Имидж напрокат

Дарья Донцова, 2016

Надо же было Евлампии Романовой так удачно упасть с лестницы – ничего не повредила, только головой немного стукнулась. Правда, подруга уложила-таки ее по блату в дорогой реабилитационный центр. В первый же день, отправившись на экскурсию по бывшему имению графа Милова, где сейчас находится клиника, Лампа стала свидетелем гибели одной из пациенток. Чтобы прийти в себя, вышла Лампа в старинный парк, дошла до беседки, а там… натолкнулась на очередную загадку. Кому принадлежит механический голос из забытого кем-то телефона? И загадок тех целый букет. Откуда в Москве взялся заморский жук-древоточец? Что означают черепушки на браслете медсестры? Как монашка может быть чьей-то прапрабабушкой? Сложно Лампе со слегка сотрясенной головушкой найти ответы. Но ничего невозможного нет!

Глава 5

Я села и подсунула под спину подушку.

— Полагаю, мы с тобой совпадем в оценке произошедшего. Американец Самсонов связан с мошенниками, Злотникова Елена тоже одна из них. Павел Петухов, вероятно, замешан в этой истории случайно. В больнице есть человек, который работает на аферистов. «Монахиня» не могла попасть ночью в палату без помощи кого-то из сотрудников. Ведь Брунова как-то связалась с мошенниками. Да, да, в медцентре точно работает темная личность. Между прочим, акт дарения подписывают в присутствии нотариуса, наверное, он тоже из этой шайки.

— Как раз тут все чисто, — перебил меня Вовка, — я в пять минут выяснил, что за юрист выезжал в клинику. Это была Екатерина Михайловна Авина, которая рассказала, что вызов оформил и оплатил Михаил Николаевич Брунов, сын Галины Максимовны. Нотариус описала клиента — приятный худощавый мужчина, брюнет, невысокого роста, с бородой, в очках. Но! Настоящий-то Михаил полный лысый дядька, растительности на лице у него нет, и со зрением все в порядке.

— Ай да нотариус! Почему же она не проверила документы мужика? — рассердилась я.

— Зачем? — пожал плечами Володя. — У тех, кто оформляет выезд юриста в клинику или на дом, паспорт не требуют. Просто просят оплатить услугу вперед, дабы избежать проблем с глупыми весельчаками. Есть же идиоты, которые зря вызывают «Скорую», полицию, пожарных, с нотариусами так же «шутят». Брунов отдал всю сумму, сообщил паспортные данные матери. На следующий день шофер привез Екатерину Михайловну в больницу, она в палате все оформила, вот у Галины Максимовны паспорт она внимательно изучила. А мне сказала, что больная радовалась: «Вот какая я молодец! Паспорт с собой прихватила и домой его после оформления в клинику не отправила. Прямо почуяла: понадобится он мне». Во время составления дарственной в палате находилась помощница Авиной, она подтверждает слова начальницы.

— И ее не удивило, что нотариуса приглашал и его услуги оплачивал сын, а квартиру дарительница отдала другому человеку?

Костин вытащил из холодильника глазированный сырок.

— Можно съесть? Очень проголодался.

— Лопай все, — милостиво разрешила я.

Володя развернул обертку.

— Я задал Авиной тот же вопрос.

— Про сырок? — осведомилась я.

Костин взглянул на меня:

— Нет. Поинтересовался, не насторожило ли Екатерину Михайловну, что хоромы получает не родственник. Она ответила, что ее, более тридцати лет работающую нотариусом, не удивит даже передача Алмазного фонда в руки Буратино, главное, чтобы деревянный мальчик с длинным носом и его благодетель имели на руках паспорта и оба подписали бланки.

— Постой! Значит, Самсонов прилетал в Москву? — удивилась я.

— Ну да, — кивнул Костин. — А что, не так уж и далеко от нас до Нью-Йорка, часов одиннадцать лету. Оперативно работают.

— По-моему, этот Самсонов на самом деле живет в России, — покачала я головой, — ты бы проверил данные у пограничников.

— Уже сделано, — кивнул Костин. — Будешь сильно разочарована. Леонид Самсонов является владельцем магазина эксклюзивных подарков, он регулярно прикатывает в Москву из США, скупает у разных мастеров авторские поделки: валяных из шерсти зверушек, вышивку, кружевные платки, украшения. По мне — это дрянь редкостная, но в Нью-Йорке такая чепуха людям нравится. На период подписания договора дарения Самсонов как раз находился в столице России. В общем, все чин-чинарем: предъявил действующий российский паспорт, получил жилплощадь и улетел. То, что потом он хатку Злотниковой передарил, зафиксировал уже американский юрист — Елена-то в США живет. Одним словом, ни к чему нельзя подкопаться.

Я вскочила с кровати.

— Надо найти того, кто организовал явление невинноубиенной монашки. Михаил может назвать дату, когда его мать беседовала с жертвой татаро-монгольского ига?

— Да, двадцать пятое января, Татьянин день, — кивнул Володя. — А умерла она третьего февраля.

— Значит, вступить в права наследства Брунов мог третьего августа, — быстро посчитала я. — Хм, а сегодня у нас восемнадцатое сентября. Почему Михаил сразу к тебе не пришел?

— Он сначала в полицию обратился. И там его послали куда подальше — криминала не увидели, — пояснил Костин. — Церкви Святого гонимого Валерия нет, то есть официально она не существует, где шаманит, в бубен бьет, неизвестно.

— Ты сам бывший полицейский и знаешь, как твои коллеги «любят» по остывшему следу рысить. Они просто решили не браться за явный висяк, — резюмировала я. — Мошенничество совершено полгода назад, а Брунов только сейчас о нем узнал.

— Потом Михаил обратился к частному детективу. К нам он пошел…

— Можешь не продолжать, — вздохнула я, — понимаю, почему он сразу не стал с фирмой Макса связываться. Нам деньги платить надо, вот Брунов и подумал: сыщик-одиночка ему дешевле обойдется. Да только зря отдал доллары, взамен ничего не получил.

— Евро, — поправил Костин. — Через неделю ему представили сведения, которые ценности не имеют. Жертве мошенников рассказали о Павле Петухове и его фирме, кто до бизнесмена жильем владел, не выяснили. Сведения явно взяли из Интернета. А я дальше по цепочке пошел, про Самсонова и Злотникову информацию раздобыл.

Я включила чайник и полезла в коробку с пакетиками.

— Завтра узнаю, кто из врачей и медсестер дежурил в ту ночь, когда появилась лжемонашка. Выясню имя, а вечером, когда все уйдут, поболтаю с девушкой на посту. Доктор, который должен в ночное время находиться в отделении, как правило, отправляется спать в ординаторскую, приказав среднему персоналу не смыкать глаз и разбудить его, если кому-то станет плохо. Сестричка тоже хочет придавить подушку, но у нее вздремнуть не получается, вот и мается несчастная, то книжку почитает, то в ноутбуке пороется. Завтра принеси мне коробочку красной икры, но развесной малосольной, в жестяной банке не бери, ее нельзя попробовать, может дрянь попасться. А еще колбаски дорогой, сыру хорошего, батон белого хлеба, пачку сливочного масла.

— До того, как с лестницы навернуться, ты придерживалась здорового питания — кашки, овощи, сухофрукты, орехи, белое мясо индюшки, а тут вдруг такое чревоугодие, — удивился приятель.

— Деликатесы не мне, а медсестре, — пояснила я.

— Может, лучше тортик? — заспорил Вова. — Конфеты, шоколадка…

— Забыл, что Катерина хирург? — засмеялась я. — Она частенько говорит: «Меня от сладкого, которое больные притаскивают, тошнит. Ну почему все тащат докторам бисквиты с безумными кремовыми розами? В ординаторской их каждый день по пять-шесть штук стоит. Люди хотят, чтобы я скончалась от диабета? Или лопнула от жира? Отчего никто не угостит врача хорошей колбаской, икоркой, дорогим сыром? Я бы очень такому обрадовалась».

— Понял, — сказал Костин. — Постарайся раздобыть побольше информации. Ну, я поехал по делам — работы в последние дни невпроворот. Не вовремя ты с лестницы спланировала, без тебя я как без рук.

— Долго болеть ты мне не дал, — усмехнулась я, — даже в больнице работенку нашел.

— Это случайно получилось, — начал оправдываться Костин, — если бы Галина Максимовна не в этой же клинике лечилась…

— Прикупи еще и пирожных, — перебила я, — но только не в супермаркете, в кондитерской «Чай и булочка».

— А говорила, что у врачей от сладкого диабет начинается, — напомнил приятель.

— Я подумала, вдруг медсестра икру не любит? — вздохнула я. — Купи штук десять, разных.

— Она же лопнет! У нее живот заболит! Разве можно столько эклеров зараз сожрать? — усомнился Костин.

Я погрозила ему пальцем.

— Разве я говорила про трубочки из заварного теста? Сказала же, разные — корзиночка, наполеон, шоколадный мусс… И я тоже угощусь.

— Ясно, — пробубнил Костин. — Хорошего тебе дня. И приятного аппетита.