Свидание под мантией

Дарья Донцова, 2016

Даша Васильева – мастерица попадать в опасные истории! На этот раз Даша согласилась выручить подругу дочери Тасю и принять участие в психологическом эксперименте. Чтобы изучить поведение людей из разных социальных слоев, подбирались пары богатых, бедных, успешных и маргиналов. Даше необходимо провести неделю, ни на минуту не разлучаясь со студенткой Ксюшей Королевой, причем в малогабаритной квартирке девушки, в которой еще живут алкаш отец, мать и младшая сестра. Даше приходится везде сопровождать Ксю, даже когда ту приглашают в ночной клуб «Павлов». Оттуда они попадают в элитный жилой комплекс «Монпалас», где и начинаются их жуткие приключения. Трупы, шантаж, гипноз… Но Даша и Ксю во всем разобрались, правда, не без помощи Вика – чудного и преданного поклонника Ксю…

Глава 3

— Сядьте на толчок, — попросила она, — надо кой-чего объяснить.

Я опустилась на крышку унитаза и сказала:

— Вам за эксперимент Таисия заплатила больше, чем десять тысяч. И никаких штрафных санкций для участников не предусмотрено.

— Не заплатила, а заплатит, — поправила меня Ксения, — я отдала мамахен аванс, остальное мое. Десятку было жалко, но пришлось с ней расстаться, чтобы Ирка не воняла, увидев вас. Муттер постоянно в поиске бабла, кто ей хоть тысчонку дал, тот ее лучший друг.

— Плохо у вас дома, — вздохнула я.

Ксения села на борт ванны.

— Мать воспитывалась в детдоме. Она появилась на свет при царе Горохе в прошлом веке. Своих родителей не помнит, хотя иногда сочиняет, что в детстве ездила на пони, жила во дворце, спала на шелковых простынях, ела с золотых тарелок. Цирк да и только! Сплошное вранье, которое мамашка выдает в самый неподходящий момент. Один раз заорала в супермаркете в кондитерском отделе:

— Смотри, Ксю, там маленькие пирожные! В родительском дворце повар такие же пек! Мне их в кровать приносили!

Или, как с этой злополучной лампой, она мне набрехала, будто купила ее потому, что такая у ее родителей в спальне стояла. Ни пони, ни золота с шелком, ни фарфора в детстве мамахен не было. А был детский дом в Подмосковье, школа, потом какой-то техникум. Вот чего у нее не отнять, так это упорства, она грызла гранит науки, хоть и дура, а хорошо поняла: единственный шанс вылезти из канализации — это получить образование. Когда она уходила из приюта, ей выделили комнату и помахали ручкой. До свидания, дальше плыви сама.

Через некоторое время Ирка познакомилась с Петром Королевым, своим однофамильцем, и вышла за него замуж. Папашка приехал штурмовать Москву из провинции, из такой дыры, что даже на карте ее нет! От Новосибирска семь часов на автобусе по тайге пилить надо! Впрочем, не знаю, ездит ли там автобус, скорей всего, папахен рассекал на тракторе. Он поступил в столичный вуз, а затем женился на москвичке. Можно было заподозрить его в расчете, но у невесты ничего, кроме красоты, не имелось. Это сейчас Ирка похожа на беременную утку, а в юности она выглядела прилично, да и папашка был симпатягой. Я фотки их видела. В молодости родители не стали сразу заводить детей, в идиотов они превратились позднее. Ирка однажды призналась, что вообще не хотела ребенка, но тут в НИИ, где она работает всю жизнь, а раньше служил и папашка, стали давать квартиры, и, чтобы получить двухкомнатную, товарищи Королевы перестали пользоваться презервативами. Я, так сказать, побочный продукт программы обеспечения населения жильем. Вот Леркой мамахен обзавелась, чтобы заставить мужа бросить пить. Думаю, имей предки тугрики на кооперативные хоромы и не квась Петр по-черному, мы бы с Валеркой никогда не появились на свет. Особых подробностей о прошлом родителей я не знаю, все, что рассказала сейчас, Ирка выдавала порционно в разные годы. Мамахен ненавидит воспоминания, она редко поет про золотые тарелки и пони. Обычно байками на тему «Детство, отрочество, юность» увлекаются старики, а никаких бабушек с дедушками у нас отродясь не было. Ирка родителей не знала, да и папашка своих никогда не вспоминает.

И тут раздался долгий звонок в прихожей, Ксюша, прервав рассказ, метнулась туда и открыла дверь. Санузел она не закрыла, я увидела входящую в квартиру старуху, замотанную в серый платок.

— Вы к кому? — удивилась Ксения.

— Ирина Королева тут проживает? — спросила бабка.

— Да, — кивнула девушка.

— А ты ей кто? — поинтересовалась незваная гостья.

— Дочь старшая, зовут Ксенией, — ответила моя напарница.

— Ну здравствуй, внученька! — заголосила нежданная гостья. — Дай зайти, сейчас все тебе объясню.

Ксюша попятилась. Старуха ужом ввинтилась в квартиру и вытащила паспорт.

— Смотри, ягодка, я Полина Сергеевна Королева, место прописки город Прудное.

Я, выйдя в прихожую, не сдержала любопытства.

— Это где такой город?

— Недалеко, — ответила бабушка. — Так и будете на пороге меня держать или чаем угостите? Сейчас все расскажу. Ирочка-то где? Доченька моя любимая?

Не дожидаясь ответа, Полина Сергеевна вошла в кухню и запричитала:

— Вот она, кровиночка! Красавица.

— Вы кто? — опешила Ирина, сидевшая за столом. — Что за побирушка?

— Нехорошо родную мать обзывать, — ехидно заметила Ксю.

— Чью мать? — не поняла Ирина.

Ксения показала пальцем на гостью.

— Твою.

— Я интернатская, — растерянно пробормотала хозяйка квартиры.

Полина Сергеевна без приглашения опустилась на табуретку.

— Родные мои, не велите казнить. Дайте слово молвить. Я Ирочку родила совсем юной. Ни кола, ни двора, ни денег, ни мужика законного у меня не было. Глупость, конечно, страшная ребенком обзаводиться, но я как девчонку в родилке увидела, так ее и полюбила! Без памяти!

Ирина начала шмыгать носом.

Я дала себе честное слово, что не стану вмешиваться в беседу, но не выдержала:

— Без памяти. Очень точное определение! Сдали новорожденную в детдом и забыли.

— Зря ты кипишь, — мягко сказала Полина Сергеевна, — не знаешь — не говори. Я Ирочку три года воспитывала, во всем себе отказывала, а потом в тюрьму загремела. Родственников никаких, вот дочку в приют и определили.

— Как — в тюрьму? — отшатнулась Ксюша. — За что?

Полина Сергеевна сложила руки на коленях.

— Врать не стану, ну кем может работать малолетняя дурочка, у которой есть дочка?

— Дворничихой, — опять нарушила я обет молчания, — официанткой или в пробке рекламы водителям раздавать.

— Дурашка, — усмехнулась бабка, — уж не двадцать лет тебе, а чушь несешь. Прошлый век, советские годы, деревня при дороге! Ресторан! Реклама! Еще посоветуй мне в опере петь! Не про нас такие занятия, я шоферов обслуживала, чтоб с квартиры не выперли. Избу снимала, огород имела. Есть клиент, в хату веду, нет — огурцы поливаю.

Лицо Ирины приобрело странное выражение, она прищурилась, открыла рот, а Ксения захихикала:

— Вот вам и шелковые простыни с золотыми тарелками! Впрочем, насчет пони, похоже, не вранье, мамахен каталась в детстве на четвероногом животном, но только она перепутала пони с козой. Ой, не могу! Вы проститутка?

— Бывшая, — уточнила Полина Сергеевна. — А потом я в город подалась, там одну женщину убили, на меня вину свалили, ее муж и свекровь так дело обставили: вроде я бабу отравила, чтобы за вдовца замуж выйти. На много лет меня закатали. Но я ни при чем совсем! Подставили они меня, им домработница помогала! От звонка до звонка я все оттрубила и сразу в детдом помчалась, но девочки уже там не было. Директриса, хорошая женщина, выслушала меня и сказала: «Не ищи дочь, не порти ей анкету. Сейчас она под государственной опекой. И в техникум ее без конкурса взяли, и на работу по льготе устроят. А тут ты объявишься. И что получится? Из сиротки она в дочь уголовницы превратится. Зачем ребенку жизнь портить, что ты ей дать можешь?» Я послушалась умного человека, устроилась на завод, овладела профессией, замуж вышла… вот и все!

На секунду в комнате повисло молчание, потом Ксюша спросила:

— Сейчас-то вы чего приехали? Мы вам чужие!

— Мне детей Бог в браке не дал, — грустно ответила Полина Сергеевна, — муж недавно умер, кто…

— Стакан воды подаст, — перебила Ксения, — вот славно получается! Нашла водопроводный кран! Круто придумала! Сначала по рукам ходила, потом человека убила, в лагере попарилась, на свободу вышла, о дочери заботиться не захотела, а теперь! Здрассти, я твоя мама! Ступай, откуда пришла!

— Понимаю, — не обиделась гостья, — мало кому такое понравится. Жили себе, жили, и тут! Свидание под мантией!

Я с удивлением посмотрела на ту, которая назвалась матерью Иры. Свидание под мантией? Странное выражение, никогда его не слышала.

И тут Ирина с воплем:

— Я так и знала! Чуяла! Ждала! Верила! Ты вернулась!» — повисла на шее у Полины.

— Это дело надо отметить, — засуетился до сих пор молчавший Петр и сайгаком поскакал в прихожую к холодильнику. — Теща, вы водку пьете?

— Терпеть ее не могу, — покачала головой Полина Сергеевна, — лучше кофе.

— У нас теперь бабушка есть, — запрыгала Лера, — вау! Ксю! Суперски!

Я посмотрела на гостью и не сдержалась:

— Сколько вам лет?

— А вы кто? — задала свой вопрос Полина.

Я решила не вдаваться в подробности.

— Подруга Ксюши, временно живу у Королевых.

— Неужто студентка? — поразилась бабка. — Уже не юная вы.

— Хорошие отношения могут связывать и разновозрастных людей, — улыбнулась я, — кстати, о возрасте. Вы прекрасно выглядите, смотритесь одногодкой дочери. Вас трудно назвать старой.

— И не надо, — парировала Полина, — я родила Иру в школьном возрасте. Едва тринадцать справила.

— Рано, — вздохнула я.

Полина развела руками.

— Так вышло, изнасиловал меня один мужик. Не хочется вспоминать.

Ксения развернулась и убежала к себе в комнату. Я пошла за ней.

— Похоже, все сошли с ума! Обрадовались бабке, — начала возмущаться напарница, увидев меня. — Где будет спать старуха? В нашем клоповнике негде поставить еще одну раскладушку! Может, бабулю вывесить за окно? Засунуть в пакет — и наружу, стебно получится, заодно она и свежим воздухом подышит.

У Ксении в кармане затренькал телефон.

— Кого надо? — сердито спросила она.

— Ксю, ты? — произнес баритон.

Трубка была поставлена на громкую связь, и я прекрасно слышала, что говорит мужчина.

— Да, — слегка удивленно отозвалась Королева.

— Привет. Как жизнь? — поинтересовался незнакомец.

— Суперски.

— Что делаешь?

— В салон красоты решила заскочить, маникюр, педикюр сделать, — лихо соврала Ксения.

— Пошли вечером в «Павлов».

— Куда?!!

— В «Павлов», — повторил ее собеседник, — у меня два приглашения есть.

Ксюша быстро прервала разговор:

— Идиоты!

— Кто? — не поняла я. — Парень был мил, приглашал на вечеринку. Извини, я нечаянно подслушала беседу, у тебя громкая связь работала.

— Мобильный сломался, — обиженно загудела Ксения, — теперь весь свет слышит мои разговоры. Не отключается динамик. Я деньги на новую трубу копила, а мать их сперла и на тупую лампу потратила. Это розыгрыш. Кто-то с курса прикалывается. Думают, я куплюсь, побегу в клубешник и дверь поцелую. Фиг им.

— Голос был приятный, — улыбнулась я. — Может, это правда?

Ксения засмеялась.

— Ты… то есть вы…

— Раз уж мы временно стали сиамскими близнецами, давай перестанем выкать, — предложила я.

— Ты уже старая, — зачирикала Ксюша, — не в курсах про тусню. «Павлов» — самый пафосный клуб Москвы, любая девчонка из нашего института помчится туда со скоростью гепарда. Говорят, ложа в «Павлове» стоит десять тысяч евро за ночь, там оттягиваются сплошные олигархи.

Телефон Ксении снова зазвонил, она ткнула пальцем в клавишу.

— Так ты занята? — спросил незнакомец. — Извини, связь прервалась.

— Слушай, как тебя зовут? — не выдержала Ксюша.

— Не узнала?

— Не-а.

— Степа.

— Какой еще на фиг Степа! — взвилась Королева. — Ритка! Корали! Это ты меня разыгрываешь? Попросила френда Ксюшу развести?

— Прости, что не назвался сразу, — загудел парень. — Степан Рубцов, мы с тобой вчера вместе кофе пили.

Ксюша швырнула мобильный на кровать Леры и зашипела:

— Ну это точно Ритка придумала! Степан Рубцов — сын очень богатого бизнесмена, ездит на крутой иномарке и всегда окружен симпатичными блондинками в фирменных шмотках. С какой стати он мне звонит? Хотя про кофе правда. Вчера после второй пары я пошла в наш буфет, купила стакан бурды под названием «Американо» и села за пластиковый столик. Вокруг было пусто, народ не жалует институтскую харчевню, в нее ходят лишь те, у кого проблемы с деньгами, ректор велел установить в столовой «социальные цены», но и качество еды там тоже социальное. Ни за что бы не приперлась туда, но на дворе декабрь, на лекции я сидела у незаклеенного окна, холод пробрал до костей, в кошельке всего двести рублей, стакан дерьма в столовке стоит пятьдесят, а на поход в приличное место мани нет. Глотаю бурду, радуясь, что она горячая, потом посмотрела в сторону кассы и чуть не подавилась. Там стоял Степан. Как всегда, прекрасный, джинсы, рубашка, ботинки — все с лейблами от самых известных фирм, на запястье часы стоимостью с квартиру, волосы подстрижены и уложены в лучшем салоне, вдобавок от него пахло шикарным парфюмом, а в руке он держал роскошный бумажник из крокодиловой кожи. Но на кассиршу он впечатления не произвел.

— Ты че мне сунул? — возмутилась она.

— Кредитку, — растерянно ответил сын олигарха. — Visa-голд.

— Наличные готовь, — заявила бабень.

— У меня их нет, — сказал Степа, — снимите деньги с карточки.

— Чем? Руками с пластика соскрести? — завизжала тетка. — Ваще, е-мое! Давай червонец!

— Не сердитесь, — попросил Рубцов, — я здесь впервые, думал, кредитки берут. Вот, забирайте кофе назад.

— Ты же пил из стакана!

— Ой, да, верно, простите, — залепетал богатенький Буратино, — глупо получилось, машинально глотнул.

— Не хочешь платить? — насупилась баба.

— Денег нет, — пискнул Рубцов.

— Ща охрану позову, — пригрозила кассирша.

— Прошу вас, не надо, — взмолился Степа, — я сбегаю к банкомату и…

— А фиг тебе! — завыла буфетчица. — Знаю я вас! Ломоносовы! Кофе хлебал? Слюней в стакан напустил? Плати! Или в ментовку захотел?

— Что делать? — забубнил Рубцов. — Хотите часы в залог оставлю?

Я чуть не заржала, да уж, тяжела и неказиста жизнь сына финансиста! Будильник стоимостью с хорошую двушку Степа собрался отдать за грошовый кофе.

— Будь добра, — внезапно сказал Рубцов, глядя на меня, — выручи, пожалуйста? У тебя есть наличка? Я попал в идиотскую ситуацию.

В моем кармане лежали считаные рубли, но признаться в отсутствии денег мне было стыдно.

Я небрежно протянула ему купюру.

— На, держи полтинник.

— Ой, огромное спасибо, — обрадовался он. — Тебя как зовут? Меня Степа.

— Ксюша, — ответила я.

Отдав кассирше купюру, Степан сел за мой столик, отхлебнул пару раз из стакана и с ужасом спросил:

— Это как называется?

— Кофе, — пояснила я.

— Правда? Прикольно, — протянул красавчик.

— Мало похоже на капучино в «Третьяковке», — хмыкнула я.

Только не подумай, что я заглядывала в место массового скопления позолоченных деток, просто знаю название ресторана, а еще мне не хотелось, чтобы Степа принял меня за нищенку, поэтому я сказала:

— Замерзла на лекции, решила горячего глотнуть, никогда раньше сюда не заходила. Такой отстой. А ты чего приперся?

— Так тоже продрог, — шмыгнул носом Степа, — прямо окоченел весь, Игорь Лукьянов посоветовал: «Сгоняй в буфет!» Слушай, Ксюша, я должен тебе деньги вернуть, ничего, если после лекции? Не успею сейчас до банкомата добежать.

В моем кошельке осталось две копейки, если учесть, что стипендия через две недели, а подработки пока нет, то полтинник мне был жизненно необходим, но выглядеть в глазах Рубцова голодранкой не хотелось.

— Забей, — махнула я рукой, — разве это бабки?

— Любая копейка может пригодиться, — серьезно возразил Степа.

— Ты, оказывается, зануда, — засмеялась я, — а по внешнему виду и не скажешь.

В коридоре зазвенел звонок, Рубцов вскочил.

— Хорошо, я тебе звякну, сходишь со мной куда-нибудь?

— Непременно, — кивнула я, хорошо понимая, что это всего лишь вежливая фраза, у Степы есть с кем резвиться на тусовках…

Ксюша посмотрела на трубку, лежащую на узком диванчике.

— Рубцов давно забыл про долг, для него пятьдесят рублей не деньги.

— А вдруг это правда он? — предположила я. — Возможно, ты понравилась ему.

— Да нет, — отмахнулась Ксения.

— Почему? — возразила я. — Ты хорошенькая.

— Тупо одетая, езжу на метро, не принадлежу к девчонкам, от которых такие, как Степа, тащатся, — мрачно объяснила Ксюша.

— Встречаются люди, не обращающие внимания на бренды, — продолжала я, — поговори с ним нормально, согласись на встречу.

Трубка опять затрезвонила.

— Извини, — уже другим тоном произнесла Ксюша, — что-то связь чудит, все время нас разъединяет. Я тебя вспомнила.

— Так как? — обрадовался Степа. — Или в «Павлове» слишком шумно?

Ксюша изобразила равнодушие.

— Ну… ладно, если ты настаиваешь.

— Супер, — явно обрадовался Степан, — я заеду за тобой около полуночи, «Павлов» в ноль часов открывается, лучше прийти пораньше, я заказал нам ложу, идет?

— Угу, — согласилась моя напарница.

— Диктуй адрес, — велел Рубцов.

— Знаешь, где находится «Монпалас»? — спросила девушка.

— Такой здоровенный небоскреб с позолоченным шпилем?

— Да, бывал там? — спросила Ксюша.

— Прикольно, в «Монпаласе» у маминой подруги Розы Львовны апартаменты.

— Не знаю такую, — живо ответила врунья, — там жильцов полно!

— И не надо с ней знакомиться, — сказал Рубцов, — я понял, в полночь прибуду, говори код.

— Что?

— К вам во двор так не въехать, надо код квартиры знать, иначе охрана не откроет.

— Слушай, — понизила голос лгунья, — мои предки странные. Бесполезняк объяснять им, что я давно стала взрослым человеком. Не разрешают мне садиться за руль! Боятся, что разобьюсь.

— Моя мама, если я не звоню ей каждые два часа, моментально поднимает на ноги полицию, — засмеялся Степан. — Сначала я злился, а потом привык.

— На тачке мне ездить нельзя, — фантазировала Королева, — в метро, по мнению отца, тоже опасно, в такси садиться запрещено, о том, чтобы бомбиста поймать, и речи быть не может. Короче, после девяти вечера меня никуда не выпускают.

— Вот бедняжка, — сказал с сочувствием Рубцов.

— Но мне охота потусить!

— Я тоже тайком от предков удираю, — признался Степа.

— Скажу своим, что еду ночевать к бабушке, а сама с тобой в «Павлов» подамся.

— Глупо, — хмыкнул Рубцов, — они позвонят твоей бабке и выяснят правду.

— Нет, — засмеялась хитрованка, — понимаешь, я живу с мачехой, второй женой отца, она замечательная, но терпеть не может мою мать, они не разговаривают, и отец с бывшей супругой не общается. Бабушка же — мать моей родной мамы, сообразил?

— Вроде да, — ответил Рубцов.

Ксению понесло на волне лжи.

— Дедушка академик, он за мной на тачке заезжает, сам за рулем. Отец даже в окно не смотрит, чтобы его, не дай бог, бывший тесть не заметил. Если папа увидит, что я сажусь в незнакомую машину…

Я замахала руками. Нелогично получается: либо отец не смотрит в окно, тогда он не увидит иномарку, либо следит за дочерью, и тогда заметит автомобиль. Но Степан не заметил нестыковки.

— Ясно, — ответил он, — я припаркуюсь на улице.

— Со мной будет Дарья, — воскликнула Ксюша.

— Ладно, — согласился Степа, — позову Мишку, чтобы твоей подруге не скучать.

— Она старая, — захихикала Ксюня.

Я молча слушала девушку. Интересно, как она объяснит свою дружбу с рассыпающейся от древности дамой?

— Дарья моя дуэнья, — выпалила Королева, — родители наняли ее, чтобы я одна нигде не ходила. Да ты не переживай! Она своя в доску, замечаний не делает, будет в сторонке сидеть молча.

— Ага, — протянул парень, для которого наличие соглядатая оказалось, похоже, не очень приятным сюрпризом.

— Она малину не потопчет, — заявила Ксения и отсоединилась.

— Ступай одна, — попросила я, — бессонная ночь не входит в мои планы.

— Забыла про это? — спросила напарница, показывая на браслет на руке, — он каждое слово пишет. Мы должны быть всегда вместе.

— Верно, — вздохнула я.

Ксения округлила глаза.

— Пли-и-из! Мне так хочется в «Павлов»! Это единственный шанс туда попасть. А я потом твое желание исполню. Мы всегда договоримся. Уступи мне, я уступлю тебе, и приз за сплоченную пару будет наш.

— Хорошо, — согласилась я, — идем в «Павлов».

Ксения швырнула трубку, взвизгнула и кинулась к шкафу.

* * *

Без четверти двенадцать мы с Ксюшей подъехали к забору «Монпаласа». Я молча, чтобы браслет не записал ни слова, сунула Ксю деньги на такси.

Мы вылезли из наемного экипажа и встали неподалеку от проходной. Мне было тепло в уггах и пуховике, а спутница сразу заклацала зубами.

На улице декабрь, правда, мороза нет, под ногами слякоть, но все равно холодно, в особенности если на тебе короткая юбка из искусственной кожи, чулки, ботфорты из клеенки, тонкая блузка и куртка из Чебурашки.

— Если Степан задержится, ты превратишься в эскимо, — сказала я.

— Ннет, ммне жарко, — возразила, трясясь, Ксюша.

За спиной зашуршали шины, я обернулась. Из роскошного седана вышел парень и, открыв дверцу, сказал:

— Давно стоите?

— Только вышли, — еле шевеля замерзшими губами, ответила Ксюша и живо юркнула в машину на переднее сиденье.

— Извините, — начал каяться Рубцов, — я пошел в гараж, а мой «БМВ» не заводится, пришлось мамину машину брать, пока ключи нашел… Дарья, вас музыка не раздражает?

— Ни на минуту, — ответила я.

— Говорила же, она супер, — воскликнула Ксюша, — у нас с дуэньей полное взаимопонимание.

— Классно выглядишь, — сделал ей комплимент Степа.

Ксюша, пропрыгавшая больше часа в ванной, подбирая наряд, накручивая волосы и накладывая макияж, небрежно обронила:

— Пришлось надеть что попроще, иначе мать могла спросить, зачем я так к бабке вырядилась!

— Мне не нравится, когда девчонки напяливают на себя шмотки стоимостью в миллион, — вдруг заявил Степа. — Сколько ни объяснял маме и сестре, что неприлично ходить в шубах из снежного барса, они не слушают и разгуливают в манто. Это аморально и жестоко по отношению к животным! Вы не сердитесь, что я опоздал? Ксю, я звонил тебе, а трубка отвечала: абонент недоступен.

Я расстегнула пуховик. Ну, Ксюша, твой ход. Я-то знаю, что она оставила трубку в комнате, предварительно отключив ее. Увидев мой удивленный взгляд, напарница пояснила:

«Не могу этот отстой взять. Сейчас у всех айфоны, а у меня дерьмо кнопочное, да еще только по громкой связи орет. Увидит Степан это чудо и удивится. У богатой девочки такого быть не может. Ну почему мне не посчастливилось появиться на свет в скромном трехэтажном особняке на Рублево-Успенском шоссе? Отчего крутые родители достались Светке Самойловой? Чем я хуже?..»

— После нашего разговора я пошла в салон голову помыть и потеряла трубку, — фыркнула студентка, — это уже пятая за полгода, отцу пока не сказала, он на меня за рассеянность злится.

— Все равно узнает, — покачал головой Рубцов, — начнет звонить тебе и все поймет.

— Ага, — изобразила грусть выдумщица, — глупо, конечно, я веду себя, как страус!

Степа притормозил у супермаркета.

— Пошли!

— Зачем? — изумилась Ксения.

— Давай, давай, — приказал Рубцов. — Дарья, вы с нами?

Я молча вылезла из иномарки.

— Сюда, левее, во! Супер! — командовал парень и в конце концов привел нас в бутик. — Ну-ка, покажи, какая у тебя мобила была?

Я с интересом наблюдала за развитием событий.

— Вон тот! Только белый, — небрежно заявила Ксения.

— Слышь, — приказал Степа продавцу, — нам вон тот, но белый!

Юноша с той стороны прилавка зевнул.

— Завтра приходи.

— Это почему? — не понял Рубцов. — Нам сейчас надо.

— Мало кому че надо! — заржал торгаш. — Ночь на дворе, товар тока с витрины.

— Белого нет? — настаивал Степа.

— На складе есть.

— Так сходи за ним.

— Он закрыт.

— А где ключи?

— В дупле на полке, где воют волки, — схамил продавец.

Степа покраснел, а я расстроилась, сейчас Рубцов полезет в драку, торговец вызовет полицию, и вечер закончится плачевно.

Но события развивались иначе. Степан широко улыбнулся, вынул бумажник, выудил из него купюры, показал их хаму и мирно сказал:

— Может, это поможет тебе отрыть ключи?

Юноша лениво опустил глаза на деньги… Никогда до сих пор я не видела столь быстрой трансформации человека. Наглец вскочил со стула и начал кланяться.

— Секунду, я очень быстро, минуточку, ща…

Через десять минут Ксюша стала обладательницей сотового, о котором даже мечтать боялась, еще из-под прилавка появилась сим-карта с отлично запоминающимся номером, наглый юноша держал ее для особых клиентов.

— Теперь отец не будет тебя ругать, — довольно заметил Степа, усаживая нас в машину, — скажешь, что номер поменяла, мол, старый слишком многие знают, надоели звонками. Дарья, вы же Ксю не выдадите?

— Нет, — улыбнулась я.

А Ксюша настолько была ошеломлена подарком, что забыла сказать «спасибо».