Любовь и ежики

Дарья Калинина

Не впервой подругам – Инне и Марише – разгадывать загадки, которые и опытного следователя поставили бы в тупик… Вся разница в том, что на этот раз им пришлось выручать из беды собственную подругу Юльку. Да еще из какой беды! Оставив супруга, в общем-то неплохого парня, она в очередной раз влюбилась и выскочила замуж за красавца Павла. Поначалу Инна с Маришек одобрили ее поступок – наконец-то Юлька решила начать новую жизнь и нашла настоящего мужика! А потом вдруг – бац! – неожиданно открылось, что новоявленный супруг – настоящая Синяя Борода: все четыре его бывших жены тихо-мирно лежали на разных кладбищах города… Но – удивительное дело – Юлька отказывалась верить в подобную чепуху, считая Павла мужчиной своей мечты. Вот тогда-то подруги и решили открыть, наконец, глаза влюбленной дуре и доказать, что у ее Паши имеются и когти, и острые клыки, и синяя борода в придачу…

Глава третья

Проснувшись утром, Инна первым делом кинулась к зеркалу сообщить своему отражению, что она красавица и умница. Дождавшись, когда отражение и в самом деле поверит в это и глаза засияют радостным блеском и уверенностью, Инна начала умываться и причесываться. Сегодня она собиралась навестить экстрасенса Григория Петровича, который не захотел помочь Алине. И еще зайти в ее поликлинику — узнать, не состояла ли Алина там на учете у невропатолога. Поликлинику Инна выдвинула на первый план. Потому что особенно в мистику не верила, а вот психические расстройства, это она знала, вполне могли довести человека до самоубийства.

В регистратуре она назвалась Алиной Аистовой и с удовольствием отметила, что сюда еще не дошли сведения о том, что такой женщины в природе больше нет. Похоже, Павел совершенно запустил все дела, связанные со смертью Алины. Или просто не считал нужным ими заниматься. Как бы там ни было, получив вожделенную карту на руки, Инна отошла в уголок и принялась ее внимательно изучать. Нет, никакого намека на то, что Алина страдала каким-либо нервным расстройством, тут не было. Вдобавок и карточка выглядела очень аккуратной, все листы были пронумерованы и все были на месте. Значит, никто не мог вырвать страничку с диагнозом невропатолога.

На всякий случай Инна прорвалась в кабинет врача. К нему была огромная очередь из каких-то нервных бабулек и вообще психованных больных. Но Инна с ними даже разговаривать не стала. Вошла, приперла собой дверь и, не обращая внимания на доносящиеся из коридора возмущенные вопли, завела разговор об Алине Аистовой.

— Понимаете, она невеста моего брата, — объясняла врачу Инна. — И ведет себя иногда очень странно. То рыдает, то хохочет. Иногда часами сидит в прострации и не говорит ни слова. Вот я и подумала, а здорова ли она?

Разумеется, невропатолог заглянула и в карту, которую передала ей Инна.

— Ко мне, во всяком случае, невеста вашего брата ни разу не обращалась, — сказала Инне врач.

Это Инна в принципе знала и без нее.

— Но, может быть, она наблюдалась где-то в другом месте?

— В любом случае я бы об этом знала, — покачала головой врач. — Тяжелые психические расстройства вдруг в одну минуту не появляются. Если девушка больна, то, скорее всего, ее болезнь была зафиксирована еще в детстве. Скрыть психическое заболевание довольно сложно. И мы, врачи, знаем своих пациентов. Она могла лечиться в другом месте, но наблюдаться все равно должна была у меня или у врача другой поликлиники по месту своей регистрации. Но отметку об этом я в карте должна была сделать. Такой уж порядок.

Из кабинета врача Инна вылетела пулей, благодаря чему избежала многих неприятностей. Какой-то плешивый старикашка попытался стукнуть ее своей клюкой, но промахнулся и шлепнулся на пол. Его кинулись поднимать, и вслед Инне понеслись такие проклятия, которые заставили бы содрогнуться человека с воображением. Но Инна уже была далеко. Теперь она точно знала, что никакими психическими заболеваниями, по крайней мере до последнего времени, Алина не страдала.

Теперь предстоял визит к экстрасенсу. Он жил на Горьковской. Но дома его не оказалось.

— Он уже давно не принимает клиентов у себя дома, — удивленно ответила Инне пожилая женщина, по виду домработница. — Только постоянных клиентов. А вас, девушка, я что-то не могу вспомнить. Вы уже были на приеме у Григория Петровича?

— Нет, но он мне необходим, — сказала Инна. — Мне его посоветовала одна моя знакомая, которой он очень хорошо помог.

— В таком случае я могу посоветовать вам поехать к нему в центр, — сказала женщина. — Дать вам адрес?

Адрес Инна взяла.»Духовный просветительский центр» находился на Большом проспекте Петроградской стороны. Туда Инна и направилась. К Григорию Петровичу, разумеется, тоже оказалась запись, и на сегодня у него весь день был забит полностью.

— Могу записать вас на следующую неделю на среду, — сказала секретарша. — Есть одно окошко.

Следующая среда Инну никак не устраивала. Она уточнила таксу, которую брал за сеанс Григорий Петрович. Она оказалась довольно скромной. Всего триста рублей.

— Я заплачу в десять раз больше, — умоляюще устремив взгляд на секретаршу, сказала Инна. — И отниму у него не больше десяти минут. Умоляю! А это вам!

И Инна сунула секретарше самую дорогую коробку конфет, которые нашлись в соседнем магазине. Несколько секунд секретарша боролась с искушением, но Инне повезло. Видимо, секретарша любила сладкое. Потому что поднялась со своего места и велела Инне подождать. Вернулась она через несколько минут.

— Вам повезло, девушка, — сказала она Инне. — У Григория Петровича сейчас как раз перерыв. И он согласился вас принять. Пойдемте.

Инна последовала за секретаршей и вскоре оказалась в обычной комнате, где на стенах висело несколько икон и картины, как-то удивительно успокоительно подействовавшие на Инну. Сам Григорий Петрович был пожилым мужчиной с аккуратно подстриженной бородой и длинными волосами, начинающими редеть на лбу. Глаза у него были проницательные.

— Успокойтесь, — первым делом велел он Инне.

И Инна, которую и в самом деле со вчерашнего дня потряхивало, внезапно успокоилась.

— Что у вас ко мне за дело? — спросил ее Григорий Петрович.

Инна начала излагать свое дело, достала фотографию Алины, которую дала ей Галина Петровна, и хотела продолжить, но Григорий Петрович прервал ее.

— Достаточно, — сказал он. — Я помню эту историю. И эту девушку тоже помню.

Он взял фотографию в руки и грустно покачал головой.

— Я говорил, что ничем не могу ей помочь. И что же? Я оказался прав. Она мертва?

Инна кивнула головой.

— И что вы хотите от меня? — спросил у нее помрачневший экстрасенс. — Мертвых я воскрешать не умею.

— Дело в том, что моя ближайшая подруга вышла замуж за бывшего мужа Алины, — сказала Инна, доставая из сумки фотографию Юли.

Григорий Петрович тяжело вздохнул, но фотографию взял. И долго водил рукой над ней. Инна с трепетом ждала его вердикта.

— Что ж, — наконец сказал экстрасенс. — Вашей подруге еще можно помочь. У нее очень сильный ангел-хранитель. Но вся беда в том, что ваша подруга сама не знает, чего она хочет. То ли остаться с этим человеком, за которого она вышла замуж, то ли скрыться от него. Так вот, просто так ей от него уйти не удастся.

— Почему? — спросила Инна. — У меня нет его фотографии, но…

— И не нужно, — ответил ей экстрасенс. — Я его вижу и без фотографии. Ничем не могу вас порадовать. Он очень темный, сильный и жесткий человек. Даже я не вижу ни его прошлого, ни будущего. Словно черное облако все закрывает.

— Но кто он такой? — спросила Инна. — Что ему нужно от моей подруги?

— Во всяком случае, не ее любовь, — грустно усмехнувшись, сказал Григорий Петрович. — Ему нужна ее жизненная энергия. Без нее он ослабнет. Поэтому он постарается удержать вашу подругу у себя так долго, как только сможет.

— А потом? — с трепетом спросила Инна.

Экстрасенс пожал плечами.

— Если ей сейчас не помочь, то с ней может случиться то же самое, что случилось с Алиной, — сказал он. — Жизненных сил у нее не останется, и она…

— Но вы возьметесь помочь моей подруге? — спросила Инна.

Григорий Петрович кивнул.

— Но для этого потребуется не один сеанс, — предупредил он. — И ваша подруга должна лично приехать ко мне. В любое время. Слышите, я приму ее в любое время. Без записи. Но я боюсь, что это у нее не получится. Ее муж не допустит, чтобы его жертва ускользнула из его рук. И не разрешит ей приехать ко мне.

— А зачем ему говорить о визите к вам? — удивилась Инна.

— Говорить и не нужно, он сам догадается, как только я начну лечение, — сказал Григорий Петрович. — Я не могу понять природы сил этого человека. Но за ним стоит еще кто-то. Какая-то женщина. И она помогает ему.

— Какая женщина? — спросила Инна. — Его мать?

Григорий Петрович покачал головой:

— Не знаю. Я вижу лишь силуэт. Может быть, это и мать. А может быть, подруга-единомышленница. Не знаю.

— Скажите, а почему Алина покончила с собой? — спросила Инна.

— Я сказал уже, у нее не осталось сил жить, — грустно ответил Григорий Петрович. — Ее жизненный путь был кем-то искусственно перекрыт.

— Кем? — спросила Инна. — Ее мужем? Павлом?

— Привозите вашу подругу ко мне, и как можно быстрей, — вместо ответа сказал Григорий Петрович. — Я принимаю в центре с одиннадцати до шести. А в остальное время меня можно застать дома. Вы знаете мой домашний адрес?

Инна кивнула.

— Приезжайте, в виде исключения я приму вас и у себя дома, — сказал Григорий Петрович. — Даже если вы с вашей подругой приедете среди ночи или ранним утром. Словом, в любое время и в любом месте. На моей совести лежит смерть Алины. К сожалению, ее соседка пришла ко мне слишком поздно. Но вашей подруге я постараюсь помочь. Оставьте мне пока ее фотографию. Но помните, если вам не удастся убедить вашу подругу, что она в опасности, то никто, даже самый сильный белый маг, не сможет ей помочь. Каждый человек выбирает свою дорогу сам. Если она хочет остаться жива и здорова, то пусть приезжает ко мне.

От экстрасенса Инна вышла с тяжелым чувством. Она, конечно, предполагала, что дела у Юли обстоят неважно. Но чтобы настолько!

— Бред какой-то! — пробормотала Инна.

Она не стала сразу садиться в машину, а решила немного пройтись и привести мысли в порядок.

«А с другой стороны, экстрасенс может и просто дурить голову», — сказала самой себе Инна, выйдя на улицу и вспоминая рассказы Мариши, как легко выдать себя за ясновидящую и прорицательницу. — Экстрасенс — это, конечно, хорошо. Но пока нужно выяснить точно, что случилось с остальными женами Павла.

Инна вернулась к себе домой, достала справочник, и ее рука сама открыла страницу с перечнем кладбищ. Вдохнув, Инна принялась набирать один номер за другим. По мере того как она разговаривала с работниками кладбищ, волосы у нее на голове вставали дыбом все больше и больше. А сама она холодела все сильней и сильней. Все четыре бывших жены Павла мирно лежали на четырех разных кладбищах города. Разница между захоронениями колебалась от восьми месяцев до полутора лет.

— Ясно, — пробормотала Инна. — Больше полутора лет с Павлом прожить ни одна жена не может. А Юлька с ним уже больше двух месяцев. Что же, шансы еще есть.

И Инна позвонила Юльке на сотовый.

— Во-первых, скажи, ты сейчас где? — спросила она у подруги.

— На работе, — ответила Юлька. — А тебе удалось поговорить с бывшими женами Павла?

— Ты только не пугайся, но все бывшие жены твоего Павла мертвы, — мрачно сказала Инна. — Я была у одного экстрасенса, который знал последнюю жену — Алину. Так вот он сказал, что она обратилась к нему слишком поздно. То есть она вообще к нему не обращалась, ее соседка обратилась, потому что встревожилась за Алину. Ну, а у тебя еще есть шанс спастись. Но для этого нужно приехать к этому экстрасенсу на сеанс.

— Ты уверена, что жены Павла точно умерли? — спросила Юля тихим голосом, сползая у себя на работе со стула.

— Точней не бывает, — ответила Инна.

И услышала звук упавшего стула и невнятное Юлькино проклятие.

— Эй, ты в порядке? — спросила она у подруги.

— Я в порядке? — возмутилась Юля. — Я в шоке, а не в порядке! Ты меня просто ошарашила! Так ты точно уверена, что бывшие жены Павла и в самом деле умерли?

— Уверена, уверена, — ответила Инна. — Поэтому их адреса я вчера и не могла найти. Только последняя — эта самая Алина, ее Павел еще не выписал из ее квартиры. Вот я и поговорила с ее соседкой. А та уже посоветовала мне обратиться к экстрасенсу.

— Если они и в самом деле мертвы, то я схожу к твоему экстрасенсу, — сказала Юля. — Но слушай, а почему они погибли? Может быть, несчастные случаи? А? Павел ведь не похож на убийцу.

— Конечно, — согласилась Инна. — Четыре несчастных случая подряд за последние пять лет. И все с женами твоего Павла.

— А может быть, они страдали психическими расстройствами? — спросила Юля. — Знаешь, мне как-то не верится, что Павел мог кого-то убить. Он так заботлив ко мне. Так внимателен.

— Не веришь, приезжай ко мне, — сказала Инна. — Вместе съездим на кладбища, где лежат твои предшественницы. Может быть, после этого у тебя глаза раскроются.

— Хорошо, — поспешно сказала Юля. — Я приеду. С этим делом нужно разобраться. Я жить хочу, а на кладбище мне еще рано!

И через полчаса подруги встретились, чтобы ехать на Южное кладбище, где лежала Алина. После этого они поехали на Волковское кладбище, где лежала предшественница Алины. Могила была в наличии, похоже, за ней кто-то ухаживал. Но главное, имя, фамилия и дата рождения женщины на надгробной плите совпадали с указанными в свидетельстве о браке. И подруги направились к директору кладбища. Его не было на месте, но сидел его заместитель. Плюгавенький мужичок в недешевом костюме, при золотом перстне-печатке и с отличной стрижкой.

— Чем могу помочь? — спросил он.

Некоторый опыт общения с работниками кладбищ у Инны был. Поэтому, даже не начиная разговора, она вытащила купюру в сто долларов.

— Вам нужно место под захоронение? — спросил заместитель.

— Нам нужен бывший адрес одной вашей покойницы, — сказала Инна. — То есть адрес, где она была прописана до тех пор, пока не переселилась к вам.

— Такой информации у нас нет, — возразил ей заместитель.

— Но как-то ведь ее узнать можно, — сказала в ответ Инна, доставая еще одну бумажку того же достоинства.

— Хм, — сказал заместитель. — Давайте фамилию, имя, дату рождения и дату смерти вашей знакомой. Может быть, что-то мне и удастся для вас сделать.

Сказав это, он одной рукой сгреб деньги в ящик своего стола, а второй начал набирать телефонный номер. Подруги торжествующе переглянулись. И в это время заиграла мелодия Юлькиного сотового.

— Это Паша, — пробормотала Юля, взглянув на номер.

— Скажи, что мы ходим по магазинам, — сказала ей Инна. — Хотя нет, просто не бери трубку. Потом скажешь, что не слышала звонка. Не разговаривай сейчас с ним. У нас еще много дел на сегодня.

Пока подруги беседовали, заместитель директора что-то быстро писал на бумажке, приложив трубку своего телефона к уху, а левой рукой придерживая листок бумаги.

— Вот! — сказал он подругам. — Адрес, по которому была прописана Аистова Мария. Во всяком случае, это ее последний адрес.

— Спасибо! — сказала Инна.

Подруги схватили бумажку и кинулись прочь с кладбища.

— Ей было всего двадцать три года, когда она умерла, — грустно сказала Юля. — Подумать только, что же с ней случилось?

— Сейчас узнаем у соседей или в отделении милиции, — сказала Инна. — И выключи ты звонок на своем телефоне. Задолбал твой Паша своими звонками.

— Ты не знаешь Пашу: если он до меня не дозвонится, то приедет ко мне в офис, — сказала Юля. — А меня там нет.

— Ну и плевать! — сказала Инна, вырывая телефон из рук Юли. — Скажешь потом, что мы с тобой ходили по Фрунзенскому универмагу. А телефон ты вместе с сумкой случайно сдала в камеру хранения.

— Он не поверит, — сказала Юля.

— Вот и посмотришь, всегда ли он такой добрый и заботливый, каким был эти месяцы, — зло сказала Инна. — Сдается мне, что у твоего Паши имеются и когти, и острые клыки, и синяя борода в придачу.

— Какая синяя борода? — удивилась Юлька. — Что ты несешь? Паша всегда чисто бреется.

— А если бы не брился, то уверена, что борода у него была бы самого что ни на есть синего цвета, — сердито ответила Инна.

— А куда мы едем? — спросила у нее Юля.

— На Исполкомскую улицу, — ответила Инна. — Дом пять. Там жила Мария. Во всяком случае, там она была прописана.

Подруги оказались перед нужным домом, с трудом припарковали Иннин «БМВ» и поднялись на третий этаж к квартире двенадцать. Дверь им открыли почти сразу же. Там стояла молодая женщина, вульгарно накрашенная и довольно наглая.

— Нам нужна Мария Аистова, — сказала Инна. — Она тут раньше жила.

— Проваливайте! — хамовато ответила женщина. — Нет и не было тут такой!

— Нет, была! — отрезала Юля, не давая захлопнуть дверь.

— В этой квартире? — резко уточнила женщина, немного присмирев. — Не знаю, мы купили эту квартиру уже больше полугода назад. И ни про какую Марию Аистову мы с мужем не слышали. Да, котик?

Из недр квартиры появился и сам Котик. Он был маленький, кругленький, с очками на носу и до ужаса интеллигентный. Голос его супруги внезапно переменился. В нем послышались бархатистые нотки, и вообще от ее нагловатости не осталось и следа. Теперь это была безупречно воспитанная дама с немного ярким для середины дня макияжем.

— Аистов, Аистов, — наморщив лоб, начал вспоминать Котик. — Послушай, дорогая, а ведь это бывший хозяин этой квартиры. Я еще, когда мы в агентстве смотрели договор, обратил внимание на то, какая красивая фамилия.

— А его жена? — спросила Инна. — Вы о ней что-нибудь знаете?

— Да, он что-то говорил про несчастье, которое случилось с его женой, — сказал Котик. — Видите ли, квартира принадлежала жене Аистова. И он получил ее по наследству.

— А что за несчастье случилось с Марией? — спросила Инна.

— Да, да, — кивнул Котик. — Правильно, жену Аистова звали Мария. Как только мы с женой услышали про то, что жена Аистова покончила с собой, мы немедленно навели справки.

При фразе «покончила с собой» подруги дружно вздрогнули.

— В агентстве нас уверяли, что несчастье произошло не здесь, — вступила тем временем в разговор жена Котика. — Но вы же понимаете, в этих агентствах наврут с три короба, лишь бы сбыть квартиру. А нам жить в квартире, где повесилась женщина, совсем не хотелось.

— А она повесилась? — спросила Юля. — В этой квартире?

— Нет, нет, — ответил за жену Котик. — Мария с мужем действительно жили в квартире ее мужа, так что несчастье с его женой случилось там. Мы уточнили в милиции.

— А почему она повесилась? — спросила Инна. — Вам не сказали?

— Мы вообще-то и не спрашивали, — ответила жена Котика. — Наверное, что-то с головой у нее не в порядке было.

— Дорогая, иди, у тебя на кухне что-то горит, — сказал жене Котик.

Женщина удалилась, а он, понизив голос, пояснил подругам:

— Не хочу, чтобы жена слышала, что я вам сейчас скажу. У Нинон очень хрупкая нервная система. Любой пустяк может довести ее до истерики. Так вот, мне Аистов сказал, что Мария, за неделю того как наложить на себя руки, потеряла ребенка. У нее был выкидыш. И Мария очень тяжело переживала по этому поводу. Настолько тяжело, что сам Аистов даже не хотел оставлять жену одну дома. Но у него работа. Он не мог все время караулить ее. И вот однажды, вернувшись с работы, он нашел жену в петле. Было расследование, но алиби на время смерти Марии у самого Аистова было безупречное. А квартира была заперта изнутри. Так что он никак не мог быть причиной смерти своей жены. Но он соглашался немного сбросить цену на эту квартиру, потому что история с кончиной ее бывшей владелицы в самом деле неприятная. Но я думаю, что дело было не только в этом.

— А в чем?

— Аистов сказал, что эта квартира как бы напоминает ему о его жене. И он хочет поскорей от нее избавиться.

Тут снова появилась Нинон, которая удивленно заверила мужа, что с обедом у них все в полном порядке. Ничего не горит. И разговор с Котиком подругам пришлось прекратить.

— А где жил сам Аистов? — спросила у него на прощание Инна.

— Точно не знаю, — ответил Котик. — Но могу посмотреть в договоре. Там должен был быть указан его адрес. Только зачем он вам?

— Видите ли, я двоюродная сестра Марии, — сказала Инна. — И я только что приехала из Германии. Боюсь, мы были с Марией не слишком близки, потому что даже о своем замужестве она не сказала мне ни слова. Ну а теперь я бы хотела забрать у ее мужа некоторые безделушки, которые для постороннего человека ничего не стоят, но дороги мне самой.

— Понимаю, — кивнул Котик. — Сейчас посмотрю. Нинон, пригласи гостей к нам в дом.

Подобревшая Нинон пригласила подруг войти. Девушки вошли и осмотрелись. Квартира была двухкомнатная, но очень просторная. И трехметровые потолки только добавляли ей привлекательности. К тому же новые хозяева сделали тут отличный ремонт.

— Тут и раньше было довольно чисто, — сказала Нинон. — Видно было, что жили здесь приличные люди. Но всегда хочется чего-то своего. Вот мы и раскошелились на ремонт.

— Вот, нашел! — появился Котик. — Аистов тогда жил на набережной канала Грибоедова. Наверное, с тех пор он продал свою квартиру и купил себе другую. Лично я не смог бы жить в квартире, где так ужасно погиб близкий человек.

— А номер дома? — спросила Инна.

Номер дома и номер квартиры совпадали с теми, где сейчас проживали Павел с Юлей. Подруги переглянулись и кивнули.

— Я вас только прошу, не говорите Аистову, что это я дал вам его адрес, — сказал Котик на прощание подругам. — Ему ведь может не понравиться, что я действовал, не спросив его согласия.

— Что вы! — воскликнула Инна. — Я скажу, что адрес у меня был еще от Марии.

— Вот и хорошо, — успокоился Котик. — Спасибо вам.

И Нинон одобрительно кивнула, соглашаясь с мужем. От Котика с его Нинон подруги вышли с гудящими головами. Дрожащими руками Юлька достала две сигареты. Одну взяла себе, другую протянула Инне.

— Ты же не куришь, — удивилась Инна.

— Закуришь тут, — ответила Юля. — Инна, что же за монстр достался мне в мужья? Как он может продолжать жить в квартире, где уже две его жены покончили с собой? У него что, вообще сердца нет?

— Тебе видней, — ответила Инна. — Мне лично кажется, что у твоего Павла нет ни сердца, ни души, ни совести. Судя по всему, он прикарманил себе уже две квартиры своих бывших жен. И еще неизвестно, чьей была та квартира, где вы сейчас с ним живете.

— Готова поспорить, что она принадлежала одной из его первых жен, — мрачно ответила Юля.

— Да, но выяснять это было бы слишком опасно, — сказала Инна. — В вашем паспортном столе у твоего Павла могут быть знакомые. Я туда сунусь, они ему сообщат, и он насторожится.

— Думаю, что он и так насторожится, — вздохнула Юля. — Потому что раньше я всегда отвечала на его звонки. А сейчас он звонит мне уже больше двух часов, а я все не подхожу к телефону.

— Ну так подойди, — разрешила ей Инна. — Все равно на сегодня у нас больше дел нет. Разве что навестить еще два кладбища, где лежат две первых жены Аистова.

— Ради бога, сделай это без меня! — взмолилась Юля. — С меня и так на сегодня достаточно.

— Ладно, — согласилась Инна. — Значит, так. Слушай и запоминай легенду для твоего Павла, где мы с тобой были. Мы с тобой два часа ходили по магазину. По Фрунзенскому. Выбирали мне зимнюю обувь. Там на втором этаже есть маленькие магазинчики, где продают и одежду, и обувь, и косметику. Там мы с тобой и были. Ясно?

— Ясно, — кивнула Юля.

— И постарайся, чтобы по твоему тону Павел не заподозрил никакого обмана, — сказала ей Инна. — Сделай лицо повеселей и голос тоже.

Юля послушалась, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, размяла застывшее лицо и сказала:

— Теперь я готова к разговору с Павлом.

— Слушай, ты пока тут негативную энергию из себя выдыхала, я вот что подумала, — сказала Инна. — А что, если тебе просто взять и не возвращаться к Павлу? Мы про него знаем достаточно. Жены у него мрут словно мухи. Даже если он и не своими руками их убивал, то все равно без его активного участия тут явно не обошлось. Зачем тебе рисковать?

— Не знаю, — задумалась Юля. — А ведь и в самом деле?

Она еще немного подумала и сказала:

— Нет, не могу. У нас пока одни лишь подозрения. А Павла я люблю, да и вообще я вышла за него замуж всего два месяца назад. Я не смогу уйти от него просто так, лишь по одному подозрению… Я должна попытаться спасти наш с ним брак.

— Ой, зря мы к экстрасенсу не поехали! — вздохнула Инна.

— Сегодня я уже не могу! — взмолилась Юля. — Честное слово, работы очень много. Давай завтра. Или вечером, если Павел отпустит.

— Ты с ума сошла! Мы же договорились, что Павел не должен знать ничего о том, что мы затеяли расследование его прежней жизни. И про экстрасенса не говори ему ни слова. Поклянись!

— Клянусь! — сказала Юля. — А теперь отвези меня на работу.

По дороге Юлька перезвонила Павлу, повесила ему лапшу о том, что забыла сотовый в сумке, которая осталась лежать в камере хранения, и уверила его, что все у нее хорошо и напрасно он волнуется.

Потом Инна отвезла Юльку на работу. И первым человеком, которого они увидели возле Юлькиного офиса, был Павел.

— Вылезай из машины, поедем домой! — довольно резко сказал Павел жене. — Я весь на нервы изошел. Работать совершенно не мог, все время про тебя разные мысли в голову лезли. Почему ты почти два часа не подходила к телефону?

— Я же тебе объясняла, я была в магазине, а телефон…

— Это я уже слышал! — взорвался Павел. — Здравствуй, Инна.

И с этими словами, не вдаваясь в дальнейшую дискуссию, он запихнул Юльку в свою машину и захлопнул дверцу. «Форд» укатил прочь, увозя Юльку и Павла к ним домой. Инна смотрела им вслед, чувствуя, как сердце сжимается от тревоги за подругу. Сейчас Павел не выглядел таким респектабельным, как при их прошлых встречах. Он был очень зол. Инна даже сказала бы, что очень, очень зол. Волосы у него растрепались, губы дрожали, а руки тряслись. Инне показалось, что он едва сдерживается, чтобы не ударить Юльку.

— И все лишь потому, что Юлька два часа не подходила к телефону? Типичный психопат! — задумалась Инна и тоскливо добавила: — Ой, что будет, если он узнает, что мы с Юлькой уже столько негатива против него накопали?!

Но долго тосковать было не в привычках Инны. Ее натура, если уж взялась за дело, требовала активных действий. Оглядевшись по сторонам и поняв, что в офисе Юли ей делать совершенно нечего, Инна решила проехаться по двум оставшимся кладбищам и попытаться там выяснить адреса двух первых жен Павла. Начать она решила с первой жены — Сони, а потому отправилась на Пороховское кладбище.

Тем временем Бритый сидел у себя в офисе и тоже, как и Паша, совершенно не мог заниматься делами. Из головы не лезла Инна.

— Черт меня дернул на ней жениться! — в сотый раз повторил Бритый. — Может быть, она меня приворожила? Не идет из головы, и все тут!

Он прислушался к своим ощущениям. Нет, вроде бы все нормально. Приворотом и не пахло. Ему просто нужна была его Инна. Он любил ее, он хотел ее, он желал, чтобы она была в этот момент у них дома и ждала бы его. Или не дома, но все равно он должен был знать, где она и что с ней. И это было даже не просто желание, а настойчивая необходимость. Бритый не мог нормально функционировать, не зная, что именно сейчас делает его обожаемая супруга.

— И никакой я не псих, — заверил самого себя Бритый. — И не ревную я. Просто беспокоюсь. И у меня есть для этого все основания.

Тут к нему в кабинет заглянул его друг и партнер Крученый.

— Ведь эту стерву если оставишь одну без присмотра дольше чем на час, она обязательно влезет в какую-нибудь историю, — подняв голову, сообщил Бритый Крученому без всяких предисловий.

Тот был полностью в курсе переживаний друга, поэтому моментально врубился в тему.

— Снова о своей Инке печешься, — сказал он. — Напрасно. Наши ребята следят за ней. Нет у нее любовника.

— Да разве я из-за этого переживаю! — пожал плечами Бритый. — Но она ведь, дура, никогда не думает, что делает. А мне потом расхлебывать приходится.

— Так оставь ты ее в покое, — сказал Крученый. — Пусть делает что хочет.

— Да ты что?! — испугался Бритый. — Она тогда точно погибнет. И что я буду без нее делать? А она влипнет в историю. Она же начисто не соображает, что опасно, а что нет. Это не мне, это ей к врачу идти нужно.

— А ты пробовал с ней поговорить? — спросил у него Крученый.

В ответ Бритый кинул на него такой взгляд, что Крученый замолчал.

— Я с ней чего только не делал, — сказал Бритый. — И умолял по-хорошему, и скандалы закатывал, и охрану ей нанимал, и дома пытался запереть. Ничего не выходит. Все равно ускользает и влипает куда не следует. Вот ты мне скажи, что она сейчас делает?

— Ездит по кладбищам, — сообщил ему Крученый.

— Чего?! — вытаращил глаза Бритый. — Зачем?!

— Не бойся, не для того, чтобы местечко тебе подыскать посимпатичней, — хмыкнул Крученый. — Тьфу, тьфу! Покойниц каких-то разыскивает.

— Каких еще покойниц? — взвился Бритый. — Почему я до сих пор сижу тут и не знаю их имен и прочего?

— Наши ребята обещали отзвониться, как только что-то станет ясно, — растерянно сказал ему Крученый. — Но я не понимаю, чего ты так волнуешься? Найди себе какую-нибудь девочку и утешься с ней. По опыту тебе говорю, нет лучшего лекарства от несчастной любви, чем незнакомая красотка в постели.

— Не тянет меня, — отмахнулся от умного совета друга Бритый. — Пока не пойму, что на этот раз затеяла моя дражайшая супруга, ничего делать не могу. А уж про других телок и вовсе думать нечего. Так ты говоришь, точно нет у Инны любовника? А как же все эти разговоры по Юлькиному телефону? Как же визит в брачное агентство? Это же я сам, дурак, ей подсказал туда обратиться!

— Так она только телефоны женихов записывает, а встречаться ни с кем из них не встречается, — сказал Крученый. — Если бы встречалась, мы бы знали! И она не для себя старалась, а для своей подруги.

— Для Юльки, — кивнул Бритый. — Но она уже больше двух месяцев, как дома носа не кажет.

— Живет у какого-то мужика, — кивнул Крученый. — Даже замуж за него вышла. Кстати… Сегодня возле офиса Юлькиной фирмы они с этим мужиком столкнулись.

— Кто столкнулся? Говори ты по-человечески!

— Я тебе и говорю, Инна привезла Юльку к ее офису, а там уже их поджидал этот мужик — Юлькин новый муж. Паша его зовут. И они уехали с ним.

— Кто? Инна? — даже подскочил на стуле Бритый.

— Нет, Инна снова отправилась по кладбищам. Была на Пороховском и на Ковалевском, — сказал Крученый. — А с мужиком уехала Юлька.

— А, — немного успокоился Бритый. — Ну, он ее муж, ясное дело, что она с ним и уехала. Но ты мне скажи, что Инке понадобилось на кладбищах? Что ее вдруг туда потянуло? Ох, чую я, не к добру она эти экскурсии устраивает.

Инна, не подозревая о таком пристальном наблюдении за своей персоной со стороны любимого мужа, действительно побывала на двух кладбищах. И имела теперь адрес первой жены Павла — Сони. Адрес второй жены, Галины, узнать не удалось, но Инна не унывала. Она позвонила Юльке, чтобы поинтересоваться, как у нее дела, и проинформировать, что сейчас она едет по бывшему адресу Сони.

Но подруга на ее вопросы отвечала как-то скованно. Только «да» и «нет». Зато радостно прощебетала, что Павел на работе окончательно взял отпуск и теперь они будут проводить все время вместе.

— Разве это не чудесно? — спросила Юлька у Инны, и в голосе подруги Инна услышала что-то подозрительно близкое к отчаянию.

— Так он теперь все время будет дома? — спросила она у Юльки. — То есть рядом с тобой?

— Угу, — сказала Юля.

— И сейчас он рядом? — спросила у нее Инна.

— Угу, — снова ответила Юля. — Пришел из кухни. Мы там ужин готовим.

— И он подслушивает, о чем мы с тобой разговариваем? — поинтересовалась у подруги Инна.

На этот вопрос Инна внятного ответа не получила, потому что раздался шорох и она услышала голос Павла.

— Слушай, Инна, ты чего звонишь? — довольно агрессивно спросил он у нее. — У нас с Юлей отпуск. Когда мы по тебе соскучимся, сами позвоним.

И связь прервалась.

— Ну дела! — поразилась Инна. — Чего-то мне это совсем уж не нравится. Хотя чего удивляться? Психопат, он и есть психопат.

И она отправилась по бывшему адресу Сони — первой жены Павла, жалея только о том, что по телефону не посоветовала Павлу пойти на прием к врачу вместе с ее мужем.

А Юля в это время сидела в уголке комнаты и утомленно следила за перемещениями Павла. Тот явно был не в духе. Собственно говоря, не в духе он был еще с того момента, когда встретил Юльку возле ее офиса. И с тех пор что-то не было заметно, чтобы его настроение улучшилось, хотя Юлька испробовала все известные ей способы примирения. Но Павел все равно злился, метался по квартире, сшибая время от времени посуду со стола. Юля уже устала следить за ним, когда он внезапно затих.

— Послушай, Юля, — обернулся наконец он к жене. — Ты мне скажи, чего твоя Инна тебе названивает целый день?

— Просто так, — пролепетала Юля, старательно повторяя в уме таблицу умножения, но под пристальным взглядом Павла делать это было очень трудно. Цифры путались, забывались, и Юля даже вспотела от усердия.

— А что вы с ней целый день по городу катались?

— Только пару часов. Обувь ей смотрели, — повторила заученную фразу Юлька.

— А сама она ее себе посмотреть не могла? — рявкнул Павел.

— Ну, я и себе тоже хотела что-нибудь присмотреть, — сказала Юля.

Павел ненадолго умолк, видимо, обдумывая дальнейшую речь, а потом сказал:

— Юля, я не имею ничего против того, чтобы ты купила себе пару зимних сапог, хотя их у тебя и так три пары в прихожей пылятся. Но хочу, чтобы ты запомнила одну вещь. Мы с тобой муж и жена, а значит, все свое свободное время будем проводить вместе. Я не вижу в этом ничего плохого. И ты не видела, когда выходила за меня замуж. Я бы в жизни на тебе не женился, если бы знал, что ты будешь предпочитать мне общество своих подруг. Я уже это проходил.

И тут Павел резко замолчал, словно прикусил себе язык.

«Понял, что сболтнул лишнее, — злобно подумала про себя Юлька. — И чего я трясусь? Ведь не убьет же он меня прямо сейчас. Надо ему отвечать потом в милиции за мой холодный труп!»

— Пашенька, а что тут такого, если я выбралась со своей старой подругой побродить по магазинам? — мирно спросила она.

В ответ разразился настоящий тайфун. Злобно сверкая глазами, Павел довел до ее сведения, что его никак не устраивает такое положение дел.

«Типичный психопат, — забившись в кресло, думала про себя Юлька. — А все Антон виноват. Если бы он мне не изменил, я бы с ним не рассталась и не вышла бы замуж за этого ненормального!»

И чем больше орал Павел, тем сильней ненавидела Юля, но не Павла, а Антона, которого и винила в том, что ей сейчас приходится выносить. Никакой нелогичности в цепи своих рассуждений Юля не видела, а в конце концов возненавидела Антона просто зверски. Тем временем Павел довел до сведения своей жены, что в обществе Инн и прочих подруг Юля никуда ходить не будет. А если и будет, то только в том случае, когда и Павел сможет пойти с ними.

«Это что-то новенькое, — удивленно подумала про себя Юлька. — Никто из моих прежних мужей, гражданских или официальных, такого себе не позволял. Это надо прекратить».

— Паша, ты не прав! — решительно заявила мужу Юлька. — Инна — моя подруга. Ты — мой муж. Я тебя люблю, очень люблю. Но иногда мне необходимо встретиться со своей подружкой.

— В первую очередь ты — моя жена! — очень зло сказал Павел, наклонившись к Юле и сверля ее пронзительным взглядом. — И я хочу, чтобы ты помнила об этом. Моя жена до самой смерти. Потому что я тебя полюбил и сделаю все, чтобы ты была только моей. И никуда от меня не делась.

От этих слов, а также от взгляда Павла Юльке неожиданно стало очень страшно. Она сама не понимала, почему. Но сейчас Павел наводил на нее жуть. Юля втянула носом запах, который исходил от мужа, и ее неожиданно замутило.

— Пусти! — сказала она, пытаясь отпихнуть руки мужа от кресла, в которое он вцепился, не давая Юльке встать. — Я уже все поняла, что ты хотел мне сказать.

— Ты обещаешь мне, что не будешь встречаться со своими подругами в мое отсутствие? — спросил у нее Павел.

— Обещаю, — сказала Юля, которой ничего другого не оставалось.

Дольше под взглядом Павла она высидеть не могла. И чтобы избавиться от этих сверлящих ее злых глаз, готова была пообещать что угодно.

— Нет, ты не просто пообещай, а поклянись, — сказал Павел.

— Клянусь, — покорно ответила Юля, решив, что такое насилие над своей личностью она мужу никогда не простит и теперь их развод дело решенное, во всяком случае, для нее точно решенное.

— Поклянись здоровьем матери, — потребовал у нее Павел.

— Клянусь тебе здоровьем своей родной матери, что не буду встречаться со своими подругами без твоего разрешения, — легко поклялась Юлька, потому что ее родная мама умерла родами и Юлькина клятва никак не могла ей теперь повредить.

А воспитавшие Юльку люди были ее приемными родителями, хотя и скрывали от Юльки правду почти двадцать с лишним лет. Слава богу, этого Павел не знал. Поэтому, еще немного посмотрев на Юльку, он руки от кресла убрал, и Юлька наконец получила возможность двигаться. Но даже после Юлькиной клятвы Павел что-то не очень успокоился. Он прошел в прихожую, обулся, надел дубленку и, несмотря на растерянные вопросы жены, ушел мрачнее тучи, прихватив с собой ключи от машины.

— Поеду прокачусь, — сообщил он жене. — Нервы успокою. А ты не вздумай из дома уходить. Узнаю — прибью. И хватит уже этих звонков своим подругам! Ты меня поняла?

— О господи! Какой придурок! — выдохнула Юлька, когда за мужем захлопнулась дверь, и поплелась на кухню пить валерьянку, потому что после такого разговора ее трясло, словно она неделю просидела на работающем отбойном молотке. — Надо же, как это я так влипла?

Через полчаса Юля начала думать, а куда, собственно говоря, мог направиться ее муж. И какое право он сам имеет вот так исчезать из дома, неизвестно куда и насколько, а она даже с подругами теперь, выходит, встретиться наедине не может. И самое ужасное, что Юлька не осмеливалась подойти к телефону и позвонить Инне.

— Кажется, я начинаю понимать Алину и Марию, — тихо пробормотала себе под нос Юлька. — Если и они попадали под такой же прессинг, то неудивительно, что нервы у обеих через некоторое время сдали.

Она снова посмотрела на телефон и сказала самой себе:

— Если я сейчас не позвоню Инне, то буду презирать себя всю жизнь.

Эта фраза помогла. Юлька набрала номер Инниного сотового.

— А где твой? — спросила у нее Инна в первую очередь.

— Ушел куда-то, уехал, верней, — ответила Юлька. — Ужасно злился, что мы с тобой вдвоем сегодня куда-то ходили. А потом сам взял и уехал. Вроде бы проехаться, но, куда именно, не сказал.

— Да и плевать! — легкомысленно решила Инна. — Хотя лучше бы ты за ним проследила. Интересно, куда и к кому он может поехать?

— Как бы я за ним проследила, если он меня запер? — спросила у нее Юлька.

— Запер? — удивилась Инна. — Но ничего, такое случается. Бритый меня тоже запирал. Только не очень-то это помогло. Зато у меня для тебя, Юлька, есть хорошие новости. Оказывается, вы с Павлом живете не в квартире его первой жены Сони. Вы живете в чьей-то другой квартире. Чья она, я еще не выяснила. Может быть, второй жены Павла. И еще новость. Такая, что закачаешься.

Но Юльке сегодня не судьба было услышать новость, которую собиралась сообщить ей Инна. Потому что она услышала, как Павел открывает дверь.

— Павел пришел, — пробормотала Юля подруге и отключилась.

И, решив стереть из памяти телефона последний набранный номер, она впопыхах уничтожила все набранные номера. После этого ей только и оставалось, как выдернуть телефон из обеих розеток, тем самым уничтожив всю хранящуюся в его памяти информацию. Она успела это сделать как раз вовремя. Павел уже входил в квартиру. Настроение после недолгого отсутствия у него кардинально переменилось. Он улыбался и даже поцеловал Юльку. Поинтересовался, что у них с ужином, и ни капли не разозлился, когда Юля растерянно развела руками.

— Переживала? — сочувственно спросил он у нее. — Готовить даже не могла? Ну, такой уж у меня характер. Иногда нужно выпустить пар. Но сейчас я покатался, успокоился и понял, что нет ничего страшного в том, что ты сходила сегодня с Инной в магазин. Ты же не знала, что это табу, верно? Мы ведь с тобой не обсуждали этот вопрос. Как-то необходимости не было. Но теперь мы обсудили, все решили, ты поклялась мне, что не пойдешь больше никуда без меня. Так?

— Ну-у… — нерешительно протянула Юля.

Но тут же она подумала, что свою нервную систему нужно поберечь, она ей еще пригодится. Так что лучше с Павлом не спорить. И Юлька покорно кивнула. После этого Павел окончательно пришел в хорошее настроение и предложил Юльке вместе приготовить ужин.

— Ты сиди, я все сам сделаю, — сказал он и в самом деле усадил Юльку на стул в кухне, а сам отправился чистить картошку к раковине.

Юля сидела и мучилась от злости на себя, что не решилась дать отпор мужу, а еще от любопытства, — что же там раскопала такого интересного ее подруга. Мужу своему она решительно вынесла приговор — для супружеской жизни негоден.

Инна, услышав, что противный Павел возвращается, с досадой бросила трубку. Потому что новости у нее для Юльки и в самом деле были потрясающие. После того как она узнала прежний адрес первой жены Павла — Сони, она немедленно направилась туда. Домик находился вдалеке от любого метро. Где-то посередине между станциями «Ладожская», «Площадь Ленина» и «Площадь Мужества». Да и само строение было так себе. Пятиэтажная панельная коробка. Длинная и довольно грязная.

На нужной Инне площадке третьего этажа было четыре квартиры. Разумеется, дверь бывшей квартиры Сони Инне никто не открыл. На такое везение она и не рассчитывала. И снова принялась звонить в двери соседей. Две квартиры оказались типично не тем, люди там жили новые, никакой Сони из тринадцатой квартиры они не знали.

— И вообще там сейчас живет холостой мужчина, — сказала Инне молодая девушка, ее ровесница. — Девицы к нему, конечно, ходят. Но как их зовут, я понятия не имею.

Инна позвонила еще в следующую квартиру, и там ей улыбнулась удача в лице пожилой женщины, которая была дома вместе с сыном. Эта парочка жила в доме уже почти двадцать лет и отлично помнила и Соню, и ее мужа. Инна не стала кривить душой и представилась подругой нынешней жены Павла. После этого Инну пригласили войти, раздеться и даже провели в комнату, где усадили на мягкий диван.

— Неприятный человек этот Павел, — сказала Александра Борисовна — бывшая соседка Сони. — А Соню я хорошо знала. Мой сын с ней в одну школу ходил. Иногда возвращались вместе. Но это, конечно, давно было. Потом их пути разошлись. Когда Соня собралась замуж, я ей сразу сказала, что не стоит так торопиться. Похоже, не того она человека в мужья берет.

— Мама, вечно ты вмешиваешься в чужие дела, — подал голос из своей комнаты Леша, сын Александры Борисовны. — Соня была беременна. Тут уж не до твоих советов. Взял ее Павел, и хорошо.

— Да чего хорошего-то! — возмутилась мать. — Ты же не хуже меня помнишь, чем все кончилось.

На это Леша ничего не ответил. И разговор двух женщин продолжился.

— В общем-то, Леша, конечно, прав, — понизив голос, сказала Александра Борисовна. — Соня была студенткой, жила на стипендию и на те деньги, которые получала, сдавая вторую комнату в своей квартире. Сначала она сдавала ее своей сокурснице. А потом появился этот Павел.

— А что, родителей у Сони не было? — спросила Инна.

— Почему же? — удивилась женщина. — Мать у Сони была. Только она жила, да и сейчас живет со своим новым мужем в Ростове. В квартире дочери показывается редко. По-моему, Соня с Павлом даже поженились без ее ведома. Просто пошли в загс и расписались.

«Знакомая картина, — подумала про себя Инна. — Этот Павел не слишком старается разнообразить свои отношения с женами. Юльку он тоже в загс потащил даже без свидетелей».

— Так что посоветовать Соне, что к чему, было некому, — продолжала рассказывать Александра Борисовна. — Да и выгнать Павла тоже. В общем, они прожили вместе несколько месяцев, а потом оказалось, что Соня беременна. И ничего не могу сказать, Павел повел себя порядочно, женился на Соне. Хотя и сам в то время еще только окончил институт. Так мне Соня рассказывала.

— А зачем же было выгонять Павла? — спросила у Александры Борисовны Инна. — Полюбили двое друг друга, ребенок должен был появиться, поженились. Что тут особенного?

— Да не знаю, что и сказать, — ответила Александра Борисовна. — Только как-то Соня чахнуть начала после того, как с Павлом познакомилась. Словно присушил он ее. Только на него и смотрела, только им и жила.

— А он?

— Он тоже с нее глаз не сводил, — ответила Александра Борисовна. — Куда она, туда и он. Из института ее встречал, домой они всегда вместе возвращались. И вообще прилип к ней, как банный лист к жопе! — с неожиданной злостью закончила женщина.

— А дальше что было? — спросила Инна.

— Дальше в положенный срок родился ребенок — мальчик, — сказала Александра Борисовна. — И тут Павел повел себя очень странно. То просто проходу никому не давал, рассказывая, как они с Соней счастливы, что у них будет ребенок. А как ребенок родился, Павла словно подменили. Стал закатывать Соне скандалы, чего, мол, ребенок ночью не спит. Ему, видите ли, завтра на работу, а ребенок ему мешает выспаться. Ну, а младенцу, если у него газики, ведь не объяснишь, что папе завтра на работу и надо бы потише орать. В общем, Павел куда-то на несколько месяцев делся. Соня сказала, что он перебрался жить к матери.

— Да? — удивилась Инна. — В такую даль?

— Почему? — удивилась Александра Борисовна. — Ему от матери до клиники, где Павел тогда работал, даже ближе было. Соня мне так и объяснила.

— Постойте-ка! — воскликнула пораженная Инна. — Так мать Павла живет в Питере?

— Конечно, — удивилась Александра Борисовна. — Она, когда ребенок родился, приходила к Соне. Помогала ей деньгами и вообще. Потому что Павел как исчез на эти месяцы, так почти и не появлялся. Верней, появлялся, но на очень короткое время. Практически его мать только Соне и помогала с ребенком. Соня о своей свекрови очень тепло отзывалась.

— А вы не помните, как ее имя? — спросила Инна. — Я имею в виду имя матери Павла.

— Тамара Сергеевна ее зовут, — ответила женщина. — В общем, где-то через несколько месяцев, когда ребенок подрос, Павел все же вернулся в семью. Только лучше бы он и не возвращался.

— Почему? — удивилась Инна.

— Потому что, когда его не было, Соня вроде бы немножко поправилась. А то во время беременности она ничуть не потолстела. Бледная ходила, только живот и рос. Я даже боялась, что она ребенка не доносит. Но ничего, родила здорового мальчика. Но за те месяцы, что Павел прожил с ней и грудным младенцем, Соня вообще растаяла. А после ухода Павла свекровь на Соню благотворно влияла. Внушила ей, что Павел всегда ночует дома, другой женщины у него нет и что Соню и Андрюшку он любит просто до безумия. И обязательно к ним вернется.

Конец ознакомительного фрагмента.