Страстная ночь в зоопарке

Дарья Донцова, 2010

Наконец-то я, Виола Тараканова, в миру писательница Арина Виолова, стану всемирно известной! Накануне Нового года я получила приглашение в городок Бургштайн, где русские эмигранты Ольга и Роберт Волковы загорелись желанием издать мои книги. Владельцы издательства приняли меня с распростертыми объятиями и даже поселили в своем шикарном особняке, но их любезность вышла боком! Один из гостей Волковых, ресторанный критик со смешным прозвищем Нуди, уговорил меня устроиться в ресторан «Шпикачка» и разведать страшные тайны местной кухни. Как было не согласиться, если коварный Нуди пообещал мне за это потрясающий сюжет для романа? Но преуспеть в новой роли я не успела – в первый же рабочий день мой издатель Роберт упал замертво прямо на пороге «Шпикачки»!

Глава 7

Утром, когда я спустилась в столовую, Оля вела разговор с мужчиной, одетым в темный костюм и галстук. Увидев меня, она сказала:

— Как спалось? Виола, знакомьтесь, это Вальтер, наш Эркюль Пуаро. Вальтер, ты видишь перед собой известную российскую писательницу, автора детективов госпожу Тараканову.

Полицейский чуть привстал, затем снова сел.

— Несмотря на род своих занятий, я люблю криминальный жанр, хотя читаю романы про расследования скорей как сказку. И на Эркюля Пуаро я, увы, мало похож.

— Может, вам следует отпустить усы? — улыбнулась я.

Вальтер засмеялся:

— О нет! Жена из дома выгонит. Элиза говорит, что мужик с растительностью на лице похож на таракана. А я, только не смейтесь, побаиваюсь насекомых.

— Фу! Гадость! — воскликнула Надя, которая топталась около буфета, выбирая себе булочки.

— В Китае тараканов готовят в сахарном сиропе, — мягким бархатным голосом произнес худощавый брюнет, восседавший слева, у блюда с ветчиной, — потом их накалывают на палочки, и получается нечто вроде нашего сахарного петушка.

— Когда я был маленький, — мечтательно протянул Роберт, — на Седьмое ноября и Первое мая мама всегда водила меня в центр Москвы, к станции метро «Маяковская».

— Зачем? — спросила Зина, ковыряя ложкой творог.

— Погулять, — пояснил хозяин.

— Дядя Роб, ты ходил дышать свежим воздухом два раза в год? — удивилась Надя.

Третий владелец издательства, Борис, как раз в этот момент наливал в чашку кофе. Рука его дрогнула, на скатерти появилось коричневое пятно. Боря, не обратив на него внимания, сказал:

— Надюша, ты забыла, что в начале весны и осени были праздники, которые отмечали всей страной, День Октябрьской революции и Первомай. Люди не работали, они маршировали на демонстрации, а потом бродили по Тверской.

— А-а-а, — протянула старшая дочь Звонарева, — точно! Совсем из головы выскочило. Ну, вроде как на День города: концерты, все перекрыто, кругом жратва и пьяные.

— Нет, дорогая, — усмехнулся Роберт, — ты могла бы это помнить, на начало перестройки ты была уже школьницей, все обстояло иначе. Насчет выступлений артистов ничего не скажу, кто-то пел и плясал. А вот подвыпивших товарищей живо отлавливала милиция. Да и с едой наблюдался напряг. Помню, у метро «Маяковская» сновали цыганки, они торговали леденцовыми петушками. Я все просил маму купить мне один, но она отказывалась: «Не подумай, что мне жаль денег. Хочешь, на твоих глазах выброшу в лужу десять копеек? Но конфету никогда не куплю».

— Очень злая была у тебя мамаша, — с жалостью произнесла Зина.

— Нет, — улыбнулся Роберт, — она просто боялась, что я подцеплю какую-нибудь болезнь, отравлюсь леденцом, который сварганили в антисанитарных условиях. Сколько лет прошло, но всякий раз, когда я вижу леденец на палочке, вспоминаю маму.

— Тогда ты о ней постоянно думаешь, — протянула Надя, — сейчас сосалки продают повсюду.

— Ну да, — вступила в беседу Ольга, — современным малышам повезло больше, чем советским детям, у нас было мало радостей.

— А я ел в Китае на рынке многие национальные лакомства, — воскликнул брюнет, — вяленых жуков, например. Должен сказать, интересный вкус.

— Фу-фу! — хором закричали сестры.

— Брр, — передернулся Борис.

— Господи, спаси, — всплеснула руками Оля, — разве можно пробовать местную еду на базаре?

— Почему нет? — пожал плечами критик (а это был он), быстро достал из кармана небольшой пузырек, вытряхнул на ладонь красную таблетку и проглотил ее.

— Болит? — с сочувствием спросила Оля. — Давай позову Анну Ильиничну?

Нуди махнул рукой:

— Ничего нового я не узнаю!

За дверью послышался оглушительный грохот. Оля встала, вышла в коридор, и я услышала ее сердитый голос:

— В чем дело?

— Извините, Ольга Сергеевна, — зачастил чей-то картавый голос, — споткнулась.

— Надо быть осторожной, — вскипела хозяйка.

— Простите, сейчас уберу, — сказала женщина.

— Да уж, постарайтесь, — отрезала Ольга.

— Там ковер вспучился, — оправдывалась незнакомка, — задрался.

— Лера, никогда не ищи виноватого, — сурово заметила хозяйка, — имей мужество признаться: «Я бежала с подносом, не смотрела под ноги, споткнулась и уронила посуду». Дорожка ни при чем, она тебя за щиколотки не хватала.

— Это Павел виноват, — плаксиво сказала горничная, — он должен был покрытие проверить. Ему Раиса всегда велит: «Поди посмотри, как лежит ковер». А сегодня не сказала, и вон чего вышло.

— Немедленно принимайся за уборку, — сердито произнесла Ольга и вернулась в столовую.

— Дорогая, не расстраивайтесь, это всего лишь юбилейный тысячный поднос, уроненный Валерией, — попытался утешить жену Роберт.

— Удивительная девушка, не руки, а медвежьи лапы, — удрученно произнесла хозяйка, — да и те косо приделаны. Но в одном она права: Раисы сегодня нет, и все пошло наперекосяк. Кофе — помои!

— Он у вас всегда отвратительный, — подал голос Нуди, — а уж про омлет я вообще молчу!

По лицу Ольги промелькнула тень недовольства.

— Не буду хвалить плохую еду! — продолжал Нуди.

Я решила погасить скандал в зародыше:

— Как самочувствие экономки? Ох, простите, Эдуард, я перебила вас!

— Сегодня Раисе проведут необходимое обследование, — быстро ответила Оля. — Надеюсь, ничего страшного. Вальтер постарается найти Анатолия.

Полицейский кивнул.

— Далеко Потапов не уйдет. У него нет кредитной карты и водительских прав, следовательно, он будет расплачиваться наличными. Я предупредил в гостиницах, мотелях, пансионатах, чтобы сообщали о человеке, который достанет кеш. Сегодня это привлекает внимание. Билет на поезд, самолет или автобус ученый не покупал. Он в Бургштайне.

— Если только не уехал на машине, — сказала я.

Вальтер чуть наклонил голову.

— Я уже говорил, он не умеет водить машину и никогда не получал прав. Да и авто у Потаповых нет. У Раисы — велосипед, но сомневаюсь, что пожилой мужчина им воспользуется.

— Можно попросить приятеля подбросить тебя в нужное место или путешествовать автостопом, — неожиданно вступила в беседу Зина.

Роберт взял кофейник.

— Супруг Раисы — бирюк, я его никогда не видел, но о нем наслышан. Честно говоря, ничего хорошего про него не скажу. Анатолий отлично устроился, всю жизнь сидит на шее жены.

— Сумел втемяшить ей в голову мысль о своей исключительности, — подхватил Борис, — оправдывал свое нежелание работать собственной гениальностью! Помните, Раиса, придя к нам, говорила: «Толя погружен в книгу по математике. Он создаст великий учебник!»

— Бедняжка, — с сочувствием воскликнула Ольга, — она все надеялась, что муженек сочинит научный труд! Но так и не дождалась от него «великого учебника» и сейчас сменила тему: вот уже десять лет тот решает некое уравнение.

— Удивительнее всего, что абсолютно никчемным мужикам удается запудрить мозги своим женам, — сердито воскликнул Борис.

— По-моему, вы ему завидуете, — внезапно сказал Нуди.

Борис положил вилку на скатерть.

— Кто? Я?

— Да, — спокойно подтвердил Нуди.

— С ума сошел? — взвился брат Ольги. — С чего вдруг я должен испытывать зависть? Кстати говоря, это абсолютно мне несвойственно! Кто я и кто Анатолий? Разве может владелец успешного бизнеса, обеспеченный человек…

Нуди тут же перебил говорившего:

— Ясно. У тебя есть деньги, власть над определенной группой людей, почет, уважение, вес в обществе.

— Правильно, — с удовлетворением кивнул Борис.

Нудя поднял указательный палец:

— Но! Ты не имеешь жены, самоотверженной русской бабы, которая обожала бы тебя в любом состоянии и всем твердила о твоей гениальности. Может, Анатолий и сволочь, и лентяй, но он заполучил то, чего тебе никогда не заиметь, — преданную супругу.

За столом воцарилось молчание, я очнулась первой и быстро сказала:

— Сегодня хорошая погода!

— Солнце светит, — с благодарностью подхватила Ольга.

— Хорошо, что дождя нет, — продолжил Роберт.

— На Рождество хочется снега, елку, игрушек, подарков, — соловьем заливалась я, — посоветуйте, в какой торговый центр лучше сходить, мне надо купить презенты домашним.

— Могу вас подвезти, — галантно предложил Вальтер.

— Огромное спасибо, но я не хочу вас задерживать. Знаете, женщины очень долго готовятся к выходу, один макияж тридцать минут занимает, — улыбнулась я.

— Не совсем верно! — засмеялся полицейский. — Моя Элиза красит глаза по часу.

— Макияж за одну секунду не сделаешь, — заступилась за слабую половину человечества Надя.

Беседа плавно перетекла в обсуждение дамских привычек, Вальтер откланялся, а я пошла в свою комнату. Идея прошвырнуться по магазинам показалась мне заманчивой. В бухгалтерии издательства мне сразу по прибытии выплатили гонорар, надо купить Юре подарки, например, пару-тройку красивых рубашек, привезти приятные мелочи подругам. Сейчас сяду и составлю список покупок. Я не профессиональный шопоголик, поэтому, зайдя в многоэтажное здание универмага, быстро теряюсь. Хожу по бутикам, покупаю кучу ненужных тряпок. А если в руке список, в котором четко указано, что нужно прибрести, то денег потратишь меньше.

Я села за стол, схватила ручку, занесла ее над блокнотом, услышала шорох, подняла голову и увидела Нуди, который без стука ввалился в мою комнату. Сделав пару шагов по ковру, критик спросил:

— Можно войти?

— Вы уже вошли, — пожала я плечами.

— У меня деловое предложение, — с места в карьер начал он. — Хотите заработать?

— В зависимости от того, что нужно делать, — осторожно ответила я.

— Ресторан «Шпикачка», — сказал Нуди, — им требуется посудомойка.

— В смысле машина? — спросила я.

— Нет, — хмыкнул Нуди, — женщина.

Меня охватило искреннее удивление:

— Неужели еще остались заведения, где тарелки моют вручную?

Нуди сел в кресло.

— Без посудомойки-бабы никак не обойтись, она по-прежнему винтик кухонного процесса. Необходимо сгрести остатки пищи, загрузить машину, вынуть чистую посуду. Увы, это нетворческий труд, поэтому на него, как правило, соглашаются либо пенсионерки, либо идиотки. Предлагаю вам наняться в «Шпикачку».

Я уже успела понять, что Нуди по-детски непосредственен и невоспитан, но произнесенная им фраза меня озадачила.

— Простите? Не поняла?

— Что сложного? — удивился Нудя и повторил: — Предлагаю вам наняться в «Шпикачку».

— Посудомойкой? — уточнила я.

— Шефом вас не возьмут, — язвительно ответил Нуди, — хотя, если они и правда так мерзко готовят, как я слышал, то любой имеет шанс стать главным поваром в этом заведении.

Удивительная бесцеремонность собеседника меня позабавила:

— К какому разряду человечества я, по-вашему, отношусь? К старикам или идиотам?

Критик выпучил глаза:

— Что?

Я положила ногу на ногу.

— Минуту назад вы произнесли: «В мойщицы посуды идут либо пенсионерки, либо идиотки». Естественно, я заинтересовалась, в состав какой группы вхожу я?

Нуди опешил, а я продолжила:

— Вам не пришло в голову, что еще есть студентки, одинокие матери, которым никто не помогает, эмигранты, домашние хозяйки, желающие чуток подзаработать? Они все по разным причинам не могут устроиться на престижную работу. И если человек моет в ресторане тарелки, он от этого не стал хуже. Просто на данном этапе своей жизни он моет посуду. Ничего стыдного в этом нет. Вот просить милостыню около ресторана неприлично, а любой труд почетен. До того, как стать писательницей, я одно время служила уборщицей^[2] и мечтала дорасти до посудомойки.

Я говорила и говорила. Нуди только сопел и в конце концов спросил:

— Я что-то не так сказал?

— Да, — подтвердила я, — и пассаж про то, что меня легко наймут шеф-поваром на кухню заведения, которое подает редкую мерзость, тоже впечатлил.

— Я так сказал? — изумился Нуди.

— Слова другие, но смысл именно такой, — буркнула я.

Примечания

2

Биография Виолы Таракановой рассказана в книге Дарьи Донцовой «Черт из табакерки», издательство «Эксмо».