем из своей родни, а все потому, что как-то (для ее же собственных блага и пользы!) пожилое поколение указало ей на ошибки в воспитании Тани и Ани, а также на то, что девочки растут не совсем такими, какими бы следовало.

И что вы думаете? Всегда милая, ласковая и готовая всем и все прощать тетя Лена поблагодарила родственников за это внушение? Ничуть не бывало! Она взяла дочек, мужа и удалилась с видом столь гордым, сколь и оскорбленным. А потом не появлялась на семейных сходках несколько лет подряд, игнорируя как дни рождения, так и поминки. И наверное, до сих пор бы не изменила поведения, но родственникам самим надоело это затянувшееся противостояние.

— Если она хочет, чтобы ее девки росли избалованными стервами, пусть! — заявила Лесина бабушка, которой Лена приходилась младшей дочерью. — Ей же хуже будет потом! И когда поймет, будет уже поздно. Но я этого, к счастью, уже не увижу!

И к тете Лене была отряжена специальная делегация, итогом чего и стало появление тети Лены, ее мужа и дочерей на семейных праздниках. Таня с Аней за минувшие годы подросли, стали вести себя чуточку потише. А их враждебность не была такой утомительной для слуха, как прежние вопли и постоянная беготня и топот, так что все смирились и решили, что и в их семье не без урода. Хочется Лене растить из своих девчонок несносных эгоисток и хамок — это ее личное дело. Когда-нибудь и впрямь поймет, да поздно будет.

Но сейчас, глядя на свою тетку, Леся видела, что тетя Лена так до сих пор ничего и не поняла. Тетя Лена оставалась слепой во всем, что касалось ее девочек. Когда Аня и Таня ушли, не сказав матери даже простого спасибо, не говоря уж о том, чтобы предложить помочь с уборкой или спросить, не нужно ли чего-нибудь сделать, младшая еще и громко рыгала, явно объевшись своего любимого салата и зеленого горошка, тетка обратила на Лесю сияющий взгляд:

— Как тебе девочки? Правда, они здорово подросли?

— О, да.

— А Таня? Правда, настоящая невеста?

— Да.

— А Анечка? — не успокаивалась тетка. — Она так расцвела! И у них обеих стали прекрасные манеры.

— Да… уж.

— Танюша стала часто улыбаться. Даже иногда целует нас с отцом!

В глазах матери появились слезы счастья.

— Ой, да что это я! — воскликнула она. — Сладкое-то девчонкам не предложила!

И схватив тарелку с домашним печеньем, тетя Лена понеслась следом за дочерями. Тетке и в голову не пришло, что можно позвать девчонок. Или, если уж на то пошло, после сытного ужина они могли обойтись и вовсе без сладкого.

Обратно тетя Лена появилась скоро. Но к столу опять не присела, а занялась приготовлением чая.

— Анечка чаю попросила, — суетилась она возле стола, — а Танюша компотику хочет. Гена, достань баночку. Там в холодильнике вишневый есть, ее любимый!

Дядя Гена безропотно открыл дверцу холодильника и передал жене пузатую банку.

— Открой.

Приготовив питье для дочек, тетя Лена снова убежала из кухни.

Воспользовавшись отсутствием тетки, Эдик повернулся к дяде Гене и спросил у него:

— Слушай… а тебе не кажется, что это уж слишком?

— Что?

— Ну, Лена суетится вокруг девочек, словно они…

— Какие?

— Больные или инвалиды! — в сердцах воскликнул Эдик, которого, похоже, этот культ Тани и Ани изрядно стал доставать. — Взрослые девицы, одна и вовсе уже на выданье, почему они по хозяйству пальцем о палец не ударят?

— Лена все делает.

— И чего она за ними носится?

Леся напрасно пинала под столом разошедшегося Эдика, тот ничего не чувствовал, а вот дядя Гена от каждого слова Эдика болезненно морщился и жалобно поглядывал на Лесю. Видя, что слова мужа огорчают любимого дядю, Леся стала действовать еще активнее.

В ответ дядя Гена жалобно произнес:

— Ну чего ты разошелся, Эдька? Будто бы за тобой мать в детстве никогда не ухаживала. Девчонки завтра уезжают. Вот Лена и хочет сделать для них последний день в родном доме максимально приятным.

— Но спасибо-то они при этом родной матери сказать могут?!

Тут Леся изо всех сил в последний раз пнула под столом Эдика. Уж она постаралась и вложила в удар всю силу. Но Эдик продолжал держаться так, словно бы не понимал намеков Леси. А вот дядя Гена отреагировал, напротив, очень живо.

Сразу же после пинка Леси неожиданно скривился и болезненно вскрикнул:

— Ай!

Только после этого до Леси дошло, что все это время она пинала ногой вовсе не Эдика, а бедного дядю Гену, который решительно не понимал, что она от него хочет, а потому так смущался и краснел. Леся и сама залилась краской.

К счастью, в этот момент вернулась тетя Лена — счастливая и веселая.

— Ну все! — торжественно возвестила она. — Девчонок я напоила, накормила. Потом им еще кровати постелю, но это позже. А сейчас с вами посидим.

Однако на протяжении полутора часов, то есть того времени, что тетя Лена выделила для племянницы и ее мужа, она не меньше трех раз вскочила со своего места, чтобы сбегать к девочкам и узнать, не нужно ли им чего. Под конец даже дядя Гена не выдержал:

— Да сядь ты уже! — шикнул он на жену. — Что ты все время дергаешься? Не маленькие, если чего им надо, и сами могут прийти.

— Верно, — улыбнулась тетя Лена. — Или крикнут. И чего я разволновалась, глупая?

Но несмотря на то, что она вроде бы согласилась с мужем, она снова вскочила и убежала, чтобы сказать девочкам, что они могут позвать ее в любой момент. И после этого еще пару раз сунулась к ним, чтобы узнать, не звали ли они ее и все ли у них по-прежнему в порядке.

— У вас всегда так?

— Как?

— Тетя Лена всегда возле девчонок так суетится?

— А что ей еще делать? С работы она уволилась. Вся ее забота — это уход за девочками.

— И за тобой.

— И за мной она тоже присматривает, ясное дело, я же ей не чужой.

Но все же Гена был на куда более свободном выпасе. Как заметили супруги, мужу тетя Лена позволяла и стакан за собой вымыть, и чего-нибудь достать или сделать по дому. А девочки ходили у нее, словно принцессы-белоручки. Самый ничтожный пустяк, который требовалось сделать, Лена кидалась делать за них. Леся едва не поперхнулась, когда увидела, как Лена выдавливает зубную пасту на щетки своих дочерей. С травами и для укрепления десен для Анечки, и отбеливающую для Тани.

Однако Леся опять взяла себя в руки и деликатно промолчала, глядя на эту материнскую заботу. Ладно, потерпеть-то осталось всего ничего. А если она сейчас не сдержится и что-нибудь ляпнет, то будет только хуже. Тетю Лену это не изменит, а пребывание их с Эдиком в гостях сильно осложнит.

И все же ночью, прислушиваясь к тому, как кряхтит на балконе дядя Гена, Леся чувствовала неловкость. Приехали, согнали хозяев с их законного места. А вот Таня и Аня спокойно спали каждая в своей комнате. И когда дядя Гена в очередной раз заворочался на неудобной раскладушке, Леся не вытерпела, встала и на цыпочках вышла из комнаты.

Пусть она не может сказать ничего Лене, но уж ее доченькам она выскажет! И пусть милые кузины дуются на нее, сколько хотят, кто-то все же должен им сказать правду. С отцом и матерью так не обращаются! Какими бы тряпками родители ни казались девчонкам, это их отец и мать! И их нужно если не любить, то по крайней мере уважать. Ведь именно родители подарили своим детям жизнь. Так что родители для детей самые настоящие земные боги, и детям надо чтить родителей.

Если Таня и Аня этого еще не понимают, Леся сумеет им внушить правильный взгляд на вещи!

Но Леся не успела осуществить свое намерение. Подойдя к спальне Тани, которая была ближе к ней, Леся внезапно услышала голос старшей сестры.

— Да, да, — произнесла девушка. — Я поняла.

И секунду спустя чуть громче, видимо, собеседнику было плохо слышно.

— Я говорю, что все поняла! Ты будешь ждать меня, как договаривались!

Нельзя сказать, что голос ее прозвучал шибко нежно. Собеседник произнес еще что-то, и Таня уже более миролюбиво, но все же слегка раздраженно ответила ему:

— Милый, но я не могу громче. Родители и сестра спят.

Видимо, собеседник произнес что-то очень приятное для Тани, потому что девушка игриво захихикала:

— Хи-хи-хи! Ты такой шутник, любимый. Но дело не только в родителях. Еще у нас гости. Кто? Сестра из Питера приехала с мужем. Да ты что! Зачем мне их звать? Это мать с отцом их позвали. Понятия не имею зачем. Да не все ли равно! Ты же знаешь, мне лишь бы вырваться из дома поскорее. И эти гости… Достали они меня, если честно. Все чего-то смотрят, осуждают. По дому шляются, ни в тубзик не пойти, ни в ванную сунуться. Уеду, и пусть шляются туда-сюда, когда меня тут не будет!

Под конец Леся с облегчением услышала привычные злые нотки в голосе у кузины. Как они были ей знакомы! Значит, Таня все же в душе осталась прежней. Ну и ладно, а то уж Леся начала, грешным делом, думать, что ее кузину Таню подменили и что вместо нее в комнате оказалась другая девушка — милая, нежная, да еще разговаривающая со своим возлюбленным.

И тут же Леся сделала стойку. Минуточку! Это откуда же у Тани взялся возлюбленный? Лена ни о чем таком не рассказывала! Или она сама не в курсе?

Любопытство Леси было возбуждено подслушанным разговором. Так что она даже передумала читать Тане нотацию о приличествующих девушке хороших манерах и вежливом, почтительном отношении к родителям. Леся чувствовала, что ей удастся провести время куда интереснее, если она просто будет стоять молча и слушать. А Таня, не подозревая о прослушке, продолжала щебетать:

— Я тоже мечтаю тебя увидеть. И я тебя! И я! Давай я тебя тоже поцелую!

Леся не удержалась и приоткрыла дверь. Таня разговаривала не по телефону, как вначале подумала Леся. Ее кузина с ногами сидела на кровати и держала в руках включенный планшет, экран которого только что любовно лобызала. Видимо, тратиться на телефонные разговоры влюбленные не собирались и воспользовались бесплатной услугой, предоставляемой Интернетом.

Таня весело смеялась, глядя на экран. И Леся неожиданно почувствовала себя неловко. Прикрыв дверь, она тихонько двинулась дальше, мечтательно улыбаясь своим мыслям.

Кузина влюблена, в этом нету никакого сомнения. И это прекрасно. Ведь кто из нас не влюблялся? А в семнадцать лет самое то — влюбиться до потери памяти.

— Хотя немного странно, что вездесущая Лена ничего не знает о любимом мужчине, который появился у ее дочери.

Но, видимо, Таня специально утаивала от матери эту важную информацию. И где-то Леся кузину даже понимала. Если бы тетя Лена узнала, что ее семнадцатилетняя дочь встречается с кем-то, она бы неизбежно захотела узнать об этом человеке все. Кто он? Откуда он? Кто его родители? Да нечего и гадать, тетя Лена обязательно бы побежала знакомиться с родителями потенциального жениха и выведала бы у них всю подноготную об их ребенке.

А женихи-то нынче до чего осторожные пошли! Чуть что — и в кусты. Знакомиться с родителями молодые люди не любят, считают, что и без замшелых стариков свою жизнь построят. Может, это и неправильно, и в корне неверно, и если жених — человек порядочный, то и скрывать ему нечего, в том числе и родителей, но все-таки Леся понимала Таню, которой не хотелось торопить события.

Вдруг не получится с этим молодым человеком? А родители уже задействованы. Потом при разрыве отношений шуму не оберешься. Измучают вопросами, почему да как случилось, что ничего не получилось? А то еще и претензии выдвигать примутся как с той, так и с другой стороны.

Размышляя таким образом, Леся дошла до следующей комнаты, которая принадлежала Ане. Может, тут ей удастся прочесть заготовленную нравоучительную речь? Но приготовившись открыть дверь, Леся снова замерла. Младшая сестренка тоже не спала и с кем-то болтала.

«Неужели и у этой кавалер? Ане-то рановато!» — подумала Леся.

Но все оказалось не так страшно. Аня разговаривала со своей подружкой, в чем Леся с облегчением и убедилась, вслушавшись в трескотню девочки.

— Завтра увидимся. Я так рада! Жду не дождусь, когда мы все снова будем вместе. Куда пойдем? На озеро? Конечно, я пойду! Нет, Таня с нами не пойдет. Почему я так уверена? А вот так и уверена… Я пойду одна, у Тани есть на завтра дело поинтереснее.

И Аня радостно рассмеялась, словно знала великую тайну.

— Потом объясню, — сказала она затем подружке. — Пока не могу рассказать, я Таньке обещала, что буду молчать. Но потом все тебе расскажу. Намекнуть? Ну, Дашка… Только потому, что ты моя лучшая подруга, так и быть, намекну тебе. Завтра Таньке предстоит такое… То, что всегда бывает в первый раз. Нет, пока не могу подробнее рассказать. Конечно, приедем мы в лагерь вместе. Ну а там… Слушай, я же тебе сказала, что завтра вечером все расскажу. Да, к этому времени уже все кончится. Ну, что ты дуешься? Клянусь, что расскажу! И тебе, и Насте. Ладно, хорошо, не обижайся ты, пожалуйста, я тебе первой все расскажу. Да, честное-пречестное слово. Ни Насте, ни Полине ничего не скажу, только тебе одной! Кстати, ты знаешь, что мне сказала Настя про Полину?

И Аня азартно принялась вспоминать каких-то общих знакомых, кто и что сказал, кто, на кого, как посмотрел. Лесе стало неинтересно. Тем более что она поняла: сделать выговор кузинам ей сегодня не удастся. Задушевного ночного разговора с этими трещотками не получится. Одна занята, болтая с кавалером. А вторая без умолку чешет языком с подружками.

Так что Леся побрела в кухню. Почему-то от услышанных новостей она сильно разволновалась. Сердце у нее стучало быстро-быстро. Во рту пересохло, и появился какой-то гадкий привкус. Так что Леся налила себе стакан воды и с наслаждением выпила ее. Какая все-таки вкусная местная вода! Дядя Гена привозил воду с родника, она была сладкая и пилась легко. Казалось, такой воды можно выпить сразу литр, и все равно будет хотеться еще.

Выпив один стакан и налив второй, Леся присела за стол. Ей хотелось обдумать те новости, которые довелось только что подслушать. Из разговора Леся поняла, что Таня не только завела кавалера, но еще и собирается отправиться завтра куда-то вместе с ним, вместо того чтобы провести время с сестрой и друзьями в летнем лагере, куда ее посылают родители.

Леся отхлебнула еще глоток и озабоченно пробормотала:

— Ничего не понимаю… Что же они задумали?

Однако, если судить по веселому голосу Ани, ничего плохого она от завтрашнего дня не ждала. Значит, что бы там ни затеяла Таня, ничего опасного в этом деле оказаться не могло.

— Ну, не маленькие уже. Наверное, Таня по дороге в лагерь собирается встретиться со своим бойфрендом. Или даже в самом лагере! Может быть, он вожатый? Или будет в одном с ней отряде?

Мыслей и предположений в голове у Леси было много. Леся так разволновалась, вспоминая свое собственное прошлое, когда она тоже ездила в молодежные лагеря! И совсем как у Тани, у нее тоже была одна тайная любовь. Но помимо этой тайной любви, было еще несколько ухажеров, которых она придерживала, пока тот желанный и главный не обратит наконец на нее внимание. Но он так и не обратил. И в результате Леся провела смену хотя и весело, дурача голову влюбленным в нее мальчишкам, но в самом главном так и не преуспела.

Вспомнив себя молодой, Леся даже развеселилась и вернулась обратно в спальню, уже сильно жалея, что они с Эдиком сейчас не у себя дома. И что на балконе ворочаются тетя Лена с дядей Геной, которые слышат из своей спальни каждый звук. И вздумай они с Эдиком поскрипеть сейчас немножко или даже очень «множко» кроватью, наутро будет некуда деваться от взглядов дяди и тети.

Но возможно, это бы и не остановило Лесю, так уж раззадорили ее воспоминания юности. В конце концов, в квартире есть и другие укромные уголки, например, ванная или… или вовсе можно подняться на крышу, полюбоваться звездами, которые так чудно хороши на темном открытом небе. Однако когда Леся вернулась назад в спальню, то обнаружила Эдика крепко спящим. Не желая сдаваться, Леся потрясла его сначала осторожно, потом посильнее. Но Эдик в ответ лишь бормотал всякую несуразицу, да еще и отбрыкивался от нее.

Понять, что любимая женщина хочет от него любви, он категорически не желал. Наконец Леся и сама почувствовала, что весь ее запал ушел на то, чтобы добудиться Эдика. И теперь, даже если он и проснется, уже ей самой ничего не хочется. Так что она просто прилегла рядом с любимым, закрыла глаза и погрузилась в сладостные воспоминания о том, кто когда-то так сильно запал ей в душу, в ее шестнадцатое лето жизни.

— А ты спи-спи, — мстительно сказала она, глядя на безмятежного Эдика. — Вот так все на свете и проспишь!

Но Эдик и после этого не образумился. Скорее всего, он ничего не услышал. И Леся продолжала вспоминать свою давнюю любовь, ничуть не смущаясь, что не может воскресить в памяти даже то, какого цвета были у него глаза.

Но разве это так уж важно — голубые у него были глаза или серые? Важно то, что Леся вновь переживала то волшебное чувство первой влюбленности, сладостное и вместе с тем необычайно лихое и веселое.

Те чувства, которые мы переживаем в ранней юности, поистине величайшая наша драгоценность. Ведь их уже никогда не доведется пережить вновь. Даже если впоследствии мы и влюбляемся, это уже чувство взрослого и умудренного опытом и ошибками человека. Сердце его покрылось многочисленными шрамами, потеряло значительную долю своей чувствительности.

С годами мы становимся такими отвратительно мудрыми, так цинично смеемся над своими прошлыми ошибками и заблуждениями! Увы, смех этот горек и означает лишь одно — нам уже никогда не испытать ни сладости первой любви, ни боли от первого предательства. Как кожа на месте операционного шрама уже никогда не обретет прежней чувствительности, так и нашим чувствам уже не вернуть себе первоначальной силы.

Но в юности, когда мы просто любим, еще не думая ни о чем другом, наши чувства обострены до предела. И память о пережитых в ту пору сладостных мгновениях иной раз способна воскресить и саму нашу юность, и нас самих — юных и таких трогательно прекрасных в своей первозданной наивности.