Матрешка в перьях

Дарья Донцова, 2014

Вечно мне, Евлампии Романовой, неудобно отказывать людям! Мой старый друг Володя Костин попросил приютить его свояченицу Эжени. Сестрица супруги засиделась в девках, обратилась к сваху, а он посоветовал сменить имя и квартиру. Так Женя стала Эжени, попала в наш дом, и мне пришлось сопровождать ее на вечеринку, где девушка якобы встретит свою судьбу! Эжени действительно познакомилась с кавалером и укатила с ним в светлую даль… Мужчина, умыкнувший красотку, оказался мне знаком – совсем недавно я видела его на месте преступления!.. В наше детективное агентство обратился артист Вениамин Подольский: ему подбрасывали письма с угрозами. Пришлось мне «поработать» в его подъезде консьержкой. Сегодня Подольский попросил проводить его до кафе, но, когда мы переходили дорогу, кто-то застрелил моего подопечного! Одна шальная пуля попала в случайную прохожую, однако ее тело подхватил и увез какой-то подозрительный тип. Именно он на вечеринке охмурил Эжени, а я не смогла помешать!

Глава 7

— Ну как? — поинтересовалась Эжи, вертясь передо мной.

— Мы повторили лук из журнала «Зашибись», — гордо заявила Роза Леопольдовна. — Это издание лидер в мире моды.

— На мой взгляд, луку лучше спокойно лежать в корзинке с овощами, — вздохнула я. — Может, тебе слегка приглушить румянец?

— Плохо, да? — скуксилась Эжени.

Няня решила ввести не разбирающуюся в вопросах макияжа хозяйку в курс дела:

— Мы подчеркнули природную красоту, оттенив внутреннюю сущность косметикой «Ночь в городе Помпея».

Я навесила на лицо улыбку. Понятно теперь, почему лицо Эжени покрыто чем-то серым — Помпеи ведь погибли под вулканическим пеплом. Но по какой причине у нее руки в коричневых пятнах?

— Одежда плохо смотрится на фоне белой кожи, — продолжала Краузе, — поэтому мы использовали автозагар. Ой! Каша!

Всплеснув руками, Краузе убежала.

— И Боню нарядили в тон, — защебетала Женя, демонстрируя мне чихуахуа, запихнутого в розовое платьице со стразами.

— Знакомая одежонка, — задумчиво сказала я. — Только не могу вспомнить, где ее видела?

Буданова смутилась.

— Взяли у Кисы в детской, сняли с куклы. Не подумай, мы не оставили пупса голым, замотали его в шаль.

— Очень заботливо поступили, — одобрила я.

Затем стала решать, как быть. Не обратить внимания на дикий вид Эжени? Или, наступив ногой на все приличия, честно сказать ей: «Дорогая, предположим, твой Альдабаран прав, на день рождения Жанны явится принц, которому предначертано судьбой влюбиться в тебя. Но как он поступит, увидев свою мечту в узкой короткой юбчонке истошно зеленого цвета, оранжевой кофточке с черной шнуровкой и ажурных голубых чулках? Конечно, последние не слишком хорошо видны, потому что на тебе белые, закрывающие колени и большую часть бедер ботфорты — зато руки и шея, покрытые подозрительными коричневыми пятнами, так и бросаются в глаза. Я-то знаю, что ты переборщила с автозагаром, но принцу сей факт неизвестен, и он испугается: а ну как невеста больна? Окончательно смутит его Боня, у которого из-под розового платьишка в оборках выглядывает собачий первичный мужской половой признак. Окажись я на месте потенциального жениха, предпочла бы скорехонько вскочить на белого коня и ускакать подальше от дамочки странного вида».

— Так как? — тихо повторила Эжени. — Журнал «Зашибись» уверяет, что это самый модный образ.

— Зашибись и есть, — выдохнула я. — Боне, на мой взгляд, надо надеть штанишки. А еще лучше оставить чхуню дома. На вечеринках накурено, песик надышится сигаретного дыма и заболеет.

— Об этом я не подумала, — испугалась Эжи.

— Разреши дать тебе совет? — осторожно продолжила я.

— Приму с удовольствием, — ответила она.

— У Жанны день рождения, поэтому самой красивой должна быть на празднике именно она, — завела я. — А ты в таком модном образе затмишь хозяйку вечера. Лучше тебе выбрать… э… что попроще. Думаю, подойдет наряд с длинным рукавом и не очень броское украшение, скажем, нить жемчуга, цепочка с кулоном или неяркие бусы.

— А ты в чем пойдешь? — занервничала Эжи.

— В маленьком черном платье, — улыбнулась я.

— Поступлю так же, — мигом приняла решение Буданова. — Правда, Роза Леопольдовна считает, что необходимо выделиться из толпы, любимый может меня не заметить.

— Кстати, и макияж поменяй, — осмелела я. — Мрачный он, депрессивный.

— Ладно, — не стала спорить Евгения. — Я купила Жанне в подарок вазу с росписью. Вон коробка на столике, красиво упакована. А ты что ей преподнесешь?

— Ой, совсем забыла про презент! — расстроилась я. — Сейчас смотаюсь в торговый центр, что-нибудь схвачу.

— Вот еще! Деньги зря тратить не стоит, — подала голос Краузе, выглядывая из коридора. — Лампа, в чулане гора всякого-разного, подаренного Максу летом на юбилей.

— Там всякая ерунда, — отмахнулась я.

Краузе подошла ближе.

— Сколько соседка пригласила гостей?

— Вроде говорила про сто приглашений, — протянула я.

— У вас полно лишних денег? — задала следующий вопрос няня.

— Увы, нет, — засмеялась я.

— Зачем тогда ими расшвыриваться? — неодобрительно сказала Краузе. — Ладно бы к близкому человеку шли, а то к соседке. Сейчас найду в кладовке что-нибудь подходящее, заверну в красивую бумагу, положу в пакет, и все, готов подарок. Жанна при вас его вскрывать не станет, сунет в кучу подношений, забудет, кто ей чего притащил.

— Ладно, — сдалась я. — Только отыщите что-нибудь… ну… пристойное.

— Не волнуйтесь, — успокоила меня Роза Леопольдовна, — не ударите в грязь лицом. И вы, Эженечка, не переживайте. Если решите оставить Боню, я наилучшим образом присмотрю за ним. Лампа, вы поняли, что в вашей ванной не работает унитаз? Но ничего, Мирон его починит.

* * *

Когда мы с Будановой вошли в ресторан, там уже собралась масса народа. В толпе гостей шныряли официанты, разносившие крохотные бутерброды и напитки ядовито-оранжевого цвета.

— Сколько тут людей! — испугалась Эжени. — Вдруг он меня не увидит? Секундочку…

Она открыла сумочку, вытащила комок истошно зеленого цвета, встряхнула его, и я поняла, что у нее в руке шелковый шарф, расшитый пайетками.

— Откуда такая красота? — оторопела я. — Хочешь накинуть это на платье?

— Да, — решительно заявила моя спутница. — Так приказал Альдабаран.

— Ты звонила своему гуру? — хихикнула я.

Буданова закуталась в ужасающую тряпку.

— Зря смеешься над ним. Конечно, я ему тут же сообщила о приглашении. Он велел обязательно прикрыть платье. Расспросил, какие у меня есть шали, и бежевую сразу отверг. Тогда Краузе предложила свою, зеленую. Учитель одобрил — яркое пятно притягивает ауру брака.

Продолжая беседовать, мы прошли в центр зала. Я увидела Жанну. Соседка нарядилась в разноцветное, очень яркое платье, все расшитое красными, зелеными, синими искусственными перьями. Одеяние расширялось от груди колоколом, но у щиколоток оно было присборено. К сожалению, вещь изуродовала фигуру Жанны, именинница стала похожа на матрешку в перьях. Я заулыбалась и радостно воскликнула:

— С днем рождения! Как много людей пришло тебя поздравить!

Златова обернулась, на секунду в ее глазах мелькнуло изумление.

— Лампа? Ты? Ты пришла?

— Не ожидала меня увидеть? — удивилась в свою очередь я.

Хозяйка вечера моргнула и расплылась в улыбке.

— Ну что ты! Просто я решила, что ты забыла обо мне. Смотрю, народ прибывает, а тебя все нет и нет.

Я протянула Златовой подарок.

— С днем рождения. Знакомься, это Эжени.

— Спешу вас поздравить, — щебетала Буданова, вручая свой пакет. — Надеюсь, мой скромный сувенир вам понравится.

— Что же вы мне преподнесли? — заинтересовалась хозяйка вечера. — Сейчас открою!

Златова быстро достала из моего пакета сверток, начала потрошить его, но тут ее окликнул какой-то мужчина, только что вошедший в зал.

— Мишенька! — взвизгнула юбилярша и, сунув мне в руки полуразвернутый презент, бросилась к новому гостю.

Я решила снова аккуратно замотать подарочек, который нашла Роза Леопольдовна, но упаковочная бумага неожиданно спланировала на пол. Я увидела то, что принесла, и пришла в ужас. Надо как можно быстрее спрятать жуткую фарфоровую фигурку, изображающую жениха и невесту! Учитывая, что Жанна вовсе не замуж выходит, статуэтка выглядит нелепо.

— Симпатичненькая, — одобрила Эжи. — А что тут за буквы на постаменте. О! Здесь написано: «Вадиму и Анне в день создания семьи от верного Бобика». Где Краузе раздобыла эту вещь?

— Кто-то передарил Максу полученный на свою свадьбу подарок, — сообразила я.

— Лампочка, спешу к тебе! — закричала издалека Жанна.

Я быстро сунула Эжени подарок верного Бобика, глянцевый пакет и прошептала:

— Пожалуйста, утащи этот кошмар туда, где складируются все подношения. Не хочу, чтобы Златова увидела его.

Женя хихикнула и испарилась.

— Ну, — заявила соседка, отпивая из фужера, — пора вскрывать твой сюрприз. А где он?

Я старательно изобразила смущение:

— Извини, я думала, ты занята с другими гостями, поэтому отправила Эжени положить наши презенты в общую кучу.

Жанна не расстроилась и опять отхлебнула из бокала.

— Ничего, завтра полюбуюсь. Пошли, попробуешь коктейль, съешь пару канапе. Надеюсь, Подольский скоро появится, что-то он задерживается.

— Ты ждешь Вениамина Подольского, писателя, актера, певца? — уточнила я. — Вы близкие знакомые?

Златова поправила выбившуюся из прически прядь.

— Не особенно. Недавно я начала сотрудничать с Леной Крестовой… Видишь вон там маленькую блондинку в голубом? Это она. Елена работает в области рекламы, ее контора раскручивает Вениамина.

Я изобразила удивление.

— Погоди, ты мне сегодня говорила, что Подольский чрезвычайно популярен, имеет массу фанатов.

Жанна опустошила фужер до конца.

— Ага! Пойду за вином. Очень вкусное.

Я придержала ее за локоть.

— Зачем раскручивать уже известного человека?

Жанна схватила с подноса проходившего мимо официанта два стакана.

— Лампа, хочешь виски? Ты такой не пробова-ава-ва-ла-лава… Тьфу, слово трудное. На!

— Спасибо, не люблю крепкий алкоголь, — отказалась я.

Златова живо опустошила обе емкости и заплетающимся языком громко сказала:

— Я вообще-то не пью, но сегодня м-можно. С-сегодня праздник. Ссегодн-ня-т-такой п-праздник! И с-счастье! П-полное счастье! У нас с П-подольским контракт. В-вот.

— Какой контракт? — не поняла я.

— Н-не скажу. — Златова захохотала. — Секрет б-бизнес-с-са! Эй, дайте мне еще в-в-вина и коньяка!

— Жаннуся, мы хотим с тобой чокнуться и сфоткаться! — заорали сбоку.

Златова, покачиваясь, двинулась на зов. Я посмотрела вслед хозяйке вечера. Часто встречаю ее в подъезде или на парковке около нашего дома, Жанна забегает к нам с небольшими просьбами, Мирон, муж Розы Леопольдовны, делает у нее в квартире мелкий ремонт, а в последнее время мы с ней и вовсе подружились. Но я никогда не видела Златову в состоянии даже легкого опьянения, а сейчас она, похоже, хлебнула лишнего. Именинница глупо хихикает, нетвердо стоит на ногах, упомянула про какой-то рекламный контракт с Подольским, а такую информацию даже хорошо знакомым людям не выкладывают.

Я навесила на лицо радостную улыбку, направилась к блондинке в голубом платье, в одиночестве стоявшей у стола с закусками, и спросила:

— Вы Елена Крестова из рекламного агентства?

— Вы не ошиблись, — прищурилась она. — Мы знакомы?

— Нет. Я Евлампия Романова, соседка Жанны Златовой по дому, — представилась я.

На лице Крестовой расцвела улыбка.

— Понятно. Жаннуська гений общения, знает всех. С ней приятно дружить — она человек позитивный, жизнерадостный. Я очень рада, что теперь сотрудничаю с ней, жаль, что мы не познакомились со Златовой раньше.

— Жанна сказала, что вы ждете Вениамина Подольского, — продолжила я. — Вроде он главное блюдо сегодняшней вечеринки.

Крестова взглянула на большие, усыпанные блестящими камешками часики.

— Веня удивительно талантлив. Жанна обожает его песни и книги. Вот я и решила сделать ей подарок — упросила Подольского заглянуть на тусовку. А он, как все звезды, опаздывает.

— Вы здорово придумали! — восхитилась я. — И праздник получился на славу.

— Думаю, тут больше ста человек, — пробормотала Елена. — Что вы сказали? Ах, да! Жанна обрадуется, когда увидит Веню.

— Интересно работать в рекламном бизнесе? — сменила я тему.

— Это творческая работа, — коротко обронила Крестова.

— Понимаете, мне надоело домашнее хозяйство, — смущенно заговорила я, — хочется найти службу в таком месте, где жизнь кипит, поработать со звездами.

— Ах, дорогая, вообще-то селебретис при тесном общении оказываются гадкими людишками, — снисходительно заметила Елена. — Лучше овладейте профессией бухгалтера. Уверяю, в маленькой тихой фирме вам больше понравится.

Я изо всех сил продолжала изображать простодушную тетку.

— Жанночка сейчас призналась, что у вас контракт с Подольским. Очень хочу с ним поближе познакомиться. Вы меня ему не представите? Раз у вас деловые отношения, он не откажет.

Крестова стиснула губы в нитку, но уже через секунду растянула их в улыбке.

— Вы не так ее поняли. Я всего-навсего сказала Златовой о желании привлечь Вениамина к сотрудничеству, предложить ему договор на эксклюзивных условиях, чтобы он прорекламировал один товар. Простите, дорогуша, мне надо срочно отойти.

Елена поставила на стол тарелку с недоеденными закусками и ввинтилась в толпу. Я неотрывно следила за ней. Рекламщица подошла к Жанне и начала что-то ей говорить. А та расхохоталась, влила в себя содержимое очередного бокала, потом поманила официанта и схватила с подноса полный фужер. Крестова отняла его у подруги. Златова топнула ногой. Судя по напряженным лицам, женщины стали ссориться.

Тихий звонок мобильного оторвал меня от наблюдения за ними. Номер, высветившийся на экране, оказался незнакомым.

— Слушаю, — сказала я.

В ответ раздалась английская речь. Стало понятно, что на том конце провода опять сотрудник аэропорта Джона Кеннеди.

— Ай донт спик инглиш, — бойко ответила я, — ай спик дойч энд раша. Ай фром Москва.

— Москва, Москва, — затараторил мобильный. — О, йес! Москва!

— Ай донт спик инглиш, — повторила я, — ай жить в Москве. Ай рашен вумен. Сэр! Рашен вумен но спик инглиш.

В трубке что-то хрюкнуло, затем прорезался хриплый простуженный баритон:

— Добрый утра, товарисч Романофф.

— Здрассти, — обрадовалась я. — Что с моим багажом?

— Ваш э… э… сундук есть прибыть на место прибытия… э… э… аэропорт Москва, необходимость приехать получение сундук.

— Спасибо! — обрадовалась я. — Сделайте одолжение, подскажите, где сейчас чемоданчик?

— Москва.

— Да, поняла. Но у нас есть Шереметьево, Домодедово, Внуково, — перечислила я международные аэропорты. — Где я могу получить багаж?

— Москва. Нужен Крис Нейман. Офис босс отдела потерь всего. Сундук есть у него на склад. И клетка с птицей.

Я потрясла головой.

— У меня только одно место — коричневый прямоугольный челоман.

— О йес! Он цел, не плачьте, товарисч Романов. Птица здоров. Ноу проблем с контролем животных. То есть наш забот. Оплат за корм чиккен не надо. Когда вы увозить сундук домой?

— Если скажете, куда ехать, и сообщите часы работы, я примчусь как можно скорее, — пообещала я. — Но мне совершенно не нужна какая-то птица.

— О йес! Аэропорт Москва, офис шесть. С восьми утра до восемь ночь. Ждем, товарисч Романофф.

Я посмотрела на большие часы на стене.

— Но сейчас девять вечера. Давайте завтра.

— О! Ноу! Ваше время бежит вперед. Есть сейчас десять утра. Служить целый день, товарисч Романофф. Ноу лить слезки, йес ехать к Нейман. Крис бережет сундук энд чиккен.

Я рассмеялась.

— Макс, это ты меня разыгрываешь? На сей раз тебе это удалось, на пару секунд я поверила, что беседую с безумным служащим аэропорта Джона Кеннеди.

— Йес, йес, аэропорт Джон Кеннеди швырнуть нам рейсом из Нью-Йорк сундук энд чиккен, — обрадовался мужчина.

— Милый, еще год назад я могла купиться на твою очередную хохму, но теперь — нет, — отрезала я и отсоединилась. Затем увидела Эжени, которая, радостно улыбаясь, проталкивалась ко мне через толпу.