Страстная ночь в зоопарке

Дарья Донцова, 2010

Наконец-то я, Виола Тараканова, в миру писательница Арина Виолова, стану всемирно известной! Накануне Нового года я получила приглашение в городок Бургштайн, где русские эмигранты Ольга и Роберт Волковы загорелись желанием издать мои книги. Владельцы издательства приняли меня с распростертыми объятиями и даже поселили в своем шикарном особняке, но их любезность вышла боком! Один из гостей Волковых, ресторанный критик со смешным прозвищем Нуди, уговорил меня устроиться в ресторан «Шпикачка» и разведать страшные тайны местной кухни. Как было не согласиться, если коварный Нуди пообещал мне за это потрясающий сюжет для романа? Но преуспеть в новой роли я не успела – в первый же рабочий день мой издатель Роберт упал замертво прямо на пороге «Шпикачки»!

Глава 8

Нуди прижал руки к груди:

— Не хотел вас обидеть, простите.

— Ерунда, — милостиво кивнула я, — бывает. И зачем мне наниматься в «Шпикачку»?

Критик затараторил:

— «Шпикачка» — отвратительное место. Хозяин Гриша Азабеков, омерзительный тип, обманщик! Он в свое время владел рестораном «Опиум», подавал там под видом красноперого медноса желтоярого носача! Представляете?

Стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, я воскликнула:

— Полнейшее безобразие! Всем понятно, что красноперый меднос совсем не желтоярый носач!

Нуди заулыбался во весь рот:

— Я его уличил и фактически уничтожил, народ мне доверяет, знает, что я никогда не обману. Поэтому к Азабекову перестали ходить. Но Гриша не сдался. Не прошло и трех месяцев после закрытия «Опиума», как появился «Зефир». Название другое, но принцип работы тот же! Григорий выдавал за каплуна обычного бройлера! Как вам это?

Я ощутила себя неандертальцем, который изо дня в день лопает убитого собственноручно мамонта. Кто такой каплун^[3]? Вероятно, некий родственник курицы? Может, особый цыпленок?

— «Зефир» я тоже прихлопнул, — разгорячился Нуди, — этот позор был стерт с лица земли. Любой бы понял, следует либо забыть про идею рулить рестораном, либо работать честно. Написал в меню: «Мусс из черногорской аветистки», так не смей вместо заявленного десерта подавать взбитую будовицу. Последняя стоит три копейки за тонну на местных рынках. А вот аветистка тянет на сто долларов за килограмм. Есть разница? Но Григорию урок не впрок! И он обустроил «Шпикачку». Знаете, как мерзавец назвал заведение?

— «Шпикачка», — с удивлением ответила я, решив не спрашивать, что за звери эти аветистка с будовицей. Оказывается, я полнейший профан в еде: про красноперого медноса и желтоярого носача тоже не слышала.

Нуди вскочил, воздел руки к небу, принял позу актера древнегреческого театра, изображающего вселенскую скорбь, и возопил:

— Ресторан авторской кухни! Вот что самое возмутительное!

— Почему? — совершенно искренне спросила я.

Нуди упал в кресло и повторил:

— Ресторан авторской кухни!

— Простите, я ничего не смыслю в ресторанной сфере, — сказала я, — мне главное, чтобы подали вкусную еду на чистой тарелке. Еще хочется получить нормальную порцию, а не чайную ложечку пюре в компании с одним граммом рыбы.

— Авторская кухня предполагает креатив повара, — холодно произнес Нуди, — а в «Шпикачке» в меню значится «Домашняя запеканка с мясом ягненка». Где здесь креатив? А? И я абсолютно уверен: вместо дорогого ягненка Григорий использует дешевую свинину.

— Ясно, — кивнула я, — но зачем подсылать на кухню посудомойку?

— Чтоб добыть разоблачающие факты! — ответил Нуди. — К кухне постороннего не подпустят, приходится хитрить. Сам я не могу наняться.

— Да уж, — согласилась я, — сомневаюсь, что Азабеков испытает радость, увидев вас.

Нуди поморщился, залез в карман, достал оттуда тубу, вытряхнул на ладонь пилюлю и проглотил ее.

— Язва? — предположила я.

Нуди покачал головой.

— Нет. Я прошел кучу обследований, сдал анализы и выяснил — здоров как бык.

— Зачем тогда постоянно принимаете лекарство? — удивилась я.

— Желудок болит, — пояснил Нуди, — то схватит, то отпустит. Такое ощущение, что у меня там бешеная белка поселилась, бегает, царапает когтями, затем затихает. И так по сто раз на дню.

— Значит, есть какой-то непорядок в организме, — предположила я.

— Врачи говорят обратное, — вздохнул Нуди, — ерунда. Забудем о пустяковых проблемах, займемся важным делом. Вы идеальная кандидатура на роль моей помощницы. Госпожу Тараканову в Бургштайне практически не знают, если скажете, что вы недавно приехали, никто не засомневается. Поработаете всего недельку, как правило, даже трех дней хватает на разоблачение мерзавцев, которые пытаются выдать заведение типа «Глазастый бургер» за ресторан эксклюзивной кухни! Я вам заплачу.

— Спасибо за лестное предложение, но нет, — решительно ответила я.

— Почему? — удивился Нуди. — Вам не нужны деньги?

— Я привыкла зарабатывать иначе, — вероятно, слишком резко ответила я, — пишу книги, получаю гонорары.

Нуди оперся ладонями о колени.

— Ну это же долго! Пока рукопись нацарапаете, пока ее издадут! А тут сразу солидная сумма!

— Нет, — отрезала я, — не имею ни малейшего желания возиться с грязными тарелками.

— За деньги! — напомнил Нуди.

— Да хоть за мешок с бриллиантами! — воскликнула я. — А сейчас простите, мне надо собираться.

— Куда? — бесцеремонно поинтересовался критик.

Я не сочла нужным скрывать свои планы:

— В торговый центр «Бак».

— Отлично, — обрадовался Нуди, — «Шпикачка» расположена от него всего в паре кварталов. Заодно зайдете в эти рыгаловку, побеседуете по вопросу работы.

— Вы не поняли, что я сказала «нет»? — разозлилась я.

Нуди кивнул и, забыв попрощаться, ушел. Я открыла косметичку, вытащила тушь и услышала:

— Всего три дня! Оплата, как за семь рабочих суток!

Я взорвалась:

— Нуди! Уйди!

Конечно, не совсем прилично переходить с малознакомым человеком на «ты», но критик надоедлив и бесцеремонен, как месячный щенок, вот я и забыла про воспитание.

Дверь хлопнула, я перевела дух, порылась в сумочке с тенями и пудрой, добыла нужную коробочку, глянула в зеркало и заорала. В посеребренном стекле возникло лицо Нуди, который бесшумно вернулся в комнату и теперь маячил у меня за спиной.

— Двойной тариф! — заорал он.

— Нет! — воскликнула я.

— Тройной! — живо надбавил критик и перешел на «ты». — Соглашайся! Лучшего предложения ни от кого не дождешься!

— Исчезни! — приказала я. — Сгинь, рассыпься!

Нуди растопырил пальцы:

— Ладно! Двое!

— Чего? — не поняла я.

— Всего пара суток, — пояснил критик, — я объясню, куда следует заглянуть.

— Послушай, — устало произнесла я, — на каком языке тебе сказать, чтобы ты понял? Нет! Найн! Ноу! Невер! Ну вообще никогда! Жамэ де ма ви!

Нуди потер ладошки.

— Если постоянно теребить человека, то он рано или поздно на все соглашается. Я имею опыт общения с людьми. Сначала ни в какую, а поговоришь с ними от завтрака до ужина, и готово!

— Ты будешь повсюду таскаться за мной? — поинтересовалась я.

— Конечно, — пообещал критик, — и, обрати внимание, чем скорее ты пойдешь в «Шпикачку», тем быстрее избавишься от меня. Я по менталитету тигр, залягу в кустах и выжидаю!

— Обратись к Наде, — посоветовала я, — ей может понравиться участие в такой авантюре.

— Думай, что говоришь! Со Звонаревой в Бургштайне здороваются даже кошки, ты забыла, что ее лицо постоянно мелькает в прессе? — возмутился критик.

— Тогда Зина, — вздохнула я, — младшая сестра тише воды, ниже травы.

— Переваренная петрушка, — возразил Нуди, — свисает с вилки тряпочкой. Нельзя посоветовать менее подходящую особу на роль моей помощницы, чем Зинаида. И она категорически не похожа на девушку, которая нуждается в средствах и поэтому отправилась мыть тарелки. На Зине прямо написано, что она родилась с серебряной ложкой во рту, воспитывалась няньками, имеет в кошельке с десяток платиновых кредиток. А вот в твоем лице есть нечто… э… ну… э…

Нуди защелкал пальцами, пытаясь найти подходящие слова.

— Посудомоечное? — прошипела я.

— О! — обрадовался нахал. — Правильно! Именно посудомоечное! Ты создана для подобной работы.

— Все, — коротко произнесла я, — уматывай!

Но Нуди не дрогнул:

— В чем дело? Отчего столь явная агрессия?

Я встала со стула и попыталась потеснить критика к порогу.

— Тебе было бы приятно услышать, что ты имеешь вид бабы, которая выполняет грязную работу на кухне?

— Совсем нет, — признался Нуди, — мало кого из мужчин обрадует сравнение с бабой.

— Нет женщины, которой понравится услышать, что она похожа на посудомойку, — ответила я.

Нуди удивленно поднял брови:

— Но совсем недавно ты утверждала, что любой труд почетен.

Я притихла, потом неуверенно сказала:

— Да! Но возиться с грязными тарелками и иметь вид того, кто… э… э… ну, короче, все!

— Заплачу по полной, — не успокаивался Нуди.

— День-ги мне не нуж-ны, не нуж-ны! — по слогам сказала я. — День-ги не нуж-ны!

— Миллион евро? — прожурчал Нуди.

Я хотела гордо воскликнуть: «Никогда!» — но совершенно неожиданно для себя произнесла:

— Хорошо. За сумму с шестью нулями я подумаю.

Нуди весело рассмеялся:

— Ну конечно! Кто откажется от «лимона»! Только у меня его нет.

Я испытала желание взять бутылку с минеральной водой, которую кто-то заботливо поставил на стол, и опустить ее на башку критика. Понадобилось большое усилие воли, дабы сдержать порыв, зато я выпалила:

— Что за глупый прикол?

— А ты алчная, — с радостью констатировал Нуди, — меньше чем за миллиончик не хочешь помочь человеку.

— Угадал, — процедила я, — а теперь попрошу этого человека покинуть мою комнату.

— Она не твоя, — возразил Нуди, — ты в доме Ольги.

Я опять мысленно потянулась к бутылке с газировкой, еще минута, и я наподдам Нуди, вспомню детство, проведенное на улице!

— Ради чего ты могла бы пойти в «Шпикачку»? — спросил Нуди.

Я внезапно перестала злиться. Ну согласитесь, критик удивительный экземпляр, надо разговаривать с ним в его же духе:

— Алмаз «Орлов»! Принеси этот камень, и я безропотно последую на кухню уличать нечистоплотного ресторатора, — пообещала я.

— Еще варианты? — деловито поинтересовался Нуди.

Я начала методично загибать пальцы:

— «Джоконда», пирамида Хеопса, статуя Давида, казна государства Катар.

Нуди быстро пошел к двери.

— Я подумаю, — бросил он на пороге и исчез.

Я вернулась к прерванному занятию, подцепила тюбик, выдавила из него немного тонального крема, подумала, куда его лучше нанести, решила первым делом заретушировать нос, прикрыла глаза и услышала:

— Виола!

Кусочек губки выпал из пальцев.

— Отвали! — закричала я. — Поворот через плечо и шагом марш!

Мягкая рука прикоснулась к моей спине.

— Вам плохо?

До меня с запозданием дошло: голос не мужской, а женский. Я открыла глаза, обернулась и увидела Олю, лицо которой выражало неприкрытое изумление.

— Простите, пожалуйста, я испугалась, что это критик опять сюда ворвался. Не человек, а пластырь! — извинилась я.

Хозяйка всплеснула руками:

— Вы стали жертвой Нуди? Пойдемте попьем чаю.

— Извините, — смутилась я, идя за ней, — неприятно беседовать с практически незнакомым человеком в подобном тоне, но обличитель рестораторов совершенно не слышит чужих аргументов.

— Чего он хочет? — проявила любопытство Оля, усаживаясь в кресло.

— Крошечную услугу, — улыбнулась я, — просит меня поработать в ресторане «Шпикачка» посудомойкой. Сначала вел речь о неделе, но потом согласился на три дня.

— Идиот! — сердито воскликнула Ольга. — Никаких сил с ним нет. Беда в том, что, наметив жертву, Нуди не отвяжется, пока не заставит вас поступить нужным ему образом. Думаете, почему он живет в моем доме, а не в отеле?

— Полагаю, вы его пригласили, — ответила я, — он ваш автор.

— Правильно, — скривилась Оля, — дом немаленький, и я с удовольствием зову гостей, но Нуди! Он просто сваливается на голову и всех терроризирует.

— Велите его не пускать, — пожала я плечами, — пусть горничная скажет: «Хозяева никого не принимают, вот вам адрес пансиона, где можно снять номер».

Оля замялась:

— Как-то неудобно! Но в последний свой приезд Нуди так нам надоел, что я строго-настрого наказала Раисе: «Ни под каким видом не желаю видеть в доме этого писаку». Ну и что? Вот он! Снова здесь! Нуди обладает уникальной особенностью — он просачивается в любую щель, словно вода. Спасения от него нет! А почему гурман-террорист решил, что вы лучшая кандидатура в посудомойки?

— Нуди сказал, что у меня посудомоечное лицо, — сообщила я.

Хозяйка прикусила губу и постаралась сохранить серьезный вид, но уголки ее рта предательски разъехались в стороны.

— Можете смеяться, — разрешила я, — думаю, потом Нуди заявит про мои веникоподобные руки.

Ольга расхохоталась:

— Боже! Какой болван! Уникальный! Плохая новость: теперь Нуди от вас не отвяжется. Будет подстерегать в разных местах, выскакивать из кустов, нападать в момент, когда вы меньше всего ожидаете его увидеть. Встанет с вами под душ, ляжет в постель, сядет на один унитаз, будет пить из вашей чашки, но добьется своего. Мы с Робертом и Борей вполне способны твердо сказать человеку: «Нет». Но в случае Нуди потерпели фиаско. В конце концов вы сделаете то, что он просит!

— Да никогда! — выдохнула я. — Поймите меня правильно, если вы сейчас попросите: «Вилка, будь другом, пропылесось ковер в гостиной, прислуги нет, а у меня спина болит», — я с радостью приведу комнату в полный порядок, еще и окна помою. Но Нуди приказывает! И хамски заявляет: «Я заплачу».

Оля опустила глаза в пол.

— Простите, вас в моем доме поставили в неудобное положение, но Нуди — это торнадо. Он налетает, когда хочет! Закроешь дверь, проникнет через окно, каминную трубу.

— Оля, ты где? — прозвучал из коридора голос Бориса.

— В желтой гостиной! — крикнула в ответ сестра.

Дверь бесшумно распахнулась, появился брат хозяйки.

— Помешал вам секретничать? Обсуждаете дамские проблемы?

Примечания

3

Каплун — кастрированный, откормленный на жаркое петух.