Львиная доля серой мышки

Дарья Донцова, 2017

Вопрос на засыпку – как выглядит домовой? Вы спросите, да кто ж его видел? А вот Татьяна Сергеева видела существо, кое иначе, чем домовым, не назовешь – это похожее на гигантскую мышь лохматое создание с торчащими квадратными ушами! Но выяснять, откуда и зачем появилось в ее доме сие чудо чудное, Тане некогда – ее спецбригада проводит новое расследование. Платон Персакис и его матушка, сделав открытие, что жена Платона родила детей вовсе не от него, пожелали узнать, чьи же они. Однако не ставя в известность об этом их мать. Что ж желание клиента – закон! И тут… выяснилось такое! Как говорится, многие знания – многие печали…

Глава 5

— Ох, простите, — приятным тенором произнес незнакомец. И принялся объяснять: — Понимаете, волосы такие — вьются, торчат пружинами, а у меня еще дурацкая привычка накручивать их.

— Ну да, Тоша повозится пальцами в шевелюре, и получаются рожки на макушке, — весело добавила блондиночка в розовом платье кукольного покроя.

— Вы люди… — выдохнула я. — Почему представляетесь Смертью и Чертом?

Девушка рассмеялась.

— Прикольно, да? Меня зовут Владлена Тод^[3], в переводе на русский фамилия означает смерть, я под этим ником в соцсетях живу. Там же, в Интернете, я познакомилась с Тошей. Он по паспорту Антон Тойфель^[4]. А его фамилия знаете как переводится?

— Ммм… — протянула я.

— Черт! — подпрыгнула Рина. — Тойфель это черт!

— Забавно, да? — расхохоталась Владлена. — Поэтому я на него внимание и обратила. Он в Интернете представляется Дьяволом. Мы — Смерть и Дьявол. Нам непременно надо жить вместе. Правда, милый?

Антон обвил рукой неправдоподобно тонкую талию спутницы.

— Конечно. Мы уже подали заявление в загс.

— Свадьба! — захлопала в ладоши Рина. — Поздравляем!

— Поздравляем, — эхом повторили мы с Иваном.

— Я купил дом, — снова пустился в объяснения юноша, — возникла проблема мебели, кухни и всего прочего.

— И что оказалось? — пригорюнилась Владлена. — Предложений полно, магазины переполнены, но…

— А зайдешь внутрь, — закатил глаза Антон, — и плакать хочется. Скукота! Унылые деревяшки!

— Кухни или белые, или коричневые, — вздохнула Владлена, — никаких украшений. Мы хотели заказать по своему дизайну из Италии…

— Только любители спагетти конкретно работать не желают, — пожаловался Антон. — Пошли мы в самый крутой салон, объяснили менеджеру, чего хотим, и услышали в ответ: «Заказ получите через год». Жесть! Я спросил: «Почему?»

— Объяснение улетное, — скривилась Владлена. — Мол, сейчас июнь, в июле-августе итальянцы не работают, все мебельщики в отпуске. В сентябре они раскачиваются, в ноябре сделают чертеж, в декабре у них Рождество, макаронники опять гуляют. Начнут что-то делать, глядишь, Пасха на носу, снова петь и веселиться надо.

— Да еще то, что нам надо, изготовляет только одна фирма, а она маленькая, завалена заказами, — подхватил Антон. — Остальные гонят депрессняк — одинаковые шкафы-стулья в десяти базовых расцветках.

— Ну прямо восторг — зайти к соседям и увидеть у них свою консоль, только не коричневую, а черную! — всплеснула руками блондинка.

— И декор у нее окажется тоскливым, — дополнил Антон.

— Помнится, мамочка мне на выпускной вечер приобрела очень красивое платье, — сказала Владлена, — импортное, его то ли в Польше сшили, то ли в ГДР.

Я, глядя на посетительницу, удивилась. Германская Демократическая Республика? Хм, Берлинская стена^[5] рухнула вроде в тысяча девятьсот восемьдесят девятом. Ладно, пусть в девяностом. Но если Владлена на выпускной бал, когда ей было семнадцать лет, надела платье, сшитое в ГДР, значит… да, да, получается, что она семьдесят четвертого года рождения, не позже. Ну надо же, а выглядит максимум лет на двадцать пять.

Я вздохнула. Правда, в холле полумрак, лицо потенциальной покупательницы в деталях не рассмотреть. Но фигура-то у нее девичья. Ну почему некоторые тетушки и в сорок с гаком ухитряются иметь те же объемы, какие у них были в школьные годы, а мне приходится носить пятьдесят второй размер?

— И что? — продолжала тем временем Тод. — Почти все наши девчонки оказались в таких же прикидах, правда разных цветов.

Вполуха слушая дамочку, я снова вздохнула и сама себе ответила на собственный вопрос: а потому, Танечка, что надо перестать жрать. Кто вчера в полночь схомячил макароны болоньезе и залил их чаем? Правда, в нем не было сахара. Но почему ты, заинька, не бросила в чай рафинад? А все дело в том, что госпожа Сергеева решила угоститься еще и пирожным. Вот Владлена, похоже, ест один раз в неделю и только акрид, то есть сушеных кузнечиков.

— Зато на свое пятидесятилетие ты щеголяла в роскошном эксклюзивном бюстье, — улыбнулся спутнице Тоша.

Я прищурилась, чтобы получше рассмотреть гостью. И тут Рина воскликнула:

— О, простите меня! Что же мы впотьмах-то стоим!

Свекровь нажала на выключатель, под потолком вспыхнул свет, я на секунду зажмурилась. А когда открыла глаза, то испытала приступ головокружения. Никто из членов семьи не включает в нижней квартире верхний свет, уж очень блестит все вокруг. Но ведь потенциальным покупателям надо показать товар лицом, потому Ирина Леонидовна и вспомнила об освещении. Вот только мне снова захотелось зажмуриться, но на сей раз не от сияния мебели, стен и пола, а от того, как выглядели Владлена и Антон. Платье госпожи Тод было усыпано крупными блестками, в волосах у нее торчали гребни, украшенные искрящимися камнями. Сумочка была вся в стразах, такие же туфельки и покрытые «жемчужной» пылью прозрачные колготки дополняли образ. Антон выглядел ровесником спутницы, хотя явно таковым не являлся. Одет парень был намного скромнее подруги. Правда, рубашка и брюки у него оказались не бордовыми, как мне привиделось в сумраке, а бешено красными, на сорочке были «бриллиантовые» пуговицы, брючный ремень напоминал пояс, который носят исполнительницы танца живота, а носы замшевых ботинок украшал вензель «АВ», вышитый золотыми нитями.

— Тоша, смотри! Наши буквы!!! — закричала Влада и показала на пол пальцем, в ноготь которого был вделан страз.

— Вау! — восхитился жених. — То, что мы и хотели! Понимаете, мы с Владюшей мечтали украсить мебель общими инициалами: АВ, то есть Антон и Влада.

— Думали еще надпись заказать: «Вместе навек», — добавила она.

Я принялась беззастенчиво разглядывать мадам Тод. Неужели Владлене пятьдесят? Ей и тридцати не дать!

— Скажите, а пол можно купить? — засуетилась Влада.

— Понимаете, вензель нам очень дорог… это инициалы сына и невестки… — замямлила Рина, — его продавать бы мы не стали, но дети решили сделать ремонт… хотят поменять золото с белыми камнями на платину с изумрудами…

— Я не стану торговаться, отдам любые деньги, — перебила Владлена. — Плюс двадцать процентов к объявленной вами цене. Пойдет?

— Э… э… — пробормотала Рина.

— Тридцать процентов, — тут же добавила Влада и повернулась ко мне с Иваном: — Согласны?

— У нас все решает мама, — хором заявили мы.

— Сначала посмотрите квартиру целиком, — вкрадчиво предложила Ирина Леонидовна.

Следующий час мы гуляли по апартаментам, слушая восхищенные ахи-охи «сладкой парочки».

— Забираем все! — закричала Владлена, когда экскурсия завершилась. — Пол, потолок, кафель, паркет…

— Мебель, занавески, светильники, — дополнил Антон.

— Федю не отдам, — неожиданно сказал Иван, — хочу его в своем кабинете поставить.

Я едва удержалась от смеха. Кажется, в Иване Никифоровиче ожил маленький мальчик.

— Кто такой Федя? — не поняла Влада.

— Сын шутит, — быстро вставила Рина.

— Нет, — уперся мой муж, — я серьезен как никогда. Торшер мой. Не расстанусь с ним ни за какие деньги.

— Федя — это тот светящийся гибрид из кучи животных в шляпе, — объяснила я.

— Но мы хотим его тоже, — заныла Владлена, — уже полюбили этого зверя.

— С детства обожаю этот светильник, — не сдавался Иван.

— Тоша, — жалобно пропищала Влада, глядя на своего спутника, — он не отдает торшер.

— Берите все, но Федя мой, — уперся Иван Никифорович.

— Антоша, — всхлипнула Влада.

— Если не отдадите светильник, срежем общую сумму на двадцать процентов, — пригрозил жених.

— Эй, эй, мы уже договорились, — занервничала Рина, — первое слово дороже второго.

— Это наше слово, — объявил парень, — хотим даем, хотим назад забираем. Если не все скопом, тогда даем меньше денег.

— Отлично! — кивнул Иван.

Владлена подумала, что глупый Иван Никифорович не разобрался в сути вопроса, и повторила:

— Эй, мы меньше заплатим.

— Прекрасно! — потер руки мой муж.

— Хочу торшер, — топнула ногой Влада.

— А я хочу его себе оставить, — уперся Иван.

— Антоша… — заканючила госпожа Смерть, — а-а-а-а-а… лампа-тигренок — моя…

— Федя — медведь, и он мой, — отрезал Иван.

Я с большим изумлением слушала их диалог. Похоже, они никогда не договорятся.

— Стоп, стоп, стоп! — зачастила Рина. — Предлагаю вам чудесное решение проблемы — надо сделать копию.

— Вау! — завопила Влада и бросилась обнимать мою свекровь. — Иришка, ты гений.

— Супер! — заорал и Антон. — Потрясающе! Все, завтра в семь утра придет мастер. Двадцать процентов возвращаются назад.

— Рано утром человеку, который будет работать над дублем торшера, приезжать не надо, — попросила я, — лучше ему в десять появиться.

— Но сначала проведите оплату, — предусмотрительно потребовала Ирина Леонидовна, — сейчас сброшу вам банковские реквизиты.

Владлена вынула телефон, быстро потыкала в него сверкающим ноготком и велела тому, кто ответил на вызов:

— Сережа, поднимись в квартиру. Но предварительно прочитай эсэмэску. Я тебе там сумму написала.

— Разбирать эту красоту будут наши люди, — начал обсуждать деловые вопросы Антон.

— Может, кофе? Или чай? — вспомнила я о гостеприимстве.

— С удовольствием выпью капучино, — облизнулась Владлена. — И не откажусь от сладенького. Тоше чаю и кусок торта.

— Давайте поднимемся на этаж выше, — предложила Ирина Леонидовна, — в этой квартире сейчас никто не живет.

Примечания

3

Der Tod — смерть (нем.).

4

Der Teufel — черт (нем.).

5

ГДР — Германская Демократическая Республика, существовала с 7.10.1949 г. по 3.10.1990 г. Берлинская стена — это на самом деле стена, государственная граница ГДР с Западным Берлином, существовала с 13.06.1961 г. по 9.11.1989 г.