Шесть соток для Робинзона

Дарья Донцова, 2012

Даша Васильева – по образованию штукатур, частенько сидит без гроша и питается одной овсянкой! Ни семьи у нее, ни детей: короче, кроме имени, ничего общего с известной любительницей частного сыска. Вот только расследование Даше все равно приходится вести – а как иначе, если на семью ее нового шефа напал натуральный мор! Началось все с того, что жена психолога и амулетчика Владимира Сперанского, нанявшего Дашу ассистенткой и до кучи домработницей, отравилась безобидной минералкой. Газировочку ей подали в доме олигарха Стебункова, с которым недавно приключилась похожая история: привез он из Африки мясо самолично убитого им крокодила, да и угробил угощением всех своих друзей. А среди них – та самая тезка, великая сыщица Даша Васильева!

Глава 7

— Завтра приезжай к двум, — приказал Вадим, когда мы снова сели в машину. — И не выключай мобильник.

— Он разбился, — вздохнула я, — вдребезги.

— И как теперь с тобой связываться? — забеспокоился хозяин.

— По городскому номеру, — предложила я.

Фэншуист замолчал, и некоторое время мы ехали в тишине. Потом Вадим вдруг крикнул:

— Стой!

От неожиданности я наступила на тормоз и почти боднула лбом руль.

— Не лихачь! — поморщился Вадик. — Пошли, нам сюда.

Дальнейшие события изумили меня до крайности. Работодатель привел меня в небольшой магазин, поставил у витрины и спросил:

— Какой телефон хочешь?

— Самый дешевый! — выпалила я. — Спасибо, верну тебе его стоимость сразу, как только получу зарплату.

— За семьсот пятьдесят пойдет? — деловито осведомился продавец. — Без наворотов, но пашет исправно, народ не жалуется.

— Лучше вон тот, за две тысячи, — принял за меня решение Вадим, — он приличнее смотрится.

Я начала спорить.

— Вон в витрине трубка за пятьсот. Мне такую лучше.

— Она бэушная, — предупредил продавец.

— Ну и что? Сойдет! — воскликнула я.

— Берем за две штуки, — безапелляционно заявил Вадик.

— Моя зарплата невелика, — засопротивлялась я, — не могу позволить себе сорить деньгами.

— Это подарок, — коротко проронил хозяин.

Я чуть не рухнула на пол от изумления.

— Ты мне покупаешь сотовый?

— Почему нет? — спросил фэншуист.

— Нина рассердится, — испугалась я. — Сам знаешь, как она относится к деньгам.

Вадим потрогал свой амулет.

— Подарок. Айра уверен, что…

Хозяин осекся и посмотрел на торговца.

— Оформляйте приобретение.

— Спасибо, — прошептала я, не понимая, по какой причине Вадим внезапно перестал бояться гнева властной хамоватой женушки.

Больше всего на свете Нина любит деньги, расстаться с лишней копейкой для нее — мука мученическая, просто нож в печень. У Вадима в кошельке водится не много купюр, семейной кассой распоряжается жена, а она прижимиста до изумления и всегда готова громко, не стесняясь посторонних людей, отчитать муженька, мол, он самозабвенный мот. Фэншуист не спорит со вздорной бабой. Когда над головой Сперанского гремит гром, он втягивает голову в плечи и старается молча пережить бурю. Со стороны его поведение может показаться смешным, про таких, как Вадик, сложены анекдоты. Ну, вроде такого.

Сидит мужик под столом, спрятался под скатертью, а неподалеку стоит его дражайшая половина, колотит скалкой по столешнице и орет:

— Выходи немедленно!

— Не выйду, — бормочет муж, — ни за что. Не буду тебе подчиняться, покажу, кто в доме хозяин.

Я за недолгий срок общения с работодателями успела понять: Вадим предпочитает не связываться с Ниной, не хочет создавать лишнего повода для ее гнева. И вдруг он купил мне сотовый?! Изумление было столь глубоким, что я, очутившись снова за рулем, молчала до самого дома Сперанских.

— Чай ждет! — захлопотала Надя, когда мы с Вадимом вошли в квартиру.

Я пошла мыть руки и обнаружила, что Надюша тщательно отдраила санузел, а заодно, похоже, еще и пропылесосила коридор. Нину нельзя назвать самой аккуратной хозяйкой, а вот ее сестра оказалась чистюлей.

— Здесь мята, чабрец, — застрекотала Надюша, подавая на стол фарфоровые чайнички, — в синем я заварила вишню с курагой, в красном сбор «десять трав».

Вадик открыл шкафчик, достал с полки здоровенную кружку, потом взял с подоконника небольшой фреш-пресс с остатками заварки, плеснул из него немного в емкость, сделал глоток и скривился:

— Какая горечь! А Нина пила и нахваливала…

Надя, стоявшая спиной к нему, обернулась, приблизилась, выхватила у него кувшин и кружку, вылила их содержимое в раковину и сердито сказала:

— Никогда не употребляй заварку, которая простояла больше часа. Китайцы говорят: «Утренний улун^[6] — лекарство. Днем он — укус змеи». Когда я приготовила Нине напиток, он имел аромат чернослива, а сейчас потерял свои вкусовые качества.

— Ну не сердись, — вдруг улыбнулся Вадик. — Я больше не буду.

— Тебе постелить? — спросила Надя. — Устал, поди!

Фэншуист, который именно в ту секунду потянулся к корзиночке с хлебом, замер и пробормотал:

— Спасибо, сам справлюсь.

Надя подошла к нему сзади и положила руки на его плечи.

— Мы с тобой близкие родственники и могли бы, между прочим, быть еще ближе. Нина заболела, мой долг помочь тебе. Мужчине одному не справиться с хозяйством — потребуется белье стирать, еду готовить, в клинику передачи носить…

— Ну… да, — пробормотал Вадим, ощупывая свой амулет.

— А клиенты? — вкрадчиво вещала свояченица. — Вы же вдвоем ходите по заказам.

— Одному работать не фэншуйно, — признал Сперанский, — но мне поможет Даша. Я ей зарплату прибавлю. Еще плюс пять тысяч к окладу.

Я подавилась на редкость ароматным напитком. Ну и ну! Вадик сейчас ведет себя, как школьник, родители которого уехали отдыхать, оставив его одного в квартире, — подросток, забыв обо всех запретах, пляшет, курит и выпивает с приятелями. А Вадик, оставшись без надзора жены, начал тратить деньги.

— В доме тоже она хозяйничать будет? — надулась Надя. — Дарья, ты хорошо готовишь?

— Плохо, — честно призналась я, — не люблю кулинарничать.

— Не замужем? — деловито осведомилась Надежда.

Мне не понравился алчный блеск в глазах сестры Сперанской, поэтому без задержки я соврала:

— Официально не расписана, но живу не первый год в гражданском браке.

Надя заметно повеселела.

— Мужики заботу любят. Купи книг с рецептами, а то, не ровен час, усвистит твой красавец к той, что от кастрюль не отходит.

— Пойду, лягу, — еле слышно сказал Вадим, — голова заболела.

Как только он покинул кухню, я решила расставить все точки над i и быстро сказала:

— Надежда, в мои планы не входит отбивать Вадима у Нины. У меня есть любимый человек, нам хорошо вместе. А вот с деньгами не очень везет, поэтому я заинтересована в работе. Возраст уже не юный, устроиться в офис для меня практически невозможно. Мне повезло со Сперанскими, поэтому, пожалуйста, не наговори Нине глупостей. Ну, подумай: я старше Вадима, не особенно хороша собой… Зачем ему такая любовница? Мы отлично ладим по служебным вопросам, и только.

Надя села к столу и подперла щеку кулаком.

— Ничего я такого не думала. Просто…

Из прихожей долетел громкий длинный звонок. Похоже, с той стороны двери находился совсем не стеснительный человек, он нажал пальцем на кнопку и не собирался отрывать его до тех пор, пока хозяева не откроют ему.

— Кого это принесло? — искренне поразилась Наденька и поспешила в коридор.

Вскоре я услышала шум и недовольный возглас свояченицы Вадима:

— За каким чертом вы приперлись? Отваливайте назад!

— Не шуми, — ответил красиво окрашенный бас, — ты тут не хозяйка. Зови Нинку!

— Нехорошо встречаешь, — пропищал тоненький голосок, — нам остановиться в столице негде.

— Здесь не гостиница, — зашипела Надя.

— А не тебе решать! — гаркнул бас. — Кликни сестру, она к родичам хорошо относится.

— Лучше вам уехать, — настаивала Надежда. — Ой, ты чего! Больно!

Я решила прийти ей на помощь. Быстро вышла из кухни, на ходу спросив:

— Надя, все в порядке?

— Да, — ответила она, — люди адресом ошиблись.

— Нинуша, — закричал бас, — не слушай, Надька врет! Это мы, Сеня и Галя. Привет тебе из родных краев. Гостинчики привезли — яблочное повидло. Вкусное.

Я вошла в прихожую и увидела крупного мужчину и девочку лет тринадцати, одетую в нелепое серо-синее платье, жакетку из меха невинно убиенных мышей и беретку, надвинутую до бровей.

— Да ты не Нинка! — гаркнул бас, и я с удивлением поняла, что он принадлежит вовсе не великану в мятом пиджаке, а его спутнице-подростку.

— Здравствуйте, меня зовут Даша, — представилась я.

— Сеня, — пропищал в ответ мужчина. — А мамулю кличут Галей.

Я посмотрела на закрытую входную дверь. И где старушка? Вижу лишь отца с дочерью.

Подросток быстрым движением стянул с головы беретку. Под ней, как выяснилось, скрывались коротко стриженные, выкрашенные в цвет взбесившегося апельсина волосы и лоб в морщинах. Девочка оказалась бабушкой!

— Если ты родным людям не рада, — пробасила она, глядя на Надю, — то разреши хоть Петяшу оставить. Мы с Семеном не избалованы, под кустом переночуем, а Петяша простудливый, подцепит воспаление легких, и нет его. Как мы без Петяши жить будем? Чем заработаем на еду?

— Я не в своем доме, — решительно сказала Надя, — не могу тут распоряжаться, потому что не хозяйка. Вадим спит, Нина заболела, без вас хлопот выше макушки.

Я не люблю находиться в центре скандала, роль постороннего наблюдателя ссоры никогда меня не прельщала, поэтому я быстро обула туфли и, пробормотав: «До завтра, Надя, приеду к двум», — вышла на лестницу.

— Кто она? — спросила бабка.

— Нинкина домработница, — не замедлила с ответом Надежда, — домой поехала. И вы проваливайте.

Я спустилась во двор и увидела, что позади моей машины стоит странный ящик на одной высокой ноге, сбоку из него торчит изогнутая ручка. Пару секунд я рассматривала конструкцию, не понимая, для чего она предназначена. Складной прилавок? Уж очень высокий. Для обеденного стола ножка тоже слишком длинная. Вероятно, это часть от какой-то старой, ненужной мебели, ее не доперли до помойки, пристроили около моего драндулета. Ну, и как отъехать? Надо сначала перенести хлам…

Я обошла странную вещь кругом, обнаружила, что с другого бока с нее свисает потертый кожаный ремень, попыталась приподнять конструкцию, но она оказалась слишком тяжелой для моих слабых рук, и я приуныла. Время позднее, сколько мне придется ждать, когда во дворе появится сильный мужчина, готовый оказать бесплатно услугу незнакомой женщине?

Дверь подъезда грохнула, с крыльца сошли Галя и Сеня. Я бросилась к ним.

— Пожалуйста, помогите!

— Денег нет, — пробасила Галина, — с утра голодные, желудок слипся, ноги отморозили.

— Скоро лето, — удивилась я, — минусовой температуры давно нет. И мне не нужны деньги. Давайте вместе отодвинем эту бандуру, а то я уехать не могу.

Сеня подошел к сооружению, легко приподнял его и отошел в сторону.

— Машину имеешь… — прогудела Галина. — Эхма, а мы даже чаю не попили!

Было не очень понятно, как моя еле живая от дряхлости таратайка связана с не выпитым парочкой чаем, но я почему-то смутилась и принялась оправдываться:

— Машина досталась мне не новая, она дешевая, страшненькая.

— Ну так тебе за нее замуж не выходить, — вздохнула Галя. — Зато в тепле катаешься, сама себе хозяйка, мы же пехом чешем. А ноги-то болят, гудят, отваливаются, в животе пусто, в голове туман… Нам бы кипяточку глотнуть, даже сахарку не надо, но в Москве цены кусачие, за стакан воды тыщи ломят. Пойдем, Сеня, ляжем на лавочке, авось не сгонят.

— Петяша заболеет! — пропищал сынок.

— Ох, и правда простудится, и каюк ему, — плаксиво запричитала Галя. — А его похоронить где? Но мы понимаем, бедным всегда плохо, надо нести свой крест, не жалуясь. Затяни, Сеня, поясок потуже, и голод утихнет. Вы куда едете?

— Домой, — пробормотала я. И, продолжая испытывать неловкость, добавила: — Квартира у меня крохотная, однушка.

— Зато своя, — затянула Галя, — все не на улице под небом спишь. Тепло, не дует… Небось кровать есть?

— Раскладной диван, — уточнила я.

— Диван… — мечтательно повторила Галина. — Слышь, сына, у нее есть софа!

— Здорово, — ответил Сеня. — С подушками?

Я кивнула.

— И ковер на полу лежит, — с восторгом пропела старушка. — Бывают же на свете богатые, счастливые люди.

— Я живу на небольшую зарплату, — пояснила я, — со счастьем у меня порядок, а вот богатства нет. Имейся у меня накопления, не пошла бы работать помощницей к Вадиму и Нине.

— Это с какой стороны посмотреть, — возразила Галина. — Если сравнивать тебя с президентом, то у тебя пустые карманы, а ежели с нами, так… ну… Как его, Сеня?

— Синдбад-мореход, — выпалил он.

— Нет, — скривилась матушка, — другой мужик.

— Старик Хоттабыч? — предположил Семен.

— Память подводит, — пригорюнилась Галина, — от голода и холода ее отшибло. У тебя в доме подъезд есть?

— Конечно, — удивилась я нелепости вопроса.

— Отвези нас туда, — взмолилась она. И зашмыгала носом: — Пересидим ночку на подоконнике в тепле. В Москве народ стал недоверчивым, двери на замки запирает, не попасть в уютное место. Тебя сам Господь нам на радость послал. Помоги, Христа ради, не оставь в беде! Сумка тяжелая, да еще эта бандура.

— Во! — потряс ящиком Сеня. — Нелегкая штука!

— Наш подъезд не запирается, туда может войти любой, — пояснила я. — А зачем вам ящик?

— Работа, — загадочно ответил Семен, — бизнес.

Галина молитвенно сложила вместе крохотные ладошки и всхлипнула.

— Дашенька! Может, кто когда и твоей мамочке поможет!

— Никогда не видела своих родителей, — сказала я, — воспитывалась в детдоме.

Старушка потупила взгляд.

— Вот Нинке с Надькой повезло, им я досталась. Помогала, одевала, кормила, поила, а теперь на улице дрожу.

Я помимо воли предложила:

— Садитесь в машину.

Всю дорогу до дома Галя безостановочно нахваливала мою доброту, красоту и замечательный характер. Оставив парочку в подъезде, я зашла в квартиру, сунула усталые ноги в уютные тапочки, прошла на кухню, полюбовалась на недорогой, но милый абажур, нависающий над столом, покрытым бело-красной скатертью, потом открыла холодильник, посмотрела на коробочку плавленого сыра, початую пачку масла, бутылку кефира и кастрюлю с овсянкой. Захлопнула дверцу и вышла на площадку к лифту.

Галя и Сеня не остались на первом этаже — поднялись туда, где живу я, и сейчас, словно попугайчики-неразлучники, сидели, прижавшись друг к другу, на подоконнике.

— Поужинала и хочешь мусор вынести? — грустно спросила старушка. — Приятных тебе снов. Спасибо, что нас на улице в холод и стужу не оставила, впустила в подъезд. Добрая у тебя, Дашенька, душа!

Я тяжело вздохнула.

— Идите в квартиру, как-нибудь устроимся.

Примечания

6

Улун — сорт зеленого чая.