Три мешка хитростей

Дарья Донцова, 2003

Ох, не доведет до хорошего моя доброта!.. Но ко мне как магнитом притягиваются различные преступления. Вот и на этот раз стоило только поговорить с незнакомой девушкой, как через несколько минут ее машина вместе с владелицей просто-таки взлетела на воздух! Перед смертью Полина Леонова успела рассказать, что дома ее ждет парализованная сестра. Я, конечно же, помчалась к Полине домой, но дверь оказалась открытой, а сама квартира пустой. Тут и раздался телефонный звонок. Неизвестный, явно спутав меня с Леоновой, сообщил, что Настя похищена, а в обмен на ее жизнь я должна вернуть то, что взяла. Не могу же я, Виола Тараканова, бросить несчастную сироту. Да, ну и в историю я влипла!

ГЛАВА 2

Сначала в небо абсолютно тихо взметнулся столб огня и дыма, потом послышалось оглушительное «бум». За моей спиной зазвенели бутылки, покупательницы и продавщицы оглушительно заорали, на улице завыли сигнализациями машины. Большие стекла витрин магазинчика задрожали и абсолютно беззвучно обвалились. Дождь мелких осколков осыпал меня с головы до ног. В нос сразу ударил запах гари, бензина и чего-то отвратительного, больше всего похожего на аромат пережаренного мяса.

На противоположной стороне Петровки остановился троллейбус, водитель выскочил и принялся поливать бушующий кошмар пенной струей из огнетушителя. К нему присоединились еще несколько шоферов. Оказывается, многие москвичи послушно следуют правилам и возят в багажниках средства противопожарной безопасности.

Но огонь полыхал вовсю. Наконец, истошно воя, примчалась красная машина и пришли четыре милиционера. Им даже не понадобился автомобиль. Инцидент случился прямо под окнами их конторы.

Поднялась суета. Сначала стражи порядка принялись разгонять зевак. Тетки-покупательницы и продавщицы в магазине, охая, собирали продукты. Повсюду слышался характерный хруст крошащегося стекла. Я отряхнулась, как мокрая собака, осколки дождем брызнули в разные стороны. Хорошо еще, что волосы у меня пострижены короче некуда, и в них ничего не запуталось. Зато под футболкой что-то нещадно кололось и царапалось. Пришлось идти в местный санузел и стягивать ее. Зрелище впечатляло. Вся верхняя часть тела была в порезах, а из футболки, которую я трясла над унитазом, сыпались мельчайшие крошки стекла, только что бывшие частью большой витрины, возле которой я стояла в момент взрыва.

Кое-как приведя себя в порядок, я вывалилась в торговый зал. В нем остались теперь одни продавщицы, бурно обсуждавшие происшествие. Увидав меня, одна, самая толстая, всплеснула руками.

— Ну и ну, вас словно кошки драли, давайте йодом помажем, у нас есть, а не то идите в «Скорую помощь».

Я глянула в зияющий проем огромного окна. Пожар уже потушили, груда искореженного почерневшего металла — все, что осталось от симпатичных «Жигулей» цвета «помидор», — высилась на проезжей части. Место происшествия уже оцепили, и за красно-белой лентой бродили какие-то люди, руками в резиновых перчатках аккуратно складывающие что-то в полиэтиленовые пакеты. Чуть поодаль стоял фургон «Скорой помощи», а на тротуаре сиротливо валялась полуобгоревшая туфелька, сморщенная и черная.

При взгляде на нее мне стало совсем нехорошо. Сглотнув подступивший к горлу ком, я просипела:

— Не надо врача, ерунда, легкие царапины.

Другая продавщица, та самая, что стояла возле бутылок с водкой, предложила:

— Выпейте кофе.

Я кивнула. Женщина схватила пакетик и моментально развела серо-розовую бурду, мало похожую на благородный напиток. Я поблагодарила, отнесла стаканчик на высокий одноногий стол и увидела там картонный прямоугольничек, тот самый, что вертела в руках так страшно погибшая Полина.

Это действительно была визитная карточка: «Агентство «М. и К°», улица Коровина, дом 7, 9.00–20.00». Внизу шариковой ручкой был написан телефон моего мужа, его имя, отчество, фамилия и стояли слова: «От Леона». Сунув визитку в карман и оставив на столе отвратительный кофе, я вышла на улицу и обратилась к одному из мужиков, стоящих у останков «Жигулей».

— Простите, женщина погибла?

— Нет, — рявкнул тот, — жива, здорова и собирается пробежаться по магазинам!

— Ой, вот отлично, — обрадовалась я, — слава богу! Честно говоря, так расстроилась…

— Ты с крыши упала? — нелюбезно поинтересовался парень в черной классной куртке. — Головушкой об асфальт, да?

— Нет, — недоуменно ответила я, — если вы о царапинах, так это осколками порезало, у витрины как раз стояла, когда бабахнуло.

Мужики уставились на меня во все глаза. Поежившись под их взглядами, я невольно провела рукой по лицу. Неужели так ужасающе выгляжу, что они онемели?

Наконец один из ментов, полный, чем-то похожий на Олега, сказал:

— Кончай базар, ребята. А вы, гражданочка, подумайте, как можно выжить в таком! — И он ткнул коротким толстым пальцем в груду искореженного металлолома.

— Нет, — удрученно ответила я, — значит, несчастная Полина погибла!

— Вы ее знали? — мигом оживился парень в куртке. — Поможете установить личность?

— Нет, просто вместе стояли в магазине, она нервничала и назвала свое имя, а потом вышла, села в машину…

— Понятно, — разом потерял ко мне интерес мент, — ступайте себе домой, ничего интересного тут нет.

— Понимаете, очень волнует…

— Идите, идите…

— Она еще сказала, что дома ее ждет сестра, беспомощный инвалид, вот и…

— Идите по месту прописки, — не дрогнул парень, — без вас разберутся.

— Но…

— Никаких но!

— Между прочим, — вконец рассердилась я, — у меня муж тут работает, на Петровке, майор Куприн Олег Михайлович, слышали про такого?

— Здесь столько народа бегает, — возразил полный мужик, — жизни не хватит всех узнать, ступайте и не мешайте работать.

— Но инвалид, одинокая, беспомощная дама, которая ждет сестрицу…

— Ступайте, выяснят без вас.

— Однако…

— Слышь, Вадим, — не утерпел парень, — давай я ее задержу для установления личности.

— Не надо, — поморщилось начальство, — щас сама уйдет. Слышь, гражданочка, топай отсюда, надоела хуже горькой редьки, инвалид… Ну чего привязалась? Дома небось дети голодные сидят, а ты по улицам шляешься, иди, обед готовь, делом займись, а в чужие заботы не лезь. Ну, брысь!

Сказав последнюю фразу, он топнул ногой. Вне себя от негодования я перешла через дорогу и подошла к телефонной будке.

У Олега в кабинете никто не отвечал. Я набрала другой номер и услышала бодрое:

— Петров.

— Юрасик, здравствуй, это Виола.

— О, — обрадовался приятель, — привет, Вилка.

Юру Петрова я знаю с детства, мы росли в одном дворе, а потом долгие годы, до того как Томочка вышла замуж за Семена, жили в соседних квартирах. У Юрки есть весьма крикливая жена Лелька и двое близнецов — Митька и Петька, приятели нашей Кристины, отчаянные разбойники. Кстати, именно благодаря Юре я познакомилась с Олегом, они работают в одном отделе и сидят в соседних кабинетах.

— Юрасик, подскажи, где Олег?

— По бабам пошел, — заржал приятель.

— Маловероятно, — вздохнула я.

— Почему? — продолжал дурачиться Петров.

— Видишь ли, Олега интересуют только две категории дам. Одна — это те, кто вступил в игры с Уголовным кодексом, а с подследственными он шашни не заводит.

— А вторая? — хихикнул Юрка, — вторая-то, кто?

— Это я, а поскольку его со мной нет, значит, он на работе.

— Не ревнивая ты, Вилка, — завистливо пробормотал Юрка, — прикинь, что бы со мной Лелька сделала, пошути с ней Олежка таким образом.

Да уж, фантастическая ревность и сварливость Лели хорошо известны всем приятелям. В голову ей приходят такие мысли, что Отелло отдыхает. Бедный мавр просто ребенок по сравнению с Лелей. Не далее как неделю тому назад в совершенно случайно выпавший свободный вечер Олег позвал Юрку в баню. Они любят иногда посидеть в парной с веником, а потом оттянуться пивом с воблой. На мой взгляд, не слишком полезное для здоровья занятие. Сколько бы ни твердили медики о пользе пара, ледяного бассейна и массажа, мне все-таки кажется, что, пробыв десять минут в жаре, не следует с разбегу прыгать в холодную воду, запросто можно инфаркт заработать. Правда, Олег уверяет, что подобным образом он снимает лишний вес. Но, по-моему, все сброшенные в парилке килограммы мигом возвращаются к хозяину, когда тот, радостно крякая, принимается за обожаемую «Балтику». Но не лишать же мужика единственной радости в жизни? Тем более что подобные походы они с Юркой могут устроить не чаще, чем раз в полгода.

Пользуются друзья самой обычной банькой, районной и ничем не выделяющейся. Правда, один раз Семен, который терпеть не может париться, сделал друзьям подарок — повел их в Сандуны, в высший разряд. Юрасик и Олег пришли в восторг. Роскошный интерьер, шикарная парная, комфортабельный бассейн, вежливая обслуга, неприятно поразила их только несусветно высокая цена на пиво, а сколько стоит входной билет, Сеня не сказал. Мотивируя свой отказ просто — это мой подарок, а с подарков всегда срезают цену.

Не успели парни расслабиться и прийти в блаженное состояние, как прямо в парную в сапогах, шапочках-масках, камуфляжной форме, с автоматами наперевес ворвался ОМОН и уложил всех присутствующих на пол, лицом вниз.

— Ну, прикинь на минуту, — злился Юрка, рассказывая о произошедшем, — лежим мы голыми жопами вверх, а эти придурки еще не сразу разобрались, кто есть кто. Нет уж, больше в это место бандитского отдыха ни ногой, только в свою баньку: двести рублей сеанс, и пиво недорогое.

Так вот, в четверг они преспокойно попарились, и Юрасик поехал домой. На пороге его встретила Лелька, похожая на персонаж из глупого анекдота.

В руках супруга держала скалку.

— Где ты был? — грозно спросила она мужа.

— В бане, — преспокойно ответил Юрасик.

— В какой?

— В нашей.

— Ах так, — завопила женщина и взмахнула скалкой.

Юрка отнял у жены «оружие» и поинтересовался:

— Лель, ты чего?

— Того, — зарычала ревнивица, — того, что шла сегодня мимо вашей бани, а там объявление висит — «В четверг женский день». С голыми бабами мылись, сволочи, негодяи, сексуальные маньяки…

Юрка побежал назад и на двери увидел записку: «В четверг, 27 июня, в связи с ремонтом будет только женский день». Сорвав бумажку, Юрасик прилетел домой и сунул супруге под нос сорванный с двери тетрадный листок:

— На, гляди, 27 июня! А сегодня только 29 мая!

Лелька нахмурилась, повертела в руках бумажку и осведомилась:

— Ну и кто из твоих приятелей написал данную цидульку?

Успокоилась она только утром, переговорив с заведующей помывочного комплекса.

— Так где Олег? — переспросила я.

— В командировку укатил.

— Юрка, заканчивай идиотничать!

— Не, честное благородное, во Львов, на поезде «Верховина», с Киевского вокзала.

— Ни фига себе, почему мне не сказал?

— Он тебе звонил, звонил, а дома никого, — пояснил Юрка.

— Зачем ему на Украину?

— Тайна следствия не подлежит разглашению, — радостно сообщил приятель.

Я хмыкнула. Если кто из работников соответствующих структур будет говорить вам, что их супруги совершенно ничего не знают о служебных делах мужей, не верьте. Рано или поздно секреты перестают быть тайной. Мне, во всяком случае, удается вытрясти из Олега необходимую информацию без особого труда.

— Да он сам ничего еще с утра не знал, — тарахтел Юрка, — а потом, бац, собрался и уехал.

— Давно?

— Часа три прошло.

Я вздохнула, значит, по мобильному его не достать.

— Юрка, позвони в бюро пропусков и узнай, не ждал ли он сегодня женщину по имени Полина.

— Если ждал, то что?

— Мне нужны ее отчество, фамилия и адрес.

— Зачем?

— Надо!!!

— А говоришь, что не ревнивая, — заржал Юрка, — ну погоди секундочку.

Я услышала, как он разговаривает по внутреннему телефону. Наконец приятель ответил:

— Никакой Полины, и вообще на сегодня он ни одного пропуска не заказывал.

— Ладно, — буркнула я, — вечером созвонимся.

И что теперь делать? Где-то в огромном городе беспомощная женщина осталась одна-одинешенька. Может, она прикована к кровати, хочет есть, пить или ей пора принимать лекарства? Вдруг около несчастной нет телефона, вдруг ей вообще некому позвонить и неоткуда ждать помощи? Впрочем, если бедняга сидит в инвалидной коляске, дело обстоит еще хуже. Сама она не сможет лечь в кровать, правда, от голода не умрет, проедет на кухню, поставит чайник. Ага, это при условии, что ее коляска пройдет в дверной проем. В нашей хрущобе на первом этаже жила обезноженная Алена Груздева, так вот она не могла выехать из комнаты, пока ее брат не снес в квартире почти все перегородки. А на улицу она смогла выбраться, когда в подъезде был установлен специальный настил. Только после этого Алена получила возможность дышать свежим воздухом во дворе дома. И то возникала куча проблем. Вниз она скатывалась без особых трудов, а вот вверх… Приходилось звать на помощь соседей, потому что брат день-деньской сидел на работе. Кстати, Алена и умерла-то потому, что дома никого не было. Она схватилась мокрой рукой за выключатель, ее ударило током, коляска перевернулась, и несчастная Алена оказалась под ней. Если бы в квартире находились люди, ее бы моментально подняли и вызвали врача, но она была одна, и бедняжка умерла, оставшись лежать под инвалидной коляской.

Я вздрогнула, ужасно! Нет, надо немедленно отыскать сестру погибшей Полины, но как?

Да очень просто, поехать в это агентство с дурацким названием «М. и К°», найти Леона и порасспрашивать его. Вряд ли мужчина дал телефон Олега совсем незнакомой тетке. Хотя…

Всунув снова в прорезь автомата карточку, я спросила:

— Юрасик, в вашем отделе есть человек по имени Леон?

— Нет, — довольно сердито рявкнул приятель, — отвяжись, дел по горло.

— Знаешь какого-нибудь Леона? — не успокаивалась я.

— Только Фейхтвангера, — сообщил Юра.

— Кого?

— Великого немецкого писателя Леона Фейхтвангера, кучу романов написал. Ну ты даешь, Вилка, а еще детям язык преподаешь! Надо бы хоть чуть-чуть германскую литературу знать!

— Фейхтвангер тут ни при чем, — обозлилась я, — и потом, он давным-давно покойник!

— Про другого Леона не слышал, — хмыкнул Юрка и отсоединился.

Я пошла к метро. Ну и где эта улица Коровина?