Рыбка по имени Зайка

Дарья Донцова, 2004

Караул! Иван Подушкин в цейтноте! Мало того, что его хозяйка и владелица детективного агентства «Ниро» укатила в Швейцарию, чтобы заново научиться ходить после операции. Так еще она поручила своему секретарю отремонтировать всю квартиру к ее возвращению. И теперь несчастный Ваня, как жалкий бобик, носится в жару по магазинам в поисках суперунитазов, музыкальных умывальников и ванн. Естественно, на время ремонта ему пришлось перебраться жить к маменьке, что само по себе не сахар, и тут еще им на голову, как болид с неба, свалилась матушкина сестра-близнец из Америки. А кто способен вынести Николетту в двух экземплярах? Но беда не приходит одна! Черт дернул Подушкина остановиться покурить у обочины оживленной трассы. Там его захомутала «ночная бабочка» Римма. А вскоре несчастного Ваню вызвали в милицию по подозрению в убийстве этой самой жрицы любви...

Глава 3

Многие молоденькие особы полагают, что в столь юном возрасте они отлично знают жизнь. Вот и Римма принадлежала к их числу. Девушка надула губки, топнула ножкой и заявила.

— Иду в загс.

Но выполнявшие до сих пор все прихоти дочурки папа с мамой заартачились и категорично заявили:

— Нет.

Потом, правда, они попытались вразумить капризное, не знавшее ни в чем отказа дитятко, попробовали воззвать к здравому смыслу:

— Жених из провинции, гол как сокол. Мы о нем ничего не слышали, кроме того, что денег у него нет, квартиры, машины, работы тоже. Уймись, дочка, нам же придется вас содержать.

Услышав эти речи, Римма как с цепи сорвалась. Наорав на маму с папой и сообщив им все, что она про них думает, девушка, гордо не взяв с собой ничего из вещей, с одной крохотной сумочкой заявилась к кавалеру. Единственной ценностью были сережки у нее в ушах.

Сначала пара упивалась любовью, Римма бросила институт. Сделала она очередную глупость исключительно из желания насолить родителям, кроме того, ей не хотелось, чтобы мама с папой, заявившись в учебное заведение, у всех на глазах надавали ей пощечин и отволокли домой.

Нет, Римма давно взрослая, она сама способна распорядиться своей судьбой.

Первым делом они с Игорем пошли в загс. Затем новоиспеченные муж с женой решили покончить с учебой и заняться бизнесом. Продав Риммины бриллиантовые сережки, молодая семья сняла квартиру. Особо не мучаясь, Игорь надумал торговать автомобилями.

— Дело пойдет, — уверял он Римму, — я отлично разбираюсь в механизмах.

— Деньги нужны, — вздыхала девушка. — А где их взять?

— Не волнуйся, дорогая, — воскликнул Игорь, — мне дали в долг.

— Кто? — проявила любопытство Римма.

— Не забивай себе голову ерундой, — отмахнулся муж и поцеловал ее.

Римма прижалась к нему, задыхаясь от счастья. Вот какой ее Игорь замечательный, все у них будет хорошо, лет через пять построят особняк в Подмосковье, купят джип и приедут к ее родителям. Пусть мать с отцом поахают, поохают, станут лебезить:

— Игоречек, садись, чего хочешь? Чаю, кофе?..

И тут Римма гордо ответит:

— Ну уж нет! Значит, когда был бедный провинциал, то вы его не любили? А теперь пошли сами вон!

Затем она подхватит мужа и уйдет. Родители бросятся за ними, станут умолять простить их… Но нет! Римма не вернется, пусть кусают локти и рвут на себе волосы.

Однако действительность оказалась не такой, как мечты. Игорь не сумел наладить бизнес, и на нем повис огромный долг. Заимодавец «включил счетчик». О неприятностях Римма узнала внезапно.

Пришла домой и обнаружила на столе записку: «Уехал на три дня, не волнуйся». Римма попыталась соединиться с Игорем по телефону, но услышала равнодушное бормотание: «Аппарат абонента временно не обслуживается».

Ничего необычного в этом не было. Игорь и раньше исчезал на день, другой, ездил в города, где собирают отечественные автомобили, налаживал контакты, и у него не всегда хватало денег на оплату мобильника. Поэтому время до вечера Римма провела относительно спокойно и спать легла не поздно.

Разбудили ее осторожные шаги. Девушка села и радостно воскликнула:

— Игоряшка! Ты вернулся?

Рука нашарила выключатель, вспыхнула лампа, и Римма взвизгнула. Посреди комнаты стояли три парня, совершенно незнакомые, одетые в черные кожаные куртки.

— Где Игорь? — резко спросил один.

— Не знаю, — прошептала Римма.

— Не ври, сука, — с улыбкой перебил другой. — Куда муженек подался?

— Воры! — заорала Римма. — Помогите, милиция…

Дальнейшее помнилось плохо. Вроде в плечо укусил комар, стены комнаты внезапно стали надвигаться на нее, она хотела вскочить, но ноги не слушались…

В себя Римма пришла в незнакомой комнате, запертой снаружи. На ее крик явился мужик лет сорока и спокойно спросил:

— Чего тебе?

— Да вы, да я… похитили… милиция, — затопала она ногами.

Дядька толкнул Римму, та, не удержавшись на ногах, шлепнулась на дубовый паркет, больно ударившись.

— Слушай, — велел мужчина и завел рассказ.

По окончании его речи Римма чуть не рухнула в обморок. Игорь, оказывается, сбежал, бросив ее. На нем висит огромный долг, возрастающий с каждым днем за счет процентов. Римма теперь будет жить тут, она станет живцом, на которого рано или поздно должен попасться Игорь. Муж наверняка попытается прислать жене весточку. Просто так Римму кормить не станут, ей придется отрабатывать харчи, обслуживая на дороге клиентов. Заработок пойдет на оплату расходов и погашение долга.

— И ты согласилась? — ужаснулся я.

Римма кивнула головой:

— Альтернативы не было.

— Убежать можно. Сказать, что с клиентом пошла, и удрать.

— Ну не так это просто. Ладно, удрала! И куда идти?

— К родителям.

— Они не примут, и потом, там меня сразу найдут. Эти мерзавцы предупредили: если работаю на них — Игоря оставят в живых, коли нет, то сразу пристрелят. Я по рукам и ногам связана, даже рыпаться не стоит.

— И давно ты… работаешь?

— Да уж! Скоро долг погашу, — грустно сказала Римма.

Я не нашелся что сказать.

— В общем, так, — девушка хлопнула ладошкой по сиденью, — вчера мне Игорь позвонил.

— Муж?!

— Ага. Сказал, что приехал в Москву, всего на пару дней, и хочет встретиться. Представляешь засаду?

— Ну… пока нет!

— Экий ты малосообразительный, — фыркнула Римма. — Ну как мне с ним поговорить? Где? Я живу в бардаке! Правда, ко мне относиться лучше стали, но все равно они только и ждут, что Игоряшка прорежется. Вот отработаю весь долг, меня отпустят, тогда нам жизнь с белого листа начинать можно.

— Ты его любишь? — тихо спросил я.

— Да, — кивнула Римма, — очень.

Я посмотрел на Риммино по-детски круглощекое личико и проглотил все, что хотел сказать о ее муженьке. Да парень попросту подлец! Удрал, спасая собственную шкуру, бросил девочку расплачиваться. Некоторые женщины совершенно не способны правильно оценить своего партнера. О таких российских бабах хорошо написал великий Лесков. Почитайте его книгу «Леди Макбет Мценского уезда», великое произведение о том, какой не должна быть любовь и что приносит женщине патологическое обожание двуногого существа, по недоразумению именующегося мужчиной.

— Вот я и придумала, — продолжала Римма, не замечая моего настроения, — встретится мне сегодня клиент из симпатичных, попрошу его о помощи. Пусть отвезет меня к Игорю, наши подумают, что я мужика обслуживаю, и дергаться не станут.

— Сама же говорила, возле квартиры охрана ждет, — напомнил я, — им уже небось сообщили, что клиент едет.

Римма ухмыльнулась и схватила мобильный.

— Слышь, Пашк, — защебетала она, — мой-то горячий слишком, прям трясется весь, мы у него в машине ща устроимся. Не, он знает, что бабки не возвращаются. Ага, согласен!

Потом она сунула сотовый в карман и выжидательно уставилась на меня.

— Извини, но я тороплюсь на встречу, — завел было я и осекся.

Большие, чистые глаза Риммы начали наполняться слезами. Я испустил тяжелый вздох. Увы, я принадлежу к той категории мужчин, которые совершенно не способны лицезреть рыдающую даму. Взгляд упал на часы. Если потороплюсь и, дай боже, не попаду в намертво стоящую пробку, то вполне успею и Римме помочь, и не опоздать на встречу с прорабом Бондаренко. Девушка мигом почувствовала изменение моего настроения.

— Ну спасибо, — с чувством воскликнула она, — уж поверь, если ты попадешь в неприятность, я попробую тебя выручить.

Я улыбнулся и повернул руль.

— Ну и ничего смешного, — отрезала Римма, — никогда ведь не знаешь, каким боком жизнь повернется!

Наверное, господь помогает тем, кто совершает добрые дела. Я стрелой промчался по улицам, остановился у большого серого здания и спросил:

— Здесь?

— Вроде да, — протянула Римма, заглядывая в бумажку с адресом.

— Как же ты назад вернешься?

Проститутка хихикнула:

— На такси. Говорю же, мне теперь доверяют, знают, что назад прикачу. Вот только проверю, не следил ли за нами кто. Потолкаюсь немного перед подъездом и поднимусь в сто первую квартиру.

— Желаю удачи, — улыбнулся я.

Римма вышла, помахала мне рукой, я улыбнулся и поспешил в центр.

Встреча с прорабом должна была состояться в квартире у Норы. Я привычно открыл дверь и вошел внутрь. Спертый воздух ударил в нос. Сняв ботинки, я прогулялся по комнатам и включил кондиционеры, стало прохладнее. Теперь можно пойти заварить себе чай. Очутившись в кухне, я невольно ахнул. Мебель исчезла, впрочем, плита, холодильник и прочая бытовая техника тоже. Лишь уродливые круглые часы сиротливо маячили на стене. Большая стрелка подобралась к цифре 12, маленькая замерла на девяти.

Не успел я прийти в себя от изумления, как в дверь требовательно позвонили, прораб Бондаренко оказался по-немецки точным. Приятно иметь дело с человеком, который уважает свое и чужое время.

Я поспешил в прихожую, распахнул дверь и испытал горькое разочарование. Нет, это не прораб Бондаренко, а очередная клиентка, не заметившая большого объявления, прикрепленного на стене, возле кнопки звонка: «Детективное агентство „Ниро“ закрыто на ремонт. Прием посетителей начнется в конце ноября». Ей-богу, жалко, что Нора временно прекратила работу, потому что стоящая передо мной женщина — настоящая красавица, такие редко встречаются на улице, как правило, подобные девушки либо дефилируют по подиуму, либо снимаются в кино, либо сидят дома, радуя богатого мужа.

Ростом незнакомка была, наверное, около метра восьмидесяти. Ее стройное, скорей всего, тренированное в фитнес-клубе тело облегал красивый, явно дорогой, белый костюм из льняной ткани. Узенькие ступни с аккуратно накрашенными ярким лаком ногтями покоились в босоножках. Хотя, ей-богу, не знаю, можно ли назвать босоножками два тонюсеньких ремешка, усыпанных мелкими сверкающими камушками, прикрепленных к подошве, из которой торчит угрожающе острый и неразумно длинный каблук, больше похожий на острый гвоздь. Но, следует признать, красивые ноги девушки стали еще краше в этой обуви. Мини-юбочка не прикрывала безупречных коленей. Очень тонкая талия, высокая грудь, точеные плечи, на которые падали иссиня-черные, мелко вьющиеся волосы, огромные карие глаза, тонкий нос, пухлые губы, нежная смуглая кожа… Поверьте, клиентка выглядела словно ожившая картинка из дорогого мужского журнала.

— Здравствуйте, — сочным сопрано проговорила гостья. — Думаю, вы — Иван Павлович.

Я сглотнул слюну и закашлялся, ощущая себя полнейшим идиотом. Девушка, ласково улыбаясь, ждала, пока я справлюсь с приступом немоты. Наконец я обрел дар речи.

— Входите, только, увы, Нора уехала.

— Знаю, — кивнула нежданная гостья, — мне велено иметь дело с вами.

— Велено? — повторил я. — Кем? И о каком деле идет речь? Уезжая, Нора не оставила никаких распоряжений по работе, видите ли, у нас начинается ремонт.

— Я Бондаренко, — внезапно сообщила девушка, входя в прихожую, — меня Элеонора наняла.

— Бондаренко? Е. Бондаренко? — оторопел я. — Прораб Евгений Бондаренко? Не может быть!

— Ну уж точно не Евгений, — засмеялась девушка. — Давайте знакомиться, Елизавета, лучше просто Лиза.

Я осторожно взял протянутую мне тоненькую ладошку и сжал хрупкие пальчики, унизанные дорогими кольцами.

— Что вы так удивились? — фыркнула Лиза, отнимая свою руку. — Фамилия Бондаренко может принадлежать как мужчине, так и женщине. Эка невидаль. И потом, когда вы звонили, я четко сказала: «Прораба Евгения Бондаренко нет». В смысле, что он не существует!

— Просто…

— Просто что? — перебила меня Лиза.

Я замялся. Что ответить красавице? Просто вы не слишком похожи на строителя? Нежная белая роза не может расти в цементе и кирпичах? Оранжерейному цветку не идет каска? И вообще, Нора, похоже, окончательно сошла с ума. Доверить такое дело, как ремонт огромной квартиры, этой крошке!

Слов нет, девушка хороша собой, похоже, воспитанна, интеллигентна, у нее правильная речь, в кармане, наверное, диплом МГУ или другого престижного вуза, но руководить рабочими должен мужик зверского вида. Ну и дурака сваляла Нора! Где она только взяла эту белую прекрасную лилию? Вот уж беда так беда! Наш ремонт не закончится в нужный срок, мне придется долго-долго жить с Николеттой.

Тут я вспомнил, что маменька у меня теперь, так сказать, в двух экземплярах, и совсем потерял хорошее расположение духа.

— Мы уже начали работать, — зажурчала Лиза, робко улыбаясь, — кухню вывезли. Собственно говоря, ваша помощь не очень и понадобится, я все сделаю сама. Деньги Нора нам заплатила. Вам придется только определиться с кое-какими вещами. Например, с паркетом.

— Паркетом?

— Да. Нора сказала, что по отделке надо обращаться к вам.

— Вы хорошо поняли Элеонору?

— Естественно, — подтвердила Лиза. — Нора сказала: «Пусть Иван Павлович сам по поводу пола, стен и прочего думает, мне однофигственно». Поэтому готовьтесь, придется поездить по магазинам.

Я кивнул:

— Ладно.

— Отлично. Начнем. Первое — розетки, — с энтузиазмом заявила Лиза.

— Розетки?

— Ну да! Знаете, такие штуки с дырками, куда вставляют штепсель, чтобы электроприборы заработали.

— Ага, и что с ними?

— Вы должны указать, где их делать.

— Ну вы сначала покрасьте стены, а потом и решим, — быстро ответил я, надеясь оттянуть момент начала своего участия в беде под названием «ремонт».

Звонкий смех Лизы взлетел к потолку:

— Иван Павлович, дорогой, розетки ставят в самом начале, до штукатурных работ!

— Да?

— Конечно же. Ведь для прокладки проводки надо стены штробить.

— Штро… простите, как?

— Штробить, — повторила незнакомый глагол Лиза, — поэтому давайте прямо сейчас решать вопрос с розетками. Вы готовы?

— Ну…

— Тогда пошли, — предложила Лиза. — Надо только этих из кухни выгнать.

— Кого? — окончательно растерялся я.

— Рабочих. У вас живет бригада, — объяснила Лиза. — Не пугайтесь, они все не россияне и будут делать лишь черновую работу: крушить стены, закладывать проемы. На чистовую отделку я приведу классных специалистов. Туркменам поселиться негде, поэтому они временно лагерь разбили у вас. Не беспокойтесь, ни выпивки, ни скандалов, ни конфликтов с участковым или домоуправлением не будет. Ситуация полностью под контролем.

— В кухне пусто, — воспользовался я крошечной паузой в монологе.

Лиза осеклась.

— Туркменов нет?

— Нет.

Девушка нахмурилась и пошла по коридору. Заглянув в то место, где еще недавно наша домработница с энтузиазмом варила скверные супы, Лиза вдруг попросила:

— Иван Павлович, может, пока подумаете о розетках? Допустим, в гостиной. Где вы поместите телевизор, торшер, ну и так далее.

— Попытаюсь, хотя…

— Да, да, — Лиза неожиданно сильно подтолкнула меня к двери, — пораскиньте мозгами, а я пока разберусь кое с кем.

Тоненькие пальчики вынули из крошечной сумочки игрушечного вида розовый мобильник, усеянный блестящими камушками. Я посмотрел на аппарат, который идеально подошел бы для Барби, и, полный самых мрачных предчувствий, вышел в коридор. Ну и ну! Что за муха укусила Нору? Нет слов, девочка очаровательна, с огромной радостью я предложил бы ей сходить в ресторан или театр, но управлять бригадой туркменов!..

— Эй ты, падла рогатая! — долетел из кухни мужской, грубый бас.

Я вздрогнул и замер. Неужели не заметил рабочих? Вдруг они там? Хотя нет, это просто невозможно! Я ведь не клинический идиот. За закрытой дверью абсолютно пустая кубатура, голые стены и Лиза с розовым, кукольным телефоном. Никаких мужиков в квартире и в помине нет!

Но бас продолжал грохотать:

–………! Где бригада? А мне…… Почему не на месте? Всех……! Завтра не подходит! Сейчас! Через полчаса! Не приедут, пошел на… Думаешь, ты один такой? Ха! Эксклюзив!…… Да вас, как гондонов штопаных………!

Площадная ругань била по ушам. Но надо отметить, что непонятно откуда взявшийся хам матерился весьма виртуозно. Это было не тупое повторение всем известных слов. Нет, дядька загибал совершенно невероятные коленца и выдавал потрясающие тексты. Я не поклонник ненормативной лексики, но тут буквально заслушался.

— Очень надеюсь, — басил матерщинник, — что у тебя на пятке вырастет… и ты каждый раз в сортире ботинки снимать будешь. Гони туркменов, осел пластилиновый, беги живо и резво, иначе твои лавэ^[1] в… уйдут, на плоту из… уплывут, по реке из…

Повисла тишина. Я осторожно приоткрыл дверь. На кухне не было никого, кроме Лизы, сжимавшей в руке розовый, похожий на леденец телефон.

— Ну, — прощебетала она, — уже определились?

— А где мужчина? — глупо поинтересовался я.

— Какой? — улыбнулась Лиза. — Вы имеете в виду бригаду? Уж извините, автобус, который работяг вез, сломался. Туркмены прибудут через полчаса. Не волнуйтесь, сегодняшний день им никто оплачивать не собирается. Я еще вычту у бригадира за опоздание! Машина не поехала! Это их проблема!

Нежное сопрано журчало, тонкая рука осторожно поправила прическу, в ушках Лизы посверкивали красивые сережки… Я вдохнул исходящий от прораба запах французских духов и только сейчас понял, в чем дело.

— Это вы ругались? — вырвалось у меня.

Сами понимаете, что задавать подобный вопрос, да еще в такой откровенной форме совершенно неприлично, но уж слишком сильным было мое потрясение.

Нежно-розовое лицо Лизы приобрело иной оттенок — если секунду назад оно походило на персик, то теперь стало смахивать на спелое яблочко.

— Я? Ругалась?!

— Ну… да… только что…

Лиза вновь поправила копну вьющихся волос.

— Иван Павлович, я никогда не выражаюсь.

— Я слышал ваш разговор с бригадиром, — пробормотал я.

— Ах это, — отмахнулась Лиза, — не обращайте внимания. Скажите, вы можете договориться с французом?

— Если он владеет русским, то да, — ответил я, не понимая, куда клонит девица.

— А ежели нет? О каком диалоге может идти речь, если его участники не понимают друг друга?

— Увы, в моем образовании есть пробелы, я не обучен иностранным языкам.

— Правильно, — кивнула Лиза, — и со строителями так же. Я не ругаюсь, просто разговариваю на их родном языке. Стану употреблять слова «пожалуйста», «извините», «сделайте одолжение» — работа и с места не сдвинется. Если надумал договориться с лошадью, нет смысла мяукать, как кошка.

Примечания

1

Лавэ (сленг уголовной среды) — деньги.