Легенда о трех мартышках

Дарья Донцова, 2009

Множество тайн разгадала любительница частного сыска Даша Васильева. Теперь ей предстоит раскрыть еще одну – самую страшную и самую важную! Тайну ее семьи! Дашу воспитала бабушка Афанасия Константиновна. Она рассказывала, что родители девочки погибли в горах. Но спустя много лет выяснилось – во всей этой истории нет ни слова правды! А правда оказалась такой невероятной, что даже прошедшая огонь, воду и медные трубы Даша Васильева отказывается в нее верить!..

Глава 6

— Жива? — переспросила я.

— Да, — кивнул Водоносов.

— Мама?

— Верно.

На меня напал судорожный кашель, Водоносов сгонял на кухню и принес полный стакан воды.

— Выпей, — заботливо предложил он.

Я послушно сделала пару глотков и зашипела:

— Почему ты сразу не сказал основную новость? Приберег сообщение под занавес?

Сергей отвел глаза.

— Я решил сначала ввести тебя в курс дела.

— Где живет Анна?

— Так ты к ней поедешь?

— Да, — заорала я, — прямо сейчас! Назови улицу, номер дома, квартиру. Она замужем? Дети есть?

Водоносов вытащил из портфеля листок.

— Тут все данные. Меня интересует только тайник! Кстати, сегодня за кражу ее никто не посадит!

— Анна здорова? — спросила я.

— Из психлечебницы она давно вышла, — ответил Сергей.

— И ни разу мне не позвонила, — протянула я.

— Не хотела портить дочери биографию.

— А после перестройки? — возмутилась я.

— Вот и задай ей этот вопрос, — быстро сказал Сергей. — Наверное, у Корольковой были свои причины не видеть тебя.

В обморочном состоянии я вышла во двор и села в машину, было от чего лишиться чувств. Мои родители, оказывается, воры! А я предполагала, что отец просто бросил маму, и та попала в психушку. Кстати, насчет клиники я не ошиблась, мать провела в сумасшедшем доме не один год! Значит, я Игоревна? Мой дедушка — не мой дедушка, он отчим папы и второй муж Афанасии. Елена Ивановна и Иван Петрович Васильевы фантомы. Что еще скрыла от меня Афанасия? И как я покажусь на глаза Анне Корольковой, кстати, если верить бумажке, которую всучил мне Водоносов, моя мать еще не совсем древняя старуха.

Я повернула ключ в зажигании и медленно выехала на проспект. Что я скажу Корольковой при встрече?

— Здравствуйте, меня зовут Даша. Я ваша дочь.

Интересно, как она отреагирует на это? Захлопнет дверь? Бросится меня обнимать? Или потребует метрику.

Как будет развиваться наш разговор дальше? Мне напрямик спросить:

— Где тайник? Верни украденное, нехорошо воровать экспонаты из музея!

Глупее и не придумать. И у меня нет никаких бумаг, доказывающих, что я родная дочь Корольковой. Хотя можно показать ей фото Афанасии! Надо сейчас зарулить в Ложкино и прихватить снимок. Надеюсь, Анна вспомнит свою свекровь. Черт возьми, я не могу назвать Королькову мамой! С другой стороны, разве она может на это претендовать? Сколько раз, когда меня обижали разные люди, мне в голову приходила горькая мысль: «Эх, будь рядом со мной мама и папа, наверное, они пожалели бы доченьку. Ну почему мне приходится всего добиваться самой? Отчего нет никаких близких родственников, кроме бабушки?» Конечно, я никогда не показывала ни отчаянья, ни боли, всегда старалась улыбаться, но порой мне становилось очень горько.

На глаза навернулись слезы, руки затряслись, я с трудом припарковалась у тротуара. В памяти неожиданно ожили давние обиды.

Андрей Малеев, которого я любила со всей страстью первокурсницы, после бурного трехмесячного романа меня бросил. На прощание он сказал:

— Ты хорошая, но мать против наших отношений.

— Почему? — пролепетала я.

— Мы не пара, — серьезно ответил Малеев. — Мой отец занимает высокий пост, мать работает в министерстве, а дед генерал. Наша семья приличная, а ты сирота с неизвестным прошлым. Что ты знаешь о своих родителях?

— Они погибли в горах, — прошептала я, — увлекались альпинизмом.

Малеев хмыкнул:

— Мама думает, что твои предки загнулись от пьянства. Можешь доказать обратное?

Я пережила предательство любимого и даже сделала вид, что сама послала Андрея по известному адресу, но с тех пор решила никогда никому не говорить о своем сиротстве.

А на работе? Пять лет Даша Васильева ждала ставки старшего преподавателя, а когда вакансия наконец появилась, на нее оформили Нину Терентьеву, двадцатидвухлетнюю пигалицу, только-только получившую диплом. Я возмутилась и задала завкафедрой вопрос:

— Почему она, а не я?

— Так решил ректор, — попыталась увильнуть от ответа дама, но я загнала ее в угол и услышала горькую правду:

— У Нины отец заведует отделом в НИИ, где работает сын ректора.

И подобных оплеух жизнь мне отвешивала много! Ладно, я выбивалась в люди сама, набила многочисленные шишки, но в конце концов стала на ноги и сейчас не только материально благополучна, но и счастлива. Не все родители могут помочь детям сделать карьеру и ссудить их деньгами. Но я была лишена возможности пожаловаться маме, уткнуться в ее плечо, рассказать о своих проблемах, желаниях, надеждах и мечтах. Около меня не было близкого по духу человека! Бабуля очень любила внучку, но мне не хватало родителей, в первую очередь мамы! И пусть вам это не кажется странным, но знание, что мать умерла, меня успокаивало. Да, я понимала: она не придет, потому что с того света не возвращаются. А если человека нет, то на его помощь не надеешься и можешь придумать любой, самый лучший образ матери.

Но она оказалась жива! Ходит по тем же улицам, что и я, вероятно, мы сталкивались в метро или в магазинах и расходились в разные стороны, не зная, что являемся самыми близкими людьми на свете. Почему она так со мной поступила? За что?

Я стукнула кулаком по рулю и тут же услышала писк телефона.

— Эй, ты ревешь? — спросил Пузиков.

— В моей машине установлена видеокамера? — огрызнулась я.

— Нет, — растерялся Фима, — просто голос такой… странный… Что случилось?

Я хотела привычно ответить:

«Все супер», — но тут в груди словно что-то лопнуло.

Воздух со свистом вырвался из горла, потом полились слова, впервые в жизни со мной приключилась истерика. Слава богу, длилось это не так уж долго, минут через пять я опомнилась, вытерла лицо рукавом и прошептала:

— Извини.

— Ерунда, — ответил Фима, — перестань размазывать рукавом сопли по морде.

— Откуда ты знаешь, что я делаю?

— У тебя никогда нет в сумке носового платка, — ответил Ефим.

— Верно, — слабо улыбнулась я, — постоянно забываю положить в бардачок упаковку.

— Это ерунда, — воскликнул Пузиков, — ты ведь знакома с Алиной Карякиной?

— Естественно, — подтвердила я.

— Алинка посмотрела фильм про то, как одна американка сгорела при автомобильной аварии, потому что не смогла открыть дверь машины и разбить лобовое стекло.

Я шмыгнула носом.

— Печально.

— Вот-вот, — сказал Фима, — Карякина решила, что с ней подобное произойти не должно, и теперь всегда возит с собой молоток. Если ее заклинит в салоне, Алина живо долбанет по стеклу и вылезет наружу.

— Предусмотрительно, — одобрила я.

— Погоди, ты не дослушала. Молоток Карякина держит в багажнике.

Мне стало смешно.

— Интересно, каким образом она собирается при аварии достать инструмент?

— Женская логика, — заржал Ефим, — главное, что кувалда есть, а как ее в нужный момент вытащить, уже неинтересно! Хочешь мой совет?

— Ну?

— Выпей кофе, приведи себя в порядок, поезжай в магазин и накупи барахла. Шопинг-терапия лучшее средство от стресса.

— Я собралась к Корольковой!

— Лучше поезжай завтра!

— Нет! Сейчас!

— Ты не в форме.

— Я уже спокойна.

— А то я не слышу твой дрожащий голос.

— Глупости!

— Ярость и обида плохие помощники при непростом разговоре, — заметил Фима.

— С чего ты взял, что я гневаюсь?

Ефим протяжно вздохнул:

— Представил себя на твоем месте и испытал весьма негативные эмоции. Езжай, развейся!

— Наверное, ты прав, — согласилась я. — Почему-то я чувствую себя невероятно усталой, словно таскала на плечах бетонные блоки.

— Стресс, — повторил Фима, — в кровь поступает адреналин, он начинает будоражить человека, и происходит сосудистый спазм. Я был не прав, лучше не пей кофе, а тяпни коньячку.

— За рулем?

— Ладно, я мальчик-идиот, выпей валерьянки.

— Лучше поеду в книжный за детективами, а потом на «Горбушку» за сериалами.

— Отличная идея, — обрадовался Пузиков, — накупи фильмов про пиф-паф и наслаждайся. Хочешь еще совет?

— Давай, — разрешила я.

— Не рассказывай пока домашним про Анну, не стоит!

— Предлагаешь скрыть от них информацию о внезапно обнаруженной матери?

Фима откашлялся.

— Королькова обвинялась в воровстве.

— Сто лет назад.

— Сумма ущерба, нанесенного твоими родителями государству, огромна!

— И что? Я не участвовала в ограблении.

— Аркадий адвокат, Дегтярев полковник милиции, у них на работе могут появиться проблемы. Клиенты не станут обращаться к законнику, чьи родственники совершили преступление, а Александр Михайлович вынужден будет доложить о произошедшем начальству, таков порядок.

Я молчала.

— Получается, ты обманывала всех, указывая в анкетах, что родители скончались.

— Так ведь я не знала правду!

— И кто тебе поверит? Лучше пока держать язык за зубами, — предостерег Фима, — завтра съездишь к матери, попробуешь с ней поговорить. Вероятно, она тебя выгонит. А может, Королькова в маразме. У нее есть дети?

— Дочь Марина, — сухо ответила я, — моя сводная сестра.

— Предполагаю, эта Марина не испытает эйфории при виде Дашутки, — заявил Фима. — Небось она считает себя единственной наследницей матери. А тут, бац, еще одна доченька! Делиться придется.

— Мне не нужны их материальные блага!

— Но сестричке это неизвестно! — перебил Пузиков. — Лучше отдохни, успокойся, завтра побеседуешь с ними, и тебе станет ясно: нужно ли своих домашних напрягать.

— Ладно, — согласилась я.

— И последнее. — Пузиков упорно не желал отсоединяться. — Бедным родственникам, внезапно возникшим из небытия, никто не рад. Ты оденься поприличнее, не в джинсы, прихвати торт, конфеты подороже. А то они решат, что ты хочешь им на шею сесть.

Я молча нажала на отбой, сил слушать поучения Фимы больше не было, хотя кое в чем он безусловно прав: не следует пороть горячку.