Глава 2
Десятого января я проснулась в своей квартире от оглушительного «ба-бабах», раздавшегося, как показалось, прямо у меня в постели. Через секунду с воплем: «Война началась! Окна в гостиной и кухне выбило!» — в спальню влетела Краузе.
Я испугалась, бросилась в общую комнату и поняла: случилась беда. Пол был усеян осколками, люстра лежала на паркете, натяжной потолок сорвало начисто, вдобавок по стенам текли реки воды. Я остолбенела. И тут раздался звонок в дверь, а потом понесся истошный вопль соседки Людмилы Ивановны:
— Лампа! Роза Леопольдовна! Спасайтесь, нас взрывают!
Мы с Краузе лихорадочно забегали по квартире, потом бросились на выход и по лестнице сбежали во двор. Няня держала на руках тепло одетую Кису, я крепко сжимала две перевозки, в которых сидели перепуганные Муся и Фира.
Вскоре примчались, воя сиренами, пожарные машины, несколько карет «Скорой помощи» и полиция. Жильцов отвели в расположенную поблизости школу и разместили в актовом зале.
Мы с Розой Леопольдовной посмотрели на соседей и поняли, что являемся самыми глупыми жильцами. Все присутствующие, покидая квартиры, закутались в дорогие шубы, взяли сумки с едой, одеждой, документами, драгоценностями. А мы с Краузе прихватили только Кису, двух мопсов и пакет собачьего корма, а сами сбежали в чем были — я во фланелевой пижамке с изображением щенят разных пород, няня в кружевной ночной сорочке с пикантным вырезом. Хорошо хоть она догадалась тепло одеть Кису и накинуть на себя куртку. Я, правда, тоже влезла в пуховик, зато на ногах были домашние тапки в виде котят.
— Следовало паспорта захватить, — с запозданием догадалась Роза Леопольдовна.
— Не помню, где документы лежат, — пригорюнилась я, — то ли в моем секретере, то ли у Макса в кабинете.
— Похоже, соседи заблаговременно приготовились к любым катаклизмам, — резюмировала няня, осматривая окружающих. — У них явно стояли в прихожих заранее собранные тревожные чемоданчики. А я, лохушка, зачем-то сцапала с комода газету с кроссвордом и сунула ее в карман.
Через час стало известно, что гастарбайтеры, делавшие ремонт в квартире над нашей, решили самостоятельно, не обратившись в «Мосгаз», перенести в другой угол кухни плиту. Они производили сварку, что-то не так сделали, и — прогремел взрыв. По счастливой случайности обошлось без жертв, но четыре квартиры, включая нашу с Максом, оказались непригодны для проживания, а во всем доме отключили свет, газ и водопровод.
Сутки мы провели в школе, потом пожарные разрешили зайти домой. К тому времени из Челябинска прилетел находившийся там в командировке Макс и радостно заявил:
— Все супер! Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Переезжаем в гостевой домик на купленном участке. Места там полно, на первом этаже кухня-гостиная и еще одна комната, на втором три спальни. Лампудель, ты хотела нарядить елку в нашем особняке? Ура! Теперь ты это сделаешь! Справим Старый новый год за городом. Это здорово!
Я не нашлась, что сказать в ответ, а Макс развил бешеную активность.
Если мой муж берется за какое-то дело, то оно выполнится быстро и качественно. В районе пяти вечера в разрушенной квартире появилось много людей в комбинезонах с логотипом «Переезд с удовольствием», они начали живо запихивать вещи в привезенные с собой картонные ящики. Я тоже занималась сборами — на каждую коробку методично наклеивала белую бумажку, написав на ней: «Кухонная утварь», «Обувь», «Белье» и так далее. Рабочие делали то же самое.
На следующий день утром мы уже были на своем участке. Я оглядела армию коробок и приуныла — разбирать их придется долго.
— Ерунда, — утешил меня муж, — глаза боятся, а руки делают. Поступим так: вы с Розой займетесь шмотками, а я поговорю с директором детского сада, который находится тут неподалеку.
К обеду Киса оказалась в группе. Милая заведующая детсада, учитывая наши обстоятельства, приняла девочку в виде исключения без медкарты.
— Я пообещал ей принести документы завтра, — объяснил мне Макс. — Найдешь их?
— Конечно, — заверила я супруга. — Коробки самым тщательным образом подписаны, отрою ту, на которой наклеена бумажка «Документы», и готово.
— Умница, — похвалил Макс. — Дела в агентстве идут наилучшим образом, я на работе возьму тайм-аут…
Договорить мужу не удалось — у него заработал телефон. И вскоре я поняла, что заниматься домашними делами он не сможет.
— Придется вам с Краузе вдвоем разбираться, — убрав трубку, сказал Макс. — Где моя дорожная сумка? И надо бы вещи кое-какие прихватить. Хотя… Ладно, куплю все на месте. А мой паспорт весьма удачно лежит в сейфе агентства. Все, я помчался. Сами ничего тяжелого не таскайте, зовите Николая, его рабочие что надо перенесут.
— Ты куда? — попыталась я узнать хоть малую толику информации.
— Помнишь дело Майи Плотниковой? — спросил супруг.
— Э… э… — протянула я.
— Симпатичная блондинка, спортсменка, познакомилась на международных соревнованиях с марафонцем из Африки… — начал пояснять Макс.
— И у них вспыхнула страстная любовь, — вспомнила я. — Парень прилетел в Москву, девушка родила от него сына, а потом они разругались, отец тайком вывез малыша на свою родину. Майя безуспешно искала сына, затем обратилась к нам, но даже мы не смогли ей помочь.
— Выяснили лишь, что отец отправил сына в родное кочевое племя, оно сегодня тут, завтра там, бродит по джунглям, — уточнил муж. — И вот сейчас со мной связался коллега из Интерпола. Разбираясь с одним делом, они работали в Африке и обнаружили в деревне Мбуну белого мальчика пяти лет, который сказал, что его зовут Нчами-Сережа, у него две мамы, одна Мхата, а вторая Майя.
— Не может быть! — ахнула я. — Надо срочно известить Плотникову.
— Сначала сам смотаюсь в Мбуну, — возразил Вульф. — Путь не близкий, сначала до Малабо, это Экваториальная Гвинея, потом два часа на местном самолете, далее почти сутки на джипе. Я должен убедиться, что этот мальчик точно Сережа Плотников. А потом оповещу Майю. Не стоит лишний раз нервировать мать, вдруг в Мбуну не ее ребенок.
— Думаешь, в труднодоступной африканской глубинке живет много белокожих мальчиков по имени Сережа с мамой Майей? — заспорила я.
— Полагаю, нет, — вздохнул Макс. — Но хочу собственными глазами увидеть ребенка. Вот доставлю парнишку в Москву целым и невредимым, тогда и известим Плотникову. По сведениям Интерпола, он сейчас в американском госпитале, а почему туда попал, информации нет. Все, я умчался… Уж извини, что бросаю тебя на горе коробок.
— Ерунда, — ответила я, закрыла за Максом дверь и засучила рукава.
В голову пришла замечательная мысль: не стоит разбирать вещи полностью. Жить мы будем не в гостевом коттедже, а в большом доме, поэтому библиотеку можно не трогать, книги до переезда полежат в коробках. И летняя одежда сейчас не нужна, в сарафане и босоножках в январе гулять не пойдешь. Вот кухонную утварь, постельное белье, лекарства, а также игрушки Кисы вкупе с зимними нарядами вытащить придется. Ну да с этим мы быстро справимся! Спасибо Максу, который устроил девочку в садик, Киса не будет мешаться под ногами.
Кстати, пока не забыла! Надо найти медкарту ребенка и сегодня вечером, забирая девочку, показать ее местному врачу, пусть убедится, что у нас сделаны все прививки. Ну, и где тут коробка с надписью «Документы»?
Я полезла в лабиринт из коробок и сразу поняла: большая часть наклеек отвалилась в процессе переезда, ящики похожи, как яйца, догадаться, что в каком находится, невозможно.
— Так я и думала, что этикетки потеряются, поэтому собственноручно подписала коробки ярким фломастером, — обнадежила меня Краузе.
— Вы умница! — обрадовалась я. — Жаль, что сама не отличаюсь такой предусмотрительностью.
Роза Леопольдовна схватила одну коробку и водрузила ее на стол, гордо заявив:
— Видите? Вот, четко выведено моей рукой: «Кисины вещи, нужное».
Краузе вскрыла крышку и попятилась.
— Это что?
Я заглянула внутрь.
— Собачьи миски, банка с чаем, куча разных мелочей…
— А где документы ребенка? — покраснела няня. — Я их сюда сама запихнула, прекрасно помню. Кто-то переложил вещи!
— В квартире были только мы с вами и сотрудники конторы «Переезд с удовольствием». С трудом могу представить, как некто из них тайком вытряхивает упакованное и сует на его место всякую ерунду, — хихикнула я.
— Наверное, злоумышленник хотел подорвать мой авторитет, — предположила Краузе. — Я никогда ничего не путаю! А Мирон очень внимателен, и у него необыкновенный почерк. Полюбуйтесь, как красиво он оформил багаж. Прямо художественное произведение!
— При чем тут ваш муж? — удивилась я. — Его с нами не было.
Краузе двинулась к пирамиде из картонных ящиков.
— Мирон забежал на пять минут, пока вы обедать отошли, пособил мне.
— Он перепутал ящики и этикетки, — осенило меня. — Ищите тот, где написано «Миски», в нем обнаружатся вещи девочки.
Роза Леопольдовна надулась.
— Мой супруг аккуратнее всех на свете!
Я молча осмотрела океан привезенного и возликовала:
— Ура! Вот они, «Миски»! Сейчас возьму медкарту Кисы и…
Радость испарилась мигом.
— Что-то не так? — спросила Роза Леопольдовна.
— Ага, — пробормотала я, — тут книги, любимые детективы. Мирон долго помогал вам?
Краузе открыла было рот, но тут как раз появилась Надя с просьбой дать ей нечто розовое и кругло-квадратное, и мы временно отвлеклись от разбора вещей.
